Наперегонки с ветром

Еще теплые осенние лучи солнца назойливо пробивались сквозь плотные занавески и длинными щупальцами тянулись вглубь комнаты, окутанной сумраком. На оконном стекле сверкали и переливались капельки воды, оставшиеся от ночного косого дождя. Стоило Ноктису открыть глаза, как над ним возникло сердитое лицо Кора. — Ничего не хочешь мне рассказать? — Строгим тоном спросил Леонес. Он сидел на краю широкой кровати. Ноктис медленно перевернулся на бок, в сторону главы службы безопасности. Яркий свет резанул по глазам, и резкая боль ударила в голову, напоминая о вчерашнем вечере. Изобразив на лице отвратительную гримасу, Каэлум натянул на голову одеяло, прячась и от Кора, и от столь нелюбимого утреннего солнца. — Я понимаю, у тебя своя жизнь, но хоть изредка думай об отце. Его здоровье оставляет желать лучшего. Представь себе, что случилось бы, будь он дома. Тебя нашли без сознания на обочине дороги, — отчитывать и поучать Ноктиса входило в обязанности Леонеса в отсутствии Региса. Нравоучительный тон Кора всегда раздражал Каэлума. Единственным человеком, к которому Ноктис иногда прислушивался, был отец и то пару лет назад, когда Регис хоть как-то интересовался жизнью сына. Дела Каэлума — старшего шли вверх. Уже с десяток лет он оставался одним из самых влиятельных и успешных бизнесменов, но вот в семье наступил разлад. За постоянными разъездами, конференциями, корпоративами он не заметил, как вырос единственный сын. Ноктису стукнуло девятнадцать, он окончил первый курс университета без проблем. Регису же было достаточно знать, что сын учится и не водится с сомнительными компаниями, которых в городе хватало. Ноктис сердился на отца за его равнодушие, холодность, за то, что ставил бизнес выше семьи. Они даже праздники отмечали врознь. От мыслей об отце, навеянных словами Кора, Ноктис сжал кулаки, у него появилось желание разбить что-нибудь или ударить кого-нибудь. Давние обиды и недовольство уже успели перерасти в злость и отвращение. — Спасибо, то хоть сейчас рассказал о здоровье отца, — сквозь зубы выдавил Каэлум. Кор привык мириться с несносным характером парня и пропустил укол мимо ушей. — Что вчера произошло? Как ты оказался перед воротами? До этого момента Ноктис и не думал о вчерашнем дне, но осознал, что ему до чертиков интересно знать, каким чудом он вообще добрался до дома, потому что он кое-как помнил лишь то, что происходило в клубе, а дальше… черная дыра в памяти. Может быть он слишком много выпил или алкоголь оказался паленым или Промпто успел подсунуть какую-нибудь дурь? Но итог был один — провал в памяти, раскалывающаяся голова, ужасный сушняк и необходимость быть на парах в университете. От последнего Каэлум решил-таки отказаться. Не зря же отец отдает немалые деньги на обучение. И становиться неважно на скольких занятиях ты присутствуешь и сколько зачетов сдаешь. Главное, чтоб отец не узнал о прогулах. Однако Ноктис только сейчас понял, что ему, откровенно говоря, плевать, закончит он университет или нет. На худой конец есть Промпто и беззаботная жизнь, в которой полно алкоголя, девочек и наркоты. А перспектива сдохнуть лет в двадцать пять от передозировки Каэлума уже не так пугала, как раньше. — Ноктис! — Позвал Кор, догадываясь, что Каэлум подниматься явно не собирается и опять засыпает. Не дождавшись ответа, Леонес стащил с Ноктиса одеяло и сильно тряхнул парня за плечи. За столь непочтительное обращение с привилегированной особой он получил удар руке. Несмотря на слабость во всем теле, Ноктис ударил сильно и, недолго думая, накрыл голову подушкой. — Ведешь себя, как баба! — Рявкнул Кор и, не став дожидаться, пока Каэлум встанет, покинул комнату, — поднимайся, к тебе полицейские пришли по поводу вчерашнего. «А что было-то?». Ноктис лежал на кровати, в попытке вновь провалится в сон, не видеть этот свет, не ощущать боль, но все оказалось тщетно. Рука сама потянулась за стаканом с водой, очень кстати стоявшем на тумбочке у кровати. Каэлум наблюдал за разноцветными бликами, игравшими на стекле, находя это занятие весьма увлекательным. Цвета менялись на каждой грани, растягивались, расплывались. «Что я делаю?» — Ноктис задался этим вопросом. Все произошедшее в последнее время показалось ему серым и