***
«Повтори-ка еще разок», — недовольно прогрохотал Курама в подсознании. Наруто поморщился, втянул в себя очередную порцию божественного рамена, и послушно повторил: «Вам надо будет погулять вокруг Конохи все то время, пока у нас будут послы. Ну, порычать там, хвостами помахать… Курама, даттебае, чего я тебя, учить нагонять страх и ужас буду? Черт знает, зачем это надо Гааре, но просто так он бы не попросил, сам же знаешь.» «Да ты совсем страх потерял, сопляк! — заревел Курама. Наруто потер занывший висок — судя по ощущениям, лис вознамерился разнести его подсознание на мелкие камушки. — Чтобы я, Девятихвостый Демон Лис, что-то там изображал людишкам на потеху?! Да ты знаешь, кто я?! Да ты знаешь, что я заливал мир кровью жалких двуногих еще до того, как твои предки ступили на эту землю?! И ты требуешь от меня изобразить ручную зверюшку?!» «Я не требую! — мрачно пробурчал Наруто. — Я прошу. Даттебае, что тебе, сложно что ли? Ну не хочешь, не надо. Я уже попросил Кокуо, Сон Гоку и Мататаби-тян — они вроде согласны». «Что?!» — взревел Курама. «Ну, а что? — Наруто пожал плечами, улыбнулся восторженно махавшей рукой девчушке, которая проходила мимо, и вновь втянул в себя порцию рамена. — Я же знал, что ты откажешься, даттебае. А Сону наоборот интересно, он обещал выцепить Кокуо из его леса, или где он там обитает, и придти. А Мататаби-тян всегда рада помочь, сам же знаешь. Она сказала, что…» «Ладно, детеныш, я согласен, — прервал его болтовню Курама. Наруто улыбнулся в чашку, допивая бульон, и если бы Девятихвостый видел эту улыбку, он бы точно расчленил своего джинчурики на сотню не связанных друг с другом частей. — Но ты еще пожалеешь! И чтобы никаких Сон Гоку, Кокуо и Мататаби!» «Да-да, — отмахнулся Наруто. — Как скажешь». Курама поворчал еще немного, поворочался внутри — по вискам будто птичьим пером поводили, — и уснул. Наруто со вздохом откинулся на низкую спинку стула, запрокинул голову всматриваясь в вырубленные на скале лица, и задумчиво нахмурился. Не нравилась, ой не нравилась ему эта идея. К чему бы этим послам приезжать, да и к тому же не только в прибрежную Суну, но еще и в Коноху? В чем смысл? У заморских соседей не было чакры в том понимании, в котором она была привычна Наруто. Здесь, на материке, всевозможные способы владения чакрой, оружием и собственным телом возвели в ранг искусства. Там же люди были рыхлыми и слабыми, их руки сплетались в жалком подобии печатей, губы произносили непонятные слова и происходило то, что Нанадайме привык называть техникой. А они называли магией, заклинаниями — Наруто в подробности не вдавался, но помнил, что это не понравилось ему еще тогда. Единственное, что было ясно: пока этот заморский «маг» дочитает свое непонятное заклинание, самому средненькому чунину хватит времени трижды перерезать ему глотку. Признаться, это успокаивало. Но все же, Гаара решил показать этим послам мощь Союза. И обратился к сильнейшему шиноби, способному реально это осуществить. Никто и никогда, еще со времен Четвертой Войны, не сомневался в способности Узумаки Наруто решить любую проблему, которая требовала приложить силу. Его, Мудреца Шести Путей, Дитя из пророчества, Джинчурики Девяти Хвостатых Зверей, Шиноби-Завершившего-Войну, уважали и знали всюду, где он успел побывать. А побывал он везде. Вот только заморские послы не знают ни про Узумаки Наруто, ни про Четвертую Войну. И зачем же они плывут сюда, спустя почти четыре года налаженных торговых отношений? Как бы Наруто не было скучно, он не желал войну на свою землю. И был уверен, что Гаара преследует те же цели. А значит, оставалось только играть по навязанным правилам, и ждать, пока истинные цели соседей не станут ясны. И черт побери, Узумаки Наруто ненавидел ждать!***
