Дьявольский ангел

Взволнованные перепуганные слуги не заставили себя долго ждать. Первой в комнату вбежала Шарлотта. Всплескивая руками, причитая, и в суете повторяя имена то Пресвятой Марии, то Сына Божьего, экономка подбежала к, как ей казалось, изрезанным, замучанным и полуживым Алистеру и Лалии. — Бог мой! Миледи! — она прильнула к графине, рассматривая раны на ее теле — Как же вы так?.. Алистер! — теперь взгляд ее упал на дворецкого — Ты весь в крови! А что с твоей рукой? Покажи ладонь, живо! Какой ужасный ожог! Кэтрин, ну где ты там?! — женщина выглянула в коридор, издалека раздавались быстрые шаги — Неси бинты… и йод! Быстрее! — Шарлотта, — со вздохом, мирно улыбаясь проговорила Лалия — уверяю, все в полном порядке. — Вижу я ваш порядок, миледи. — ответила та с горечью. Вскоре явились кухарка и садовник. В руках Кэтрин была большая аптечка с множеством медикаментов: бинтов, таблеток, настоек, дезинфицирующих средств, мазей. Были даже медицинские иглы и нити. Садовник осуждающе посмотрел на Алистера. Дворецкий же одной рукой уже доставал бинты и йод из аптечки. — Больше, я надеюсь, никто не прибежит со своими охами, ахами? — сухо спросила Лалия. — Госпожа, мы же беспокоимся о вашем здоровье! — сказала Шарлотта, не находя себе места. — Знаю, Шарлотта — девушка вздохнула — но я же говорю: все в норме. — Ладно, миледи. — Кстати, Анжела не придет. — оповестил Томас — Как вы знаете, она до ужаса боится крови. — Да, знаю. Ладно. А где Алиса? Она была очень напугана. — Алиса? — Кэтрин осмотрелась — Тут же, вроде, была… Все осмотрелись, в комнате служанки не было. Вдруг со стороны входной двери послышался тоненький дрожащий голосок. «Я здесь, госпожа — робко сказала Алиса, заглядывая в комнату.» — Что же ты там стоишь? Заходи. Или ты тоже боишься крови? — Нет, я крови не боюсь… — Я не кусаюсь. — с улыбкой сказала графиня. — Что вы! Это совсем не из-за вас… и… — девчушка хотела еще что-то сказать, но поняла, что уже начинает говорить сущую ерунду и замолчала, тихонько извинившись и уставившись в пол. — Такое частенько здесь случается, так что придется привыкать, юная леди. А на счет сервиза и не беспокойтесь, новый купим, — успокаивающим голосом сказал Алистер, обрабатывая рану графини. Девчушка лишь робко кивнула и, поняв, что здесь она уже бесполезна, собрала осколки посуды и поспешно удалилась. Шарлотта, заметив действия дворецкого, опять начала хлопотать как несушка над цыплятами, предлагая свою помощь и уже готовясь вызывать чуть ли не отряд медиков. — Шарлотта, успокойтесь, — уже с негодованием отвечал Снейк, — я со всем могу справиться сам. — Н-но, — уже с меньшим энтузиазмом говорила экономка, — вы же сами ранены и разве вы знаете, как лечить людей? — Как-то мне приходилось работать врачом. Довольно удачно, между прочим, — ответил Алистер, продолжая обрабатывать раны Лалии йодом, от чего девушка поджимала губы от боли и иногда шипела, — случалось даже, что я должен был, из-за условий, сшивать по-живому себя самого. Полевые условия, знаете ли. — Вы были и солдатом, — с удивлением спросила Шарлотта. — Был. — Тогда почему вы решили стать дворецким? — Поинтересовался Томас. — Захотелось. А, впрочем, это долгая история. Вы все можете идти. Я обо всем позабочусь. Слугам ничего не оставалось, как покорно уйти. И вот они опять наедине. Странно, что сейчас эта парочка, пару минут назад готовая убить друг друга, мирно сидела в том самом кабинете. Алистер с максимальным трепетом и аккуратностью лечил раны своей леди, а та лишь с немым укором смотрела на него. Наконец, девушка озвучила причину своего недовольства: — Сначала ты калечишь меня, потом пытаешься вылечить… — Моя прекрасная леди, — дворецкий как-то особенно растянул эту фразу, — вы же знаете, что я обожаю так делать. Лучше вас буду ранить я, чем кто-то другой, верно? — Неверно, — строго ответила Лалия, — ты мой дворецкий, ты не имеешь… — она запнулась, поймав на себе суровый гневный взгляд, хотя губы слуги были растянуты в наглой усмешке. — Хотите поговорить о правах? — Н-нет, не хочу… — Тем более я всегда вас вылечиваю. В любом случае. И я вас просто