Бремя Мира

Два черных канделябра с пятью догорающими свечами на каждом, отчаянно пытались озарить окутанную мраком комнату и создать хоть какую-то видимость для восседающего за креслом мужчины. Рядом с ним располагался большой стол, с великим множеством реторт, наполненных разноцветными жидкостями склянок и хитроумных приспособлений, о назначении которых несведущему в науке человеку было и не догадаться. Но пепельноволосый паренек в больших круглых очках, несмотря на убогое освещение, умело управлялся с алхимическими принадлежностями, и тщательно отмерял пропорции веществ, которые он переливал в кружку, где уже бурлило непривлекательное диковинное снадобье. Закончив со всеми необходимыми приготовлениями, юноша поднес детище рук своих ко рту неподвижного мужчины и помог его дрожащим рукам залить эликсир в горло. - Вам уже лучше, господин Орочимару? - поинтересовался Кабуто, обеспокоенно наблюдая за лицом своего покровителя и теми изменениями, что должны были происходить на нем. Некогда отрешенный взгляд саннина сфокусировался на слуге, а горькое зелье, оставившее слегка сладковатое послевкусие сочных трав, начало действовать, распространяя по телу спасительный жар и позволяя его владельцу ощутить онемевшие конечности. Следы жуткого гниения на лице: отслоившиеся куски плоти и покрытые зловонной коркой язвы никуда не исчезли, но боль от них значительно притупилась, что уже являлось признаком хороших изменений. - Бывало и лучше. В чем дело, Кабуто, о чем ты хотел доложить мне? - с трудом произнес шипящим старческим голосом шиноби, выразительно откашлявшись и сплюнув на пол кровью. - У нас возникли проблемы, - сразу перешел к отложенной из-за состояния здоровья лидера неприятной теме разговора шпион и поправил очки. - Наши разведчики, засланные в страну Молний для слежки за целью - потерпели неудачу. В условленном пункте их не оказалось. - И куда же они подевались? - с толикой напускного безразличия поинтересовался Орочимару. - Видимо, туда же, куда и само селение, - развел руками Кабуто, явно пребывая в полнейшем неведении. - Исчезло все: дома, тропы, следы присутствия людей. Будто там вообще ничего не было, даже деревья вернулись на прежнее место. Правитель Отогакуре теперь уже не мог скрывать своего беспокойства. Жестокая судьба подбрасывала ему все новые и новые испытания: сначала лучшая из его подопытных с уникальным Кеккей Генкай умудрилась сбежать, разрушив убежище и убив управителя, безупречно поддерживавшего порядок и тщательно следившего за благополучием заключенных, что теперь выпорхнули на волю и разбрелись в неизвестных направлениях, а потом еще и некие мистические силы стали препятствовать деревне, Скрытой в Звуке. Надежные помощники, на которых возлагались большие надежды, не смогли захватить ослабленную побегом девушку раньше, чем это сделали подчиненные Райкаге. План по освобождению так же потерпел крах, и обезумевшая преступница ускользнула ото всех, обессилив и значительно проредив силы Орочимару, который уже давно бы взялся за это трудное дело сам, будь у него возможность нормально использовать свое собственное тело. В последнем приказе речь пошла об отступлении в Отогакуре, да только осуществить его никто так и не успел. Смерть прислужников была для нукенина чем-то обыденным и не вызвала бы особых переживаний, не произойди она при столь необычных и пугающих обстоятельствах. Мужчина перевел взгляд на собственную руку, отрубленную когда-то кунаем Итачи и мирно покоящуюся на столе, словно извечное напоминание о собственном поражении. На ее мизинце было серо-голубое кольцо, с иероглифом, обозначающим "эфир", то самое десятое кольцо Акацки, приближающее злой рок предателя. Старик не мог себе точно сказать, почему не избавился от него еще в тот самый день, когда его связь с организацией была нарушена. Возможно, лишь потому, что прекрасно знал: Акацки нужна не безделушка, а он сам, ведь никто не знал про них так много, как дезертир, никто больше не мог поведать миру их историю, цели, способности и разрушить тщательно проработанные планы. Среди всех своих недоброжелателей Орочимару больше всех боялся Акацки, так как считал их единственными шиноби, способными упокоить его грешную душу. Как бы не хотелось доказать себе обратное, а истина все равно скреблась в дверь и