Наперегонки с ветром

В окне мелькали черная земля опустевших полей, желтеющие деревья, разноцветные дома за высокими заборами, высокое голубое небо… такую яркую картину способна нарисовать лишь осень. Лайтнинг никогда не замечала подобной красоты. Теперь у нее полно времени. Она сидела, подперев щеку и уставившись в окно. Дорога, тянущаяся вперед ровной лентой, не интересовала девушку, как и встречные машины и идущие впереди, позади, сбоку. Лайтнинг не слышала рев мотора, в голове лишь звучала какая-то ретро песня, включенная Генезисом. Рапсодос всю дорогу молчал. Он видел Лайтнинг, погруженную в раздумья, ее отрешенный взгляд и решил не тревожить расшатанное сознание девушки. Он понимал, что у Феррон на душе тяжело. Но никогда Генезису не осознать, насколько глубока душевная рана девушки. Авария стала лишь началом этой болезни, для которой не существует названия, лекарств и врачебной помощи. Однако излечиться от нее возможно. Но не в случае Клер. Авария потянула за собой череду других бед. Все они постепенно ломали Лайтнинг так, как ломается фарфоровая кукла: уронишь один раз, она может и не разбиться, но с каждым последующим падением будут появляться новые трещины, откалываться кусочки, пока она не превратится в груду черепков под кружевным платьем. Окружающим казалось, что Феррон все более замыкается в себе, вот-вот ее внутренняя струна, напряженная до предела, лопнет, протяжно завизжав, и тогда… неизвестно, что сделает с собой Лайтнинг. Однако все оказалось наоборот. В тот день, когда погиб отец, Клер и Сера сидели на подоконнике, свесив ноги вниз. Младшая сестра содрогалась в рыданиях, сжимая ладонь Клер до синяков. Старшая Феррон, не моргая, покрасневшими глазами разглядывала ночное небо, безоблачное и звездное. Одна звезда светила особенно ярко. До нее Лайтнинг хотела бы дотянуться. Это ориентир, проводник к новой жизни. клер видела каждую ночь эту звезду во сне или наяву, неважно. Она стремилась за этой звездой. Когда во время гонок фары осветили силуэт маленькой девочки, звезда потухла наяву и в сознании, а появилось ехидно улыбающееся лицо мотоциклиста с горящими ядовитым пламенем кошачьими глазами. Но звездочка-проводник начала возрождаться. Клер гналась за едва различимым тусклым светом. Новая жизнь протягивала руку. Но чтобы достичь ее, должно пройти время. Лайтнинг ждала. Испытания настигли ее слишком рано, но Клер боролась. Рапсодос начинал изнывать от скуки. Его угнетало безразличное лицо Лайтнинг, а ретро-песни он терпеть не мог. Да и дорога не радовала. В машине спали сотни лошадиных сил, готовые вырваться наружу. Нога, застывшая над педалью газа, подрагивала. Как же Генезису хотелось протаранить груду металлолома, плетущуюся впереди, а затем и следующую. День близился к концу, и обыватели высыпали на дороги в своих минивэнах. Рапсодос уткнулся лбом в руль, когда скорость упала до 60 км/ч. — Быть может ты все же соизволишь появиться в гараже? Тачку нельзя оставлять без присмотра — заржавеет, — ворчливым тоном заметил Генезис. Лайтнинг, так бесчестно вырванную из забытья, устремила на водителя недовольный взгляд. Для девушки ответ на вопрос стал очевиден после того, как она очнулась в больнице и увидела рядом с собой Винсента Валентайна. Он не был следователем, но знал все обстоятельства происшествия. Как же глупо задавать один и тот же вопрос раз за разом! Спрашивал каждый из банды… Это слово Клер впервые услышала от Винсента. Сборище гонщиков он назвал не друзьями, не семьей, даже не коллегами, а бандой, а после прибавил что-то еще про заигравшихся детишек. Тогда Феррон не придала