однообразным, по сравнению с яркими разноцветными бликами в стакане. Неожиданно он выплеснул воду себе на лицо, уничтожив все до единого цветные лучики. Приятная прохлада растеклась по коже, а с ней появились и силы. Ноктис сполз с кровати и, пошатываясь, побрел из спальни. В зале уже целый час пребывали двое полицейских. Один тощий, длинный, небрежно одетый с всклокоченной ярко-рыжей шевелюрой, оканчивающейся тонким хвостом нагло растянулся в кожаном кресле. Рядом стоял высокий, крепко сложенный лысый мужчина в темных очках, больше напоминавший агента спецслужб, нежели обычного полицейского. Оба с удивлением рассматривали вошедшего парня. На лице рыжего отразилось недопонимание, кто это вошел: сын бизнесмена или сантехник, латавший прорванную трубу в ванной? Мокрые волосы липли к лицу; с подбородка капала вода; Ноктис, ничего не замечая вокруг себя, подошел к окну. Он залез с ногами на подоконник и потянулся за верхней ручкой. Распахнув окно, Каэлум пошатнулся, словно его едва не сдуло порывом ветра. Лысый мужчина дернулся с места, решив, что парень готов выпрыгнуть из окна. Но Ноктис неуклюже слез с подоконника и наконец обратил внимание на полицейских. — Ноктис Люцис Каэлум, Я детектив Руд, это детектив Рено. — Представился высокий мужчина в очках. Ноктис облокотился о подоконник, бровь взмыла вверх. «Бог мой, какая честь!» — Каэлум пребывал в одном шаге от того, чтобы съязвить. — Чем обязан? — он постарался придать голосу твердость, ведь язык его с самого утра не слушался. — Вчера в городе проводились несанкционированные гонки, вам что-нибудь об этом известно? — Прокашлявшись, изложил суть дела детектив Руд. — Нет, — Ноктис отвернулся к окну, понимая, то ничего интересного полицейские ему не скажут, и это очередной плановый обход возможных случайных свидетелей для «галочки». Вот только какого черта они лезут в его дом, ведь стражи порядка на милю не приближались к особняку Каэлумов. Отца дома не было. Ноктису открылась истина — по-настоящему боятся лишь Региса, в его же отсутствии можно безнаказанно проникать в запретный дом, как крысам на кухню, когда уходят повара. Недобрая ухмылка коснулась лица Ноктиса, для себя он запомнил имена детективов, чтоб в будущем припомнить нанесенное оскорбление. За окном шелестели желтеющие листья клена. Игра света. Они вспыхивали и потухали, стоило лучу солнца коснуться поверхности. Чистейшее бледно-голубое небо без единого серого пятна, покой которого высоко-высоко нарушали стаи птиц. Перед носом пронесся воробей и присоединился к собратьям под кроной клена. Воздух уже сполна пропитался осенью. А жизнь не так уж и плоха, если отпустить неуместную в голове боль. — Вам о чем-нибудь говорит имя Клер Феррон? — Голос детектива вернул Ноктиса в комнату, давящую своей вычурной отделкой и душащую спертым воздухом. — А кто это? — Ноктис вовсе не собирался насмехаться, разрушая всю прелесть мгновения: одной частичкой души он все еще пребывал за пределами дома: лежал в куче опавших листьев и упивался видом безмятежного неба —, но получалось все равно не слишком учтиво, впрочем, как и всегда. — Гонщица, находящаяся под следствием. Перед Ноктисом на подоконник упали несколько фотографий: снимки из следственного дела, случайные кадры, пара из которых сделаны на фоне университета. На всех изображена одна и та же девушка, не слишком высокая, но невероятно длинноногая, хрупкая, с бледной кожей и розовыми волосами. «Она вся какая-то нескладная», — отметил про себя Ноктис. — А ее, случайно, по-другому никак не называют? — Поинтересовался Каэлум. В его голове начали всплывать смутные картины. Он ее уже видел и не раз. — Лайтнинг, так прозвали ее гонщики, — ответил детектив Руд. Ноктис же кожей ощутил, как победная довольная улыбка растекается по лицу полицейского. Каэлуму стало все равно кем или чем вызывалась эта улыбка, но неприязнь к стражам правопорядка парень испытывал давно. Не доставит он им радости. — Мы учимся в одном университете, — выпалил Ноктис. Детектив слегка смутился, он, похоже, ожидал услышать другой ответ. Именно сейчас Руда решил поддержать напарник. Рено не спеша, вразвалочку приближался к окну. Губы лысого неожиданно растянулись в неимоверно широкую улыбку, открывая ровные ряды зубов. Ноктиса