За себя и за того парня

Неревар Индорил       Целый месяц мы с Юли наслаждались отдыхом. Целый прекрасный месяц.       Солстхейм окончательно оттаял и расцвёл несмелыми пёстрыми цветочками. Откуда-то взялись шмели, а гнус, наоборот, притих.       Юли просто бродила по острову, не ища приключений и помогая только тем, кто действительно нуждался в помощи. Но больше любовалась природой и записывала в тетрадь наброски к песням: вдруг когда-нибудь, где-нибудь пригодятся... Из Нереварина, света, надежды и ужаса Морровинда, она превратилась в бродягу-менестреля - кем она сюда и прибыла. И между нами говоря, она была рада этому. Я и сам устал от всех этих испытаний, выпавших на нашу долю. И тоже отдыхал душой. А ночи наши были наполнены светом и неизбывным счастьем. Хоть я и не забывал о тренировках и прочих науках, необходимых Нереварину в будущем.       Но увы, всё кончается. Наступил месяц Высокого Солнца. По реке шла на нерест рыба, олени откармливались ягелем, солнце пекло почти по морровиндски. И в одну из ночей я услышал зов. Этот зов отличался от всех прочих. Это был... я. Мой человек просился на волю, и я должен был стать им.       Юли тоже что-то почувствовала и вцепилась в меня, как утопающий в соломинку. Да, она знала, что это рано или поздно случится, но так и не смирилась до конца. - Вот и кончился праздник, а? - с печальной иронией произнесла она. - Теперь ты будешь кем-то другим. Может быть, недом. Может быть, женщиной. Или вовсе котом или ящером. А я останусь одна. - Да, - ответил я. - Теперь я действительно буду Нереваром Возрождённым. Только... не думал, что это будет так больно. Не плачь, Юли, а то я и сам расплачусь...       Я гладил её по голове, как кошку, её плечи вздрагивали, а сердце моё рвалось надвое. Половина стремилась туда, в новую жизнь, а половина хотела остаться здесь, с ней...       Она всхлипнула и отпустила меня, видимо смирившись с неизбежным. - Юли, - шепнул я, - слушай. Я постараюсь тебя найти. Не знаю когда, не знаю как, но постараюсь. Просто чтобы убедиться, что у тебя всё хорошо. А если ты меня узнаешь в новом облике, то это будет великая удача. Это будет Судьба. - А я, - произнесла она всё ещё прыгающим голосом, - я постараюсь дождаться. Я кля... - Не клянись, - перебил я её. - Ты не выдержишь. Да, ты бессмертная, но даже если я стану недом, пройдёт лет пятнадцать, а то и больше, прежде чем... И тем более, если я стану женщиной - тогда в тебе будут бороться память и телесная нужда. Ты правильная женщина, ты никогда не повесишься на шею другой женщине, даже если она будет мной. И ты пылкая, ты вспыхивала от одного моего прикосновения, а без меня, в одиночестве, ты будешь медленно сгорать от тайных желаний, и однажды упадёшь к кому-нибудь в руки. Если такое случится, я заранее тебя прощу. Постарайся только, чтобы это был хороший человек. И чтобы он тебя действительно любил. В этом случае я буду только рад, что у тебя всё хорошо. - Врёшь, Неревар. Ты ревнивый. - Да, я ревнивый. Но я люблю тебя и смогу справиться с ревностью. Только не плачь, - я вытер ей слёзы. - Я верю в тебя, ты справишься. - Мне страшно... - Вначале мне тоже было страшно, но я справился. И ты сможешь. Справилась же с Хирсиновым Аспектом. Тебя признало моё кольцо, оно на самом деле было рассчитано на определённые качества души и ума, и они у тебя есть. Оно не свалилось и не сожгло тебя, когда мою душу вырвало из твоего тела в мирок, созданный Хирсином. Я в тебя верю. И ты верь. Мне. И Азуре. Чему-то она у нас с тобой тоже научилась, она не прежняя жестокая королева, карающая за любую провинность и отступничество. Она теперь так же, как и мы взвешивает добро и зло, и из получившегося результата уже выносит своё суждение. И она будет тебе помогать, пока твоя миссия в Морровинде не -завершится.       