не позволяла о себе забыть, сподвигая живую легенду менять убежища как перчатки и постоянно заметать следы, а иначе - его могли найти и менее проницательные враги. Оказывать же сопротивление группе шиноби в таком состоянии он просто не был готов ни морально, ни физически. Плоть загнивала, медленно отторгая чуждую ей душу, а новый сосуд был так близко, стоило лишь руку протянуть, но его пока нельзя было использовать, осознание чего порождало новые душевные мучения. Использовать Саске сейчас - означало лишить себя возможности возвратить руки еще на целых три года, а такого ужасного промедления мужчина просто не мог себе позволить, особенно тогда, когда секрет снятия печати Бога Смерти был ему известен, и оставалось заполучить всего один маленький элемент, служивший ключом для исполнения замысла. "С шаринганом и всеми техниками, что ведомы мне - я смогу потягаться даже с лидером Акацки," - со злорадством подумал Орочимару, но тут же осекся, вспомнив первую встречу с Пэйном: "Железный песок причудливыми узорами пронизывал пространство, словно огромная корневая система старинного дерева была высвобождена из земных недр и теперь красовалась среди зеленой лужайки, подобно памятнику слишком мужественному или безумному лесорубу, отважившемуся воплотить в жизнь бессмысленную затею. Тело Орочимару было пронизано десятком железных шипов и покорно лежало на земле, не подавая признаков жизни, а две фигуры в плащах Акацки неподвижно стояли в стороне. - Все кончено, - флегматично произнес Сасори, стягивая громоздкую конструкцию обратно, к Третьему Казекаге. - А ты говорил, что он силен. - Это еще не конец, - подметил Пэйн, легонько кивнув под ноги Сасори. Кукловод понял намек, и едва успел отскочить, за мгновение до того как земля разорвалась и из-под нее вылетел Орочимару, сжимая в руке меч Кусанаги. Острая катана вспорола плащ живой марионетки и отсекла ей левую руку, но владелец оружия решил не развивать свой успех, а резко сменил цель нападения, рассчитывая быстро одолеть ее, застав врасплох. Клинок молниеносно скользнул к голове лидера Акацки, и вот-вот должен был прошить ее насквозь, подобно швейной игле, но наткнулся на невидимую преграду. Звонко цокнув о воздух, клинок отлетел в сторону, свернув своему хозяину руку, а следом за ним в полет отправился и сам шиноби. Незримый удар ужасной силы обрушился на все тело мужчины, отбросив его на добрую сотню метров, заставляя ударяться о деревья и толстые ветви. Орочимару чувствовал, как его кости трещали от невыносимого давления, а злоба, смешавшись со страхом, застряла поперек горла сдавленным криком. Полет закончился мягким приземлением спиной на ветвь огромного дуба, что привело к перелому позвоночника и простого смертного непременно отправило бы в могилу, однако легендарный саннин был необычным человеком, а изобретенная им техника подмены позволяла спасти жизнь даже после получения смертельного ранения. Рот мертвеца раскрылся, и из него медленно выполз покрытый вязкой слизью шиноби, подобно змее извиваясь на траве и приближаясь к членам Акацки. Сасори лишь хитро улыбнулся, подняв с земли свою руку и прикидывая, каким образом приладить ее обратно, а Пэйн сделал несколько шагов навстречу Орочимару. - Впредь, я советую тебе не делать опрометчивых поступков, иначе они могут стоить жизни, - промолвил Тендо, когда бывший враг подошел на почтительное расстояние и поднялся на ноги. - Я просто проверял вас, - расплылся в доброжелательной и отчасти невинной улыбке Орочимару, отчаянно пытавшийся скрыть бурлящие внутри него эмоции. "Что это за техника? Ничего подобного прежде не видел. И как этому сопляку удалось пробудить Риннеган? Какой-то жалкий сирота из убогой деревеньки стал главой сильнейшей преступной организации нашего времени. Нужно быть настороже и не упускать его из виду" - размышлял Орочимару, искусно изображая игривый настрой и полнейшую невозмутимость. - Я думаю, ты бы мог нам пригодиться, - ошарашил саннина Пэйн, прежде всего своим, не терпящим пререкания, тоном, указывающим на то, что расплывчатый намек на самом деле являлся приказом. - Я предлагаю тебе присоединиться к организации. - А что если я откажусь? - поинтересовался шиноби, ради чистой формальности, начиная радоваться сложившимся благоприятным для него образом