Four Marauders

Фред взял в руки пергамент и застыл. Что писать? Что ему ответить? Да, Фред не ненавидел Анджелину, он не ненавидел никого. Не в его ситуации ненавидеть. Хотел бы, но не мог. А вот Джордж справлялся с этим на ура. Но и осудить его едва ли можно было. Будь на его месте Фред, он бы не просто ненавидел, он бы с максимальным хладнокровием расправился с каждым, кто виноват в гибели брата. Он бы никому не позволил уйти живым. А потом может быть и простил бы. Но это он. Фред бы не отступил от мести, даже зная, что за это ему будет светить тюрьма. А если смерть, так вообще прекрасно. Близнецы не могут существовать друг без друга. Джорджу он этого всего не желал. Даже больше, он должен был пресечь на корню любые мысли брата о ненависти или расправе. Если хочет кого-то ненавидеть, то лучше его. В конце-концов облажался именно Фред. Анджелина… Да Мерлин с ней. Ну не любила она его. Ну хотела быть с Джорджем, он понимал. Он бы и сам этого хотел, Джордж был идеален. Впрочем, почему был. Был он, а Джордж есть и будет. Мыслей был целый ворох. Одна другой краше, что написать, в итоге, Фред не знал. — Думай, Фредди, думай. Там твоего ответа ждут сильнее, чем разработки новой метлы. Не заставляет своего безухого и глубоко несчастного брата страдать больше, чем уже есть. Помаявшись ещё немного, Фред сжал в руках перо и начал медленно выводить буквы. Так-то все письма начинались одинаково, а там что-то в голову да придёт. «Дорогой Джордж, Знаешь, все твои слова о том, какой я подлец, правдивы от первой буквы до последней. Я во всем виноват и ни в коем случае не снимаю с себя вины за твоё одиночество. Я предал твоё доверие, разрушил твою жизнь и профукал свою, я испортил все, что касалось нас двоих. И я не знаю таких слов, которые могли бы передать, как мне за это стыдно. Я виноват. Я ненавижу себя за это. Если бы я мог что-то, я бы отдал все, чтобы ты больше никогда не плакал. И если я могу что-то сделать для тебя — скажи мне. Спасибо, что ответил мне. Я знаю, ты так же не верил, что это возможно, как и я. Больше всего на свете я хочу говорить с тобой, обнимать тебя, слышать твой голос, но… Самое время вспомнить о том, что я во всем виноват. Я скучаю по нам. Я подумал над твоими словами, и я прошу тебя не ненавидеть их. Ты тратишь свои силы на ненависть к этим людям, но никому от этого не легче. Закрой глаза, досчитай до десяти и забудь о них. Я буду счастлив, если этот груз упадёт с твоих плеч. Я принял решение стать мародером. Не знаю пока, что из этого выйдет, но постараюсь не разочаровать тебя больше, чем уже это сделал. А ещё я чувствую, что что-то произошло. Скажи мне, что. Я знаю, ты что-то мне не рассказал. Думаю, это важно, раз это тебя волнует. Я буду ждать ответа, Твой Фред.» Фред свернул лист и пошёл спросить, куда деть письмо. Он сомневался, что письма относит сова, а мародеры почему-то знали о письмах и не только от него. Всё это наталкивало его на определённые мысли, но узнать это всё можно и позже. Попытка найти кого-то невероятно осведомленного провалилась. Всех как ветром сдуло. Бесцельно побродив ещё минут 20, Фред случайно заметил недалеко от себя Сириуса и Снейпа. Те не ругались, но разговор был весьма напряжённым. — Ты невероятно учтив с мальчиком, Северус. С чего это вдруг? Я думал, ты свою маленькую человеческую душонку ещё на первом курсе подарил Слизерину. — прохрипел Сириус. — Как трогательно, что ты помнишь обо мне, Сириус. И я поражён, что ты можешь сказать несколько слов в мой адрес, не истекая ядом. Разве твоя собачья душонка способна на такие подвиги? Не ожидал, правда. — Северус не отставал, но все это выглядело достаточно дружелюбно. — А что до мальчика, так я его вполне себе понимаю. Это же вы думали, что я в своей жизнь только себя любил, и никого не волновало, как оно на самом деле. А