Курама мрачно помахал хвостами, потянулся, разминая затекшие мышцы, сконцентрировался, раззявливая пасть, и со всей дури долбанул по стене подсознания Наруто Бомбой Хвостатого. «КУРАМА!!!» — ожидаемо завопил детеныш, судя по звукам свалившийся с кровати и ударившийся непутевой головой о тумбочку рядом. Курама мстительно прищурился. Не очень, должно быть, приятно, когда тебя таким образом вырывают из сна, но детеныш сам напросился. Курама все еще был на него жутко зол. Это надо же, придумать такую беспросветную глупость! Нет, Курама всегда знал, что общение с Шукаку не могло пройти для того чокнутого песочника даром, но не до такой же степени! А Узумаки еще и повелся, будто ему все еще пятнадцать! Разумеется, Курама не мог допустить, чтобы его джинчурики полагался на каких-то там других хвостатых, и просто вынужден был согласится. Но ничего не мешало ему отомстить заигравшемуся пацану со всей изобретательностью, на которую он был способен! Именно этим Курама и собирался заняться в ближайшее время: аккурат до прибытия этих его послов. Впрочем, он ведь не обещал вести себя хорошо и после, разве нет? То есть, наверное, размазать прибывших тонкой кровавой кашей по сухой пыльной земле, намотать их кишки на шпиль Резиденции и сожрать трепещущие сердца все же не выйдет — Курама сильно сомневался, что детеныш позволит ему нечто подобное, — но когда у тебя за хвостами тысячелетия существования, наполненного кровью и болью, ты волей-неволей становишься весьма находчивым. Курама точно найдет, чем порадовать Наруто. «Ты что творишь?!» — взвыл Узумаки после прочувствованной речи о мерзких рыжих задницах — Курама мысленно пообещал себе убить джинчурики в ближайшее время. «Выпусти меня, пацан, — прорычал он. — Я хочу пройтись.» «В четыре утра, даттебае?!» «Именно». "Ты все здесь разнесешь!" - рявкнул детеныш. "А иначе я разнесу все тут!" - мрачно пригрозил Курама. Узумаки побухтел себе под нос, что не собирается идти на поводу у всяких надоедливых хвостатых, но за то, что детеныш называл душой, потянуло наружу. Курама материализовался прямо на животе гневно завопившего о толстых жопах Наруто, - бесплотной, созданной из чакры тенью, эхом себя настоящего. Единственный доступный ему облик, чтобы и впрямь все не разнести. Оболочка, слишком маленькая для его чакры, рвалась и пузырилась, расплескивая огненные искры. Поддерживать такой облик Курама долго не мог, но доставить детенышу проблем можно было и за пару минут: благо опыт есть, и немалый. Лис щелкнул на бухтящего и судорожно тушащего локальные пожары Наруто клыками, чтобы не зарывался. Перевел взгляд чуть в сторону, оскалился, наткнувшись на сверкнувший в темноте шаринган. Ублюдок прищурился, длинная челка сползла в сторону, открывая линии глаза Сансары. Курама нервно повел ушами — столько лет прошло, а он все не может избавиться от ненависти к этому подонку, — и вспрыгнул на подоконник полуоткрытого окна. Зазмеились по полутемной комнате отсветы чакры, задымился подоконник. Если Курама не хочет взорваться прямо тут огненным безумием, надо скорее обрастать шкурой и колоссальными размерами. - Рыжий, — хрипло и неожиданно серьезно пробурчал Наруто. Курама обернулся на него, посмотрел, как детеныш ежится под обнимающей рукой, и вопросительно фыркнул. — Ты это… будь осторожнее. Утром должны прибыть эти чертовы послы, так что… Курама рыкнул — задрожали стекла в оконной раме, где-то внизу взвизгнула и забилась в щель уличная собака, полыхнул и лопнул огненный пузырь на груди. - И все равно, — упрямо нахмурился Нанадайме. — У меня нехорошее предчувствие. Курама пренебрежительно щелкнул клыками — предчувствие у него, надо же! — и растворился в предрассветном мраке, чтобы тут же с грохотом приземлиться на лапы - уже за пределами Конохи.***
Надо признать, предчувствия довольно нечасто посещали Узумаки Наруто. Но зато уж когда посещали — спасайтесь все. Обычно не заморачивающийся составлением плана и обдумыванием деталей Нанадайме всегда был уверен в себе и собственной силе. Даже когда силы той было — пшик, и все, на что хватало будущего героя, это почти успешно удирать после раскрашивания монумента Хокаге украденными красками. Но вот когда излишне самоуверенного Узумаки Наруто начинали посещать сомнения, он изводил этими сомнениями всех близких ему людей и нелюдей. То есть под удар попадали Сакура-чан, Цунаде-бачан, Курама и Учиха Саске. На этом список близких людей Нанадайме заканчивался. Зато если вышеупомянутые вовремя смывались с пути разошедшегося Хокаге, начинался длинный список друзей и знакомых — и уж тогда-то страдала не то что вся Коноха — отголоски бури долетали даже до далекой страны