***
Из толстого ствола расположившегося неподалеку дерева медленно проросла огромная зеленая пасть, плавно раскрывшись и позволив своему хозяину внимательно осмотреть поле боя. Статный мужчина с телом, разделенным на черную и белую половины, взирал на живописную картину кровавого буйства с восхищением и нескрываемым удовольствием. - Хан из Ивагакурэ очень хорошо поработал, - произнесла белая сторона, облизнув пересохшие губы в предвкушении пира. - Значит, все слухи о нем - правда. - Не имеет значения, какие там о нем ходят слухи и как он разделал этих слабаков. Нам нужно было в общих чертах узнать его способности, а заодно избавиться от бесполезных шпионов, - с раздражением возразила черная часть Зецу, направляя общее тело, облаченное в плащ Акацки, в сторону побоища. – Теперь следует выполнить свою работу и отправляться следом за ним. Джинчурики должен быть захвачен. - Да знаю я, знаю, - тяжело вздохнул зеленоволосый парень и обнажил в улыбке острые зубы. В Акацки Зецу использовался как шпион высокого класса, способный растворяться в природных объектах и быстро перемещаться под землей на огромные расстояния, а так же - придавать себе и своим клонам внешность и способности человека, чью чакру он поглотил. Но и на этом удивительные способности его не ограничивались, ведь не было в организации никого, кто лучше Зецу избавлялся бы от трупов и зачищал местность. Приблизившись к медленно остывающему телу вожака разбойной шайки, мужчина впился губами в его остекленевшие глаза и с аппетитом высосал их, причмокивая от удовольствия, и пустил вход в свои зубы, отрывая куски плоти от некогда красивого лица трупа. Особым деликатесом для шпиона, помимо глаз и мозга, так же были внутренности жертвы: все еще теплое сердце, набитые остатками еды кишки и печень, которые он всегда поглощал в первую очередь. Управившись со всеми трупами всего за полчаса и восстановив дорогу незамысловатой техникой стихии земли, Зецу растворился в тракте и направился следом за Ханом. Благодаря высокой скорости мужчина смог не только догнать, но и перегнать свою цель, выплыв из твердых горных пород рядом с двумя фигурами в плащах Акацки. Широкие шляпы скрывали их головы, но огромный меч, замотанный бинтами, на спине одного из членов организации не составил труда опознать как владельца, так и его напарника. - Все прошло успешно, Зецу-сан? - раздался низкий скрипучий голос Кисамэ, так и не удостоившего разведчика даже беглым взглядом. - Все превосходно, - пробасила черная половина мужчины. - Ваш противник действительно силен: ему достался Кеккей Генкай Футтон, от Пятихвостого. Особая конструкция доспехов позволяет проводить пар по телу для усиления ударов, что делает их весьма... сокрушительными, так что прямого контакта с ним лучше избегать, особенно если учесть, что скорости этому джинчурики не занимать. Так же он может менять кислотность пара и плавить противника, похожими способностями обладает нынешняя Мизукаге. Предположительно, владеет дотоном, катоном и суйтоном, но в бою с такими слабыми противниками трудно было ожидать, что он покажет весь свой потенциал. Неизвестно, способен ли он контролировать своего биджу, но даже без этого его трудно назвать слабым противником. - Это все не имеет значения. Против нас у него нет шансов, - широко улыбнулся человек-акула, обнажив ряд острых клыков. - Просто постой в сторонке и запиши бой, а остальное оставь мне. - Итачи-сан, вы не будете сражаться? - недоуменно поинтересовался белый Зецу, переведя взгляд на молчаливую фигуру нукенина Конохи. - Не имеет смысла тратить время на эти детские игры. Кисамэ справится с этой задачей и без моего вмешательства, - хладно бросил Учиха и поставил точку в этом бессмысленном обсуждении. Итачи не заинтересовался противником, поэтому решил поручить его захват тому, кто лучше него специализировался в задержании людей живьем. В этом плане выходец из Киригакурэ не знал себе равных, ведь его способность поглощать чакру из тела владельца позволяла быстро побеждать в поединках и наносить минимальный физический урон, от чего жизнь джинчурики не могла внезапно оборваться до того, как его тело предстанет перед взором строгого лидера.***