Я помолчал, дождался, пока она не совладает с собой. - Юли... У нас ещё есть немного времени... и я хочу, чтобы это, оставшееся время мы с тобой были счастливы.       Я стёр поцелуями следы слёз с её лица и ласкал до тех пор, пока она не позабыла обо всём. И после этого отпустил себя, это получилось пугающе быстро, уже через несколько минут я перестал различать, чьё дыхание глубже и чьё сердце бьётся чаще. Её тело дрожало под моими ладонями, её ладони обжигали моё тело. Мы взлетели, упали, потом вновь взлетели, и когда устали настолько, чтобы просто лежать рядом, взявшись за руки, зов стал совсем невыносимым. - Юли... прости... мне пора. - Знаю. Прощай, Неревар, и не попадайся больше кукловодам. - Постараюсь. А ты просто живи и будь счастлива.       И моя рука выскользнула из её руки, меня повлекло быстрым, но плавным потоком к далёкой звезде, превратившейся в ослепительное солнце, и выбросило в огромный, непривычный и оттого страшный мир. Воздух вдруг перестал помещаться в моих лёгких и вырвался пронзительным, детским криком. - Мальчишка. Жалко его, красавцем вырастет... - произнёс мужской голос. - И магом, - добавил женский. - Откуда знаешь? - Чувствую. От него исходит сила. Телдрин, я его здесь не оставлю. - Ну на всех несчастных твоих рук просто не хватит, - усмехнулся названный Телдрином. - Ты и так двоих усыновила, еле хватает средств, чтобы их прокормить. - Так я его усыновлять и не стану. Просто заберу от этой скумной твари. Ты только посмотри на неё! Она же едва соображает! Двое детей в отрепьях бегают и мусором питаются. В приюте ему и то лучше будет. А я послежу, чтобы он хотя бы первое время ни в чём не нуждался. - Добрая ты, Алину... За это и люблю. Ладно, забирай пацана. Только заверни получше, а то замёрзнет.       Я ещё успел разглядеть свою пухлую серенькую ручку, понимая, что родился данмером, добрые алые глаза женщины по имени Алину, а потом... забыл всё. Всю свою прошлую жизнь. - Как назовём парня? - спросил мужчина. - Нереваром, - откликнулась женщина. - Что за поветрие такое, - возмутился он. - У вас в приюте уже есть Неревар и Юлиана. У моих друзей дочке полгода - она тоже Юли. А вчера я видел парочку - они планировали сына назвать Нереваром. - Победительница Мора этого достойна, как и её предыдущее воплощение, - усмехнулась женщина.       Меня укачивали добрые руки, а я... помнил. Я не забыл её. Помнил глаза, похожие на два осколка моря. Огненное облако волос. Белую-пребелую кожу с золотыми искорками веснушек. Помнил имя. Юли.       "Я помню тебя, Юли. И я найду тебя. Обязательно найду..." Юлиана Ллетри       Вот и всё. Я снова одна.       Говорят, что одержимость - плохо, страшно. Так вот что я вам скажу. Одержимость Нереваром - это прекрасно. Пока он вёл меня, спасал, утешал во сне - все мои кошмары, вся моя боль были сущей ерундой. А теперь он улетел от меня, покинул мою душу, чтобы переродиться каким-нибудь младенцем, и заранее отпустил мне грех измены, словно боялся, что не вернётся за мной.       "Ты сделана из огня", - сказал он, повторяя слова какого-то поэта. Теперь этому огню не для кого гореть. Теперь он или угаснет, или пожрёт меня.       И как я без него теперь справлюсь со всей этой грудой дел? Без незримого плеча, поддерживающего в самую тяжёлую минуту?       