***
Лайтнинг припарковала машину в одном из дворов, найдя свободное место среди автомобилей жильцов дома, так, чтобы не было заметно с проезжей части. Часа за два она доберется до общежития пешком, плутая по задворкам центральных улиц. А там уже и до рассвета недолго. За сплошной стеной жилых домов вопила сирена. Полицейские начали охоту. Слишком поздно. Гонщики уже должны были покинуть стоянку. Большее, что светит патрульным, поймать какого-нибудь крайне самонадеянного зеваку на гоночной тачке, который решится проехать через центр. После заездов гонщики обычно отсиживались в «Седьмом небе». Там им бояться нечего. Для полицейских промзона и полузаброшенные окраины — запретные зоны. Девушка шла не спеша, внимательно прислушиваясь к малейшим звукам, чтобы заранее знать о приближении машины. Осторожность никогда не была излишней. Встретить сейчас что патруль, что гонщиков — одно и то же — не к добру. За стеной дома пролегала одна из тех улочек, которые оживают только в часы пик. Лайт остановилась на тротуаре, прикидывая, в какую сторону ей идти, чтобы быстрее добраться до общежития. Ночные прогулки по задворкам — дело рискованное, настолько же рискованное, как выйти в центр, когда его наводнили блюстители порядка, человеку, разыскиваемому полицией. Феррон свернула в противоположную от светлых улиц сторону. Фонари попадались все реже. Дома становились обшарпаннее. Количество машин во дворах уменьшалось, а забитых окон — прибавлялось. Здесь начинались тупички. Минуя один из заездов, Лайт остановилась, прислушиваясь. В тишине ночного города отчетливо раздавались глухие удары и хрип. Это могло быть что угодно: от слишком усердного выбивания ковра и исследования бездомными мусорных баков до бандитских разборок в подворотне. Девушке бы мимо пройти. Меньше знаешь — крепче спишь. Но именно незнание ущемляло пуще любого оскорбления. Лайт аккуратно прокрадывалась вдоль стены дома. чем ближе, тем больше она убеждалась, что это не припоздавшая уборка. Кого-то избивали. Удары чередовались, то доносились глухие, то громкие, сопровождавшиеся звуком бьющегося стекла и треском. Позади дома находились ряды складов и гаражей. Девушка протиснулась в узкую щель между стенами соседних гаражей, стараясь не шуметь, ступая по припорошенным снегом завалам разного мусора, который сюда сбрасывали. В тупике была припаркована машина, по всем признакам гоночная, с включенной аварийной сигнализацией. Лайт тут же про себя пожурила горе-гонщика за столь опрометчивое решение. Прятать машины в тупиках, когда вся полиция на ушах — гиблое дело. Появись тут патруль — бежать некуда. Поодаль стояли три мотоцикла. Но у девушки и мысли не возникло, что это подмога. Яркие мигающие фары мешали рассмотреть происходящее. У тачки возились трое. Один из них, прежде сидевший на корточках, выпрямился и обернулся. Чуть ниже ростом, чем двое других мотоциклистов, прямые серебристые волосы, неровно подстриженные, достигали плеч и очерчивали ровный овал лица с чуть выдающимся вперед подбородком. И так знакомо сверкнули ярко-бирюзовые глаза с продолговатыми зрачками, похожими на кошачьи. Лайт вжалась в стену в надежде, что её не увидят. Запрокинула голову, глядя в беззвездное ночное небо и размышляя над тем, что это, должно быть, очередная неудачная шутка судьбы. Девушка не решилась выглянуть из-за стены вновь. Последовало неясное бормотание, затем глухой удар и тихий болезненный стон. Неужели взялись за другого гонщика? Клер не хотела думать, что стала далеко не единственной жертвой этой троицы. Был ли кто-то до нее? Лайт ногой провела вокруг себя в поисках чего-нибудь острого, чем можно защищаться. На ее стороне была неожиданность. Девушка нащупала не слишком длинный обрез трубы. Спрятав руку с обрезом за спину, она вышла из укрытия. Мотоциклисты были поглощены допросом и не сразу заметили приближение постороннего человека. Первым обратил внимание Язу. Он одернул Кададжа, вновь присевшего рядом с гонщиком. Этой заминки хватило, чтобы Клер рывком приблизилась. Она с размаху ударила Кададжа. Он, потеряв равновесие, повалился на землю, схватившись за плечо. Язу увернулся, отступив назад. Он был готов к этой атаке. Лоз, пытавшийся рассмотреть нападавшего, сам подставился под удар. Острый конец трубы прочертил ровную полосу