обстоятельствам. - Умрешь, - сухо описал перспективы необдуманного поступка Тендо. Орочимару понимал, что Акацки не отпустят так просто человека, шпионившего за ними долгое время, и им будет проще принять его, используя таланты признанного многими странами гения для осуществления своих нечестивых помыслов, держать врага так близко, что в случае чего не составит труда протянуть руку и придушить мерзавца. Саннин попал в ловушку, из которой выбраться, не рискуя жизнью, не представлялось возможным, но ему было не привыкать впутываться в опасные авантюры с весьма сомнительными выгодами. Сейчас он должен был принять единственное верное решение и выяснить про Акацки все, ведь для него было непростительно отвергать дружеский жест судьбы, столь щедро и двусмысленно вознаградившей своего верного слугу. - Тогда давайте перейдем к делу! - заявил Орочимару, широко расставив руки, то ли в знак благих намерений, то ли желая обнять мужчину, которого помнил еще совсем молодым". - Позови Саске-куна, - прохрипел саннин, возвратившись из прошлого и окинув обеспокоенного Кабуто мутным взором, вновь теряющим свою ясность. - И подготовь убежище к выселению, пусть все жители готовятся к переходу в страну Железа. - Разве в этом есть необходимость? - поинтересовался парень, осторожно наливая шипящую смесь в реторту. - Ты еще не понял, кто выследил и уничтожил наших разведчиков? - устало произнес Орочимару и, не дождавшись ответа, принялся объяснять несмышленому помощнику элементарную суть вещей. - Акацки каким-то образом умудрились на них выйти, уничтожили почти всех, а кого-то захватили в плен, дабы допросить. Место схватки очистили должным образом, создав видимость того, что никакого поселения там и вовсе не было. Ты говоришь, даже деревья вернулись на прежние места. Но в этом как раз кроется их промах: в мире существует только три шиноби, способных использовать Мокутон. Один из тех не может выращивать деревья, лишь жалко имитировать техники первого Хокаге пытается, его я создал лично, второй не способен контролировать силу и уже многие годы не ввязывается в конфликты. А третий - это Зецу из Акацки, мастерски заметающий следы грязных делишек организации. Его проблема лишь в том, что он выполняет свою работу слишком хорошо. Даже из мертвых тел можно выудить много информации, но из живых... - Я не переживаю за наших ребят, они обучены противостоять пыткам и гендзютсу, поэтому расколоть их вряд ли удастся, - перебил саннина Кабуто, но тут же осекся под изможденным, но по-прежнему строгим взглядом желтых змеиных глаз. - Не имеет значения, как хорошо подготовлены наши люди, и насколько сильна их воля, - с горечью промолвил мужчина, медленно поднявшись со скрипучего кресла и оперевшись на трость. - Их лидер способен за секунду прочесть мысли любого человека, вне зависимости от его желания и подготовки. Так что сейчас ему ведом смысл всех наших переписок и бесед, он точно знает, где находится убежище, кто обитает в нем и в курсе наших поисков. Единственный выход - бежать, покуда еще не слишком поздно, ведь оказать им сопротивление в таком виде я еще не готов. А губить жизни понапрасну просто не имеет смысла. - Хорошо, я прикажу всем немедленно покинуть убежище, - после недолгих раздумий ответствовал Кабуто и протянул своему господину новую склянку с микстурой. Подопечный гениального ученого был в восторге от скрупулезного анализа ситуации, который последний провел просто блистательно, не оставив для сомнений ни одной, даже пустяковой причины. Парень был абсолютно уверен, что у него хватит ума самостоятельно составить подобное умозаключение, но прекрасно знал, что тем багажом знаний, что и Орочимару пока что не владеет, не говоря уже о большом жизненном опыте стареющего мужчины, что позволял последнему находить выход из многих ситуаций интуитивно. - Боль начинает проходить, - с удовлетворением заметил Орочимару, вытянув вперед свои руки и размяв кисти легкими круговыми движениями. Однако как следует насладиться приятными изменениями самочувствия мужчина так и не успел. Новая напасть нагрянула совершенно не вовремя, заставив обитателей содрогнуться и поспешно прикрыть головы от сыплющейся с потолка штукатурки. Оглушительный взрыв сотряс убежище до основания, обрушил несколько коридоров и главную залу, а так же заполонил