сейчас они одиноки, им нужна поддержка, но Джорджу я помочь не могу, а для Фреда хоть что-то делаю. А ты, защитничек, шёл бы лесом. — Не огрызайся, а то получишь, как в школьные годы. — Мы мертвы, Блэк. Если ты можешь сделать всё ещё хуже, то давай, удиви меня. А сейчас поверни свою невероятно патлатую голову направо и замолчи, если не хочешь, чтобы он и дальше слушал нашу детсадовскую перепалку. Блэк посмотрел туда, куда глазами стрелял Снейп, и увидел Фреда, немного растерянного, даже смущённого. В его руках был лист бумаги, он отводил взгляд, да и вообще не знал, куда себя деть. Не каждый день такие разговоры происходят. — Прежде, чем Блэк скажет тебе, куда деть письмо, вложи туда это. — Снейп протянул Фреду колдо. — Не спрашивай, все равно не скажу. Но ты помнишь этот день, я точно знаю. Конечно же он помнит этот день. Их первая отработка. Второй день первого курса. Разве могли они позволить себе не развлекаться. Сколько ингредиентов они в тот день уничтожили, случайно вдребезги разнеся шкаф. До сих пор Фред гадал, почему Снейп тогда их не убил. Некоторые из ингредиентов были настолько редки, что наличие их в школе было чудом. — Я не убил вас за это, потому что не успел. Через неделю вы незаметно вернули всё, даже самое редкое. Уж не знаю, где вы их взяли, но я был впечатлен. Уверен, Джордж тоже помнит этот день. Он оценит. — Спасибо, профессор. И Фред крепко обнял Снейпа. Сириус смотрел на это с непониманием, поведение Снейпа было не просто непонятно, оно было в диковинку. Сириусу было интересно, Северус сам-то понимает, что делает и говорит. — Фред, если ты не против, я бы хотел забрать письмо и отнести его в нужное место сам. Чем быстрее я это сделаю, тем раньше оно попадёт к Джорджу. — Да, конечно, спасибо. И вам спасибо, профессор. — Фред отдал письмо Сириусу и посмотрел на Снейпа. — Ну я же просил… Но Фред уже убежал, зная, что Снейп не оценит обращение. *** Сегодня честь отнести письмо выпала Сириусу. На самом деле это было не так, письмо должен был нести Джеймс, но Блэку вдруг захотелось самому прояснить некоторые моменты. А моментов было немало. Блэк довольно долго размышлял над тем, как бы разрулить эту ситуацию с наименьшими потерями, но идей было немного. Радовало только то, что убить его Лили уже не сможет. Но если узнает раньше времени, точно все по одному месту пойдёт. Ну конечно никто и не собирался решать проблему Фреда быстро. Джеймс с Лили решили поиграть в родителей, Тонкс и Люпин тоже не отставали, но у этих присутствовало хоть какое-то зерно рациональности. И только один Блэк понимал, что мальчишку надо как можно скорее всему обучить и отвести к брату. Одними письмами сыт не будешь. Он, конечно, тоже пылал к Фреду тёплыми чувствами, а к Джорджу тем более, он был немного старше их, когда его лучших друзей убили, а его самого отправили в Азкабан, но позволить себе наслаждаться существованием, пока близнецы страдают, он не мог. А уж они оба страдали. Чтобы это увидеть, не надо быть предсказателем. Они и не скрывали ничего. Сириус не помнил ни дня, когда эти мальчишки были порознь. Всегда вместе, плечом к плечу. На войну тоже вместе. Как он узнал потом, два рада, когда их разделили, стали роковыми. В первый Джордж лишился уха. Во второй — брата. Блэк был уверен, что эти разы они оба не могут себе простить. Магазин был открыт. Сириус удивился, ведь было уже довольно поздно. Неужели Уизли не боялся, что могут прийти маги с не добрыми намерениями. А, точно, он их именно и ждал. Все надеялся, что его прибьют в каком-нибудь переулке, что избавят от одиночества. Но никто не спешил спасать младшего близнеца от участи прожить всю жизнь в одиночку. Интересно, а почему в одиночку. У Сириуса была мысль по этому поводу, но он не торопился делать выводы. Что-то подсказывало ему, что сегодня он получит ответы на