немного поцарапал, а вы чуть не оставили меня без руки. — Заживет. — Какая вы бессердечная, миледи, — опять же с какой-то колкостью проговорил дворецкий. Далее они молчали. Алистер продезинфицировал рану на груди и руке девушки. Кровь из них почти не текла, только робко сочилась золотистая с запахом железа жидкость — сукровица. Закончив, мужчина сложил обратно в аптечку то что уже не нужно, оставя спирт, бинты, иглу и нитки для себя. Он взглянул на свои карманные часы и вслух заметил, что приближается время ланча и графине стоит идти в столовую. Сам же Алистер взял оставшиеся медикаменты и вышел из комнаты. Девушка боковым зрением заметила забытые дворецким карманные часы. Она понимала, что мистер Пунктуальность — так называла дворецкого сама графиня — без этого небольшого круглого изящного прибора как без рук. Ей, правда, сейчас совсем не хотелось вновь видеть эту глумливую усмешку, но Лалия понимала, что столкновение неизбежно, так как если он потеряет что-то свое, то обязательно опросит всех, не видели ли пропажу. В любом случае зрительный контакт с дворецким был неизбежен. Девушка аккуратно взяла часы и поспешно покинула комнату. Беглый взгляд пронесся по коридору. Соседняя дверь была чуточку приоткрыта. Не задумываясь ни о чем кроме своей «миссии», графиня быстрым шагом направилась к той комнате. Она никогда не боялась посещать каждый уголок своего особняка, ведь это был ее особняк, поэтому Лалия без стука отворила дверь и вошла в комнату. Она подняла глаза и сердце будто рухнуло куда-то вниз от стыда, страха, неловкости и еще какого-то трепетного и более приятного чувства. Неужели восхищения? Под гнетом внешних факторов девушка забыла, что по соседству с рабочим кабинетом находится уборная, а дворецкий как раз собирался зашить собственную руку. И вот фрак и белоснежная рубашка дворецкого были аккуратно повешены на спинку просторного кресла, а сам мужчина стоял спиной к Лалии, обнаженный по пояс. Графиня на пару мгновений застыла, любуясь своим слугой. Его тело не портила даже сероватая болезненная бледность и седина. Эти признаки болезни и увядания удивительным образом уживались с практически спортивным телосложением. В меру накачанные руки ловко орудовали иглой. Четкие линие ясно очерчивали рельеф пресса, груди и спины. Но тут Лалия пришла в себя, осознав всю неловкость ситуации. Алистер же, ничуть не смутясь, продолжал свои действия и наблюдал через большое зеркало за тем, как алеют щеки у его хозяйки. — Моя милая леди, — начал слуга, не повернув и головы к Лалии, — неужели вы так хотели посмотреть на мой торс, что отважились на такой бесстыдный, абсолютно запрещенный для леди шаг? Наконец девушка отмерла, но она все так же стояла, прижавшись к двери. Сердце ее бешено колотилось, а язык запетался. — Извини, я не подумала. Ты просто… Но договорить ей не дали. Дворецкий, так же нагло ухмыляясь, отложил иглу в сторону и быстрым шагом подошел к графине. Мгновение — и Алистер уже стоял в паре сантиметров от девушки, поставив свои руки на дверь по обе стороны от Лалии, чтобы она не смогла убежать. — Я просто. Договаривай. — А, может, ты лучше слегка увеличишь дистанцию? — неуверенно промямлила девушка. — Ты сама сюда пришла, хотя знала, что это, скажем так, немного неприлично. — Я же говорю, я совсем забылась. Я не подумала об этом. — Ты никогда не думаешь, хотя это порой бывает очень полезно. И вновь эти глупые, как считала графиня, насмешки, которые она терпеть не могла. Лалия недовольно воскликнула: — Хам! — Благодарю. Итак, моя леди, вы желали чего-то конкретного? — Ты забыл свои часы, — спокойно сказала Лалия и показала пропажу. — Оу, какая у меня услужливая госпожа, — вновь дерзко усмехнулся Алистер. Графиня опять хотела возразить, но не успела: мужчина уткнулся носом в ее шею, заставив свою леди вновь замереть. Он с наслаждением вдыхал запах дорогих духов. От дворецкого самого пахло хорошим одеколоном и медицинским спиртом. Горячее дыхание Алистера будто обжигало нежную белую шейку, отчего по телу аристократки ежесекундно пробегала мелкая, но приятная дрожь. «Спасибо, миледи, — промурчал ей на ухо