Всё, что захочешь

      В воскресенье я вырвался с друзьями на дачу. Лето, солнышко, травка, речка блестит недалеко от домика, день знойный с ласковым ветерком - погода так хороша! Только для отдыха. Мы купили побольше пива, шашлыков, загрузились в машины и прибыли в уютное живописное местечко. Ребята галдели, бренчали на гитаре, шутили, рассказывали свежие анекдоты. Я не мог почему-то полностью отключиться от всего и расслабиться. Мысли о работе совсем не к месту лезли в голову и мешали наслаждаться отдыхом.       - Юрка, ты что такой смурной сидишь? – Пашка, мой очень близкий друг, тот самый, с которым мы до сих пор экспериментируем в постели, обнял меня и притянул к себе. – Пошли, я знаю, как развеять твои тяжкие мысли.       Он многообещающе улыбнулся и коснулся слегка пальцами молнии на моих штанах. И тут я осознал, что не занимался сексом уже почти месяц. Вот что значит, адский труд офисного работника – никакой личной жизни.       Мы тихонько встали и, стараясь не привлекать к себе внимания гогочущей шумной компании, скрылись в домике в небольшой комнатке. Пашка, видать, соскучился за месяц-то. Набросился на меня, как изголодавшийся зверь. Отбиваться я не стал, чай не девица невинная. Принимал грубые ласки, позволял ставить засосы на своей шее, и с каким-то отчаянием отдавался лихорадочным и нетерпеливым движениям. Да, это был просто секс. Люблю ли я Пашку? Наверное, люблю. Мы стараемся сделать друг другу приятное. Мы знаем друг друга очень давно. Но… Сегодня я внезапно почувствовал себя одиноким, хотя лежал в объятьях близкого мне человека. Чего-то не хватало. То ли остроты ощущений, то ли выплеска бурных эмоций, адреналина в крови, то ли чёрных презрительных глаз, которые замораживали и воспламеняли одновременно… Мать твою! Я дёрнулся под Пашкой. Опять эта сволочь приходит в мои мысли и портит всю малину. Паша протяжно выдохнул, спуская мне на живот, я почувствовал тёплые струйки, стекающие по коже; ненавистный взгляд не отпускал из своего плена…       - Юрка, что с тобой?       - Что? – не понял я, усилием воли выплывая из своих грёз и эротических фантазий, и сжимая в руке горячий, мокрый член.       - Где ты был?       - В каком смысле?       - В таком. Ты думал о другом, ты шептал имя другого человека.       Пашка резко встал, начал суетливо поднимать с пола одежду и натягивать на себя, не глядя в мою сторону. Я молчал. Друг полностью оделся и пошёл к выходу.       - Па-а-аш, - прошептал я ему вслед, заставляя на минуту задержаться на пороге, - прости.       - Разберись в себе. И хотя имена Паша и Миша созвучны, уж своё имя я всегда смогу отличить от другого.       Обиженный Пашка исчез за дверями, а я зарылся носом в подушку. Гадский шеф не даёт мне покоя даже в выходные, зловредно прокрадываясь в мою голову. Ненавижу его! Какого хрена я шептал его имя? Чтоб он сдох! Сквозь землю провалился! Терпеть не могу его вечно недовольную мину, барские замашки, красивые пальцы, сжимающие кофейную чашку, губы, которые кривятся и издеваются надо мной. Особенно нижнюю губу ненавижу. Она такая полная, выдаётся вперёд. Язык её облизывает перед тем, как губы прикоснутся к чашке и отопьют глоток кофе. Контур у губ чёткий и идеальный. Уголки смотрят вверх. Интересно, эти губы умеют улыбаться? Или они замёрзли навеки?       При воспоминании о губах босса захотелось взвыть во весь голос не понятно от чего. Я стал молотить кулаками подушку, избивая и представляя себе, что мутузю противного шефа.       - Вот тебе, - шептал я сквозь слёзы, врезаясь в воображаемое тело. – Гадина. Бесчувственная скотина.       Не знаю, сколько времени прошло. Я от души избил подушку, и мне стало намного легче. Встал со своего поля боя и поглядел в окошко. Ребята уже развели костёр и пели под гитару песни. Захотелось чего-то душевного и страдательного. Быстро одевшись, я вышел на крыльцо.       - Виновата ли я-я-я, виновата ли я-я-я… - с чувством затянул я, театрально всхлипывая после каждой фразы.       - Юрка, заткнись! – заорали парни. – Задолбал ты нас уже этой песней.       - Огней так много зо-ло-о-тых… - переключился я на женатых парней города Саратова.       - Ребята, заткните его кто-нибудь!       Я обиделся. Между прочим, мне эти песни мама в детстве вместо колыбельных пела каждый вечер. Я их на всю жизнь запомнил.       Мне заботливо сунули в руки шашлык и бутылку пива. Я вдруг понял, как же хочу есть. К всеобщей радости присутствующих с удовольствием вгрызся в жареное мясо, избавив всех от своих душераздирающих завываний. Наевшись и напившись, я смотрел на танцующие язычки пламени и думал, что же мне делать дальше. От увольнения меня сдерживало пари. Не хотелось, чтобы меня считали слабаком. Убежал от строгого босса. Смешно, право! Ну, держись, МихалСеич! Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг». Буду биться до последнего. И ведь не уволишь меня, не прикопаешься. Хочешь войну? Будет тебе война. Холодная.