многие свои вопросы. Он надеялся, что эти ответы помогут ему убедить всех в необходимости ускорить процесс. Сириус проник в магазин и в который раз возрадовался тому, что он призрак. В холле стоял Джордж, ну вернее тень Джорджа, бледная такая, вполне мог сойти за одного из загробного. Ещё там были Молли, девчонка, вроде Анджелина, Перси, крыса министерская, и золотое трио, вернее только Гарри и Грейнджер. Вот уж кого Джордж точно не хотел видеть. И разговор между ними явно был не из приятных. — Джордж, Анджи сказала нам о своих чувствах к тебе. Мы понимаем, ты все ещё скорбишь, но не стоит стоять на месте. Жизнь коротка, пройдёт и не заметишь, — вещала Молли голосом школьного психолога. — Скорее бы, — выдохнул Джордж и посмотрел в окно. Как он ненавидел эти разговоры о том, что надо жить дальше. Как жить-то? Как? Его жизнь в Хогвартсе, в деревянном ящике 4 года уже лежит. Под землёй. Вся его жизнь осталась в стенах замка в ту ночь. Нет у него больше жизни. Нет. — Джордж, ну что ты такое говоришь. Ты молодой, у тебя все впереди. Ты посмотри вокруг, посмотри, сколького ты добился, — Сириус стоял в стороне и уже потирал руки, представляя, как младший близнец сейчас размажет эту девчонку по стене. — МЫ добились, Грейнджер. МЫ! — крикнул Джордж, ударив кулаком по столу. — Ну, а теперь добивайся вместе с Анджелиной. Она готова принять тебя со всем этим грузом, со всем твоим самобичеванием и этой тягой к пожизненной скорби, разве этого мало, чтобы согласиться?! — честное слово, Сириуса это и забавляло и раздражало. Он уже начал понимать что к чему, но как, мерлин раздери, эта женщина, называющая себя матерью, до сих пор ничего не поняла. — Нет и не может быть никаких нас с Анджелиной. Никогда. — тихо произнёс парень и как бы случайно потёр место рядом с левой ключицей, слегка поморщившись. Тут Сириус имел счастье лицезреть, как мозг в голове его крестника заработал. Он пристально посмотрел на Джорджа, потом вокруг себя, потом на глаза ему попалось колдо близнецов на стойке возле которой до их прихода стоял Джордж, а потом неожиданно пришло озарение. — Так вы… эти… ну… ну ты понял, да? Вы — они? — промямлил Поттер, покрываясь румянцем. Сириус надеялся, что у крестника есть хоть немного такта, но откуда такое счастье. — Да Поттер. Мы — они. — Джордж устало провел рукой по лицу и оперся на стойку. — Мерлин, Джордж… — начал было Гарри, но Джордж зло посмотрел на него. — Даже не думай меня жалеть. Знаешь, где я вашу жалость видел?! Что мне с неё? Просто больше не надо никого под меня подкладывать и никому меня обещать. Дайте прожить отведённое и сдохнуть в одиночестве спокойно. — Да что происходит вообще. Джордж, я вообще-то тут перед тобой чуть ли не на коленях ползаю. Кому ты вообще такой кроме меня нужен? — какие бабы тупые в этом доме, думал Сириус. — Да уйди ты уже. Сказал же, ничего у нас не будет. Никогда. Не люблю я тебя и никогда не полюблю. И вообще никого не полюблю. И несказанно этому рад. — Джордж уже порядком устал от всего этого цирка. — Анджелина, Джордж прав, тебе лучше уйти. И не приставать к нему больше. — сдержанно проговорил Поттер. — Гарри, милый, что происходит. Ты что-то понял из невнятного объяснения Джорджа? — Да мерлин вас всех раздери, вот, пожалуйста, смотрите. И Джордж стянул свитер, отбросив его в сторону. На ключице неведомым колдовством было выведено имя «Фред». Из букв по телу Джорджа струйками текла кровь. В целом метка напоминала открытую рану. — Мерлин… И так всегда? — промямлил Поттер. Сириус же смотрел на Джорджа, поражаясь его силе воли. Он не кричал от боли, хоть Сириус точно знал, эта штука болит просто невыносимо. — Кровоточит? Всегда. Ну как всегда. Последние 4 года не переставая, до этого иногда. — Джордж криво усмехнулся. — Сынок, что это? — Это метка, Мама. Символ принадлежности. Но она