извилистые сети подземных ходов густыми клубами едкой пыли. А потом все затихло, словно убежище в одночасье обратилось огромной братской могилой, а все его обитатели были уже мертвы. Опытные шиноби не подавали признаков жизни, чтобы не упрощать врагам задачу и сохранить за собой преимущество внезапного нападения на незнакомой для противника местности. Пусть их и застали врасплох, но еще не нашли, а значит, можно было подготовить засаду. Не сговариваясь, ниндзя приступили к активным действиям: маскировали взрывные печати на стенах, сливались с окружением при помощи специальных техник и выжидали, когда же появится цель. Но их расчет оказался не верным: враг решил пойти более простым путем: никто не собирался соваться в подземелья и сражаться со слугами Орочимару на их территории - их решили вытравить наружу, как жалких подвальных крыс. - Искусство - это взрыв! Катс! - восторженно возопил Дейдара, сложив печать и обратив прахом очередной участок каменного плато. Рты на руках подрывника тщательно пережевывали новые порции взрывоопасной глины, а их хозяин внимательно осматривал местность, определяя, какая часть убежища станет жертвой его творения в следующий раз. На этот раз задание лидера показалось молодому человеку приятным отдыхом, призванным расслабить нервы и принести успокоение мятежной душе. Что может быть лучше уничтожения множества шиноби, не способных оказать достойное сопротивление? "Кричите от ужаса и убегайте! Трепещите пред моим искусством, un!" - ликовал Дейдара, наблюдая как горстка попытавшихся выбраться наружу людей, столкнулась с его белой птицей и тут же разлетелась на куски, испустив обрывистый предсмертный вопль. Оставалось всего ничего – пара-тройка десятков небольших ходов и участок жилых помещений, в которых предположительно находился изнеможённый болезнью Орочимару. Честно признаться, подрывник так и не удосужился запомнить план убежища в точности, лишь мельком взглянул на карту, решив импровизировать на ходу, и во время увлекательного действа даже и не запомнил, что именно и где уничтожил. Тяжелые каменные плиты сдвинулись и подлетели в небо с непринужденной легкостью, словно едва осязаемые пушинки, подхваченные сильным порывом ветра, освободив из недр земли древнее зло. Огромная белая гидра, зловеще шипя и разбрасывая по сторонам обломки и попавших под горячую руку ее хозяина людей, стремительно направлялась в сторону парящего в небесах вторженца. "И как он собирается добраться до меня?" - пронеслось в мыслях Дейдары за секунду до того как он получил желанный ответ. Средняя пасть твари открылась, позволив разглядеть расположившегося на ее языке Орочимару. Саннин широко раскрыл рот, выпустив оттуда, казалось бы, бесконечный клинок, стремительно настигнувший птицу и пронзивший ее насквозь. Подрывник сумел вовремя спрыгнуть с нее и быстро пересесть на новую, надменно усмехнувшись усталому мужчине, явно не настроенному на сражение. "Если он здесь, то неподалеку должен быть Сасори" - размышлял Орочимару, наблюдая за стремительным приближением нанизанной на клинок Кусанаги птицы. Меч быстро вернулся в тело владельца, а пасть гидры закрылась, в попытке защитить повелителя змей от взрыва. Однако сила техники превзошла даже самые смелые ожидания, и голова исполинской твари разлетелась на мелкие куски, оросив камни кровью и отвратительной кашей из мозгов и костей. - Сколько ни прячься, я все равно достану тебя, un! - воскликнул Дейдара и метнул в чудовище парочку новых творений, на этот раз более быстрых и маневренных. Подрывник был уверен в своей победе над больным и готов был напористо наступать до самого конца - покуда от гидры не останется однородного кровавого месива, протекающего меж камнями. Именно такая тактика была для Орочимару самой губительной, следовало как можно скорее покинуть это место. Однако ситуацию с безвыходным положением усугубил его ученик, решивший, что его способности уже достаточно велики, чтобы тягаться с членами Акацки. Благовидный черноволосый юноша в белом одеянии, незаметно появился из расчищенного шиноби хода и тут же атаковал парящего в небесах Дейдару огненным шаром. Уклониться от этой атаки не составило труда, ведь ее скорость не шла ни в какое сравнение с мечом Кусанаги, но в тени ее была проведена иная, усугубившая положение