***

      - Ваш кофе! – моя рука изящным жестом поставила перед шефом красивую кофейную чашку на блюдце. Мамуля мне выделила из своей богатой коллекции посуды. Старую кружку с отбитым краешком я выкинул. - Срочные факсы, - на край стола легли белые тонкие листы. – У вас сегодня встречи, - я раскрыл ежедневник, в который вписывал распорядок дня моего «горячо любимого» начальника. – В девять тридцать, в одиннадцать и в три часа дня. Приём посетителей переносим на четыре вечера.       - Свободен. Я с достоинством кивнул головой и неторопливо поплыл к выходу, давая время боссу полностью насладиться моей филейной частью тела, эротично обтянутой лёгкими летними брюками.       - Стой.       Я медленно повернулся, демонстрируя свою новую рубашку.       - Это что? – брови шефа выразительно задёргались, грозя перейти в нервный тик.       - Рубашка.       - Я про засос. А то, что ты называешь рубашкой, на самом деле является прозрачной тряпкой. С таким же успехом ты мог её не надевать вообще.       Шеф, конечно, как всегда загнул. Рубашка не была настолько прозрачной. Просто ткань тонкая и лёгкая. На улице жара за тридцать градусов.       - Где галстук?       - Дома, - невозмутимо ответил я, приняв позу манекена в витрине мужского магазина. – В стирке.       - Издеваешься? – ненавистные глаза мгновенно воспламенились.       - Что вы! Даже и не думал, - как можно вежливее ответил я. - Мне можно идти?       - Иди. – Лицо шефа было багровым. Я даже испугался за его здоровье. Казалось, у него сейчас пар из ушей повалит.       - Может, вам холодной водички принести? – деликатно озаботился я. – И таблетку валидола?       В горле у босса тихо булькнуло.       - Вам нельзя волноваться. Сердце, видимо, слабое, - я забеспокоился и услужливо ринулся, было, в сторону кулера.       Всё. Капец тебе, Юрка, пришёл. Сейчас этого ненормального либо удар хватит, либо он убьёт тебя прямо на рабочем месте и всё спишет на несчастный случай.       МихалСеич закрыл глаза и махнул рукой. Типа, иди и не отсвечивай.       Фух, вроде пронесло. Что-то я разошёлся сегодня. Ещё чуть-чуть и таскала бы мамуля кому-нибудь из нас цветочки на могилку.       Ровно в девять часов десять минут шеф вышел из кабинета.       - Пошли со мной на встречу. Запишешь все предложения по будущему договору.       Я с достоинством поднялся и, взяв с собой блокнот, последовал за широкой директорской спиной.       На встрече я держался за правым плечом МихалСеича, внимательно слушал, всё записывал и вообще вёл себя вполне достойно и прилично.       Затем шеф меня потащил на вторую встречу, где внезапно предоставил мне слово. Я не стушевался и зачитал по пунктам те предложения, что прозвучали на предыдущей. Обсуждение затянулось и плавно перетекло в обед в шикарном ресторане. Заказчики угощали. Полные желудки и изнуряющая жара сделали своё дело. Галстуки мужики сняли и расстегнули верхние пуговицы рубашек.       - Михаил, познакомь нас с этим очаровательным молодым человеком, - попросил полный мужчина, который сидел рядом со мной.       - Это мой секретарь, Юрий, - нехотя ответил босс и повернул ко мне голову.       - Далеко пойдёт. Говорят, что у тебя секретари не задерживаются. Когда будешь увольнять, позвони мне. Возьму к себе.       Я закашлялся, подавившись мясным деликатесом. Работодатель аккуратно постукал меня по спине и протянул стакан сока.       - Самому нужен, - твёрдо сказал МихалСеич, недобро поглядывая, как меня пытаются откачать.       Я поперхнулся соком, которым с успехом протолкнул застрявший кусочек в горле, кашлянул, вытер губы салфеткой и торжественно произнёс:       - Я предан нашей компании и Михаилу Алексеевичу.       - Молодец, - заказчик внимательно посмотрел мне в глаза. – Но запомни. Нужна будет работа, можешь обратиться ко мне.       - Спасибо, - я поблагодарил мужчину своей фирменной улыбкой.       Расходились мы уже на дружественной ноте, пожав друг другу руки чуть ли не по третьему разу. Сергей Иванович тихонько сунул мне в карман свою визитку.       В офисе шеф не сказал мне ни слова. Вызвал к себе начальницу канцелярии и долго на неё орал, обзывая всех баб дурами. Ольга выбежала из кабинета вся в слезах. Я перехватил её по дороге и утешал, отпаивая валерьянкой. Есть уже опыт с мамой. Ну, почему шеф такой мудак, прости Господи? Срывает своё плохое настроение на других. И ведь никто ему ничего не скажет. Начальник. Вякни и тут же вылетишь с работы. Приходиться терпеть. Да и платит он, честно сказать, хорошо. Вот стану начальником и никогда не буду издеваться так над своими подчинёнными. Никогда! А начальником я буду. Будьте уверены.