Реальность или обман 2. Золотая середина двух миров.

Pov Автор Теплое августовское утро лагеря Полукровок было просто прекрасным. Солнышко радовало своими постепенно уходящими в осень теплыми лучами, приятный ветерок колыхал листву деревьев и подыгрывал веселой музыке свирели на клубничных полях. В воздухе витала свежесть и легкость, отчего дриады упоительно наслаждались этим вместе с остальными жителями лагеря. И пока все спокойно и в приятной атмосфере завтракали в павильоне, подходили полукровки со своими собратьями по домику, мило общались… Раздался крик. Знаете, такой злобный, прямо из глубины всей души и раздраженный. Кто у нас самый шумный? Конечно, многие ответят, что они не в единственном числе, а их двое — братья Стоуллы. Но даже они сейчас весело проводили время за завтраком, переговариваясь с братьями и сестрами. А значит… — Вильгельмина!!! Крик, предположительно, был со стороны лазарета — госпиталя для жителей лагеря. И в этот раз в бешенстве пребывал его заведующий — главный целитель Уилл Солас. Да-да, вы не ослышались. Именно он был в бешенстве. Тот, кто больше всех выступает за демократию. Но, кажется, с одной его «очень любимой» подругой по-другому нельзя. — П-прости… — пропищало маленькое существо, сжавшееся в комочек. — Т-ты… — Уилл указал на «это» пальцем, и оскалившись, пробубнил что-то, — Какого… — Прости, У-уилл. Я честно-причестно не хотела. Извини. Я приму любое наказание, господин. — выпалило существо, оказавшееся Вильгельминой, и сложило ладони, моля о прощении. — Грр!!! — парень стал светиться еще ярче, а назревающая злость так и хотела вырваться солнечным взрывом, отчего девушка в испуге зажмурилась. Но в следующую секунду блондин остановился и мгновенно погаснул, только увидев ее страх. Лишь фыркнул, и сложив руки на груди, недовольно вздохнул. Вилли осторожно открыла глаза. На ее голову упала теплая ладонь парня. — Просто помоги убрать. И не делай такое лицо. Будешь себя примерно вести, может, я подумаю о твоем прощении. — произнес сын Аполлона и улыбнулся своей обычной улыбкой. Такой теплой и мягкой, словно солнце, что сейчас светило за окнами лазарета. Эта была одна из лучших черт Уилла, которые Наследница очень любила. Он не мог долго злиться. Также как и она. — Да, господин! — радостно воскликнула Вилли и помчалась за средствами для уборки. Кстати, о том, что она натворила… Наша прелестная Вильгельмина Крейц, на радостях прибежав к своему другу рассказать о каких-то новостях, которые она уже и сама забыла, застала его отсутствующим в кабинете. Ну, и естественно, натворила дел. «Совсем чуть-чуть» разбила и испортила лекарства. Парень снова вздохнул. В последнее время он часто это делает. — Слушай, чувак, ты стал каким-то нервным. Вот уже контроль теряешь. Может, тебе отдохнуть? Расслабиться. — посоветовал ему Том, проезжая мимо на коляске и похлопав друга по плечу. — Ох, Том… Да, думаю, ты прав. Надеюсь, поиск поможет. — Слушай, а заведи девчонку. Ну, а что? Ты у нас парень популярный, с собственным фан-клубом. Девушки от тебя без ума. Выбери одну и начни встречаться. Заодно и расслабишься, и любовь-морковь вдруг выйдет, а? — подмигнул сын Деметры, ткнув его локтем в бок. Уилл смущенно заулыбался, посмеявшись. — Нет, ну, что ты… Я… — он вдруг остановился взглядом на прибежавшей впопыхах Вилли со шваброй и ведром. Она начала усердно намывать полы, обляпанные всякими липкими и не липкими веществами, имеющими довольно специфичный запах. Том внимательно проследил за его взглядом и сощурился, переводя взгляд с одного на другую. На его губах появилась усмешка. — Ясно все с тобой. Бедный парень. Ну что ж, желаю удачи. Она тебе очень пригодится… — тихо сказал рыжеволосый, на что Уилл ответил непонимающим