Хан давно желал покинуть Ивагакуре, так как презирал своего ворчливого дядю Цучикаге и его порядки, желая, чтобы неугомонный родственник, наконец, помер. Однако, вопреки всем упованиям, отходить в мир иной старик явно не собирался, и пусть постоянно мучился от боли в спине и прочих болезней преклонного возраста - его дух накрепко привязался к телу, и в ближайшие десять лет его можно было изгнать разве что проверенным народным методом - кунаем в спину. Однако идти на такие крайние меры джинчурики не мог, ведь это будет стоить ему жизни, а уж кому отдать на "хранение" хвостатого демона - смогут разобраться и без его хладного трупа. Дело было даже не в том, что указания Ооноки были лишены логики или как-то вредили жизни Хана, они причиняли неудобства лично ему, а то, что ненавидимые им жители Ивагакурэ довольствовались порядками - действовало на нервы еще сильнее. "Совсем разжирели, ублюдки! Катаются, как сыр в масле, считают себя гордыми и независимыми, думают, что в их жалкой стране царит порядок, а сами не могут очистить лес от вшивого разбойного сброда, - негодовал мужчина, раздраженный тем, что вынужден был задержаться на пути к двоюродному брату. - И как Роуши только может терпеть этого спесивого выродка. Ничего, я еще покажу им, каково это не считаться с моим мнением, когда старик сдохнет". Приятные мысли о грядущих политических баталиях и установлении собственных порядков в деревне - приятно грели душу, вселяли надежду в каменное сердце джинчурики, надежду на то, что когда-нибудь этот мир перестанет смотреть на него, как на безликое оружие в руках страны, а воспримет как личность сильную, способную привести Ивагакуре к светлому будущему, пусть и построенному на трупах и крови его мирных граждан. Мужчина никак не мог смириться с исходом последней войны и его великие амбиции не ограничивались только должностью Цучикаге, но посягали на власть в других, пока еще свободных селениях. Грезы о желанном позволили мужчине восстановить душевное равновесие и усмирить бушевавшую в нем ярость. Тем не менее, умиротворению не суждено было долго задержаться в душе шиноби, и стоило только ему выйти в разлогую долину, переливающуюся изумрудным блеском трав и бесчисленным множеством солнечных бликов, как зоркий взгляд ниндзя сумел выудить из слепящей картины природы несколько новых, не вписывающихся в окружающую обстановку элементов. Лес уже закончился, и дальше простиралась огромная равнина, за которой раскинулись бесплодные земли, усеянные множеством скал и просто огромных камней, когда-то оставшихся от величественных гор. И на их фоне хорошо виднелось три черных пятна, постепенно увеличивающихся в размере и уверенным шагом направляющихся прямо навстречу Хану. Конечно, численное превосходство не могло напугать опытного воина, который еще даже не знал, друг или враг направляется в его сторону. "Возможно, это часть банды разбойников, посланная вожаком в соседнюю деревню за провизией, - предположил мужчина, крепко сжав кулаки. - Это будет быстро". Однако пройдя несколько десятков метров навстречу фигурам в черном, ниндзя в корне изменил свое мнение, но не вздохнул с облегчением, встревожившись еще больше. Собравшаяся в поле компания выглядела весьма странно, и такого не посчастливится увидеть даже на пестрой городской ярмарке в один из ярких маскарадов. Лицо самого высокого путника трудно было назвать человеческим: складывалось впечатление, что жестокая мать-природа не пожалела свое детище и отыгралась на нем за всех своих нерадивых отпрысков, скрестив представителя рода людского с акулой. Отсутствие