Бремя Мира

Иссиня-белая вспышка молнии озарила черный небосвод, отразившись в мириадах дождевых капель тревожно барабанящих по стальной поверхности покатых крыш. Небоскребы, походящие на выщербленные в жестоких схватках клинки, беспорядочными рядами острых кольев вздымались над тонущей в ночном мраке землей, разгоняя тьму пестрыми огнями рекламных вывесок и светом блеклых фонарей. Пик самого высокого здания в Амегакуре венчала зловещая голова демона, уродливо осклабившегося и высунувшего длинный красный язык под проливной дождь, словно жадно поглощая падающую с небес влагу. Отблески небесного пламени отбрасывали причудливые и жуткие тени на морде чудовища и вырывали из мрака его пасти тела двух людей, раболепно стоящих на коленях, словно читая молитвы неведомым богам. Их пустые, лишенные жизни взгляды устремлялись в мутную даль, даже не пытаясь разобрать в призрачных очертаниях предметы и осознать происходящее. Сознание шиноби тонуло в глубоком и вязком сумраке забвения, что посетило их в тот миг, когда руки из тени коснулись голов обреченных, и забрали ясность ума и трезвость рассудка в мир кошмарных грез. Разноцветные образы и видения – разбились на множество частей, подобно зеркалу, на кое обрушили удар тяжелого двуручного молота, явив взору черную стену ночи. Из этой пугающей темноты за потерянными душами кто-то наблюдал, следя за каждым их шагом и мимолетным движением пальцев, внушая трепет такой настойчивой бдительностью. Они блуждали во тьме, чувствуя ее холодное прикосновение и леденящее кровь дыхание самой смерти, притаившейся в ожидании возможности забрать с собой заблудшие души. Осколки воспоминаний, оставшиеся от уже прожитой жизни, которые мужчины отчаянно пытались собрать воедино иссеченными глубокими порезами руками, плавились в их ладонях, протекая меж пальцами и ускользая в неизвестность, покуда не осталось ничего. Даже безумное отчаяние, животный ужас и ненависть – ушли в пустоту, оставив пустые оболочки, бывшие когда-то личностями в абстрактной бесконечности. Руки резким рывком отстранились от голов джоунинов из Кумогакуре, вырвав намертво прилипшие к ладоням души из многострадальных тел. Эфемерная синяя энергия, очертаниями, походящая на человека, забилась в невыносимой агонии, стеная и размахивая конечностями, точно переживая ужасную боль. Яркое зарево вновь окрасило белизной мрачный небосвод, осветив высокую фигуру в черном плаще с красными облаками и отбросив на пол чудовищную тень, создающую впечатление, словно из рук мужчины вырвалось несколько длинных склизких щупалец, а сам он медленно превращался в омерзительную, не поддающуюся описанию тварь. Жуткие стенания душ только усугубили впечатление и, вызвав на лице стоящей в тени женщины легкий испуг, заставили ее отступить на несколько шагов назад. Однако мужчина не собирался долго наслаждаться мучениями своих жертв и полностью поглотил их, погрузив помещение в тишину, слегка нарушаемую тяжелым ливнем, идущим снаружи. - Что случилось, Конан? – поинтересовался мужчина, по-прежнему стоя рядом с остывающими телами и грядя на угрюмый урбанистический пейзаж, раскинувшийся перед смотровой площадкой. - Никак не могу привыкнуть к этому, - ответила куноичи, вернув себе прежнее самообладание и надев маску полного безразличия. В сердце некогда самой доброй и чуткой из троицы Амегакуре все еще теплились тусклые угольки сострадания к людям, и хотя она многих убила, повинуясь приказам Нагато, ей все еще не хватало тьмы в душе, чтобы спокойно наблюдать за мучительной смертью живого создания. Конан все еще верила, что настанет тот день, когда не придется идти путем кровавого насилия, и жестокие методы оправдают конечную цель, принеся мир и процветание, как родной деревне, так и другим странам шиноби, но часто