лицом, — Хе-е-ей! Кого я вижу? Паучок! — Хм? — девушка обернулась, вставая с колен, — Овсянка! Ты уже поправляешься? — Да, вполне. Очень скоро буду бегать! — Молодец! Это хорошо! На этом подростки забыли утреннее происшествие после «искупления» вины Вилли. Время шло к полудню. Все члены команды Вильгельмины как обычно собрались за столиком для пинг-понга на террасе Большого Дома. Не то чтобы Вильгельмина не любила такие собрания, но, на самом деле, ей было неуютно в больших компаниях, где нет ее друзей. Хотя все они для нее были очень дороги, даже еще до знакомства, но девушка как-никак вовсе не знала их. А роль их главы вообще не позволяла тихо посидеть в тенечке и послушать спокойную музыку. — Я подсчитала все возможные расходы на длительность поиска и сообщила Хирону. Думаю, лагерь сможет предоставить такую сумму. Также насчет Вильгельмины… — дочь Афины делала отчет, как и всегда, по своей привычке. Она посмотрела на Наследницу, сидящую до этого так тихо и скромно, что ее едва можно было заметить, — насколько я знаю, у тебя нет документов и карманных денег. Судя по стечению обстоятельств проблемы складываются и с английским, так? — Угу. — кивнула Вилли, погрустнев, — Но я постараюсь как можно скорее освоиться. Аннабет заметила ее неловкость и чувство беспомощности в глазах. Она знала это ощущение. Взять только пример из детства, когда каждую ночь ее терзали пауки, бегая и кусая каждую часть маленького тела дочери Афины. Но ей никто не верил. Поэтому она одобрительно кивнула в ответ и улыбнулась. — Я помогу тебе. Хотя полукровки слабы в письменной части и чтении, но я тоже приложу усилия, чтобы ты смогла как можно скорее изучить язык. — С… Спасибо! — девушка явно не ожидала такой реакции со стороны самой умной девушки лагеря. Поэтому оживилась и благодарно заулыбалась, мгновенно засияв. Уилл, заметив это, многозначительно прикрыл глаза на секунду, подав знак Перси и Джейсону. Они мельком улыбнулись, переглянувшись. — Слушайте, может, как-нибудь сегодня соберемся вечером и посмотрим рюкзаки? А то, может, кое-что все-таки надо будет отложить. — предложил Перси. Все остальные поддержали его идею. Чем меньше груза, тем лучше, так как в поиске целых 7 человек. Это заметно прибавляло резкость запаху полукровок. Но даже это не останавливало их. Все разошлись по домикам, чтобы окончательно подготовить сумки для поиска и совсем скоро снова встретиться. Вильгельмина была в приподнятом настроении, несмотря на на то, что утром ей пришлось убираться в лазарете. А уборку она не любила. — Смотрю, ты очень старательно объединяешь семерку. — прокомментировал Нико, сидя на своей кровати в позе лотоса и любопытно следя за Наследницей. — Ох… — девушка смутилась от внимания к себе, но продолжила, - Да. Ведь главное — это прежде всего связь. Я пока не очень всех знаю, потому что довольно редко выдавалось пообщаться. Поэтому сейчас лучше не упускать момент. Вилли улыбнулась, аккуратно складывая вещи в рюкзак. Однако парень заметил это. Ту до боли знакомую печаль, промелькнувшую словно солнечный зайчик, отраженный от окна. Обычно сын Аида в такие случаи задумывается и анализирует человека, стараясь невзначай да выявить проблему, но не сейчас. Он не хотел ворошить то, что пока Вильгельмина не хотела открывать. — Слушай, а тебе не помочь? — как-то непринужденно вырвалось из него, лишь бы заглушить мысли. Но только потом дошел смысл. — О… нет, спасибо. — помотала головой шатенка, не отрываясь от процесса. Но ведь Нико это не преграда. Просто из-за безделья он тихо подошел к ней, рассматривая все ее вещички. Некоторое даже возмутило его своей бесполезностью, он поспешил произнести это, но запнулся. И упал прямо на спокойную и сосредоточенную до этого