значения словам Валентайна, а теперь призадумалась. Она изучала новое для себя слово «банда», словно сломанный механизм. Она разбирала его на запчасти, пыталась разглядеть дефект и найти возможность устранить поломку, заставить работать. Когда она пропустила тот момент, что ее друзья превратились в преступников или так было изначально? Беззаботный весельчак Зак, задумчивый, а иногда чересчур деятельный Клауд, старина Анджил, всегда готовый прийти на помощь, Сефирота Клер знала плохо, а рыжеволосого дрифтера, что сидел за рулем, недолюбливала. Фейр не брезговал заниматься угонами, Страйф воровал, а чем занималась троица «ветеранов» трассы, когда они не готовили очередные гонки, оставалось лишь догадываться. Этот маленький мирок со своими законами, традициями и обычаями затянул Лайтнинг, подобно тому, как засасывает трясина. Она в нем погрязла, но не окончательно, а выбраться не смогла бы одна. Нужно чтоб кто-то другой протянул руку помощи. Клер вынырнула из своих раздумий, осознав, что машина резко затормозила. От холодного и весьма неприятного соприкосновения с лобовым стеклом ее пас ремень безопасности. Голова едва не разорвалась на части от неожиданно поднявшегося рева сигналов на все лады. Сигналили не одна и не два машины, а сотня. Это стало следствием того, что вопрос Генезиса так и остался безответным. Рапсодос терпеть не мог невнимание к собственной персоне, о чем постоянно забывала Лайтнинг. Вот он и решил наказать неучтивую девчонку, вдавив педаль тормоза до упора. — Что же ты будешь делать теперь, Лайтнинг Феррон? — задал очередной вопрос Генезис. И этот вопрос показался Клер риторическим. Ответ известен или его можно предположить. — Учиться, работать, воспитывать сестру и держать ее подальше от сборищ гонщиков. Я не позволю Сере погрязнуть в этом дерьме. Она слишком чиста, — бесцветным голосом объяснила Лайтнинг. Она не обратила внимание на то, как Рапсодос картинно закатил глаза и фыркнул. Однако машина сдвинулась с места. На несколько мгновений вновь воцарилось гнетущее молчание. Музыка стихла: песня закончилась. Неожиданно Клер престранно дернулась, словно ее током ударило. Она завертела головой так, что волосы хлестали по ее лицу. Девушка едва не упала на Рапсодоса, повиснув на ремне. Она ухватилась руками за руль и резко повернула его. Такого поистине сумасшедшего поступка никак не ожидал Генезис. Он считал Клер, по большей части, вменяемым и рассудительным человек. Но, кажется, он ошибся. Машина остановила поперек дороги, перегородив обе полосы. Опять разразилась какофония из сирен автомобилей. Возмущенные водители беспрестанно били ладонями по рулям. Генезис Рапсодос уставился на Лайтнинг удивленными глазами и вскинутой вверх бровью. Он никогда бы не признал, что подобные действия могут шокировать бывалого гонщика. Клер же выглядела необычайно взбодрившейся по сравнению со своим прежним состоянием, как человек, которого окатили ледяной водой. Ее широкие глаза смотрели куда-то вдаль. — Что ты творишь, сучка, угробить нас обоих решила?! — не своим голосом, принявшим слишком высокий тон, воскликнул Рапсодос. Он прекрасно понимал, что просто чудом избежал столкновения. Рефлексы сработали безотказно. Он успел затормозить. Лайтнинг ничего не стала объяснять. Она указала рукой в сторону удаляющейся черной машины. Клер среагировала мгновенно, стоило взгляду зацепиться за проезжавшую мимо черную ауди. Девушка начинала верить, что судьба стала к ней благосклонна, и везение возвращается. Генезис хмыкнул. Он догадался о намерениях Феррон. Да и самому ему порядком надоело тихо ползти в