Процент невероятности, или Предсказание Желтого Тушкана

«А действительно, куда это я?» – подумал Джон, строго одёргивая переставшие слушаться хозяина ноги. – «Трезвая голова, зоркий глаз и верная рука – это же основной капитал капитана Уотсона. И не стоит от всех этих, нажитых непосильным трудом, достоинств отступать».       Тем временем, наваждение, высокое и сероокое, рассеялось в коридорном тумане, оставляя после себя только лондонский адрес и враз опустевшую лабораторию. И необходимость срочного сравнительного поцелуйного анализа… «Пожалуй, кудри в жизни не главное. Оно – не оно, проверить всё равно не мешает», – с сожалением констатировал Джон, посмотрев на причёску Холмса. А тот, будто снова потеряв весь интерес к задержавшемуся по его вине доктору, сосредоточенно углубился в изучение собственного смартфона. Уотсон же, вспомнив о тушканьем предсказании, поцелуях и, соответственно, предательски тикающих часах, принялся составлять план дальнейших действий. Он осторожно присмотрелся к оставшемуся Холмсу, стараясь на глаз определить его возможную ориентацию. Если бы знать, что тот точно не являлся геем, всё могло бы решиться ещё до начала опасной операции под кодовым названием «Поцелуй», но утверждать что-либо прямо было сложно. С одной стороны – крайняя надменность и холодность, но с другой – какие-то двусмысленные взгляды. И зонт, как некий неоднозначно-прозрачный символ. И зачем-то ведь этот Холмс задержал Джона в лаборатории…       Уотсон тяжело вздохнул. Всё нужно было провести в наиболее сжатые сроки и с наименьшими потерями, а то, что при таком раскладе они могли бы быть, сомневаться не приходилось. Это тебе не Молли! Получить за свои эксперименты по морде очень не хотелось, но риск же – дело благородное, и Джон решил рискнуть.       Как назло, никаких умных мыслей не появлялось. Нельзя сказать, что его голова и до этого кишела какими-то гениальными идеями, но сейчас Джон ощущал прямо-таки вопиющую пустоту. Создавалось впечатление, что все мозги испарились вместе с Шерлоком. И его кудрями… Джон упрямо нахмурил брови. Нет, так дело не пойдет! Не расслабляться и не отвлекаться, капитан Уотсон, Жёлтый Тушкан не ждёт! Сначала проверка, а потом, на десерт, всё остальное.       Чтобы лучше сосредоточиться, Джон присел на стоящий у стены металлический стул и замер в позе роденовского мыслителя, надеясь получить какое-нибудь, если не озарение, так хоть соображение. И оно не заставило себя долго ждать. Может быть, попробовать сказать, что Джон – участник акции «Передай другому», и распространяет поцелуйный вирус по Лондону? Уотсон вспомнил, что такая история прошла на ура на прошлой неделе, когда он зашел вечером выпить в бар, а его соседкой оказалась веселая симпатичная блондинка. Тогда Джону не понадобилось долго разглагольствовать, а поднятая ими поцелуйная волна покатилась вокруг со скоростью тропического цунами. Правда, определенного градуса, но не тепла, а крепости.       Или наплести что-нибудь о том, как Холмс напоминает его боевого товарища или ещё кого-то хорошо знакомого? Правда, на самом деле, такие типы Уотсону в жизни до сих пор никогда не встречались. Да и вообще, идея целоваться с однополчанами или приятелями тоже не выглядела достаточно адекватно…       Джон ещё раз призвал на помощь врожденную смекалку и военную закалку. Или попытаться обратиться с просьбой о дружеской помощи, мол, поспорил с Майком на ящик пива (тот как раз весьма подходил на роль ценителя-любителя пенного напитка), что сможет поцеловать первого встреченного мужчину? И этим встреченным оказался Холмс. Майк в данный момент как раз о чем-то увлеченно беседовал с Молли, и при достаточном везении и проворности не помешал бы всем джоновым хитроумным манипуляциям своими вопросами. Только вот что-то Холмс не слишком был похож на приверженца мужской солидарности…       Однако, пора уже было на что-то решиться. Джон вытащил из кармана монету, подбрасывая её и доверяя сделать выбор случаю. Итак – орёл, значит, третий вариант. Чётким маршевым шагом, по-военному оттягивая носок и проговаривая про себя основные тезисы своей речи, Уотсон медленно пересёк почему-то показавшуюся неожиданно увеличившейся лабораторию и остановился в полуметре от цели, которая возвышалась перед ним непокорённой горной вершиной, правда, облачённой в дорогостоящий костюм и оснащённой современнейшими гаджетами. – Да? – Холмс слегка повернул голову в его сторону и вопросительно приподнял бровь.       