корила себя за наивность и неспособность смотреть жестокой правде в глаза, а борьба с прежними тлетворными идеалами мешала иногда спокойно спать ночами. - Как все прошло, Пэйн? – нарушил тревожное молчание внушительный и властный голос, раздавшийся за спиной лидера Акацки. Одно из мертвых тел, носившее имя Шурадо, открыло глаза и посмотрело на ночного визитера, еще не успевшего появиться в комнате окончательно. Из призрачного водоворота, образовавшегося в пятнадцати футах от начала языка демона, уже выскользнула голова с короткострижеными черными волосами и оранжевой маске лишь с одной прорезью для правого глаза и вихреобразными рисунком, берущим начало от "смотрового окошка". Тело мужчины было скрыто под плащом преступной организации, хотя официально он в ней и не состоял, надменно считая себя ее основателем и пытаясь распоряжаться делами нукенинов по своему разумению. - Все прошло безупречно, Мадара, - лаконично ответствовал лидер организации и перевел задумчивый взгляд на тревожно рокочущее небо. – Трое джинчурики уже в наших руках и ждут, пока их запечатают. - Скажи мне, к чему ты устроил этот спектакль, впутал в наши дела Орочимару, да еще и стравил две Великие Страны? - скрестив руки на груди, произнес Учиха суровым тоном начальника, отчитывающего своего подчиненного. – Я не приказывал тебе подстраивать похищение Фуу жителями Сунагакуре и имитировать похищение Казекаге преступниками из Скрытого Облака. - Приказывал? – переспросил Пэйн, повернув голову назад и пронзив Мадару холодным взглядом, с легким оттенком пренебрежения. – Ты не волен приказывать мне. Не забывайся, Учиха. Мы оба знаем, что наш союз это не более чем взаимовыгодное сотрудничество, в котором ты не можешь диктовать свои условия. Ты попросил меня о помощи, и я пошел тебе навстречу, но как я исполняю свою часть уговора – тебя не касается. Надеюсь, я понятно выражаюсь? "Да что он себе позволяет! Решил, что раз у него Риннеган, то он может диктовать мне свои условия и вести двойную игру!" – Обито стиснул зубы от злости, но вслух ничего не сказал, опасаясь прогневить единственного человека, способного помочь ему в этом непростом деле. "Во всяком случае, осталось всего шесть демонов, и уже никакой Пэйн не сможет помешать мне" – тешил себя мыслью о достижении заветной цели мужчина, представляя, как повернуть течение обстоятельств в выгодное ему русло. - Нам нужно обсудить дальнейшие планы, - полностью вернув самообладание, произнес Мадара и окинул взором полупустую комнату. Серые стены помещения были испещрены множеством ложбин, в которых покоились журчащие водой массивные трубы, а пауки плели свои сети в темных уголках, меж выключенными светильниками, окруженными тонкой железной решеткой. Без всяких преувеличений – это место походило на застенки заброшенного подвала, где кроме крыс да бездомных не решался появляться ни один приличный человек. Однако, несмотря на угнетающую атмосферу – комната была довольно чиста и заразные грызуны не тревожили собравшихся в ней шиноби своим омерзительным писком. Прямо посреди нее стоял большой круглый стол, изготовленный из дорогого красного дерева, с множеством мягких кресел, обитых черной кожей, подле него. - Я отправил Зецу выслеживать джинчурики из Киригакуре, по имени Утаката, - без лишних прелюдий перешел к делу Нагато, направившись к ближайшему удобному сиденью, рядом с безмолвным великаном, единственным из тел Пэйна, которое тут присутствовало. – Он известный в определенных кругах Нукенин, так что его смерть выгодна многим, в том числе и Анбу его деревни, что желают вернуть демона в лоно страны Воды. И не только за пятью хвостами пытаются угнаться алчные власти Скрытого Тумана. Правительство Киригакуре отчаянно ищет давно утерянного Санби, но пока что – все их