Не знаю, сколько я так сидела, прижимая к груди медвежонка и бездумно глядя в пустоту. Потом заставила себя встать. Надо как-то жить дальше. Я ещё жива, "Луна-и-Звезда" не сожгла меня, значит, я всё ещё Нереварин. Будь оно всё неладно, и не смей реветь, ты, мать твою, надежда Морровинда, последняя и единственная, и в твоих слабых ручонках - те рычаги, которые должны удержать эту страну от падения в пропасть. Удержать хотя бы на краю...       Как глупо - реветь во сне и даже не пытаться проснуться. Без Неревара я потеряю контроль над своими снами, они снова будут течь, куда им заблагорассудится. Вот, например, появления Азуры в комнате я совсем не ждала... - Нереварин, - непривычно тихим голосом начала она. - Или, может, Юлиана, ведь это твоё имя. Откровенно говоря, мне надоела собственная заумь, Но имидж - без него никуда...       Её лицо постоянно менялась - вот была рядом знакомая данмерка, и вдруг плавно перетекла в нордку, золотые косы упали на плечи, глаза поголубели. Потом потемнела, отвердели скулы, тоньше стали губы - на меня смотрела типичная уроженка Сиродила. - Видишь ли, я кое-что обещала Неревару. Вы двое изменили меня, и, похоже, скоро я вынуждена буду запереть свой план от живых. Добрая Азура на данном отрезке времени очень некстати, мне ещё некоторое время придётся корчить из себя живую статую. А потом кто-нибудь сочинит сказку о том, как Вивек, познавший ЧИМ, поразил меня своей Муатрой, дабы отомстить за гибель друзей и Морровинда. Может и сам Вивек, с него станется. Ибо он понемногу сходит с ума, утерянное бессмертие для него трагедия, как бы он не пытался изображать веселье. Лишь бы не сорвался, как Альмалексия. Плохо то, что заперев Лунную Тень, я ограничу и свою способность появляться в Нирне в этом облике. Впрочем, я и так превысила свой лимит вмешательств в дела смертных. Останутся лишь видения и пророчества, которые не всякий смертный способен расшифровать. А сидеть вот так рядом и говорить на понятном всем языке - уже не смогу. - Скоро? - переспросила я? - Пять лет, если быть точной, - её лицо, наконец, обрело кое-какую стабильность, и теперь напротив меня сидела...я, но лет на пятнадцать старше. - Эти пять лет я ещё смогу вести тебя, как обещала. Но через пять лет закончится и твой срок пребывания в Морровинде, и ты уплывёшь на восток для другой, не менее важной миссии.       Она замолчала, и я, завороженная сменой её облика, задала глупый вопрос: - Рассветная Леди, почему вы меняетесь? - Потому что Солстхейм принадлежит трём народам. В Морровинде я выглядела, как Велоти, в Хай-рок - как бретонка, а здесь я похожа на любую женщину, какая только в голову придёт. Лишь время спустя остров будет принадлежать данмерам. Вижу, у тебя немало вопросов ко мне накопилось. Спрашивай, - улыбнулась она. - Скажите пожалуйста, что за странное проклятие вы наложили на кимеров? - решилась я. - Ты угадала, это не проклятие, а сигнал. Сигнал, чтобы они опомнились, покаялись и зажили по-человечески. Но они просто испугались. И со страху накрутили такие петли вокруг своих шей... И в результате получили Дагот Ура и слабеющий с каждым днём Трибунал, нависшую над городом луну, которую я не имела права убрать - ибо её сбросил Шеогорат, и, значит, это его игрушка и его сила. Вот так простое изменение внешности превратилось в страшное проклятие.       И она вздохнула - как человек. - Насчёт Неревара я тебе отвечу и так. Он обещал - значит найдёт. Как - другой разговор. Я изучила его, как не изучила собственного сына. Если он дал обещание, то выполнит любой ценой. Но у тебя есть ещё один вопрос... - ...