по предплечью, так как парень выставил руку перед собой для защиты. Ржавая железка разрезала ткань куртки и оставила на коже порез с рваными краями. Лайт помнила, что за ее спиной остался Кададж. Она закрутила головой, оценивая ситуацию, и очень вовремя, так как мотоциклист уже готовился наброситься сзади. Но резкий порыв ветра сорвал с головы девушки капюшон, и Кададж, сжавший перед собой кулаки, вдруг расслабленно улыбнулся. Он приблизился так близко, чтобы избежать опережающего удара и, озорно сверкнув глазами, молниеносно бросился на девушку. Он рассчитывал обезоружить её, схватив за руку. Но Феррон увернулась от лобовой атаки, отпрыгнув в сторону, и успела-таки толкнуть нападавшего в бок. Подскочивший в это время Язу обхватил Лайтнинг под грудью и поднял в воздух. Лоз был готов окончательно обездвижить девушку, держа ее за ноги. Но Клер подтянула колени и со всей силы отпихнула его, ударив пятками в живот. От такого толчка не устоял Язу и повалился на землю вместе с девушкой. Хватка ослабла, и Клер выкатилась из жестких объятий. Снег тут же обжег лицо. За ворот куртки потекли леденящие струйки. Еще пару раз перевернувшись и ударив ногами в воздух, чтобы отбиться от Кададжа, Лайт вскочила на ноги. Одновременно следить за всеми тремя представлялось крайне трудным занятием. Девушка не успела среагировать, когда Лоз рванул к ней со спины. Навалившись всем своим весом, он толкнул Феррон, буквально впечатав её в боковую дверь машины. Клер заскребла пальцами по крыше, пытаясь удержаться на ногах. Открыла рот, словно выброшенная на берег рыба; от такого удара вышибло весь воздух из лёгких. По телу расползалась ноющая боль. Когда девушка попыталась дернуться, он резким движением вытащил из-за спины пистолет и, неловко сняв его с предохранителя, потому что раненая рука плохо слушалась, направил на Феррон. — Убью суку, — прошипел Лоз, надвигаясь на Лайтнинг. Девушка чуть усмехнулась, скорее зашипела из-за тяжелого, частого дыхания. Это была незначительная победа. Она смогла довести одного из мотоциклистов до крайности. Но в глазах читался страх. Клер не думала, что ей будет угрожать игрушкой один из людей Руфуса Шинры. — А ведь он может, — подтвердил опасения Кададж, прикрыв ладонью ствол и тем самым опустив дуло пистолета вниз. Кажется, ушибленное плечо его вовсе не беспокоило. — Я думал, ты уже давно за решеткой или пополнила ряды местных торчков. Уж не за последним ли пришла? — парень хитро прищурил глаза, припоминая обстоятельства их последней встречи. — Однако ты изворотливая, — констатировал он. — Зачем пришла? Лайт молчала, вперяя в мотоциклиста озлобленный взгляд. — Неужто отмстить решила? Он стоял так близко. Виновник всех её бед. Казалось, протяни руку и избавься от врага. Бороться с ним честными способами бесполезно. Но сейчас девушка чувствовала себя как никогда слабой. Она ничего не могла сделать. За спиной Кададжа стояли два крепких парня, да и сам он был наготове. — Я думал, что ты оставила эту идею. Ведь прекрасно понимаешь, что засадить за решетку меня не получится. Поэтому все твои попытки, как писк комара. — Назойливого комара, — добавил Лоз. — И от комариного укуса помереть можно, — пробормотала Лайт. — А если у комара оторвать хоботок? — Кададж сверкнул глазами. — Так зачем ты пришла? Восстановить справедливость? Отмстить за себя и всю гоночную братию? — он кивнул головой в сторону корчившегося на земле водителя. Клер вряд ли бы смогла вменяемо ответить на его вопрос. Она их не преследовала, она оказалась здесь случайно и не смогла заглушить в себе желания, чтобы этот человек просто перестал существовать. — Мне нет дела до других. Ведь ты подстроил аварию… Кададж демонстративно громко вздохнул. Эту песню он уже слышал. — По-моему, все и так предельно ясно. Признания от меня хотела? А что оно даст? Запишешь на диктофон и пойдешь с ним в полицию восстанавливать справедливость? Я уже все сказал на этот счет. Что есть, то есть, и от этого никуда не денешься. — За решеткой вместо тебя я не хочу сидеть. — Не пытайся меня уличить: та авария лишь повод для полиции получше за тобой следить, Лайтнинг. Тюрьма тебе и твоим дружкам светит за другое… — Кададжу пришлось напрячь память, чтобы припомнить все обстоятельства. Ему это представлялось слишком