***
Он шипит ему в спину. Скорп застывает и поворачивает голову, не веря своим ушам. Он не так хорош в этом, потому что у него нет врожденного дара в отличие от некоторых. Он учил. Пару лет назад. Потому что было любопытно. Сейчас разбирает в фразе лишь два слова и очень надеется, что второе протяжное шипение – это не «малыш». Иначе, Мерлин… – Серьезно? – спрашивает он, шнуруя кроссовок. Тренировка начнется через минуту. Скорпиус в полной готовности, а Поттер выглядит так, словно ему вообще не надо переодеваться. Ну конечно. Его же подождут. – Я не буду с тобой враждовать, Скорпиус, – говорит он, подходя слишком близко. – Ты единственный, с кем я могу говорить на парселтанге. – Я не знаю парселтанг, – отбивается он. – Знаешь. – Всего пару вводных фраз. И, кстати, я не заинтересован в разговорах с тобой на любом языке. Он садится на метлу и летит к воротам быстрее необходимого. Поттер, приложив ладонь козырьком ко лбу, следит за ним взглядом.***
– Мы могли бы начать с одного факта, – Поттер плюхается рядом с ним в библиотеке. Скорп вынимает наушник из уха. – Что? – Один факт о тебе, – он заглядывает в глаза. Скорпиус морщит нос. – Ладно, я могу начать. Мое второе имя нравится мне больше, чем первое. Теперь ты. Скорп вздыхает: – Поттер… – Да брось. Один факт – это быстро. Малфой кивает. – Окей. Я терпеть ненавижу, когда меня отвлекают во время учебы. Альбус смотрит на его книги, потом на него. – А, – говорит он. – Понял. Он встает и уходит, а Скорп мотает головой, прежде чем снова вернуться к страницам.***
Холодает со скоростью света. Первый снег еще не выпал, но Скорпиус уже бесконечно мерзнет, бродя по Хогсмиду в одиночестве. Нет, он не из тех фриков, которые ни с кем не общаются, но людям действительно нужно быть особенными, чтобы Скорп предпочел их общество своему одиночеству. Он прячет левую руку в карман, а правой сжимает фильтр дымящей сигареты. Дым вырывается из его рта, смешивается с паром и растворяется в темнеющем воздухе. – Угостишь? Он оборачивается. Поттер без своих дружков выглядит необычайно странно. Как будто ему ногу отрубили. Он мотает головой. – Последняя. Альбус хмыкает, становится рядом и смотрит в сторону леса. Он словно хочет понять, на что там уставился Скорп, но прикол в том, что он не поймет. Скорпиусу там… красиво. То, как голубая полоска неба скрывается за деревьями, а густо-синяя остается наверху и нависает над ними. Ему так спокойно сейчас, что он вдруг расщедривается и протягивает уже наполовину истлевшую сигарету Поттеру. Тот перехватывает ее пальцами, делает затяжку и выпускает дым колечками, запрокинув голову вверх. Они молчат около минуты, после чего Поттер поворачивает к нему голову и спрашивает: – И что со мной не так? Скорпиусу хочется уйти. Не от этого разговора, а вообще. Но он смотрит в чужие глаза и отвечает честно: – Что не так? Посмотри на себя. Альбус пожимает плечами. Возвращает ему сигарету. – И? – Ни грамма искренности, – Скорп взмахивает рукой и дым на секунду обволакивает Поттера, как туман. – Только этот образ сына мальчика-который-выжил. Тебе самому-то не надоело? Он смотрит, как Поттер старательно пытается держать лицо. Но вскоре он сдается и морщится. Его взгляд следит за губами Малфоя, за тем, как он сжимает уже почти до фильтра истлевшую сигарету и делает последнюю затяжку, прежде чем бросить окурок и затоптать ботинком. – Я думал, ты заметишь. – Замечу что? – Что с тобой я искренний. Скорп издает смешок, хотя ему ни фига не смешно. – Ты бы себя слышал. Поттер шагает в его сторону сокращая расстояние. – А я слышу, Скорпиус. Я слышу. И знаешь, может, я вел бы себя иначе, будь я сыном бывшего Пожирателя смерти, но как-то не сложилось… Он и сам не замечает, как сгребает чужую куртку в кулак. Лицо Альбуса перед его лицом – такое живое и яркое. Хочется вмазать ему в полную силу, да не хочется пачкаться. – Прости, – внезапно заявляет Поттер. В его глазах плещется сожаление, но как это ни прискорбно, Малфой понятия не имеет, насколько оно настоящее. – Не лезь ко мне, – говорит он и отпускает руку. – Найди себе другое развлечение, я тебе не полоса препятствий. Поттер поправляет куртку, ведет плечом и губы его растягиваются в улыбке. – Нет? Странно, почему я тогда вечно о тебя спотыкаюсь? Малфой не хочет никак на это отвечать.***