губ как нельзя лучше подчеркивало широкую клыкастую пасть, а синяя кожа и маленькие стеклянные глазки, с расположенными под ними жабрами - вызывали трепетный страх у тех, с кем доводилось встречаться этому странному шиноби. Из-за его спины выглядывала золотая рукоять с яблоком в виде черепа, наверняка принадлежащая весьма необычному мечу, а на лбу красовался перечеркнутый протектор Киригакуре, что Хан впервые в жизни видел. Даже нукенины не увечили знаков своих деревень, они просто снимали повязки и старались забыть, откуда они родом, не говоря уже о том, чтобы осмелиться выставлять напоказ свое преступное Я. Великан был поражен огромной смелостью мужчины и его спутника, который так же носил изуродованный протектор, только относящийся к деревне, Скрытой в Листве. В отличие от настроенного на веселый лад напарника, парень был мрачен и угрюм, его черные волосы ниспадали до плеч по обе стороны осунувшегося от усталости и бремени тяжкой ноши лица, еще не утратившего свою былую привлекательность. Его черные глаза смотрели на мир с некой отрешенностью, словно все сущее было незначительным и мимолетным, а их владелец был абсолютно уверен в невосполнимой ценности своей жизни. На их пальцах так же были кольца, а черные плащи, вероятнее всего, служили символом какой-то организации, о которой Хан и слухом не слыхивал, но вот по поводу личностей этих людей начинал кое-что припоминать. - Хошигаки Кисамэ, - омерзительно осклабился акулоподобный шиноби, опередив догадки джинчурики. - Приятно познакомиться, Хан из Ивагакуре. - Я настолько известен в Скрытом Тумане? - поинтересовался мужчина, предусмотрительно приготовившись к резким движениям со стороны собеседника. - Ты хорошо известен... В определенных кругах, - ответствовал Хошигаки, проведя правой рукой по красному облаку, нарисованному на уровне живота. - А твой напарник кто? - прищурился великан, пытаясь сообразить, стоит ли ввязываться в бой с таким серьезным противником. - Учиха Итачи, - дрожащим от экстаза голосом произнес Кисамэ, хищным взглядом впившись в свою цель. Ответ потенциального противника в корне изменил боевой настрой Хана, рассчитывавшего расчистить себе путь силой, ведь нукенин Киригакуре прослыл в мире шиноби, как существо огромной мощи, обладающее невероятным запасом чакры и легендарным мечом Самехадой. Его с трепетом называли "Биджу без хвоста" и мало кто из живущих на свете и дорожащих своими жизнями людей, желал встретиться с кем-либо, ему подобным. Конечно, пять хвостов Кокуо лучше, чем ни одного, но Хан не умел контролировать силу своего демона, а тут еще и человек из клана Учиха. Страшные легенды, окутавшие личность жестокого убийцы собственной родни, рисовали в головах обывателей образы, от которых хотелось лишь с ужасом бежать прочь при одном лишь упоминании имени "Итачи". Человек, способный в одиночку справиться с целым кланом и невредимым скрыться в ночи от целой деревни был живой легендой, и сражаться с ним было последним пунктом в списке желаний Хана. Джинчурики даже не мог определить, кого из противников он боялся меньше, но гордость подавила зачатки позорного чувства и заставила хозяина усмирить свое пораженческое настроение. Сейчас необходимо было выяснить, какими способностями обладают противники в реальности и разработать против них максимально эффективную тактику. Однако нападать первым было бы слишком опрометчиво, ведь мужчина не знал, зачем он мог понадобиться преступникам, хотя и прекрасно понимал, что не может принять ни одного из их предложений, разрушив тем самым и без того шаткие отношения с деревней. - И что вам от меня нужно? - взял инициативу в свои руки джинчурики, рассчитывая вытащить из собеседника как можно больше информации и рассеять ослепляющую пелену неведения. - Мы состоим в одной организации, Акацки, - начал издалека Кисамэ и даже не подумал осечься под недобрым взглядом