аж передернуло. «Значит, это еще не все». В голову закрались сомнения. Кор говорил, что детективы пришли по поводу вчерашнего, но сами они еще и словом не обмолвились о том, какое отношение ко всему имеет Каэлум. Рено медленно опустил на подоконник кипу фотографий. Кадры с камер видеонаблюдения, с разных ракурсов и из разных мест. Ноктис с удивлением обнаружил на снимках себя спящего, свою машину и розововолосую девушку за рулем. — Я почувствовал себя плохо и попросил знакомую довезти до дома. Каэлум расслабленно опустился в близстоящее кресло. По телу прокатилась волна удовлетворения, вызванная недоумением, исказившим лица полицейских. Ноктис сам внутренне радовался заполнившемся пробелам в памяти. Он вспомнил, как чуть не разругался с Гладиолусом из-за толком незнакомой девушки, теперь он хотя бы знает ее имя. Хотя, какая ему разница. — Не смеем более вас задерживать, — ворчливо пробормотал Рено, сгребая в охапку фотографии, но одна незаметно скользнула с подоконника под штору. Детективы быстро удалились. Покидая зал следом, Ноктис заметил упавший снимок и решил оставить- таки себе на память. — Кор, — заорал Каэлум на весь дом, — ты куда мои вещи дел? Возмущенный Леонес показался на лестнице у второго этажа. — В холле на кресле. Однако кое-чего Ноктис не нашел. — А пиджак где? — Его и в помине не было. Каэлум бросил взгляд на фотографию — пиджак на нем. А между прочим этот он любил больше остальных. *** В аудитории находилось на удивление слишком много народа. Но на появление нового лица в группе никто не отреагировал. Студенты сидели либо слишком не выспавшиеся после достойного празднования первого сентября, либо слишком занятые обсуждением насущных проблем. Клауд, никем не замеченный, юркнул за последнюю парту у окна. Сам он ужасно хотел спать. Ведь его сон состоял из пары часов, проведенных на подоконнике подъезда близлежащего от университета дома, поэтому он натянул на голову капюшон толстовки и пристроил сумку вместо подушки. Каждый раз, как хлопала входная дверь аудитории, Страйф с неимоверным усилием разлеплял отягощенные веки, чтоб увидеть вошедшего. Минут за пять до начала пары дверь в очередной раз открылась, Клауд, приподняв голову, убедился, что вошел не тот человек, который ему нужен, и вновь закрыл глаза, как вдруг его плеча легонько коснулась чья-то рука. — Эй, Клауд, — ушей достиг знакомый нежный голос. Страйф лениво оторвал щеку от сумки. Перед ним стояла Лайтнинг, зевая в полный рот и потягиваясь. Клауд внимательно посмотрел на нее, не похоже, чтобы девушка ночевала дома: короткая юбка, топ, босоножки, кожаные браслеты, которые она носила, не снимала, сколько Страйф себя помнил, и пиджак, явно не по размеру, к тому же мужской. — Ты где всю ночь была? — Клауд собирался спросить не это, но слова сами слетели с языка, да в придачу так грубо. Клер дернулась от такого нападения. Страйф всегда был с ней вежлив и добр. — В клубе, а потом в подвале общежития, — тихо ответила Лайтнинг, уставив растерянный взгляд в пол. Как только Зак уехал, Клер легко перемахнула через невысокий забор, окружающий территорию общежития. Но подойдя к самому зданию, девушка обнаружила трубу, по которой она всегда забиралась в комнату на четвертый этаж, сломанной, запертую дверь при входе и отсутствие дежурного на вахте. Клер постояла под окнами, тоскливо глядя на решетки, и побрела к подвалу, устроилась на бортике под крышей. Тогда-то и начался дождь. — А между этим? — в голосе Клауда играли нотки недоверия, он некрасиво прищурил глаза и покосился на пиджак, надетый на девушку. — Ничего особенного! — Резко отрезала она. Внутри Лайтнинг начинала вскипать. Она догадывалась, зачем пришел Страйф и бесилась от того, что он не хотел сразу задать свой главный вопрос, а принимался копать, открывая новые детали, залезая все глубже. Клер терпеть не могла, когда ее вот так вот, по крупицам, разбирали на части. И этот пиджак, привлекший внимание Клауда, уже раздражал девушку. Зачем она только его взяла! Феррон демонстративно неаккуратно стащила его с себя и бросила на парту перед Страйфом, при этом из кармана что-то выпало. Лайтнинг нагнулась, подняла пачку сигарет и швырнула вслед за пиджаком. Студенты, находившиеся в аудитории заметили оживление