почему пять лет? Не два, не десять - именно пять? - Потому что именно тогда, когда ты будешь совсем беспомощной, придёт зло, которому ты не сможешь противостоять. Оно будет носить красное и скрывать его под чёрным, а вера его будет сплошным огнём, кровью и тьмой. Корень его будет не в Морровинде, а далеко на юго-западе. Сила же его подобна моей... Нет, не тебе с ним бороться - другие придут и изгонят его. А ты уйдёшь туда, где не будет твоего прошлого и настоящего, там ты окрепнешь и вернёшься - не для подвигов, а для помощи другим...       Она смахнула волосы со лба. - Ох уж эти пророчества, эти туманные видения будущего. Ты помни, что я ещё приду к тебе не раз, и ничего не бойся. Но будь осторожна.       И она накинула на голову капюшон, и начала растворяться.       И через несколько минут я проснулась. Окунула в таз лицо, смывая следы слёз, привела себя в порядок.       Ещё несколько дней у меня ушло на то, чтобы передать дела Свенье, попрощаться с друзьями, и вот я взошла на корабль, плывущий на Ввандерфелл. Который, затаив дыхание, ждал моего возвращения. И не задумывался, что творится у меня на душе. Долго же мне отвыкать от его присутствия, пройдёт не один месяц, прежде чем я смирюсь.       Но ведь он обещал. Значит, вернётся... Кай Косадес. Пять лет спустя.       Я опоздал.       Ещё месяцем раньше я мог бы остановить Нереварина, попытаться защитить её от этих нападений.       А год спустя, когда случился Кризис Обливиона,и когда выяснилось, кто стоял за этими нападениями, я мог бы переправить её в Сиродил, под защиту Клинков. Если бы она умудрилась опять выжить... И была бы у нас не одна, а целых две надежды.       Но случилось то, что случилось. Именно в тот момент, когда эти типы в красных балахонах, которые они ещё тогда маскировали чёрными одеждами и наколдованными доспехами, возобновили свои атаки на Юли. Именно в тот момент, когда она оказалась мало того, что слишком заметной, так ещё и беззащитной перед ними - в силу своего положения, о котором я узнал тоже слишком поздно, и не от неё. Именно в тот момент, когда окончательно прояснилась правда о её родственной связи с правящей династией Империи. Да, именно в тот момент жребий, примерно раз в несколько десятилетий кидаемый Клинками, жребий, кому плыть на Акавир, выпал ей.       И к моменту моего прибытия она сделала свой выбор. Акавир представлялся ей безопаснее Морровинда и вообще Тамриэля. Корабль уже ждал её в самой восточной гавани. И с ней плыли все Клинки, что прибыли в Морровинд со мной. Таково было их решение. Добровольное, как водится в таких случаях. Тот же состав Клинков, что сформировался уже в Морровинде - остался. Это было не лучшим решением, но впоследствии все эти люди и меры многое сделают для охваченной огнём страны.       Но в тот момент я об этом не задумывался. Я стоял на мысу и беседовал со Сйорваром Лошадиной Пастью, а Юли стояла на краю, почти над самой пропастью, запрокинув голову, а напротив неё неподвижно висел дракон. Огромный, синий, он почти сливался с небом. И, казалось бы, Юли, как Клинок, обязана была схватиться с ним в поединке, но нет - они мирно беседовали, хотя я не слышал ни слова. - Не могу я оставить здесь Юли, - норд почти рычал. - Её уже один раз ранили. Ядовитым кинжалом. Пока она ещё отбивается, пока ей ещё не тяжело держать меч. Но месяца через два-три... в общем, она станет слишком неуклюжей. И может статься, не сможет отбить очередной отравленный клинок. И я не успею её защитить. Не могу я так рисковать своей женой и неродившимся ребёнком. Поэтому мы отплываем. Пусть эти эльфы впредь берегут свою надежду, а не взваливают на её плечи всё подряд! - Постой, так вы... - Да, уж полтора года как. Ей богу, сам не думал, что... Понимаешь, Кай, я любил её с того самого дня, как она впервые заглянула в мою хижину и попросила подучить её сражаться. Но она то выполняла свои