Молний. Так что обычно удар принимали на себя наиболее стойкие Учиха и Харуно. Мерзкий лис слишком ценил свое душевное спокойствие и всегда чувствовал периоды неуверенности Хокаге местом пониже хвостов и потому вовремя скрывался с горизонта, а бачан последние несколько лет появлялась в Конохе слишком редко, чтобы попадать под «предчувствия Узумаки Наруто». Но Сакура уже неделю пропадала на миссии в стране Рек, а Курама не вернулся к рассвету. Саске вздохнул, потер рукой лоб и покосился на молча хмурящегося Наруто. Узумаки научился, наконец, скрывать собственные эмоции и при чужих людях вполне походил на взрослого, сознательного человека. Вот только не помнил Саске, когда это его причислили к «чужим» людям? - Эй, усаратонкачи, — негромко окликнул он. Привычное прозвище горчило на языке. — Что-то случилось? - Нет, — невозмутимо откликнулся Наруто и нахмурился еще сильнее, потирая затянутую в бинты руку. Она часто болела у него, а иногда и вовсе отказывалась слушаться — клетки Первого отторгали накрепко смешанную со Звериной чакру Нанадайме. Саске подошел ближе, замахнулся и попытался отвесить машинально увернувшемуся Наруто затрещину. - Ты чего, даттебае?! — возмущение полыхнуло в голубых глазах, разбивая застывший там лед. И вот это было куда как лучше. - Испугался, пугливый котенок? — хмыкнул Саске, вглядываясь в знакомою до каждой черточки радужку. — Говори уже. Что у тебя там за предчувствие? Наруто возмущенно запыхтел, почесал затылок, покосился на Саске. Совершенно по детски потыкал его указательным пальцем в обнаженный живот, поковырял кожу, словно решил раскопать в недрах Учихи нефтяное месторождение. Саске потерпел чуть-чуть, посчитал до десяти, а потом снова врезал Наруто по светловолосой голове. На этот раз Нанадайме не стал уворачиваться. Молча зажмурился, когда рука пробежалась по волосам, заглаживая удар. Саске цепко схватил Наруто за волосы и легко потянул, заставляя запрокинуть голову. - Говори, придурок. - Мне не нравится, что они приезжают, — пожаловался Наруто, не отводя взгляда. Он единственный, кто всегда прямо смотрел Учихе в глаза. - Чувствуешь угрозу? — подобрался Саске. Уж чему и стоило доверять, так это способности Узумаки видеть намерения людей насквозь. Они давно привыкли верить друг другу: зрению Саске, ощущениям Наруто, — и воспоминания о том, что когда-то было иначе, поросли туманным маревом. - Нет, — медленно покачал головой Узумаки. Саске отпустил его волосы, рука соскользнула на обнаженное плечо. Наруто машинально потерся о нее щекой и задумчиво вздохнул. Задумчивый Наруто решительно способствовал панике. — Это не угроза. По крайней мере не такая, к какой мы привыкли. Саске нахмурился, очертил пальцами старый страшный шрам на груди Узумаки — оставленный его рукой. Даже сила лиса не смогла полностью его исцелить. Наруто молча и ободряюще боднул его головой в живот. Он умел не помнить и не вспоминать. Узумаки встряхнулся, улыбнулся привычной улыбкой, и решительно велел: - Чего тут думать, теме! Давай собираться. А то если Сакура-чан узнает, что я не встретил Казекаге с послами лично, она же мне голову снимет! - Да уж, добе, — привычно усмехнулся Саске, — тебе и впрямь лучше не думать. И увернулся от метко запущенной солонки.***
План, придуманный гением Узумаки, был довольно прост. Не то чтобы Курама ожидал от пацана каких-либо высоких мыслей или сверхпродуманных планов, но… Лис недовольно вздохнул, прищуривая глаза от восходящих лучей настырного солнца. Он лежал на каменных головах предыдущих Хокаге, вольготно распластав хвосты по грубо вырубленным лицам, и издалека наблюдал за представлением. Решительно, ему доставляло несравненное удовольствие материализоваться в этом мире, а не быть абрисом собственного тела в исполнении упрямого Хокаге. В привычном теле Курама не то чтобы выглядел эффектнее, чем когда был продолжением детеныша — это пусть Шукаку старается с дешевыми спецэфектами, Девятихвостый Демон внушает страх в любом из своих обликов! — просто было как-то привычнее. Да и эти людишки, принадлежащие детенышу и в последнее время совсем обнаглевшие, видимо вспомнили, что Курама все еще демон, а не комнатное животное, подчиняющееся воле Хокаге всегда