Вильгельмину. — А-ауч… — протянула девушка, потирая лоб и все еще не понимая, что происходит. Парень приподнялся на руках, сразу смекнув, что не пушинка, и если это продолжится — Вильгельмина превратится в красную лепешку. Почему красную? Это очевидно. — Ой, прости. Споткнулся о… — Нико обернулся, посмотрев назад. Но той вещью оказалось совсем не то, чего он ожидал. — О… об это. Неизвестно, почему он так себя повел, то ли из-за воспитания «прошлого» столетия, то ли из-за обычной совести мужской, но сын Аида раскраснелся как помидор. — Н-ничего. — уже совсем сиплым голосом ответила Вильгельмина, шустро закидывая обратно выпавшую верхнюю часть нижнего белья. Именно в такие моменты, заметил Нико, она вовсе не ведет себя ни нагло, ни самовлюбленно и даже совсем ни уверенно, что бывает в ее поведении. Обычная скромная девушка-тихоня с максимальной вежливостью и часто смущенным выражением лица, если кто-то уделяет ей внимание выше нормального. Двуличность ли это? Ди Анджело не понимал. Но что-то в этом определенно было. — Слушай… если тебе будет нужна помощь, обращайся. Будь то изгнание злого духа из старого сундука на чердаке или вызов кого-нибудь там… там… — он попытался сперва сделать подобие улыбки, но под конец своей фразы сам усмехнулся ей. Вилли хихикнула, как всегда прикладывая слегка сжатую руку ко рту. — Спасибо. Но очень надеюсь, что подобное не будет необходимо мне. — Ну, мало ли. — пожал плечами черноволосый. Вильгельмина ощутила приятно разливающееся тепло в груди. Многие вопросы крутились вихрем у нее в голове, но задать их Нико было не то чтобы выше ее страха быть разоблаченной, это было выше ее стеснения перед ним. Да-да, именно! Даже Вильгельмина обладает некой скромностью! Они так и сидели на полу, глупо улыбаясь, пока в дверь не постучали. В дверном проеме показался Джейсон. — Эй, Нико, ты…? — начал с разгона он, но после резко дал стоп, разглядев атмосферу в помещении. - Ох, извините, что помешал… Сын Аида вскочил, словно ошпаренный, и подпрыгнул к Грейсу. — Нет! Совсем нет! Мы просто обсуждали… призраков, духов! Ага, да, скажи же, Вильгельмина? — как-то слишком нервно воскликнул парень, уставившись взглядом в девушку. Та немного сбивчиво кивнула. — Ах да? — блондин вдруг странно улыбнулся, будто переняв это от Пайпер, — Ох-ох, не знал я, Нико, что ты подался в натура… лфпф… Черноволосый с силой закрыл ему рот, зло сверля того взглядом. — Заткнись, идиот… — тихо прошептал юный Царь-Призрак и вновь уже профессионально улыбнулся Наследнице. — Джейсон хотел сказать… Сын Зевса откинул его маленькую, по сравнению с ним, ладошку и продолжил. — Я хотел сказать, что из Нико получится потрясный натуралист! Да! Он ведь просто обожает природу. Да, Нико? — специально протянул его имя с интонацией блондин и посмотрел на него. Их взгляды пересеклись, словно гром и молния. Определенно стоят друг друга, разве нет? Но их зрительную бойню прервала ухмылка Вилли. Она медленно поднялась с пола, смотря Джейсону прямо в глаза, а после подошла к парням, еще более подозрительно улыбаясь Ди Анджело. «Что-то в этой ухмылке есть. Определенно. Напрягает она меня. Уж слишком подозрительная эта Наследница. Очень подозрительная. И что за полные ненависти, мщения и злости взгляды вперемешку с милыми усмешками?» — думал Нико, внимательно следя за ее внезапно плавными движениями. Потом шатенка накинула собранный рюкзак, и грациозно пройдя мимо опешивших парней, как бы невзначай пролепетала: — Ах, какая жалость. И покинула домик, оставив полукровок наедине с шоком. — Д… думаешь, она знает? — спросил Нико, ощущая неприятное учащение биения сердца из-за волнения. — Невозможно… А тем временем Вильгельмина шла, все с той же улыбкой на лице, но… с полными