И в ту же секунду все заготовленные сто пятьдесят два слова застряли в горле Уотсона. – Так что же вы хотели? – Холмс внимательно посмотрел на отставного капитана. – Хотел сказать – погода сегодня хорошая, – выдохнул Уотсон, мысленно аплодируя себе за оригинальность и находчивость. – Ну да. Луна в третьей фазе, звёзды светят, облака по небу бегут. «Немного романтики не повредит», – оправдал отступление от плана Джон. – «Просто для вступления, подготовка плацдарма для следующей атаки, так сказать». – Астрономией я не увлекаюсь, – сдержанно сообщил Холмс. – К сожалению, занятость не позволяет. Что-то ещё? – Э-э, нет, спасибо, – Джон даже не заметил, как снова оказался на другом конце комнаты, дыша так, будто только что избежал серьезной опасности. А Холмс, устало вздохнув, снова погрузился в мобильное устройство. «Да, немного не вышло», – разочарованно подумал Джон. Но он не привык отступать. Если не помог холодный расчет, всегда остается старый добрый наскок. Прямая кавалерийская атака с шашками наголо. Начать разговор по наитию, а там уж как пойдет.       Вероятно, если бы Джон был легкоатлетом, он бы приготовился к низкому старту и ждал сигнала судейского пистолета, но тут приходилось действовать самому. Поэтому он просто досчитал до трех. Но оказалось, что три – это подозрительно мало. И быстро. Вообще-то, его любимым числом было семь, и он решил посчитать сначала. Но дойдя до шести, он неожиданно сообразил, что неплохим числом было и сто – красивым, круглым, принятым международной палатой мер и весов в качестве метрической основы. Пока он раздумывал, не выбрать ли ему сотню для отсчёта, на смартфоне Холмса раздался сигнал принятого сообщения. Звуком воздушной тревоги. От неожиданности Джон подскочил, и совершил, наконец-то, тот первый необходимый шаг. Хватит ждать милостей, если не от природы, так от чисел! Он сам творец своего счастья! И если для этого ему нужно перецеловать хоть целый отряд таких надменных неразговорчивых типов – то и запросто. Джон Уотсон никогда ничего в жизни не боялся, и сейчас не испугается.       Подбадривая себя такими соображениями и постепенно разгоняясь, как локомотив, в топку которого кочегар поддаёт всё больше угля, он уже пересёк основную часть лаборатории, когда Холмс поднял глаза, отрываясь от светящегося экрана, и, как будто не заметив преисполненного решимости выражения лица Уотсона, готового уже вцепиться, и впиться, и сделать неизвестно что ещё такое же страстно-эротически-истерическое, предупреждающе произнёс: – Секунду, пожалуйста. Я жду очень важной информации.       Джон затормозил на подлете, как сбитый мухобойкой майский жук, и выдохнул. Весь настрой пропал так же мгновенно, как и появился. Похоже, если у него и случались неудачные дни, то сегодня был именно такой. И он уже почти решился бросить всё это и отправиться домой, наплевав на Холмса, поцелуи и даже само предсказание, когда услышал за спиной голос: – Доктор Уотсон? Теперь я могу уделить вам пару минут. – Ну, в общем-то, я… – пробормотал Джон, разворачиваясь и лихорадочно вспоминая все свои недавно заготовленные планы и пытаясь мгновенно составить новые, – Мистер Холмс, у меня тут к вам небольшое дело… – Майкрофт, пожалуйста, – Холмс ободряюще кивнул, словно удостаивая собеседника невиданной чести. – Хорошо, Майкрофт. Так вот… Я хотел сказать…       Оценив некоторое замешательство Джона, и параллельно быстро взглянув на часы, Майкрофт не терпящим возражений жестом указал в конец лаборатории. – Давайте немного отойдём, чтобы не мешать мисс Хупер с отчётом.       