пророчества, то помогала кому-то, и я её видел очень редко. А два года назад на неё впервые напали эти... Мы грешили на Мораг Тонг, а это был какой-то мерзавец ещё из Юлиного Сиродильского прошлого. Тогда мы и не подозревали о том, что он в этой истории не главный... Вообще ничего не знали - ни о том, кто стоял за беспорядками в Сиродиле, ни насколько эта организация раскинула щупальца. Тогда мы впервые узнали о том, что Клинок может предать. Ну вот, так случилось, что Юли решила спрятаться в моей хижине, как в наименее подходящем для себя месте. Конечно, потом эти гады нашли и мой дом, но к тому времени Юли успела выяснить всё, чего хотела... В общем, началось всё с того, что я напоил её вином и заставил выреветься, потом она как-то оказалась в моих объятиях, и вот... всё само собой получилось. Я не надеялся, что та ночь перерастёт во что-то большее, я уже знал от неё о Нереваре и о том, какое место он занимал в её жизни... А потом... - Что потом? - хотя я уже догадывался, что. - Потом она разобралась с этим человеком, и с предателями в наших рядах, но вместо того, чтобы закатить пирушку в каком-нибудь трактире, вновь постучалась ко мне. И эта ночь повторилась. Через некоторое время она призналась мне в любви и приняла моё кольцо. - И вы тогда думали, что всё кончилось и можно устроить свою жизнь так, как вам хочется? - Да. Она "вступила" меня в дом Хлаалу, помогла мне из обычного пастуха превратиться в преуспевающего фермера... Это помогло мне и как Клинку тоже. Но... через полтора года это возобновилось, и я ничего, ничегошеньки не могу сделать. Более того, на этот раз мы не можем вычислить, откуда приходят эти убийцы. Только одно может навести на след, и то весьма сомнительно... - То, что Юлиана потомок Тайбера Септима или кого-то из его братьев? - Да. Я взял замуж принцессу, которой наплевать на собственный титул. Так вот, похоже, её пытаются убить именно из-за того, что она принцесса... Тот тип тоже что-то об этом говорил, но Юли забыла, что именно. Выходит, зря. Видишь, как она с драконом разговаривает? Это могут делать только Драконорождённые. До простого смертного эти существа не снизойдут. - Стой, может, дело не в титуле, а в таланте? - Может, - и Сйор тяжко вздохнул. - Теперь уж и не разберёшься...       Тем временем предмет нашей беседы наконец закончила свой неслышный разговор с драконом, и тот растворился в небе, а она повернулась к нам. Её одежду тут же подхватил ветер, она облепила её тело, и стал заметен ещё небольшой живот, не оставляющий, впрочем, никаких сомнений относительно Юлиного положения. Она улыбалась мягко и виновато. - Это Скай, - сказала она. - Ну, я так его называю. Его настоящее имя слишком сложно для произношения, да и он сам попросил его не называть. Он разговаривает со мной мысленно, иногда учит их языку, но моё горло с трудом справляется со словами и потом болит целый день. Кровь Дракона во мне слишком слаба, к сожалению, будь всё иначе, мне не пришлось бы уезжать. - И она как-то жалобно вздохнула. - Подвела я вас, учитель... - Это не ты, это жизнь нас подвела. - Я погладил её по голове, как когда-то. Она и сейчас выглядела лет на шестнадцать, но это не мешало данмерам уважать её. Обратной стороной этого была абсолютная ответственность за всё. На неё возлагали все надежды и вешали всех собак, особенно, когда Вивек окончательно абстрагировался от мира. Как она не сломалась, одному Талосу известно. И когда на неё начались покушения, растерянные велоти даже не попытались что-то сделать. Мол, мы люди маленькие, авось без нас справятся...       Не справилась. Прав Сйорвар. Раз не сберегли - пусть надеются отныне на себя.       