боли глазами. Она остановилась, сжав кулак. — А я надеялась… Дура. — и пошла дальше, снова надевая маску. Ту маску «интересного» и «активного» человека, которым она на самом деле не являлась. «А ради чего, собственно, старалась?» — пролетело в голове Виль. Настроение постепенно ухудшалось, но она продолжала идти вперед. Потому что натренировалась. Это не первый раз. Это не первая боль в груди от осознания одного неприятного факта. Однако горечь была, от нее не избавиться, сколько бы опыта не было. А в реальности, как оказалось, это чувство еще хуже. — Дура, дура, дура.. даже причин нет. — тихо бормотала себе девушка, незаметно ударив кулаком висок. — Виллу-у-у! Эй, не поможешь мне разобраться? — раздался мальчишеский голос позади. Она глубоко вздохнула. Развернулась. — Да? Что-то не так? — снова улыбка. Яркая, «искренняя». Не любит она улыбаться. Все эти эмоции лишь для того… Вильгельмина сама не знает для чего они. Может, для того, чтобы снова не напороться на старые грабли? Но грабли ли это? .. *** Pov Вильгельмина Не скажу, что утро было прекрасным, но мне сперва показалось, что я сегодня собираюсь в школу. Поэтому по мышечной памяти начала идти по привычному утреннему распорядку в будние дни, у меня «дома». Подумала, что подхожу к красной дубовой двери ванной, но осознав, что ручка слегка мягковата, протерла глаза. Дверью оказалось одеяло Нико. Супер. А тому хоть бы хны, дрыхнет себе, слюнки пускает. Не-не-не, я вовсе не критикую, вы что, он милашка и все такое. Но меня пугает его доступность и уязвимость в состоянии сна. — Эх ты. Она бы точно не оценила твоего постоянного перенапряжения. — задумавшись, произнесла я, не уследив за мыслями. — Она? — неожиданно раздался хриплый голос мальчика, и на меня уставилась пара пронзительных черных глаз. — А… эм-м-м, н-не… — заикалась я, совсем выйдя из колеи от такой близости наших лиц. И почему смущение наступает только, когда он в сознании? — Прости, но я не совсем понял. Ты следишь за тем, как я сплю? — совершенно спокойно и без капли досады спросил Нико. — Ой, н-ну, как бы… я не… — пыталась оправдаться я, не зная что делать. Вот зачем полезла?! — Я просто тут, эм, шла-шла, споткнулась и в-вот… — Ага. Я поверил. — улыбнулся парень. Потом он тыкнул пальцем мне в лоб, отстраняя меня от себя на приличное расстояние, и обхватил руками подушку, уткнувшись в нее носом. — Н-ну, э-э-э, Нико? — Да? — промычал в подушку он, не меняя положения. — Мы должны собираться. Мы идем в поиск через час. Прошло секунды три, не больше, чем реакция сына Аида сработала. Прямо мне в лицо полетела его подушка, смачно впечатавшись и заставляя меня потерять равновесие. — Собирайся, глупая. Я не буду тебя ждать. Как и остальные. — он был явно в хорошем настроении. Либо это мое поведение на него так действовало? Но после парень легко оттолкнул меня и скрыл свою часть домика за шторкой. Я обиженно надулась, кинув подушку через перегородку. Секунда — и она по звуку упала на затылок Нико. Я довольно улыбнулась, и встав, побрела в поисках приготовленной одежды. После сытного завтрака полубоги собирались прямо на холме Полукровок. Некоторые из них невыспавшиеся, но все равно готовые к приключениям. Особенно нервная я с трясущимися коленками и глазами, полными ненормальной гиперактивности, будто я выпила три кружки кофе. — Все точно будет хорошо… — пробормотала себе под нос я, медленно выдыхая, наивно думающая до этого, что меня никто не слышит из-за занятости. Ага, конечно. — Не волнуйся, я с тобой, Виллимин. — мою руку неожиданно обхватила чужая, но теплая. Я удивленно обернулась, вздрогнув. Рядом уже стоял Уилл в полном вооружении. — О, привет. — я улыбнулась, ощутив прилив того добра и спокойствия, которое всегда дарит