мужчина, словно большой и ласковый кот». Щеки Лалии горели румянцем и она попыталась отстранить дворецкого от себя, но лишь беспомощно уперлась руками в его грудь. — Что, миледи, поглазели на меня, решили и полапать? — на лице его вновь блеснула коварная усмешка. От такого заявления Дивайсьюз отдернула руки и покраснела еще больше: — Извини, — она отвела взгляд куда-то в пол, — но ты ведь тоже меня трогал. В ванной, после нашего возвращения. — Вы сами пожелали не будить прислугу. К тому же, мои глаза были завязаны. И вы были совсем не против того, чтобы я прикасался к вашему обнаженному телу. Вам это даже понравилось, верно? Девушка вздрогнула и от досады и неудобства своего положения поджала губы, вновь пряча взгляд. Она не знала, что ответить. Сказать «да» было слишком стыдно, однако, при ответе «нет» ложь была слишком очевидна. — Не беспокойтесь, моя госпожа, никто не узнает о вашей испорченности, — Алистер вновь колко усмехнулся и наконец отстранился от графини. — Д-дурак! — сорвалось с губ смущенной и рассерженной девушки. — Я бы поспорил. — Негодяй ты, — обидчиво пробурчала Лалия. — Благодарю за комплимент. И да, время полдника. Вам стоит спуститься. Уверен, слуги уже накрыли на стол. Наконец дворецкий отстранился и вернулся к своему прежнему занятию — штопанью собственной руки. Девушка лишь согласилась и еще раз удивилась, как он может терпеть такую боль, ведь никакого обезбаливающего не лежало рядом. Хотя, быть может, боль даже доставляла мужчине удовольствие, что казалось еще страннее. Лалия все же поспешила покинуть злосчастную комнату. Девушка прошла вдоль коридора и спустилась на первый этаж. В столовой комнате уже был накрыт стол на одну персону. Стол, за которым могли сесть человек десять, накрыт на одного. Это веяло на графиню холодком одиночества. В комнате находились ещё несколько человек: шеф-повар из Франции Жан-Эрик Морель, две кухарки, среди которых и Кэтрин, и тройка горничных. Лалия заметила, что теперь платья у всех девушек четко закрывают щиколотки, как и требует викторианское общество. Видимо, Алистер устроил им знатный нагоняй по поводу длины подола. Хотя жаль: некоторым и не грех показать ножки. Графиня приступила к трапезе. Она ещё раз мысленно обругала жестокие устои своего времени: девушке хотелось бы пригасить всех этих людей за стол, чтобы не есть в одиночестве, но для графини есть за одним столом с низшим классом было непозволительно. После полдника Лалия поблагодарила повара и кухарок, оценила еду и вновь поднялась в свой кабинет. Однако, она была удивлена и крайне возмущена, увидев в комнате дворецкого, нагло сидящего за её столом. — Что ты здесь делаешь?! — возмущённо воскликнула девушка. — Ну, миледи, вы же хотели учиться. Наш первый урок утром не задался, к тому же, этого слишком мало для вас. — Я не собираюсь вновь устраивать с тобой дуэль на шпагах. Нашим ранам сначала надо бы зажить. — А я и не говорил о фехтовании. Вы же упоминали ещё, что вам надо освежить свои знания в языках и науках. И не стоит забывать о танцах. — Ладно, я это помню. И ты собираешься все время быть моим учителем? — Да, миледи. — А может нанять кого-то, кто действительно учитель? — Вы хотите нанять гувернантку? — Алистер едко усмехнулся — А что люди подумают, если вдруг вскроется, что взрослая леди до сих пор нанимает себе учителей? Все поймут, что Лалия Дивайсьюз, богатая великосветская дама, на деле глупая гусыня. — Что?! — от таких слов Лалия вспыхнула яростью — Да как ты можешь быть моим учителем, ты ведь просто дворецкий! — Полагаю, теперь ко мне стоит обращаться «господин учитель-дворецкий». — Я на такое не соглашалась! Ты мне не учитель! — Как грубо, — Алистер вынул из внутреннего кармана пиджака стек, — неужели юная леди не знает, что к учителям надо обращаться на «Вы» и с должным уважением? На лице мужчины сверкала немного зловещая победоносная улыбка. Он размахивал стеком как маятником, показывая, что спорить бесполезно и чревато. Лалии оставалось лишь молча смириться со своей участью и мысленно проклинать весь сегодняшний день, который, как чувствовала девушка, пройдёт просто «превосходно».