не ставится магами. Только самой магией. Её невозможно убрать. — Перси, кажется, меньше всех был удивлён. Не меньше Поттера и Сириуса, конечно же, но точно меньше остальных. — У Фреда она тоже была? У них бестактность видимо по воздуху передаётся. Сириус уже почти сорвался, начиная проявляться, чтобы разогнать всех и дать Джорджу выдохнуть, но тот мгновенно взял себя в руки и продолжил диалог. — Да, была. Мы знали, что это значит. Поэтому я не волновался, когда Фред уходил с Джонсон. — вот тут Джордж посмотрел на Джонсон буквально испепеляющим взглядом. Он собирался испортить вечеринку парой фраз. — Он не любил тебя, Андж. За ручку держал, да. Улыбался. А вечерами стирал с моей груди кровь и извинялся. Я не винил его ни в чем. Я даже сам настоял на его отношениях с тобой. Никто не должен был знать о метках. — Никто не должен был знать, как вы друг другу дороги. Чтобы вас не пытались разделить. — подал голос Гарри. Эта история была для него невероятно волшебной. — Но никто бы не стал, это решение магии, — прошептал Перси. — Ой, заткнись. Ты уже забыл, как захлопнул дверь, сваливая в свое любимое министерство крыс и предателей? Да ты бы первый кинулся это делать. — Но что теперь? Как ты будешь жить без него? — Да что ты прикопался ко мне, Перси? Как и сейчас. Втайне ходить на могилку, вытирать кровь с метки и наливать в кофе восстанавливающие зелья. Что ты хочешь от меня услышать? Я совру, если скажу, что не хочу умереть. Я хочу. Я не могу без него. Но я никогда не скажу, что хочу себе другой судьбы, без метки. Я бы все равно любил только его. А сейчас я бы хотел побыть один. Дверь там, если забыли вдруг. И Джордж повернулся к гостям спиной, взял со стойки колдо и впился в неё взглядом, мысленно отправляясь в те времена, когда они радовались наличию метки больше, чем новым изобретениям. Сейчас, когда магазин опустел, Джордж сполз на пол и устало прикрыл глаза. Он ненавидел это все. Ненавидел это бесполезное существование. Ну почему все так. Сириус подошёл поближе к стойке, положил на неё письмо, колдо и начал осматриваться в поисках чего-то, что поможет привлечь внимание парня. Он, конечно, был явно не в форме сейчас, но письмо должно было изменить это хоть немного. На глаза неожиданно попался настольный звонок. Сириус напрягся и вдавил кнопку, которая моментально издала оглушаюший звук. Джордж вздрогнул, поднялся с пола, осматриваясь, но в магазине он был один. Тогда он посмотрел на звонок и увидел рядом с ним сложенный вдвое пергамент. А рядом их самое первое школьное колдо. Джордж взял в руки колдо. Как они были счастливы тогда. Даже на отработках. Он долго смотрел на тёплую улыбку брата. Такой улыбкой Фред улыбнулся ему перед тем, как взорвалась треклятая стена. Он помнил все. Будто и не было 4 лет. Будто только вчера он, не обращая внимания на ведьму перед собой, смотрел туда, где лежало безжизненное тело самого дорогого для него человека. И как тогда чувствовал, как кровь потекла из его метки, не останавливаясь. И как он понял, что это конец. Джордж отложил колдо и взял в руки письмо. Прочитал несколько строк, всхлипнул, но не перестал читать. Сириус видел, как кровь из метки потекла сильнее. Но Джордж плакал не поэтому. Письмо действительно было трогательное. У них все письма такие. Джордж снова опустился на пол, прижался спиной к стойке, откидывая голову назад. Он прикрыл глаза на несколько секунд, потом открыл, перечитал что-то в письме, рвано выдохнул и закричал имя брата так, что у весьма неживого Сириуса затряслось все, что могло и не могло затрястись. Он держался долго, он не показал свою боль никому из тех, кто пришёл сегодня, но мерлин раздери, как же должно быть больно существовать двум разлученным неразлучникам. Вот она, та самая причина, тот ответ, за которым пришёл Сириус. И письмо уже было не ключевым.