Итачи, который явно был против того, чтобы кто-либо слышал про их группировку. - И у нас есть великая цель; жаль, что в наши недобрые времена мало кто оценит ее. Мы хотим изменить мир. Но для этого нам нужна твоя помощь. - И чем же я могу помочь горстке идеалистов? - скептически хмыкнул Хан, решив, что переоценил умственные способности противников. - Не ты, но демон, что сидит в тебе – Гоби! - ответствовал Хошигаки, схватив свой меч за рукоять и направив его на врага. - Мы могли бы предложить тебе пойти с нами добровольно, но вдруг сбежишь еще, почуяв неладное, поэтому я заранее отрублю тебе ноги. - Если только опередишь его, - произнес Итачи, подняв указательный палец и направив его на джинчурики. Такое развитие событий было довольно предсказуемым, ведь причин для нападения имелось великое множество: начиная от простого ограбления и заканчивая похищением, с вымогательством больших денег за доставку родственника Цучикаге в целости и сохранности, но шиноби из Ивагакуре поразило желание Акацки заполучить его Биджу. Что может сделать горстка крайне опасных и разыскиваемых во многих странах шиноби, если заполучит себе хотя бы одного хвостатого демона? Одними только нападениями на крупные деревни дело явно не ограничится, и амбициозные преступники пойдут дальше в своих разрушительных стремлениях, последствия коих и вообразить было страшно. Вопросы, над которыми даже думать не хотелось, Хан отложил на потом, и решил перейти к первоочередной задаче: спасению своей жизни, судьбы страны и Биджу от притязаний нукенинов. Быстро сорвавшись с места, он подскочил к врагам и нанес сокрушительный удар по шиноби с мечом, метя ему в грудь. Однако довольно банальный удар, как и полагалось, не возымел должного эффекта. Рука Хана болезненно столкнулась с каменной твердью клинка и значительно ослабла, будто из нее жадно поглощали чакру, а под плотным покровом бинтов зашевелилось нечто загадочное, будто сотни голодных жирных червей скрывались внутри, копошась в разлагающемся трупе, который с какой-то неизвестной целью умудрились насадить на кол и использовать в качестве оружия. Джинчурики не был брезглив, но какое-то странное чувство глубокого отвращения к богомерзкому оружию все же закралось в его душу. Необходимо было быстро отступать, а иначе неизвестно, сколько еще чакры сможет поглотить бездонный желудок этого омерзительно клокочущего меча. Джинчурики отпрыгнул назад на добрый десяток метров, используя пар для усиления толчка, и принялся складывать печати, но не успел закончить - слишком быстро движущаяся в его направлении акула, заставила шиноби ненадолго задержаться. Ловко подпрыгнув вверх, он увернулся от опасных зубов хищника и одним ударом ноги превратил существо в лужу воды, а сам, наконец, использовал технику. Земля разверзлась, и множество каменных кольев впились в тела членов Акацки, но не достигли желаемого результата. Итачи замер на месте и обратился множеством ворон, мерно отделяющихся от таящей фигуры, а Кисамэ растворился в воде, заполонившей все окружающее пространство, что вызвало небольшое замешательство у Хана. "Когда они успели заменить себя клонами? Я же неотрывно наблюдал за ними, даже когда уклонялся от акулы, - отчаянно пытался припомнить, мельчайшие детали боя мужчина, но озарение пришло к нему слишком поздно". Самехада вынырнула из-под земли в последний момент и нанесла сокрушительный выпад, угодив в грудь и живот Хана, сломав ему ребра и смяв доспехи, от чего великан согнулся напополам и сжал дрожащими руками страшную, смертельную рану, но устоял на ногах и проехал по земле всего метр. Следующий удар был размашистым, наносился при помощи двух сильных рук и прошелся по механизму на спине шиноби, беспощадно вмяв его в землю и вызвав приступ жуткой боли в позвоночнике. - А ты говорил, что не собираешься сражаться, - с легкой досадой произнес Хошигаки, рассчитывавший на продолжительный