Тем более, что не далее как вчера ей явилась Азура. Сказала, что это последнее такое явление, и что миссия её в Морровинде закончена. Что благодаря её стараниям выживет куда больше данмеров, чем могло бы быть. И что пора оставить этот народ: за морем её ждёт более важная миссия, а данмерам пора самим браться за ум.       Возьмутся ли? Или так и будут смотреть вверх? И винить во всём богов и героев? И у них же просить помощи? - Юли, да не грусти ты, всё образуется. - А Неревар был прав. Я его не дождалась... Он был огнём, а Сйор - стена моя каменная. Я люблю их обоих, понимаешь? Но ведь так нельзя, чтобы двоих сразу... - Так ты об этом сокрушаешься? Он ведь сам тебя отпустил. Да и нельзя живой мёртвого любить, ничего хорошего от такой любви не выйдет.       Юли молчит и грустно улыбается. И я понимаю, что печаль её не только об этом. Обо всех тех годах, что она провела в Морровинде. Приросла душой, прикипела. Даже родителей из Сиродила в Блэклайт вывезла, помогла устроиться и им, и их родным детям. Вообще много кому помогла, весь Морровинд у неё в друзьях...       Да уж, друзья. Как пришла беда к Нереварину - сколько их осталось, тех друзей? Шаманка Уршилаку, Крассиус Курио да полусумасшедший Вивек. Ну и по человеку от каждой гильдии. Толку от такого количества... Даже имперец Курио, при всей его осведомлённости, не смог вычислить, откуда пришла угроза. А Клинки... кто-то всё время наводил их на ложный след, и вроде бы ликвидированная угроза вновь и вновь оказывалась одним из щупалец.       Мы спустились с утёса. Этот берег принадлежал Телванни. Корабль ждал - необычайно огромный, могучий. Он мог вместить не только всех Клинков, но и население большой деревни. - Знаешь, Кай, а ведь Акавир не так страшен, как его малюют. Все, кто когда-то уплыли туда, живут там небольшим анклавом, и к ним присоединились местные жители - из тех, кому не по душе войны. И драконы, вроде Ская, защищают их. Только таких, как я, умеющих мысленно говорить с драконами, там от силы три человека. Поэтому Скай и согласился помочь. Провести нас сквозь все ловушки и уберечь от бурь, по возможности. Вот и пригодилось моё происхождение, да уж, - смеётся Юли.       "Пригодилось, да не там," - думал я год спустя, когда Драконорождённых по всему Тамриэлю выкосила коса Мифического Рассвета. - "Да что теперь, одного бы уберечь... А как бы ты пригодилась со своей отвагой и опытом тому же Мартину..."       На корабле жизнь кипит. Кто-то возится с такелажем, кто-то грузит в трюмы запасы пищи и пресной воды. Все Клинки стоят на берегу, дожидаясь Юли и Сйорвара. Они идут рука в руке, спокойные, словно все беды позади, и впереди только хорошее. Да так оно и есть. Я иду чуть позади и с непривычной тоской понимаю, что девочка выросла. По настоящему. Набралась не самого доброго опыта, научилась бороться. Но сейчас ей просто необходима поддержка. И Клинки не подведут.       Я поочерёдно обнял всех. Смуглокожих воительниц Ритлин и Элон. Аргонианина Девятипалого. Альтмера Тьермэйллиона и данмерку Суран. Малютку Гилдан. Напоследок облапил северянина и прижал к себе Юли. Эти люди много значат для меня, мы вместе прошли многое, и то, что они уплывают, скорее всего, навсегда - большая потеря. Ибо с Акавира ещё никто не возвращался.       