В шкуре тьмы.

*** Джон Болт работал на кладбище уже тридцать лет. Свою работу не любил, но она его не обременяла, потому он и не стремился никогда что-либо менять в своей жизни. Жена от него ушла после гибели их пятилетнего сына, начала новую жизнь. А Джон махнул на себя рукой, продал их большой и уютный дом и купить крошечный флигель, где была только одна комната. Жить не хотелось. Начинать хоть какие-то перемены Болт не видел смысла. Благо что пить вовремя бросил, хоть иногда и прикладывания к горлу бутылки. Мужчина нежно лелеял свою боль. Умышленно себя разрушал. Давным давно перестал за собой следить, часто выпивал лишку, но не скатывался в откровенное пьянство, ибо ценил свою работу кладбищенского сторожа. И все ради одной крошечной цели. Каждый день он сокрушался несправедливости бытия, совершая ежедневное паломничество к маленькой скромной могилке. Территория вокруг каменного изваяния была расчищена, ни единой травинки ни выглядывало из земли. Это был самый ухоженный участок земли на местном кладбище. "Болт Шерли - любимый сын" - матово блестело на сером камне. Джон не изменил своим привычкам и сегодня. Он выглядел изможденным и безучастным, но в глазах плескалась невыразимая боль. Болт выглядел намного старше своих лет. Горе состарило его. Мужчина не хотел жить, но был слишком набожным, чтобы совершить самоубийство. В смерти сына он винил себя. К уходу жены он отнёсся с пониманием, но себя самого простить не смог. Он терзал свою душу сомнениями и жалобами, что слишком слаб. Болт не хотел двигаться дальше. Привратник кладбища получал мазохистское удовольствие от поливания себя помоями. Только возле самой могилки Шерли он не позволял проявится никакому негативу, ни одной дурной мысли. Но и радостной ноты там тоже не было. Просто... Невысказанное ничто. Редкие посетители кладбища старались обходить привратника стороной. Он был неряшлив в одежде, подозрительно мрачен и неприветлив. Да и темная аура мужчины была почти осязаема. Никому не хотелось коснутся чего-то столь мерзкого и темного. Сегодняшний день ничем ни отличался от тысячи других. Такой же растянутый в бесконечность бесполезный день, тратящийся на такую же бесполезную жизнь. Болт шаркающей походкой медленно шел в сторону могилки сына. Он него фонило сильными негативными мыслями. И кто же знал, что именно сегодня это его состояние привлечёт постороннее внимание. Болт даже не понял, в какой момент стало так невероятно похолодало. Воздух стал морозным и колким, словно температура окружающего воздуха опустилась ниже семидесяти градусов по фарингейту. Тело заледенело. Казалось даже кости внутри покрылись инеем и заледенели. Мир стал темным и мрачным, таким холодным и одиноким, что захотелось завыть на тонкой ноте на луну, как волк. Тоскливое чувство внутри разрывало внутренности, царапая лёгкие до невозможности вдохнуть. Мужчина захрипел и повалился на землю, судорожно выдыхая облачко пара. Над ним склонилась страшная фигура. Какой-то темный изрезанный силуэт. Джон ещё несколько раз дёрнулся и затих. Удивительно, но на его лице застыло выражение блаженного спокойствия. Его посмертная маска показывала, что он нашел смирение в своём сердце и душе, словно кто-то забрал все его страдания и боль. На каменных плитах могил медленно таял иней.