и увлекательный бой. - Я не могу стоять в стороне и убегать, пока меня атакуют, - возразил Учиха, переведя взгляд на неподвижное тело, а в его глазах появился походящий на сюрикен узор Мангекё Шарингана. – Не время расслабляться. Еще все впереди. "Прими мою силу, - раздался чудовищный голос зверя, отозвавшийся рокочущим эхом в недрах сознания джинчурики. - Позволь врагам ощутить мощь Гоби". Шиноби почувствовал, как боль медленно уходит, а на смену ей телом овладевает разогревающая кровь до состояния кипения ненависть. Кожа начала медленно отслаиваться от тела, а помятые доспехи - плавиться, стекая огненными ручейками по темно-бордовому покрову хвостатого зверя. Маска Хана разлетелась на куски, освободив клыкастую пасть, из недр коей вырвался невероятной мощи утробный рык, вместе с густыми клубами губительного пара. Гендзютсу мгновенно развеялось, как только чакра Кокуо перешла к Хану, и он увидел занесенную для удара руку противника, отреагировав так быстро, что не оставил последнему и малейшего шанса на успех. Самехада опустилась наземь вновь, но сумела отхватить лишь малую долю покрова молниеносно ускользнувшего в сторону Итачи шиноби. Учиха не предпринял никакой попытки бежать прочь, лишь флегматично наблюдал за несущимся на него разъяренным демоном, словно не опасался за свою жизнь и был абсолютно уверен, что враг не сможет причинить ему вреда. И его непоколебимость не была безосновательной: стоило только Хану приблизиться к нукенину, как последнего окружили призрачные ребра, излучающие золотое сияние. Удар был настолько силен и яростен, что могущественная защита дала брешь и разлетелась на множество осколков, но полностью поглотила атаку врага, заставив его отступить назад. Из расколотого плеча скелета проросла костяная рука, сильной пощечиной отбросив тело джинчурики в сторону, прямо на Кисамэ, который радушно улыбаясь, сжимал Самехаду в двух руках и готовился отбить живой снаряд. - А вот и я! - воскликнул Хошигаки, с размаху, справа налево, ударив по корпусу противника. Бинты разлетелись на множество пылающих лоскутков, а острые чешуйки, жадно поглощая чакру, прошлись по телу мужчины, сняли с него покров Гоби со всеми хвостами и распотрошили брюшную полость, попутно сломав левую руку и ребра. Казалось бы, не существует в мире человека, способного выдержать такой удар, выжить, и при этом оставаться в сознании, но шиноби из Ивагакуре не только не утратил здравый рассудок, но и поднялся на ноги сразу же после падения наземь. Его тело окутывала алая чакра, раны затягивались с поразительной скоростью, а в глазах плясало пламя безумия, красноречиво оповещающее, что самого себя мужчина уже утратил. - Черви, да как вы смеете бросать мне вызов! Я – Гоби! Сокрушитель гор и пожиратель стран! - разразился презрительным демоническим хохотом Биджу, захвативший контроль над своим джинчурики. - Я сделаю так, что вы будете умолять меня о смерти! - Глядите-ка, Итачи-сан, - противно захихикал Кисамэ, любовно поглаживая довольно урчащую Самехаду и прикидывая, сколько еще чакры он сможет ей скормить, прежде чем она закончится у зарвавшегося врага. - Не в меру болтливый Гоби угрожает нам расправой! - У нас нет времени на веселье, Кисамэ, - спокойно произнес утомленный затянувшимся поединком Итачи, недвусмысленно намекая напарнику перестать развлекаться. - Он начинает раздражать. Пятихвостый неистово взревел, взбешенный наглостью и спесью членов Акацки, и поверх его тела, словно покров доспехов, материализовались сияющие белизной косточки неведомого зверя. Нижняя челюсть забавно зашаталась из стороны в сторону, словно демон скрежетал зубами от злобы, а прямо между четырьмя его рогами, начал образовываться сгусток фиолетовой энергии, в кой стекались синие и красные сферы, увеличивая технику в размере. "Попробуй, отрази мое Биджудама!" - возопил Кокуо и выстрелил молниеносно быстрым