подрывника. Несколько десятков сюрикенов, заряженных чакрой молнии - изменили направление движения, ведомые едва заметными стальными нитями и направились к телу Дейдары. Шиноби отреагировал мгновенно и вместо того, чтобы опрометчиво прыгнуть вверх и попытаться уйти с линии удара, мужчина сделал сальто назад и, ощутив, как острые края смертоносных снарядов прошли всего в дюйме от его плаща - перевернулся в воздухе ногами вниз и мягко приземлился на землю. - И это все, на что способен брат Итачи, un? Я уж подумал, ты не уступишь ему в ловкости, но кто бы мог подумать... - глубокомысленно изрек Дейдара, изобразив на лице искреннее разочарование и удивление слабостью такого, казалось бы, перспективного противника. Лицо Саске исказилось от ненависти при упоминании имени брата, а глаза зажглись пламенем ярости, кое выразительно подчеркивал узор шарингана с тремя томоэ. Подрывник, в свою очередь, победоносно осклабился, но тут же стер ухмылку с лица, когда обнаружил, что его цель - огромная гидра, вопреки ожиданиям - не пыталась отчаянно бежать, прокладывая себе путь через развалины, а накинулась на обидчика будущего сосуда Орочимару. Огромные головы влетели в многострадальную землю, разбросав по сторонам множество осколков, но так и не смогли поразить ловкую и крайне изворотливую цель. Из густого покрова пыли вынырнула внушительных размеров змея с круглыми пустыми глазницами и с непринужденной легкостью оплела пять массивных шей, сковав их своим телом и впившись клыками в одну из голов. Саске хотел последовать за Дейдарой и довести начатое до конца, но с юго-востока донеслись крики и шум боя, а путь заступила рослая фигура неизвестного шиноби. Он был облачен в просторный серый плащ с пышным меховым воротом, а его стеклянные желтые глаза отлично сочетались с черными подобно гагату волосами. Лишь неестественное деревянное лицо и оглушительное щелканье челюстей дало понять, что это не более чем марионетка, что вселило в Учиху уверенность в легкой победе. Ученик Орочимару обнажил катану, тут же заискрившуюся иссиня-белыми молниями, и ринулся на врага, намереваясь закончить бой быстро и направиться следом за подрывником. Однако не все было так просто, как он полагал, и стоило только сделать несколько шагов, как меч предал хозяина, и молниеносно выскользнув из руки, вонзился в грудь опешившему юноше, отбросив его назад и пришпилив к обломку скалы, словно сушеного мотылька. Однако смертельный удар поразил лишь разлетевшиеся на мелкие щепы бревно, а настоящий Саске с чидори в руке - стремительно приближался к марионетке сверху. Но висящий на поясе клинок вновь повел себя странно, изменив направление движения владельца грубым толчком в сторону. На этот раз кукла не тратила времени, наблюдая за головокружительным полетом жертвы, а пошла в наступление, выпустив изо рта походящий на черный дым железный песок. Однако Учиха не пришел в смятение и нанес ответный удар, направив мерцающую молниями ладонь на врага и удлинив яркий клинок из чакры. Чидори вонзилось в нерушимую твердь металла и распространилось по нему, не причинив вреда Третьему Казекаге, тут же использовавшему песок для атаки. Стремительный снаряд пригвоздил руку шиноби к земле и разложился на множество мелких частиц, въевшихся в кожу и принявшихся копошиться в мышечной массе, причиняя невыносимую боль. Кожа юноши вздымалась буграми, и кровь отчаянно хлестала из раны, под оглушительный аккомпанемент криков поверженного шиноби. Однако судьбе была не угодна смерть едва ли не единственного живого наследника исчезающего клана - что-то отвлекло жестокую марионетку, бездушными очами наблюдающую за мучениями парня. Третий Казекаге сорвался с места и устремился в сторону оказывающих сопротивление слуг Орочимару, а песок последовал за ним, разорвав кожу как хлипкую льняную материю и оставив мучившегося от боли Саске лежать в луже собственной крови. Где-то вдали гремели взрывы, и уродливые останки великой гидры с грохотом падали наземь, где-то раздавались крики, а он не мог пошевелиться: тело сковала жгучая боль, кровь наполнилась парализующим ядом, а рассудок постепенно угасал. Ученик Орочимару уже не различал ни одного звука в отвратительной какофонии ожесточенной резни, и не почувствовал, как его заботливо обхватили чьи-то окровавленные руки.