Джону ничего не оставалось, как согласиться. Тут же нога напомнила о себе покалыванием, глаз – подергиванием, а в животе неприлично заурчало. Понимание того, что от его напористости зависит исполнение предсказания и, возможно, всё будущее счастье, уверенности тем более не придавало. И тут вдобавок ко всему на секунду ему показалось, что что-то ярко-жёлтое пялится на него из угла, издевательски подмигивая. Жёлтый Тушкан?! Джон в замешательстве остановился, тряхнул головой, крепко зажмурил, а потом снова открыл глаза и только тогда понял, что это пузатая пластиковая бутылка из-под реагентов с черной надписью. Скрипнув зубами, Джон чертыхнулся, а потом поспешил вслед за Холмсом. – Ну что же, – без предисловий начал Майкрофт, едва они оказались вне пределов видимости за так удачно расположенной ширмой. – Не будем терять времени. Вы довольно привлекательны. Про себя я и говорить не буду. Ваше личное дело, кредитную историю и медицинскую карту я только что получил и считаю удовлетворительными. Предлагаю провести дальнейшее изучение.       Джон выпучил глаза. Вот такого он точно не ожидал. Особенно кредитной истории! Потому что всегда был принципиальным противником кредитов и никогда их не брал, предпочитая не иметь неоплаченных долгов ни в один из моментов жизни. А то мало ли что… – Откуда вы это всё взяли? – удивлённо-возмущённо вопросил он. – Какие такие кредиты?! Какое изучение? – Извините, но я не могу иметь дело с неблагонадежными людьми, поэтому выписка с банковского счета является обязательной, – спокойно пояснил Майкрофт, совершенно не обращая внимания на негодующего Джона. – Не отвлекайтесь, доктор. У меня ещё вечером заседание комитета по бюджету.       И сам сделал шаг вперед, не оставляя времени на раздумья. Поцелуй вышел прицельно точным: губы Майкрофта переместились на тридцать градусов правее и ниже, замирая на геометрической середине рта Уотсона. Но едва тот, осознав происходящее, попытался что-то прояснить или пояснить, как Холмс усилил напор, тем самым пресекая возможные дебаты, и только спустя сорок две секунды и семь полных вдохов спокойно отодвинулся на прежнее расстояние.       Пока Джон ошарашенно пытался переварить случившееся и оценить поцелуй по впечатлительно-возбудительной шкале (по первой прикидке выходило где-то на шестерочку из десяти, и то за счёт неожиданности), Майкрофт, аккуратно поправив сдвинувшийся на пару миллиметров галстук, объявил: – Я свободен послезавтра между 16.20 и 16.45. Клуб Диоген, дресс-код тип Б. Приходите.       Джон заморгал, внезапно ощутив себя Красной Шапочкой, повстречавшей на лесной тропинке не классического Серого Волка, а налогового инспектора. «Не он!» – с облегчением подумал Джон, – «Ну не может моя будущая судьба назначать встречу как вызов на собеседование». – Спасибо за приглашение, – между тем вежливо ответил он вслух, однако, весьма сомневаясь в возможности этой самой встречи. – Только не опаздывайте, – предупредил Майкрофт. – Мой день расписан по минутам. – Так точно, – по-военному отрапортовал Джон, готовый согласиться на что угодно, лишь бы побыстрее покинуть лабораторию. И то, что сейчас он медленно отступал в сторону выхода ни в коем случае не было бегством, а лишь тактическим перемещением.       Оглядевшись кругом, Джон заметил, что мисс Хупер увлеченно занималась своим безмолвным пациентом, а Стемфорд вообще куда-то исчез. Решив за лучшее тоже не прощаться, дабы не отвлекать (Молли) и не провоцировать (Майкрофта), Джон бочком подошел к двери и тихо выскользнул из лаборатории, рысью бросаясь на Бейкер-Стрит. Теперь ему предстоял самый важный этап сегодняшнего марафона – найти Шерлока, (который являлся единственным оставшимся претендентом на осчастливливание). И поцеловать. И на всё это было чуть больше часа. Но едва Уотсон вышел из метро, он понял, что то, что представлялось ему простой задачей, на деле оказалось гораздо сложнее. Он забыл точный адрес! Длинная улица простиралась перед ним, застроенная