незначительным делом. — Думаешь, смогут люди спокойно спать, зная, что завтра могут оказаться виновниками аварии или какого-либо преступления, которого не совершали… — Ха-ха, а говорила, что тебе плевать на окружающих, — поймал ее мотоциклист. — Тебя здесь что-то держит? Возьми да уезжай из города. И прекратится преследование. Как там босс говорил?.. Бывших гонщиков не бывает? Он любит пофилософствовать. Каждый сам определяет, насколько он виновен. Он не причинит ей вреда. Лайт неожиданно открыла это для себя. Парень напротив — её злейший враг, но только она так думает. Кададжу же на неё абсолютно плевать, даже руки марать не станет. А эта склока продолжалась ровно до того момента, пока девушка могла сопротивляться. Однако уйти ни с чем Лайтнинг не могла. — Нет, твой босс был прав, говоря, что бывших гонщиков не бывает. Я хочу, чтобы ты был моим соперником. — На Гоночных войнах? — усомнился парень. — Нет, здесь в городе, в ближайшие дни. Только мы вдвоем. — Хм, дуэль? Как в старые добрые времена? Только зачем? — Считай, что я бросаю вызов. Если проиграешь, заявишь, что это ты подстроил аварию, — голос девушки звучал все увереннее. — А если выиграю? — Кададж чуть склонил голову набок. — Признаю я. — Такое самопожертвование должно растрогать меня? Это, конечно, глупость. Но меня прельщает возможность схлестнуться с неправедно позабытой почти легендой, — не без насмешки сказал мотоциклист. — Иначе — лишний раз утереть нос Сефироту и его «королькам». Они же узнают. А кто будет следить за соблюдением правил? — Никто. — Соревнование лишь на честном слове? Ты почти меня заинтересовала… — Решайся. — Надо же, ради девушки переменить два колеса на четыре… — съязвил Язу. Кададж хмыкнул и добавил: — По неперекрытым улицам. Лайтнинг не двигалась с места, пока рев мотоциклов не утих вдалеке. Она запрокинула голову, крепко зажмурив глаза. Все это казалось нереальным. Она и предположить не могла, что заставит Кададжа соревноваться с собой. Управы на него не найти, но победа в гонке даст хоть какое-то удовлетворение. А там гляди, на трассе всякое возможно: скользкая дорога, пробитые шины, заносы, опасные ситуации… И никто не упрекнет Лайт, что она будет виновата в аварии. Когда гибнут гонщики на трассе, особо никто не разбирается в произошедшем. Этот парень сам сказал, что честными способами с ним не справится.***
Клер медленно сползла вниз по двери машины. Болезненно кряхтение гонщика с другой стороны машины отвлекло девушку. Клер поднялась и, нетвердо стоя на ногах, обошла тачку, попутно выуживая из кармана мобильник, чтобы позвонить в скорую. Она быстро пролистала пропущенные вызовы, даже не глядя, чьи это номера. Парень корячился на земле, у головы снег окрасился в красный, лицо было перемазано кровью. — Не дергайся, если они тебе что сломали, только хуже сделаешь, — довольно грубо пробормотала Лайт, не попадая по цифрам нужного номера. Она присела рядом. Гонщик разлепил глаза и мученически посмотрел на девушку. — Куда ты звонишь? — В скорую. Он попытался покачать головой, но лишь болезненно захрипел: — О-о-отвези меня в гараж… — Еще чего! — Девушка не сдержалась и повысила голос. — Кости тебе кто — автомеханик — будет вправлять? — О-они же в полицию сообщат… — обреченно выдавил парень. — И что?! Репутация законопослушного гражданина дороже собственных костей? — Девушка едва глаза не закатывала, настолько глупо вел себя этот гонщик. — Поболтаешь со следователем, дашь показания, может сам посидишь месяц-другой… Девушка бегло объяснила по телефону место и характер происшествия и описала пострадавшего, затем бросила трубку, когда попросили ее данные. — Почему они тебя отпустили? Клер не сомневалась, что гонщик видел драку и слышал последовавший разговор. Но отвечать незнакомцу не собиралась. — Что у тебя за дела с ними? Ты же с Сефиротом гоняла… — Не унимался парень. — Заткнись, — огрызнулась Феррон, опережая очевидный вывод, который готовился огласить гонщик. Клер не заботилась о том, чтобы выглядеть спасителем в его глазах. Но слова гонщика неприятно укололи. Она же почти вступилась за него, но услышанный диалог на корню уничтожал эти благородные порывы, едва речь заходила о возможных связях с противоборствующей стороной. Лайт подумала, что надо торопиться, если этот парень выкарабкается, то растрезвонит всей округе о произошедшем, приправив свой рассказ отсебятиной, и тогда на Феррон, точно на врага, будут смотреть.***