Но прощание не затягивается - мы все сторонники правила "долгие проводы - лишние слёзы". И вот уже опустился трап, как вдруг... - Господа, а я зайца поймал, - весело прокричал один из матросов. Этакий медведистый бретон, по ошибке наделённый манерами дворянина. Пожалуй, единственный из экипажа, кто не злоупотреблял морскими и прочими терминами. Под мышкой у него болтался данмерёнок. На вид ему было года два-три, а на самом деле, скорее всего, пять. Данмеры достигают своего совершеннолетия в шестьдесят... - Ты откуда взялся, зайчонок? - спросил я, поставив мальца на землю и поправив ему рубашечку и штанишки. - Я не зайчонок! Я глозный воитерь Нелевал! - пропищал малыш, путая буквы "р" и "л", как иногда случается с маленькими детьми. - Что вы смеётесь, меня плавда так зовут! - Откуда же ты взялся, грозный Неревар? - повторил я с самым честным лицом. - Из плиюта сбежар, - коротко и информативно ответил ребёнок. - А сбежал-то зачем? Там же и кормили тебя, и одевали... - У меня была воспитатерь... почти как мама. А теперь она дома сидит и ждёт лебёнка. А я что, взлосрый? И вместо неё тепель длугая тётя. Она нас всё влемя наказывает. То в угор ставит, то по попе шрёпает, то без завтлака оставит. Мы с длугим Нелевалом постоянно делёмся, он пелвый резет, а попадает обоим. А недавно Юри за косу таскара, за то что она суп лазрира. И вообще всех обижает. Вот я и сбежар. В пилаты. - Я боюсь огорчить вас, молодой человек, - усмехнулся бретон, - но на этом корабле пиратов нет. Мы честные моряки. - Ууу... - недовольно пробурчал малыш. - А всё лавно с вами сбегу.       И вдруг он увидел Юли. - Ух ты, какая класивая тётя! А давай ты будешь моей мамой!       Помолчал немного, окинул её взглядом, посмотрел в глаза: - А когда я выласту, то на тебе женюсь!       Секунду все молчали, а потом кааак грохнули! - Ой, не могу! У мелкого губа не дура, - покатывалась редгардка Элон. - А главное, приоритеты как чётко расставил! - вторила ей Гилдан.       А Юли вдруг просияла. И я услышал тихое: - Он обещал, и он меня нашёл! - и вдруг она залилась хохотом вместе со всеми: - Но я не думала, что это будет так... так смешно!!!       Я кое-как разогнулся и посмотрел на Сйорвара. Он единственный не смеялся. Его лицо озаряла улыбка светлой печали. - Вроде, должен ревновать, а не получается. Этот малыш ей как сын или младший брат. Какая у них ещё может быть любовь? А когда он станет достаточно взрослым, меня, наверное, уже не будет. Мне ведь уже сорок... А к тому времени, если доживу, стану таким старцем, что никакой любви уже будет не надо... - Не грусти, друг, - похлопал я его по плечу. - Всё будет хорошо... - Конечно, - усмехнулся он. - Уж я постараюсь. Да что я... лишь бы у Юли было всё хорошо. - Ну что же, - обратился я к своим Клинкам. - Раз мы все нашлись, давайте обнимемся и посидим на дорожку.       И мы все обнялись, причём маленький Неревар каким-то образом затесался в середину нашей дружеской кучи-малы, хлопнули друг-друга по ладоням, на минуту присели - кто на мешки, кто на бочки, кто на якорь, а одна мелкая ушастая личность - ко мне на колени.       Корабль плывёт на восток. Все заняты своими делами. Матросы работают, капитан и боцман командуют, кок варит обед. Маги ушли в трюм, алхимичить, воины - кто тренируется, а кто помогает экипажу.       Присевшая на корточки редгардка фехтует деревянным кинжалом с данмерским мальчишкой, а тот сражается довольно ловко для своего возраста.       А на корме, прижавшись к друг дружке, в обнимку стоят норд и имперка. Веер треплет его светлые и её огненные волосы. Оба печальны, но печаль это - светлая.       Верится, что всё будет хорошо...       Такие картины рисует моё воображение, пока я трясусь в карете, влекомой на запад. Тамриэль катится во тьму. Но, возможно, ещё есть шанс остановить это падение. Вот только той, что однажды это сделала, при этом не будет. Значит, нужно ждать новых героев. И пусть они появятся тогда, когда будут нужны. А мы постараемся не повторить прошлых ошибок...