за последней партой и приняли происходящее за разборки влюбленной парочки. Кто-то сидел, присвистывая, другие перешептывались. Клауд, отметив излишнее внимание, схватил Клер за руку и усадил рядом с собой. — Ненормальная, — проворчал он, — я переживаю. Ты пропадаешь бог весть где, не приходишь в гараж, а теперь… — и Клауд умолк. Лайтнинг почувствовала себя виноватой. Страйф имеет право злиться на нее, а она его еще больше провоцирует на скандал. Они ведь лучшие друзья. Но Клер не привыкла изливать душу даже перед своей сестрой, всегда она держала все внутри себя, а когда чаша переполнялась — выплескивала накопившуюся злость, обиды, разочарования на окружающих, на этот раз под горячую руку попал Клауд. — Прости, — прошептала она, — я должна была все рассказать. Лайтнинг ощутила, как холодок пробежал по коже, выступив мурашками. Она робко взяла пиджак и накинула на плечи. Ее стальные глаза обратились на Клауда. — Я тоже виноват. Не стоило грубить. — Страйф бережно взял Клер за руку. — Вчера проводились гонки, и копы устроили облаву. Поймали новичков. Я отправился за ними. — Лайтнинг слушала внимательно, хоть и знала всю эту историю; она не хотела вновь все испортить — их обоих связывала тонкая нить взаимопонимания. — В участке следователи просматривал записи с камер наблюдения. На одной из них оказалась ты с каким-то парнем. Клер, во что ты опять ввязалась? Феррон горько улыбнулась. — Клауд, этот парень потерял сознание у меня на глазах, вокруг никого не было. Я его отвезла домой. Он пьяный был. — Клер позволила себе тихо рассмеяться. — А теперь расскажи это все полицейским и надейся, что они тебе поверят. Они скоро придут. — Страйф поднялся из-за парты. — Что? — Воскликнула Клер. Честно говоря, пара началась уже минут 10 назад, но преподаватель по неизвестным причинам задерживался, и студенты сидели притихшие, дабы проходящие мимо думали об исправно проводимой лекции. Но голос Лайтнинг, наверное, услышал весь этаж. Одногруппники зашикали на нее. — Будь осторожна, Клер. Клауд покинул аудиторию. Он сам должен присутствовать на своих парах. Лайтнинг бросилась за ним в коридор, она успела вылететь на лестничную клетку, как услышала голос Страйфа пролетом ниже. — Прошу прощения, позвольте представиться, детектив Руд, не подскажете, где проходят занятия у второго курса? Мне нужна Клер Феррон. — У их группы занятия перенесли на четвертый этаж. В аудитории ремонт. — Соврал Клауд. Лайтнинг благодарила Страйфа всем сердцем. У нее появился шанс улизнуть незамеченной. Она скрылась за поворотом, готовая дать деру вниз. — Рено, — раздался голос того же детектива, — встань у входа на первом этаже. Я проверю аудиторию. Всякое может быть. Клер начала сползать по стенке. Вот он конец! Почему полицейские всегда такие недоверчивые? Сейчас ее найдут, и одному черту известно, что предъявят на этот раз. Отчаяние накрыло девушку с головой, когда она услышала приближающиеся шаги. И почему она не нашла способ пробраться в общежитие и проспать чертову пару. Почему именно вчера сломали трубу… Клер посмотрела в сторону выхода на лестницу — детектив еще не появился. Лайтнинг вскочила на ноги и бросилась бежать в конец коридора. Она юркнула в туалет. Прислонившись к окну, Клер увидела то, что могло ее спасти — водосточную трубу. Феррон со всей силы дернула за ручку, с оглушительным треском старая рама поддалась и открылась. Труба была не так далеко, чуть более, чем на расстоянии вытянутой руки. От подоконника до угла здания пролегал узенький бортик. Вниз уходили еще четыре этажа. Не сказать, чтоб Клер боялась высоты, но ходить по бортикам шириной в несколько сантиметров на высоте 15 метров ей еще не приходилось. Она глубоко вздохнула, пытаясь унять нарастающую дрожь во всем теле. «Если я гоняла по трассе со скоростью 300км\ч, значит и по бортику смогу пройтись. Тут всего-то сделать шаг и ухватиться за трубу». О том, выдержит ли сама труба, Лайтнинг задумалась слишком поздно. Она уже одной рукой держалась за нее, когда увидела, что этажом ниже крепежи отходили от стены. Клер, хватаясь за ржавые хомуты и балки, поползла наверх. Зацепившись за бортик крыши, она, обдирая колени, подтянулась. Перебравшись на крышу, Клер растянулась на спине. Она и не замечала