бесконечной колонне машин. Он быстро выкрутил руль, разворачиваясь. Колеса завизжали, заглушая вой сирен, из мотора повалил дым. Машина сорвалась с места. Водители высовывались из окон, посылая проклятия на головы гонщиков и посыпая их отборным матом. Кто-то сидел, широко раскрыв рот. Другие звонили в полицию. Волнение утихло вместе с исчезновением пробки. Рапсодос давно слыл непревзойденным дрифтером, пусть на прямых участках дороги ему и не хватало скорости, но на поворотах, участках с круговым движением он чувствовал себя королем. Он без особого труда обгонял машины по обочине, по встречке, между рядами. Генезис успел пожалеть о том, что рядом нет Сефирота. Они бы лишний раз посоревновались. Клер сидела, затаив дыхание. Как увеличивалась скорость, и стрелка на спидометре бежала по кругу, так учащалось сердцебиение. Пусть девушка и отреклась от участия в гонках, но она не могла не признать, что ее это по-прежнему захватывает. По телу начинал гулять адреналин. На лице заиграла довольная улыбка. *** Ноктис сухо попрощался с отцом, бросив кратко: «я буду поздно». Регис только вернулся из очередной поездки. Но сын не уделил ему и минуты внимания. Настроение Ноктиса оставляло желать лучшего, а после столкновения в дверях с отцом, о приезде которого ему не сообщили, вообще расстроилось ко всем чертям. День близился к концу, а Ноктиса еще ждал университет. На улице он увидел Промпто, чье безудержное веселье иногда доходило до степени безумства и порядком начинало раздражать. И сейчас Аргентум заразительно улыбался. Вот только Ноктис с рождения обладал иммунитетом к хорошему настроению, улыбкам и смеху. Промпто, приметив угрюмую физиономию друга, потрепал его по голове и тут же отскочил в сторону, не желая получать оплеуху. Однако никакой реакции не последовало. Ноктис плюхнулся на водительское место и завел мотор. — Какой же ты нудный! — сообщил Промпто, усаживаясь рядом. Дорога наводила еще большую скуку. Они медленно ползли в разномастном ряду машин. В потоке отыскался даже старый трактор. Промпто готовился завыть волком, когда внимание друзей захватила странная картина. Во встречном ряду престранно двигалась машина, внешне похожая на гоночную: черно-красная, низкой посадки, со спойлером на багажнике. Она ехала рывками. Со стороны казалось, что за рулем неопытный водитель, невероятно боящийся управлять стальным монстром. Машина некоторое время стояла, образуя за собой пробку, затем двинулась дальше. Промпто ерзал на сидении. Хоть что-то интересное происходило. Он вскрикнул, когда та машина резко развернулась, окончательно перекрыв движение. — Вот же сумасшедшие людишки! — крикнул Аргентум. Он ругался на водителей, что ехали следом. Из-за сплошного потока машин картинка пропала из виду. Промпто обреченно вздохнул и уселся на место, как следует. Не прошло и минуты, как сзади заревел мотор. Та тачка уже ехала следом, встраиваясь в ряд. Ноктис напряженно смотрел в зеркало заднего вида. Промпто так и не понял, что такого увидел его друг. Однако Каэлум ухмыльнулся, а в его глазах заиграли опасные огоньки. Ноктис резко повернул руль, перестраиваясь, и нажал на газ. Ауди сорвалась с места. Промпто от такого рывка впечатался в кресло. — Дурак! — крикнул блондин. Но свой голос он с трудом разобрал из-за рева мотора. Аргентум обернулся. Черно-красная тачка ехала следом, готовая совершить обгон. Машины во встречном ряду теснились к обочине. Водители видели гонщиков и всеми силами пытались избежать столкновения или малейшего соприкосновения, боясь даже маленькой царапины на своем авто. Улучив момент, Генезис начал обгонять