рядами домов, но вот незадача, какой из них был тем самым? Хотя Джон сам всего пару часов назад слышал произносимые Шерлоком злосчастные цифры, сейчас всё скрылось в каком-то подозрительном тумане. И чем сильнее он напрягал память, тем яснее становилось, что вспомнить не получится. Джон тут же пожалел, что не стал принимать прописанные своим терапевтом витамины с магнием, но сделанного было не вернуть. И не вспомнить. «122, 112, 220 или вообще 456?» – разные номера мелькали перед глазами, но единая картинка никак не складывалась. Здорово его, видать, этим безголовым по голове приложило. Джон тяжко вздохнул и устало присел на первую подвернувшуюся ступеньку. Выхода из ситуации он не видел. Не будет же он ночью ломиться в каждый дом по Бейкер-Стрит, спрашивая, не проживает ли тут Шерлок. Даже фамилии которого он не знал…       И что же теперь делать? Время неумолимо утекало сквозь пальцы, подбираясь к полуночи и лишая Джона надежды на сказочное воссоединение. Хотя… Что это его так зациклило на всяких пророчествах? Он встрепенулся, развивая эту новую смелую мысль. Всё, решено! Хватит оглядываться на предсказания, действовать по часам и доверять всяким там жёлтым тушканам! Он сам станет кузнецом своего счастья и творцом своей судьбы! И с этого момента всё будет так, как он сам захочет. Джон отважно натянул рукав свитера на запястье с часами, перекрывая циферблат и этим самым отметая власть посторонних факторов над собственными действиями. Итак! Завтра с утра он снова примется за поиски Шерлока, независимо от всей этой чуши, потому что забыть такого невероятного мужчину всё равно не сможет.       Посидев ещё пару минут, Джон, преисполненный гордости за свой характер, сообразительность и решительность, поднялся и направился в сторону дома. И тут в конце пустынной ночной улицы мелькнул темный силуэт. Джон пригляделся к одинокому прохожему и обомлел. Это был Он!! Шерлок!       Джон, даже не подумав о болевшей когда-то ноге, вскочил и бросился навстречу. Через мгновение он был уже рядом, и, наплевав на все предварительные подготовительные маневры, просто ухватил так счастливо обретенного Шерлока и впился в него поцелуем. Все анализаторские и прочие способности разом вылетели у него из головы, и он забыл о предсказаниях, гадалках, часах и тушканах. И Шерлок, похоже, тоже был не против столь бурного проявления эмоций.       Через несколько весьма насыщенных минут они наконец-то смогли оторваться друг от друга. – Я нашёл! – только и смог сказать Джон. – Это ты! – Естественно, это я, – уверенно произнес Шерлок, стараясь при этом выровнять дыхание. – Ты же сидишь на крыльце моего дома. Хотя я и ждал тебя несколько раньше. От Бартса досюда меньше двадцати минут езды.       Джон лишь счастливо улыбнулся. Теперь время не имело никакого значения, а вся мистика и прочая ерунда были им отброшены за несостоятельностью прогнозов. И тут… Отвлеченный до сего момента романтическим воодушевлением, он заметил в руках у Шерлока пакет. Бумажный. С морковкой. Не может быть! – Я т-так и знал! – пальцем показывая на злосчастный овощ, прозаикался Джон. – Что это? – Это для эксперимента, – тут же пояснил Шерлок, слегка удивленной столь эмоциональной реакцией. – У министра сельского хозяйства отравили любимую морскую свинку, необходимо выяснить концентрацию и скорость распространения яда… – А не жёлтого тушкана? – подозрительно переспросил Джон. – Нет, он держал дома двенадцать свинок. Тушканов там не было, я уверен. А тебя это интересует? Хочешь помочь в расследовании? – Пожалуй, да, – немного неуверенно ответил Джон. – Но вполне возможно, там замешана банда международных террористов, – добавил Шерлок. – Может быть опасно. – О, тогда тем более да! – с гораздо большим энтузиазмом согласился Уотсон. – Когда начинаем? – Естественно, сейчас! – И Шерлок распахнул дверь с номером 221, стремительно влетая в квартиру. – Время не ждёт!       И Джон без сомнений устремился следом. С Жёлтым Тушканом или без, но свое счастье он всё-таки нашел.