раньше, как чисто небо и до чего же свеж воздух, после дождя. Паркуром Феррон никогда не занималась, но сейчас ей предстояло перебраться на соседнюю, более низкую крышу. Корпуса университета стояли вплотную друг к другу и отличались лишь высотой. Клер «повезло» учиться в самом высоком и самом старом. Она подошла к краю. Лететь предстояло два этажа вниз. Лайтнинг твердо решила: пусть она вывихнет руку или ногу, но полицейским сегодня не попадётся. Она повисла, держась руками за бортик, и расцепила пальцы. Приземление оказалось жестковатым, ногу неприятно свело. Но Клер встала и твердым шагом направилась к следующей крыше. Остальные две дались ей легко и она спустилась на землю по пожарной лестнице. Феррон посмотрела наверх, все еще не веря в свою везучесть. ««А день не так уж и плох» — Клер слишком поспешила, опрометчиво назвав утро одним из самых черных, когда выбиралась из подвала. девушка отряхнула юбку и чуть-чуть не всунулась из-за угла. — Смотри лучше. В туалете было открыто окно. Она либо на крыше, либо уже спустилась. — Её пропажа из аудитории обнаружилась. Феррон молнией исчезла в ближайших кустах. О ветки она расцарапала все ноги, пока продиралась через заросли. Клер вырвалась из зеленого плена, ничего не видя перед собой. Её оглушил визг тормозов, и машина сбила девушку с ног. Больно, но Феррон цела. Ей повезло — водитель ехал медленно. Первое, что увидела перед собой Лайтнинг, — это номер, служебный. Только она, удирая от полицейских, смогла попасть под колеса проезжавшего мимо патруля. Хватаясь за бампер и опершись на капот, Клер встала. Неожиданно она громко рассмеялась, увидев за рулем Винсента Валентайна. Полицейский облегченно выдохнул, осознав, что перед ним Феррон и с ней все в порядке. Он открыл дверь, приглашая Клер внутрь. — От кого ты ноги уносила, хотя, кажется, я знаю. Тебя должны были навестить детективы. Лайтнинг почувствовала себя преданной. — Ты все знал и ничего не сказал мне! — Вспылила она. — Феррон, ты уже не маленькая девочка и должна сама отвечать за свои поступки; я и так слишком много для тебя делаю. — Все меня бросили. — Обреченно подвела итог девушка. — Не все, — Винсент с тенью улыбки на лице взглянул на Клер. — Не знаю, что им двигало, но парень, с которым тебя обнаружили на камерах, сказал утром детективам, что он сам попросил тебя довезти его до дома. — Глаза Лайтнинг расширились от удивления. — Не думал, что когда-нибудь скажу так, но сейчас ты поступила правильно, когда сбежала от полицейских. Теперь ты знаешь, что им сказать. И на твоем месте, я поблагодарил бы парня. Валентайн высадил девушку в паре кварталов от университета. *** Ступени двоились и разъезжались перед глазами. Ноги время от времени соскальзывали с края. И какой идиот догадался сделать ступени не под прямым углом? Так мало того этот говнюк еще и живет на последнем этаже! Клер едва не впечаталась в дверь. Она долго пыталась попасть пальцем по кнопке звонка, но безуспешно. Один удар ногой в дверь, другой… Феррон устала стоять на ногах и пристроилась у стеночки. Чтобы дойти до такого состояния, в котором человек еще способен стоять на ногах, но сознание потихоньку оставляет его, Клер нужно совсем немного. Напивалась она крайне редко, в отличие от своих друзей, предпочитала утреннюю пробежку головной боли. То ли на радостях от своей маленькой победы над собственным невезением, то ли от неудачной вчерашней попытки Феррон, проводив Винсента взглядом, направилась в ближайший магазин. У Клер оставалось не много вариантов, как провести весь день. Дверь наконец открылась. Из образовавшейся щели высунулась рыжая голова. — Лайтнинг, — пропел сладким голосом Генезис, протягивая девушке руку. — Рапсодос, сукин ты сын, — смачно выругалась Клер — ты мне нужен. Генезис хмыкнул, раскрывая дверь шире и пропуская вперед пошатывающуюся девушку. — Конечно, за другим ты не приходишь. Феррон, прищурив глаза, внимательно рассматривала себя в зеркале. — Отвези меня в коттеджный поселок за город. Это важно, я должна кое-что отдать одному человеку и… — Клер качнулась и рухнула. — Ага, — проворчал Рапсодос, ловя обмякшее тело — у нас за городом поселков так десять. Он достал телефон и набрал номер Зака. Только Фейр мог знать, где вчера носило Лайтнинг.