ауди. Но Ноктис не собирался сдаваться так просто. Он вывернул руль, преградив путь гоночной машине. Азарт захватил Каэлума. Он знал, что в той тачке. Он увидел розоволосую голову. Общая картинка быстро сложилась. Стоило ему проехать мимо, как та машина развернулась и держалась следом. Они здесь по его душу. Следующий маневр был аналогичен, и Ноктис опять не пропустил гонщиков. Он сам поддал газу. Генезис самодовольно улыбался. — А он не промах, — заключил рыжеволосый гонщик, — не знаю, кто за рулем, но он понимает правила игры. Рапсодос застучал пальцами по рулю: в его голове рождалась незаурядная стратегия. — Интересно, что ты предпримешь теперь? — прошипел он. Генезис быстро перебирал руками, молниеносно переключал скорости, поочередно давил на газ и тормоз. Машина вновь начала обгон. На этот раз Рапсодос двинулся к обочине. Ауди быстро перегородила ему путь. Но Генезис, клацнув зубами, развернул тачку на 90 градусов. Она боком, все более разворачиваясь, ехала по обочине. Багажник опасно заваливался в кювет. Задние колеса скользили по кромке земли. Пронзительно визжали тормоза. Поднятые клубы пыли смешивались с дымом и плотной пеленой заволокли проезжую часть. Машина благополучно завершила обгон, перестроилась в ряд и поехала задом наперед. Чистый дрифт. Этот маневр являлся визитной карточкой Генезиса Рапсодоса, благодаря чему он оставался королем на любом повороте. Ноктиса особо не впечатлило действо. Каэлум осознавал, с кем имеет дело, и ожидал чего угодно. Его больше заботило то, что победу в маленькой схватке одерживали гонщики. Он смотрел в лобовое стекло. Водитель мало интересовал Ноктиса, Каэлум видел этого мужчину впервые. Взгляд устремился на человека, сидевшего рядом. Эта девушка с розовыми волосами, вся нескладная, странная, окутанная завесой тайны. Ее личность куда больше занимала Ноктиса. Он хотел узнать ее лучше. Она не так проста, раз из-за нее детективы вторглись в обитель Каэлумов. Случайно из взгляды встретились: изучающий и слегка растерянный. Клер быстро отвернулась, спрятав лицо. По ее щекам пополз румянец. Она не могла вынести этого настойчивого, пытливого взгляда ярко-синих глаз, глубина которых поражала. Девушка предполагала, что легко бы обогнала парня, будь она за рулем, но немую дуэль взглядов она проиграла еще до начала основного действа, едва оказавшись у барьера. Ноктис не совсем понял причин игнорирования собственной персоны, но счел поспешной «бегство» девушки за свою маленькую победу. — И что дальше? — спросил Промпто. Блондину явно понравилась гонка, и он желал продолжения. Любопытное лицо Аргентума возникло перед Ноктисом. Промпто хотел в мельчайших подробностях запомнить этот момент. Ведь обычно друг хранил холодность ко всем развлечениям и совершенно не ведал о том наслаждении, которое получаешь от осознания риска и опасности. Ноктис выждал момент, когда во встречном ряду освободилось место и предпринял попытку обгона. Но всякому стало понятно, что преимущество у Рапсодоса. Бывалый гонщик без особого старания развернулся и поддал газу, оказавшись далеко впереди. Город встретил гонщиков своей окраиной: гаражами, сараями и заброшенным заводом. Генезис свернул с главной дороги. Его машина остановилась в безлюдном проезде. Спустя пару минут появилась ауди. Рапсодос сидел на капоте и осматривал Ноктиса с ног до головы. За нахальным взглядом скрывался неподдельный интерес. Анджил был наставником Зака, да и Феррон в прошлом, Сефирот, пусть и не признавал этого, являлся отцом и учителем всем гонщикам. Пора бы и Генезису обзавестись любимым учеником и преемником. Но