и везде! По крайней мере смотрели они с опаской. Ну ладно, некоторые — самые старые, хотя точно утверждать Курама не мог, он довольно плохо ориентировался в возрастах двуногих — смотрели и впрямь с испугом. Поколение Наруто лишь кивало уважительно — впрочем, как и всегда, — а вот детишки вообще уставились на принявшего истинный облик Кураму с таким непередаваемым восторгом и обожанием, что лис испытал мгновенное и с трудом преодолимое желание раскатать Коноху по бревнышку. Чтобы знали! Риккудо их побери, нынешнее поколение похоже всерьез думало, что он просто продолжение Тени Огня, а не демон - великий и ужасный! Этот песочник, который Казекаге, обменивался с Наруто рукопожатиями у самого края Ворот Конохи. Рядом с ними застыли трое чужаков — Курама втянул в себя воздух, различая совершенно чуждый запах, и недовольно заворчал. Тут же пахнуло страхом. Это Кураме понравилось: хоть кто-то ведет себя правильно при встрече с Девятихвостым Демоном Лисом. Он потянулся, зевнул, с оглушающим лязгом сомкнул челюсти - так, что задрожали стекла в домах. К страху тонкой струйкой примешался ужас, и это понравилось лису еще больше. Пожалуй, было в просьбе Наруто, что-то и впрямь забавное. Курама умостил голову на передние лапы, прикрыл глаза, сквозь щелочки наблюдая за разыгрывающимся представлением. Наруто что-то говорил — официальную чушь о том, как сильно он счастлив видеть чужаков на своей земле. Послы что-то отвечали — резкими голосами с явно различимым акцентом. Обмен любезностями затягивался; , а за спиной Узумаки стоял надевший маску Капитана АНБУ ублюдок, и Курама даже отсюда чувствовал волны угрозы, исходящие от него. Учиха был силен, что тут скажешь, это даже Курама научился признавать. Умей он сам испытывать страх, он бы посочувствовал несчастным послам — мало что в мире может быть неприятнее бдительного внимания всевидящих глаз Учихи Саске. Особенно, когда ты вышеупомянутому Учихе не нравишься. И особенно, когда ты не нравишься еще и его Нанадайме. Казекаге, похоже, был единственным, кто получал от происходящего удовольствие. Хотя по его бесстрастной роже поди пойми. Курама недовольно рыкнул. Послы вздрогнули. Наруто обернулся, показал на лиса ладонью и что-то сказал. Курама показушно раззявил пасть в зевке, затем облизал изумительно белые зубы. Послы спешно закивали и, кажется, даже попятились. Курама едва сдержался, чтобы не усмехнуться от удовольствия. Пожалуй, ему все же нравилась эта игра.***
Определенно, у всего должна быть мера! Эти людишки ошивались здесь уже третий день и начали порядком надоедать! Курама отлежал себе все бока, пока валялся на головах придурков-Хокаге. Кто вообще додумался досконально изобразить прическу чертова папочки Наруто?! Лис наставил себе неприятных синяков — это вам не абсолютно ровный пол подсознания детеныша! — и к исходу вторых суток сбежал с наблюдательного поста. Он кружил вокруг невидимой границы Конохи, периодами, предаваясь клокочущей внутри ярости, разрушал лес. Злость крепла внутри, и даже клоны Наруто, такие же осунувшиеся и уставшие, как и сам джинчурики, не помогали успокоиться. Курама не был сентиментален. Он искренне верил, что детеныш способен разобраться со своими проблемами сам. Но каждый раз, когда очередной клон Наруто устало лопался, Курама подспудно хотел пойти, и надрать задницы всем и каждому, кто доставляет неприятности его носителю! Нежданно-негаданно приперевшийся к нему Учиха стал последней каплей. Курама молча наблюдал, как ублюдок подходит ближе, неспешно огибая комья вывернутых с корнями деревьев. Лис как раз отдыхал, валясь на самолично созданном, перекопанном и выжженном яростью поле. Он соизволил приоткрыть глаза, когда ублюдок оказался совсем рядом. А Учиха молча уставился на лиса, словно Курама ясновидящий — возьмет сейчас, хвостами хлопнет, и поймет что у ублюдка в мозгах творится! Девятихвостый оскалился и низко прорычал, не дождавшись от Учихи ни слова: - Чего тебе, выродок? - Пора заканчивать этот фарс, — негромко ответил Учиха. - Есть идеи? - Есть, — кивнул ублюдок. И улыбнулся. Лучше бы ему так при человеческих детенышах не делать, отстранено подумал Курама. А то мало ли.***