***

- Они так и не увидели моего финального творения, un! - с разочарованием произнес Дейдара, опуская птицу на залитую кровью землю и окидывая опытным взглядом следы своей деятельности. Трудно было и предположить, что здесь когда-то находилось непримечательное каменное плато, устланное обломками острых скал - блеклыми напоминаниями о былом величии уничтоженных временем гор. Среди изрытой огромными воронками от взрывов земли покоилось множество окоченевших трупов, а иногда - лишь жалких ошметков оных. Среди фрагментов человеческих тел иногда попадались останки поболее, некогда бывшие частью ужасающего творения Орочимару, но даже такая тварь не устояла перед необузданной яростью бакутона, проявлением, как считал Дейдара, истинного искусства. Над полем боя вместо стервятников кружили марионетки, походя на богов смерти, снизошедших на землю, дабы забрать души павших воинов на небеса. Однако они лишь подбирали тела иных творений Сасори, дабы хозяин вновь смог использовать их в новых поединках. - Всему свое время, Дейдара, - ответствовал Сасори, флегматично восседающий на спине Хируко и размеренно шевелящий пальцами, на кончиках которых виднелись едва заметные нити чакры. - Я не понимаю, зачем отпускать добычу, когда она уже в наших руках? Это неразумно, un! - рассуждал раздраженный юноша, спрыгнув на землю и принявший разминать затекшую от постоянного напряжения спину. - Ты еще слишком глуп и неопытен, чтобы понять ход мыслей нашего лидера, - холодно ответил кукловод, даже не повернув головы в сторону собеседника. - В свое время ты все поймешь. - Вечно вы любите говорить загадками, Сасори но данна, - слегка улыбнулся Дейдара, но договорить не успел: из камней внезапно появилась высокая фигура радостного и одновременно угрюмого Зецу. - А вот и заветное колечко, - произнесла белая половина, показав членам Акацки десятый перстень, почему-то по-прежнему находящийся на отрубленной руке Орочимару. - А это ты себе перекусить захватил? - пошутил подрывник, но жадно откусивший указательный палец от конечности шпион не дал парню вдоволь посмеяться над колкостью. - Что дальше? - перешел к сути дела явно не заинтересованный в происходящем Сасори. - Возвращайтесь в Амегакуре, и ждите, пока лидер не призовет вас запечатать Биджу, - ответствовал Зецу и скрылся в каменной тверди. Близость заманчивого процесса заключения хвостатых демонов будоражила кровь Дейдары, и подталкивала его воображение на создание красочных образов невообразимых запечатывающих техник. Он никогда не видел, как именно происходит внедрение биджу в тело и его извлечение, поэтому впервые проводимый с момента основания организации обряд, был для юноши неким празднеством для узкого круга лиц, на котором ему посчастливится присутствовать. Сасори уже заканчивал сборы своих марионеток и заинтересовавших его мертвых тел, а подрывник вглядывался вдаль, поднимаясь на своей птице все выше и выше. Впереди было еще много тяжких битв, много возможностей показать миру истинную красоту своего искусства!