снарядом в Учиху, который просто не успел бы увернуться от техники подобного рода, а его напарник, вопреки здравому смыслу, кинулся прямо к Итачи, словно желая погибнуть вместе с ним. Боль пронзила каждую клетку тела обладателя Мангекё Шарингана, запустила свои цепкие пальцы в его внутренние органы и крепко сдавила их, заливая свинец в кровь и разрывая сосуды крюками. Раздался взрыв невероятной мощи, ударной волной накрывший целых сто метров и поглотивший во чреве демонической энергии все живое, и лишь сам пользователь смог избежать урона, вовремя уйдя из зоны поражения стремительным рывком назад. Густые клубы дыма поднимались над обращенной в раскаленную лаву каменной породой, а Гоби вертел рогатой головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть в завесе своих врагов, коих он по какой-то причине все еще чувствовал. Но прежде чем он успел заприметить что-либо – из призрачной пелены вылетела Самехада, с огромной силой ударив по морде демона, расколов его кости и сняв покров с многострадальной верхней половины тела Хана. Следующая атака пришлась по корпусу твари, и вечно голодный меч пожрал остатки чакры Гоби, а обнаженный и израненный Джинчурики упал на колени. Его кожа была покрыта ожогами и глубокими рваными ранами, а мутный взор наблюдал за происходящим с полным безразличием. Вместо дыма над поверхностью затопившей воронку от взрыва воды клубился густой пар, а на ней стоял невозмутимый Итачи, дыхание коего слегка участилось, а в глазах отражалось все бремя земного бытия. - Как? Это невозможно… - едва слышно прошептал Кокуо, отчаянно шевеля непослушным языком и пытаясь привести в движение челюсти, уже не держащиеся на мышцах щек. Лицо Хана уже не походило на человеческое: окровавленный череп со свисающими с него ошметками изорванной плоти, был покрыт пузырящейся багровой чакрой, медленно прикрепляющей оторванные фрагменты обратно и восстанавливающей ужасные повреждения. Остальное тело так же начинало возвращаться в нормальное состояние, чего и ждали Акацки, чтобы нанести последний удар и погрузить свою цель в сладкий сон длительного забвения. - Зеркальный Щит Ята способен отразить практически любую атаку, а твоя хваленая Биджудама не оставит на нем и царапинки, - язвительно подметил Хошигаки, опираясь руками на рукоять заметно увеличившегося в размерах меча. – Теперь ты понимаешь, с кем связался, животное? Гоби не знал, что ответить - его слова просто застряли в глотке, а внимание привлекли глаза Кисамэ, глядящие на него омертвелым, стеклянным взором, словно пред ним оказалась акула, неумолимо приближающаяся к истекающей кровью жертве и наслаждающаяся ее мучениями, агонией и осознанием собственной беспомощности. Тело полностью исцелилось, а Хан предпринял попытку подняться на ноги, но одного лишь легонького укола Самехадой в грудь хватило, чтобы пасть наземь, на этот раз без сил, чувств и способности сражаться дальше. - Лидер будет доволен вашей работой, - констатировал факт, появившийся из ближайшего дерева Зецу, и приблизился к неподвижно лежащему джинчурики. – Можете не особо спешить в убежище, у нас еще осталась минимум неделя в запасе. - Хорошо, Зецу-сан, можешь рассказать Лидеру забавную историю о наших похождениях, а мы потихоньку отправимся в путь, - ответствовал довольный поединком Кисамэ и водрузил на свое плечо увесистое тело. – Но для начала – наведи тут порядок, а то эти беспокойные демоны просто не могут обойтись без массовых разрушений. Шпион молча скрылся в земле, недобро поглядывая желтым глазом на исполнителей, а Итачи и Хошигаки – медленно удалялись прочь, на юго-восток, в располагающуюся неподалеку деревню, Скрытую в Дожде. Демон Киригакуре был в хорошем расположении духа и пытался развлечь унывающего напарника, которого тяготило множество недобрых мыслей и тревожных предчувствий, вызванных, прежде всего, головокружительными успехами организации…