усилия тщетны. Однако мы не можем полагаться на удачу, и рассчитывать, что так продлится и дальше, верно? - Я так понимаю, ты уже знаешь, где находится треххвостый, - заключил Мадара, переведя взгляд на Конан, безмолвно стоящую за спиной Нагато, словно каменное изваяние. – Тогда нам следует как можно быстрее захватить его. - Джинчурики Кумогакуре пока останутся под наблюдением, трогать их нельзя, иначе все мои планы пойдут крахом. Остаются лишь двое: Роуши из Ивагакуре и Наруто Узумаки, ученик Джирайи, - промолвил Пэйн, игнорируя попытки Обито раздать указания и пытаясь рассудить, в какой последовательности будет лучше всего захватывать носителей хвостатых демонов. – Самым выгодным вариантом для нас будет, разжиться Санби и Рокуби, так как они лишены протекции Великих Стран, - последние два слова Нагато выделил презрительным тоном. – Почуяв слабость Сунагакуре – соседи не заставят себя долго ждать и нападут, как только слухи о похищении Казекаге дойдут до Ооноки. Мои люди уже позаботились о том, чтобы преследование похитителей Гаары не началось, и его старшую сестру избрали шестой Казекаге. Старейшины до поры до времени смогут влиять на решение девицы, а мы начнем действовать. Цучикаге выставит на поле боя свою самую сильную пешку – Роуши, что только облегчит задачу по его захвату. - Отлично, я вижу, что не ошибся в тебе, - похвалил своего соучастника Мадара, поднимаясь с кресла и медленно исчезая в призрачном вихре. – Я буду следить за действиями Акацки и направлю усилия своих марионеток в нужное для осуществления твоего плана направление. Однако ты должен помнить – время не ждет, мы не можем откладывать поимку Биджу на неопределенный срок. Нагато лишь едва заметно кивнул головой и прикрыл глаза, тяжело вздохнув, словно сбросил со своих плеч непосильную ношу, и забарабанил тонкими пальцами по краю стола. На его лице отразилась едва заметная печать раздумий, а начинающие появляться на немолодом лице морщины углубились, точно древние шрамы, оставленные вострым вражьим клинком. В преступных организациях, какой бы благородной и сказочной не была конечная цель, мало кто желал достичь ее под началом великого лидера и не присвоить лавры победы себе. Не нужно было обладать даром предвидения и проницательностью пророка, чтобы догадаться – Учиха мнил о себе, что он глава Акацки, и что все должны исполнять лишь его наивысшую волю. Пэйн знал, что рано или поздно он использует результат их трудов, а затем, обретя великое могущество – избавится от прежних союзников, не менее хладнокровно, чем от врагов. Это был лишь вопрос времени, и покуда они еще не завершили замысел Мадары – можно было не опасаться решительных действий с его стороны и понемногу собирать о нем информацию, бесценные сведения, что помогут одолеть легендарного врага. Кроме того, с каждым днем сомнения по поводу личности мужчины в маске – все сильнее тревожили Нагато. В мире не существовало техники, способной отсрочить старость и продлить жизнь, за исключением той, что изобрел Орочимару в последние годы своих исследований. Однако Учиха жил очень давно, и сумел каким-то образом сохранить и молодость, и ясность ума, и силу своего шарингана. Его способности впечатляли, хоть и имели свои слабые места, но не шли ни в какое сравнение с тем, что описывали предки в легендах о могуществе сильнейшего шиноби погибшего клана. «Оно и не удивительно, - размышлял Пэйн, раскручивая большим пальцем кремниевое колесико зажигалки и подкуривая небольшую сигару. – У страха глаза велики. Вряд ли Сэнджу Хаширама любил рассказывать о своем противостоянии с Мадарой каждому встречному. Если какие-то записи Хокаге и повествовали об этом событии – они были строго секретны, и вряд ли кто-нибудь осмеливался их обнародовать. Не все люди готовы