пока он не на столько стар, чтобы думать о будущем. Однако ряды гонщиков редели: кто сам отходил от дел, кто попадал за решетку, а кто-то погибал в авариях. — А ты не так уж и плох, — заключил Генезис Рапсодос, — но опыта не хватает. Если не побоишься, приходи в бар «Седьмое небо», тебя там будут ждать. Дрифтер проигнорировал возмущенный взгляд Лайтнинг. Она хотела возразить, но Генезис не дал. — Если придешь, то, боюсь, тебе придется ненадолго распрощаться с этой крошкой, — Рапсодос кивнул в сторону ауди, — есть в ней пара недочетов. Но у меня есть кое-что для тебя, лишь перекрасить надо. Лайтнинг замерла. Она жадно хватала каждое слово, сказанное Генезисом. Вот она семья! Рапсодос нашел девушке замену. У нее на глазах он предлагал неизвестному человеку «любовь» и «заботу» семьи. А ее просто вычеркивал. Это «кое-что, лишь перекрасить» несомненно единственная тачка, стоявшая в гараже без дела, ее тачка, собранная собственными руками. Феррон готовилась наброситься на Рапсодоса с кулаками и подправить его красивое личико, а заодно повыдергивать рыжие патлы. Но Лайтнинг не хотела выглядеть в глазах незнакомцев брошенной собственной «семьей» и показаться слабой. Она стойко перенесет очередное испытание в жизни — предательство. Клер внешне сохраняла спокойствие, хотя внутри кипела и шипела, как масло на раскаленной сковороде, готовое обжечь любого, кто посмеет приблизиться. — Прощай, Лайт, — с умильным выражением лица сказал Генезис и уехал. Это не просто прощание с обещанием скорой встречи, это окончательное расставание. Феррон молчала. Очевидно, что Ноктис не мог ничего понять, да и не должен был. Он остался собой доволен. Гонщик позвал его в свою банду. Оставалось самое малое: объясниться с девицей и забрать у нее пиджак. Клер давно позабыла о том, что на ней надет чужой предмет одежды, широкий в плечах и висевший на ней. — Не смей приходить туда, — прошипела Феррон. Ответом ей послужила вздернутая вверх бровь. — Ты там чужой. Богатеньких там не любят, — Клер акцентировала слово «богатеньких», пытаясь унизить парня, — если дорога собственная шкура, сиди дома и будь пай-мальчиком. Ноктис не ожидал подобного нападения. Не далее, как вчера утром он защитил эту девчонку, сам не зная зачем. Он предполагал, что она еще не оценила его услуги. Но ее слова неприятно резали слух. Клер не смогла сдержать злобу и обиду. Этот парень попал под горячую руку. Феррон ехала к нему, чтоб поблагодарить, пусть и не придумала, как это сделать. Такие поступки давались ей с трудом. Проще оказалось накричать и оскорбить, что она с делала. Она начала выливать на него всю грязь, скопившуюся в душе. В то же время она и предупреждала его. Лайтнинг не беспокоилась о судьбе этого человека. Его все равно рано или поздно побьют. Такое случалось с каждым, кто жил в гараже. Ведь каждый становился чьей-то заменой. Она переживала за Клауда. Страйф мог оказаться куда более вспыльчивым, нежели Клер. От того, как скоро Клауд прознает про случившееся зависит, как скоро реанимация получит нового пациента, а отделение полиции — подследственного. Ноктис подошел вплотную к Лайтнинг. Он надеялся, что она тут же струсит и сбежит. Тогда он указал бы, что она дерзкая и смелая лишь на словах. Но Каэлум ошибся. Феррон стояла и смотрела на него, чуть приподняв голову. Ноктис имел прекрасную возможность оценить ее внешность, что и делал с любой девушкой. Лайтнинг отличалась от остальных, и дело не только в цвете волос или в ее связи со средой, совершенно не знакомой Каэлуму. Было в ней что-то особенное, что еще не разглядел или не почувствовал парень. С