- Что? — ошеломленно переспросил Нанадайме. - На Танзаку напали! — негромко повторил АНБУ. И изумленно моргнул, когда Хокаге исчез прямо там, где стоял — только взвихрились лежащие на столе бумаги. Казекаге нахмурился, поднялся со своего места. Послы — невзрачные люди, наряженные в расписные балахоны, о чем-то встревоженно переговаривались на своем языке. Шикамару встал вслед за Каге, улыбнулся дежурной улыбкой и, проклиная тот момент, когда согласился стать помощником Нанадайме, учтиво сказал: - Боюсь Коноха за отсутствием Хокаге-самы неспособна более продолжать переговоры. Предлагаю господам послам и господину Казекаге подождать Нанадайме-саму здесь. Послы переглянулись и дружно закачали головами, забормотали о задержке и опоздании, выразили скорейшее желание навестить Суну и отправиться домой. Пожимая на прощание руки, Шикамару переглянулся с Гаарой и облегченно вздохнул. Гаара на мгновение закатил глаза — его-то ждала еще минимум неделя продуктивного общения с заморскими гостями, — обернулся на лиса, мирно дремлющего на каменных головах, отвесил ему полупоклон, который Курама проигнорировал с пренебрежительным равнодушием. Даже не проснулся. А ведь Наруто унесся спасать Танзаку. Ну и к лучшему, подумал Шикамару, проследив направление взгляда Казекаге. Ему и так было жалко несчастных идиотов, решивших напасть на город страны Огня. А уж если бы помимо Нанадайме туда еще и Курама бы наведался, бедных диверсантов пришлось бы хоронить в спичечном коробке. Впрочем, это вариант и без Девятихвостого не исключен. Жутко злой и уставший Наруто, который столь явственно ухватился за возможность слинять от послов подальше, — а ведь мог и просто отряд АНБУ отправить! — не лучший противник для мечтающих пожить подольше. Шикамару вздохнул, глядя удаляющимся послам вслед. Как это все задолбало!***
Курама задумчиво почесал за ухом, сел, и уставился на распростершийся впереди город. Ударил хвостами, вызывая небольшое землетрясение, рявкнул для острастки, чуть побив хрупкие стекла игорных заведений. И вновь уставился на в панике разбегающихся людей. Было еще скучнее, чем с послами. На самом деле где-то глубоко внутри Курама искренне надеялся, что никто из жалких двуногих не скончался от сердечного приступа, когда он первой звуковой волной поднял в городе панику. Что-то подсказывало, что детеныш не оценит их с ублюдком план. Что-то такое… что пониже хвостов. Вот прямо чуял Курама, что добром дело не кончится… - ДА ТЫ ОХРЕНЕЛА, РЫЖАЯ ПУШИСТАЯ ЖОПА?! Все же надо рассказать Узумаки, что не стоит так неуважительно обращаться к великим демонам, подумал Курама оборачиваясь на звук и тут же отпрыгивая в сторону от врезавшегося в землю разенгана. Наруто разъяренной рыжей молнией мгновенно подлетел к оскаленной морде, ударил, и, черт бы его побрал, это действительно больно! Курама заревел, отбрасывая Узумаки в сторону, принял на хвост один разенган, второй, третий, едва успел увернуться от летящего в голову шара — когда детеныш стал таким быстрым? .. - Успокойся, усаратонкачи, — хладнокровно бросил Учиха, перехватывая занесенную в замахе руку — у самого глаза не успевающего увернуться Курамы. Лис рыкнул, мотнул оглушенной башкой, отступая, и уселся на кружащуюся перед глазами землю. Внутри вместе с яростью поднималась волна невероятного удовлетворения — вот он, мой джинчурики! Курама даже сориентироваться не успел, а Узумаки уже его уделал! То есть нет! Не уделал конечно. И дерись лис всерьез, бой резко принял бы другой оборот! Но все же приятно знать, что заточен не абы в ком. - Что здесь происходит?! — проорал Узумаки, скидывая руку ублюдка. — Вы что творите?! - Спасаем тебя, детеныш, — зевнул Курама. Головокружение усилилось. Лис еще раз помотал мордой, вздохнул. Земля неожиданно стала значительно ближе. Следовательно и падать на нее будет значительно приятнее, мелькнула заторможенная и ничуть не удивленная мысль. Странное ощущение, отстранено подумал Курама, свешивая морду вниз. - Эй, даттебае, что с тобой!? — неожиданно встревоженно воскликнул Наруто. Интересно, подумал Курама, укладываясь на землю, что с Учихой может быть не в порядке? .. - Курама! Что ты орешь, пацан? — хотел спросить Курама, но перспектива поспать оказалась куда заманчивее.