принять истину, и далеко не каждого она волнует. В те времена многие хотели забыть о случившейся трагедии и жить в мире, но всегда найдутся те, кто любит распускать глупые слухи и делиться сплетнями в подворотнях. Личность Мадары к нашему времени покрылась такими смехотворными домыслами, что их даже ребенок вряд ли уже воспримет всерьез. Зная это, было бы глупо называть себя именем легенды, но он говорит уверенно и его серьезный настрой не оставляет места для сомнений». Нагато выпустил изо рта густые клубы ароматного дыма и немного расслабился, оперевшись на мягкую спинку кресла, в котором просто невозможно было оставаться напряженным долгое время. Очередная вспышка молнии выдернула из темноты две изящных кисти, тонущих в широких рукавах черного плаща и заботливо прикоснувшихся к плечам лидера Акацки. Конан постоянно хранила молчание, находясь на собраниях организации и во время бесед с Учихой, но она всегда поддерживала своего единственного друга, Нагато, которому могла доверять, в отличие от других членов Акацки, в коих видела лишь преступников, влекомых жаждой власти и наживы. Отчасти – это было правдой, ведь не каждый был готов бороться за эфемерный мир для всего человечества. Прагматичные умы нукенинов призывали хозяев направить свою энергию в нужное русло и заняться полезным для собственной шкуры делом, вместо того, чтобы грезить о воплощении несбыточных идеалистических идей. Пэйн прекрасно понимал это, но его спутница никак не желала принять горькую правду и осознать, что построить сказочный мир без войн и насилия, о коем они мечтали в детстве – просто невозможно. «Мы должны проверить его, Конан, - телепатически обратился к своей напарнице мужчина, измысливший новую хитрость. – Многого не требуется, всего лишь подстроить нападение и узнать побольше о его способностях. Я думаю, нам хватит одного подразделения Анбу, чтобы хорошо исследовать Мадару, а ты поспособствуй тому, чтобы их встреча произошла. За Утакатой уже не первый месяц по пятам следует отряд Оининов из Киригакурэ, и это отличный шанс для нас, который я бы не хотел упустить». Нагато рассчитывал стравить наблюдающего за схваткой с джинчурики Учиху с поисковой группой и посмотреть, что из этого выйдет, и хватит ли способностей элитных шиноби, чтобы хоть немного измотать неуловимого призрака прошлого. Если этот план увенчается успехом и в хаотичных попытках уничтожить норовистую цель, у Анбу выйдет причинить ей вред, то легенда о бесплотности и, соответственно, неуязвимости Мадары – будет развеяна. Конечно, из тех сражений, в коих лидер Акацки участвовал вместе с противником Первого Хокаге, можно было сделать элементарный вывод, что последний уязвим в то время, когда атакует или поглощает предметы, однако срок действия техники бесплотности по-прежнему оставался загадкой, которую следовало разгадать в первую очередь. «Я исполню все, что надлежит, если это поможет нам избавиться от него, - ответила куноичи, крепче впившись пальцами в отощавшие плечи Нагато. – А теперь нужно запечатать захваченных Биджу, все уже, должно быть, давно заждались нас». В словах Конан была доля истины: первым делом стоило завершить долгий и весьма изнурительный процесс запечатывания хвостатых демонов, а потом уже предаваться размышлениям о том, как следует поступать дальше, и что делать. Только вчера вечером последняя команда вернулась с телом Пятого Казекаге, что послужило сигналом к началу проведения долгожданного ритуала. Сегодня Акацки предстояло извлечь сразу троих существ из своих сосудов, что не являлось такой уж и трудной задачей для девятерых могущественных шиноби. Всех их, и лидера в частности, больше беспокоили грядущие испытания, и кровь будоражила приятная мысль, осознание того, что цель была уже достигнута частично.