дуновением ветра Ноктис ощутил слабый запах персика, который показался ему в сотню раз притягательней ароматов других духов. Несмотря на явное подстрекательство к конфликту, он решил пожалеть девушку (свои возможности Каэлум знал) и оставаться спокойным, пропуская мимо ушей все провокации. Лайтнинг смотрела на него с вызовом, и это чертовски заводило. — Неужели так переживаешь за меня? — спросил Ноктис с издевкой. Дурной нрав и не лучшее воспитание взяли верх над рассудком. На лице Клер отразилось отвращение. Не глядя, Каэлум протянул к ней руку. Лайтнинг боялась представить, что он хочет сделать. От неизвестного ей человека веяло опасностью. По ее телу пробежала легкая судорога, когда Ноктис задел ее руку. Клер была слишком напряжена. Каэлум же вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и закурил. Феррон совершенно растерялась. Общение с противоположным полом всегда давалось ей с трудом, если речь не шла об общем деле или интересах. Ноктис чувствовал некое превосходство над девушкой. Он затянулся поглубже и выдохнул дым ей в лицо. Лайтнинг закашляла. За кого он ее принял? Может Клер и повела себя неправильно. Но Каэлум переступил все возможные границы. Феррон незаметно расстегнула ремень браслета на правой руке и сжала его так, что получилось жалкое подобие кастета. Она с размаху ударила Ноктиса по лицу. Он пошатнулся, но устоял на ногах. Отмстила Клер или просто взбесилась? Это осталось загадкой. Она развернулась и поспешила удалиться. Стоило парню пропасть из виду, Лайтнинг бросилась бежать, что есть мочи. Нужно было все бросить, наплевать на его мнение и сбежать на много раньше. Теперь девушка осознала все, что только что произошло. Она зашла слишком далеко. Впервые она так боялась последствий собственных действий. Левую сторону лица ужасно жгло и саднило, будто к лицу приложили раскаленную сковороду. Нижняя губа была разбита. Тоненькая струйка крови стекала по подбородку. Теперь Ноктис догадался, зачем Лайтнинг носила на запястьях тяжелые кожаные браслеты. — Вот же стерва! — бросил он ей вслед. Каэлум знал, если он захочет, то из-под земли достанет эту девчонку. Но ему захотелось с ней поиграть. Ему виделся самый примитивный и в то же время самый изощренный способ встретиться с ней вновь. Ноктис твердо решил посетить «Седьмое небо». *** Не помня какими путями, Клер оказалась в центре города. Она не знала, куда себя деть, что делать. Девушка успела себя возненавидеть. Она готовилась к самобичеванию, чтоб впредь не повторять подобных ошибок. Лайтнинг искала укромный уголок, где ее никто не потревожит и где она сможет дать волю эмоциям. А они кипели в ней, готовясь вырваться наружу. Вдруг в толпе Феррон увидела всклокоченную шевелюру цвета спелой пшеницы. Клауд. Уж кого, а Страйфа Клер видеть совершенно не желала. Ей очень хотелось избежать очередной ссоры, а Клауд ненамеренно, но очень часто выводил девушку из состояния душевного покоя. Она и без того на взводе. Но Лайтнинг виделся единственный верный выход из возникшей ситуации. Точнее она чувствовала абсолютную уверенность в правильности своего решения. Девушка улизнула в первый же проход. Одного не учла Феррон. Прятаться в толпе и после сбегать — не лучший для нее вариант. Всему виной цвет волос. Клауд заметил розоволосую голову и то, как к нерешительности остановилась Клер, а после исчезла в узкой улочке. Сбежала! Страйф хотел с ней поговорить, но не вышло. Самому ему надоело гоняться за Феррон, да он и понятия не имел, где ее сейчас искать. Сама объявиться, когда сочтет нужным. Клауд отправился каратать время в «Седьмое небо».