Они проигрывают Гриффиндору. Впервые с момента появления Альбуса Поттера в школе они проигрывают, и матч заканчивается не бурными овациями гриффиндорцев, вовсе нет. Он заканчивается тишиной. Очень пугающей страшной тишиной, под которую Поттер отшвыривает метлу в сторону и уходит в раздевалку в гордом одиночестве. Скорп, который отбил вообще-то сегодня все мячи до единого, возмущен настолько, что сейчас взорвется. Он идет за ним. Идет быстро, размашистым шагом, хлопком закрывает за собой дверь и врывается в душевую, наплевав на то, что Альбус там наполовину раздет. – Ты слил игру! – заявляет он, разворачивая его к себе. С мокрых волос Поттера вода стекает на его шею и голую грудь. Он тяжело дышит и смотрит зверем. – И? – Придурок! Снитч летел тебе в руку, зачем?! – Зачем?! Ты спрашиваешь меня об этом, Скорп, ты? Он не понимает. Отступает на шаг, а Альбус уже выходит, и вода позади него перестает бежать. – Что с тобой такое? – Я скажу тебе, что. Сын мальчика-который-выжил заебался быть идеальным! – Да что ты? Тогда начни хлюпать, когда пьешь чай! Но не надо подставлять команду. – Команду? – Альбус язвительно смеется. – Давай выйдем и посмотрим, сколько человек заговорит со мной после этого. Он хватает полотенце и начинает вытирать лицо. Потом натягивает на полуголый торс чистую футболку, нервно хлопает шкафчиком. А Скорп понимает, что понятия не имеет, что ему сказать. Но этого и не требуется. Потому что Поттер говорит сам: – Знаешь, я тебе завидую. Малфой фыркает. – Да ну. – Да. Ты, по крайней мере, можешь быть собой, когда захочешь. Скорпиус не нанимался к нему в психологи, так что не находит ничего лучше, чем сказать. – Ты тоже мог бы. Если б попытался.***
Следующим утром в столовой Поттер сидит отдельно от остальных и все они активно делают вид, что его не существует. Скорп застывает у скамейки, решая, есть ли ему до этого дело, но два амбала, которые три дня назад заглядывали Альбусу в рот, сейчас ржут так показушно громко, что он не выдерживает. С хлопком опускает ладони на стол рядом с ними. Чей-то кубок с тыквенным соком падает, и оранжевая жидкость растекается по скатерти. – Ну вы и ублюдки, конечно. Он знает, что его не тронут. Почему-то никогда не трогают. Они предпочитают делать вид, что Малфоя не существует вовсе, чем связываться. Один из амбалов вскидывает голову. – Не лезь не в свое дело, Малфой. Тот улыбается. – Меня съедает любопытство, – говорит он. – Чьей тенью вы станете теперь? Он уходит, пока не наговорил большего. Поттер встает и шагает за ним, отставая на два шага. – Не стоило. Если бы я этого хотел, то высказал бы сам… – Я не спрашивал твоего мнения. Они выходят в коридор, Скорп плюхается на ступеньки. Его бесит сам факт того, что ему не плевать. Отец всегда говорил, что он слишком добрый для этого мира, но Скорпиус не был с ним согласен. Но сейчас обида за человека, на которого ему всегда было начхать, разъедает его изнутри. Альбус стоит и смотрит на него, не моргая. Он выглядит все так же – до тошноты уверенным в себе. Скорпиус мотает головой. – Не думай, что теперь мы резко станем друзьями. Поттер хмыкает. – Я и не думал. Я тебе больше скажу – я не хочу быть друзьями с тобой. Мимо проходит кучка второкурсников, Альбус провожает их взглядом, а потом снова заговаривает. На парселтанге. Скорп все еще плох в языке змей, но он вычленяет короткое «ты», спокойное «мне» и протяжное «нравишься». Жар заливает его лицо. Он опускает глаза в пол. – Я ничего не понял. – Все ты понял, – отвечает Поттер и тяжело вздыхает.