его аура. Интересно, как он так делает? — Ну что, теперь мы на начале своего пути и… начале твоего путешествия. — парень был в приподнятом настроении, поэтому позитив от него так и накатывал волнами, как и яркие лучи от сегодняшнего солнца. Вот уж воистину сын своего отца. — Не моего, а нашего. Одна я точно не справлюсь. — поправила его я, за считанные секунды взбодрившись в его компании. — Хорошо. Но я всегда буду на твоей стороне. Тогда я ещё не знала, к чему он это сказал, основываясь лишь на догадках. Но совсем скоро поняла. Позднее к нам подошли Стоуллы. Хотя нет, не подошли, скорее подходит «принеслись с воплями ужаса и сонными глазами». За ними и Нико, скромно идущий своей обычной походкой, в этот раз чуть замедленной небольшим рюкзаком за спиной. Я и Уилл одновременно расцепили руки, хотя я собиралась сделать это давно, но не могла. Делаю ли я это ради того, чтобы никто, на подобии тех же фанаток, не думал, что мы парочка? Или, может, это по сути своей само смущающе? Не знаю. Но при виде того, едва заметного взгляда, что кидает на меня Нико, возможно, сам того не замечая, я просто хочу умереть. Исчезнуть, провалиться сквозь эту грешную землю, превратиться в муравья и быть раздавленной… Всё что угодно, лишь бы не этот прожигающий душу взгляд. Не беря во внимание даже мое отношение к нему, у сына Аида восхитительно получается управлять такими фишками. — Виллу, держись там! Мы будем скучать! — рыдали на публику братья Тревис и Коннор, по очереди тиская меня. От них точно не отвертишься. Когда они начинают весь этот процесс телячьих нежностей, тут уж ничто не сработает. Даже я и мои речи тут бессильны. — Кхем, ага, да. Угу, конечно, да, поняла. — кивала и повторяла я, первоначально действительно искренне улыбаясь, а теперь уже пытаясь усмирить их наигранную драму. Нагло вытащив две бумажные салфетки из кармана Уилла (у него полно всякого такого барахла), я ткнула ими в лица сыновей Гермеса. Они удивленно заморгали, шмыгая носом. — Утрите сопли, плаксы. Забыли? Я не собираюсь долго задерживаться. У меня работа, двое детей дома и вы в лагере, мои непутевые дураки. — пошутила я, улыбнувшись, — Кто ж будет вас страховать без меня? Я не знала, что могу так красиво и уверенно говорить, но, по-видимому, это действительно получилось, поскольку лица братьев сразу изменились. Они протянули кулаки. Я сперва не поняла их жеста, но всё же протянула руку, и мы закрепили его. Интересно, однако. Полукровки уже были почти в самом низу холма, крича мое имя. Я побежала за ними, но на полпути обернулась и отвела два пальца от виска, посмотрев на парней. — Я не прощаюсь! Последнее, что я увидела — их улыбки. А после лишь дорога вперед. Вперед, уже не оборачиваясь. Но думаете ли вы, что все реально так гладко? Ну-ну, с Вильгельминой Крейц редко так происходит. Пройдя еще пару шагов, в меня как будто резко что-то врезалось, будто невидимо пропустив меня сквозь меня, из-за чего голова неожиданно потяжелела, а в глазах поплыло. Еще бы чуть-чуть, и я упала, покатившись кубарем вниз, но меня вовремя подхватил Перси. — Что такое? Что сл…? — голоса полукровок звенели в ушах, словно обливая свинцом изнутри. Через несколько секунд они начали двоиться. Это как зрительное раздваивание силуэтов, только в этом случае, голосов. Пайпер передала мне воду в бутылке, и я послушно выпила ее, понимая их лишь по выражениям лиц. Боль постепенно прошла. Только вот понимать я их больше не могла. — Willy? Are you okay?* — обычным тоном спросил Уилл, смотря на меня. Я пару раз моргнула, сглотнув полностью воду. — Вот и все, мои дорогие. Наигрались. Пора учить языки. — усмехнулась я, передав воду обратно Пайпер. Полубоги недоуменно переглянулись. Похоже, это было взаимно.