***

Северное убежище Акацки в Амегакуре представляло собой огромную пещеру, со множеством тоннелей и ходов, соединяющих жилые корпуса, столовую, холл и, конечно же, зал для запечатывания Биджу. Он был самым большим и находился в сердце горы, дабы до него было трудно добраться в случае проникновения, риск коего не был ничтожен настолько, чтобы полностью отвергаться. И в ожидании предстоящего действа в этом пустынном, погруженном в зловещий полумрак месте, находились двое шиноби, прослывшие как Бессмертный Дуэт. Хидан и Какузу устали больше других членов Акацки, успевших отоспаться и набраться сил после выполнения своих заданий, в то время как этим нукенинам даже не посчастливилось, как следует сомкнуть глаз и узреть хотя бы один сон, не говоря уже о том, чтобы восстановить утраченные запасы чакры. Ниндзя отступник из Такигакуре с весьма угрюмым выражением лица, оперся на холодную сырую стену и, скрестив руки на груди, наблюдал за противоположной частью пещеры. А кровожадный берсеркер, с выражением полной отрешенности на лице, молчаливо откалывал куски каменьев от пола точными ударами штыка, иногда поглядывая на три бесчувственных тела, мирно лежащих возле его ног. У него уже не было сил сквернословить и выбрасывать оскорбления в пустоту, он дожидался виновника их продолжительного бездействия, дабы высказать ему свое негодование в лицо. Лишь спустя целый час ожидания, растянувшийся на целую вечность, в зал вошел Чикушодо, неспешным прогулочным шагом приблизившись к центру пещеры и принявшись складывать печати. Заметив его, Хидан оживился и буквально подскочил с пола, однако властная рука Какузу, что легла на правое плечо напарника и сильно сдавила его, сломав кости, ясно дала понять, что сейчас не лучшее время лезть с глупыми и бессмысленными претензиями. Как бы то ни было – нукенины являлись лишь исполнителями, находящимися на службе у Пэйна, а святая неписаная истина гласила – «Начальство никогда не опаздывает, оно лишь задерживается по, безусловно, важным, служебным делам», что в случае с лидером Акацки полностью соответствовало действительности, но в доказательстве не нуждалось. Растопыренная пятерня Чикушодо коснулась каменного пола, на коем тут же образовалась паутинообразная печать, вызвавшая из мира иного ужасную тварь с уродливыми шипообразными наростами на спине, заставившую даже озлобленного Хидана на миг отвлечься от крамольных мыслей и впустить в душу страх. Над членами Акацки возвысилась огромная статуя, изготовленная из дерева, но походящая на живое существо, безумно голодное, и желающее отведать свежей человеческой плоти. Его лицо отдаленно напоминало человеческое, за исключением наличия девяти закрытых глаз на лбу и острых клыков в огромной пасти, сжимающей окованное железом бревно, цепями закрепленное на затылке изваяния. Руки статуи были заключены в оковы на запястьях, и пальцы оттопырены к небесам, словно в отчаянной мольбе освободить от ненавистной стали многострадальные конечности. - Что это? – поинтересовался Какузу, осторожно приближаясь к лидеру, стоявшему рядом с погрязшей по пояс в земле пустой оболочкой Джуби. - Это сосуд, в который мы будем запечатывать Биджу, - ответствовал Чикушодо, прыгнув на внушительную высоту и приземлившись на большом пальце правой руки статуи. – Займите места в соответствии с теми, на которых находятся ваши кольца, и мы приступим. Акацки исполнили указания своего лидера, и тут же обнаружили, что рядом с ними образовались силуэты других членов организации, переливающиеся призрачным радужным светом. Лишь их глаза казались настоящими, хоть и являлись лишь проекцией находящихся на большом расстоянии тел. Все участники собрания вопросительно посмотрели на Пэйна, ожидая дальнейших указаний, без коих не могли начать неизвестный для них обряд. - Сложите печать Хитсуджи, - произнес Чикушодо и, убедившись, что все исполнили его приказание должным образом, принялся к проведению ритуала. – Фуиндзюцу: Генрью Кью Фуджин! Статуя широко раскрыла свою пасть, издав оглушительный жуткий рев, а цепи на кляпе разлетелись на множество мелких звеньев, с грохотом рухнув наземь. Из недр глотки древнего чудовища показалось насыщенное синее сияние, вырвавшееся меж ряда острых клыков наружу в виде девятиглавого призрачного дракона, чьи глаза горели кровавым пламенем. Многие шиноби затаили дыхание, глядя на то, насколько жадно материализовавшиеся сгустки чакры ринулись к телам джинчурики и, подбросив их в воздух, принялись поглощать запечатанных внутри Биджу. Потоки красной энергии вырвались изо рта и глаз обреченных на смерть ниндзя и медленно поплыли во чрево статуи, стремясь вновь стать единым целым внутри своего истинного, древнего тела…