Перед Кададжем распахнулись двери высотного здания кампании «Шинра». Он здесь бывал нечасто, тем более посреди рабочего дня. В холле было достаточно много народа, и поначалу на парня в комбинезоне и с мотоциклетным шлемом в руках никто не обращал внимания. Вокруг мельтешили строгие деловые костюмы, многочисленные папки с бумагами и планшеты. Мотоциклист явно выглядел белой вороной. Вряд ли босс позвал его присутствовать при торжественном моменте рукопожатия при заключении договора между бизнесменами. Для этого у Руфуса был огромный штат «деловых костюмов», снующих в холле. А работенку, к которой Шинра привлекал братьев, босс предпочитал обсуждать в неофициальной обстановке старого клуба. Да даже если Шинра нашел очередную жертву, то почему он позвал одного только Кададжа? Парень заметил, что на него стали исподтишка посматривать офисные работники. Сначала один, потом другой — и так по цепочке. Сотрудники «Шинры» знали, что у босса работают вышибалы. Вот только какого черта один из них появился в офисе средь бела дня?! Кададж и сам задавался этим вопросом, поднимаясь на лифте. — До меня доходят странные слухи… Что ты задумал? — спокойным безэмоциональным тоном спросил Шинра, едва Кададж переступил порог кабинета. Конечно, боссу доложили о его визите, стоило парню появиться перед зданием. Но вот длинные языки, поселившиеся в клубе, ибо только там знали про предстоящую гонку, стоило укоротить. Нет, Кададж не относился к числу тех людей, кто шепчется за спиной и плетет интриги, ему это незачем, просто о некоторых вещах боссу знать не следовало. — О чем вы? — Кададж догадывался о причинах своего визита, но все же стоило уточнить. — О небольшом инциденте, произошедшем после гонок. Конечно, гонки для нас — всегда инцидент, особенно когда шайка Сефирота уходит безнаказанной. Но меня интересует не это, а стычка с гонщиками. — Мы «пообщались» с одним. Но он ничего не знал. — А потом там появилась Клер Феррон, — Руфус, наконец, оторвался от бумаг и перевел взгляд на Кададжа. Мотоциклист чуть ухмыльнулся. Этот разговор все больше походил на тест «на вшивость». Он кивнул. — И она снова в строю? Кададж припоминал разговор. Похоже, что девчонка преследовала исключительно собственные интересы. Правда, со стороны, казавшиеся чрезмерно альтруистичными, будто она, будучи благородным рыцарем, собралась призвать к ответу обидчиков всех униженных и оскорбленных. Кададж знал, что Лайтнинг не участвовала в гонке, хотя и была на стоянке. А это что-нибудь да значило. Он мог бы ответить «да» или «нет», но, взглянув на Руфуса, понял, что ответ-то и не важен. Шинра для себя все давно уже решил. И, кажется, негодовал, что его подчиненные не улавливали настроение босса. — У вас какие-то планы относительно нее? — слегка язвительно вопросом на вопрос ответил парень. Кададж никогда не радел за честность и прочие приблуды, свойственные добропорядочным гражданам. Однако осадок от намеков босса уже чувствовался на языке. Как будто мотоциклист не знал, почему Шинра держит его и братьев при себе?! Парень уже загорелся мыслью о предстоящей гонке и не собирался отступать от своего решения. По крайней мере это будет любопытно, особенно памятуя, что девчонка на него зуб имеет. — Когда ты сможешь выследить еще одного? — Руфус вновь погрузился в чтение. — Когда будет следующая гонка, — абсолютно никчемный вопрос и соответствующий ответ. — И сколько времени пройдет? Неделя? Две? Месяц? Гонщики сейчас узнают о нападении и могут залечь на дно, добавь к этому еще и инцидент с полицейским патрулем. Кададж нахмурился. Это выглядело именно так, словно босс отчитывает новичка за плохо выполненную работу. — Можно вылавливать крыс поодиночке, когда они выползают из нор по ночам, а можно затравить всех разом. Зачем нужны Гоночные войны? Если Сефирот и вся его команда проиграет, кто тогда придет на стоянку? Важно и то, кому проиграет. Это давнее соперничество, и ему пора положить конец, — Руфус сделал паузу. В его словах звучал холодный расчет. — А что сделал ты? Согласился бодаться с гонщицей, которая из-за тебя должна была угодить за решетку. Не кажется ли тебе это признанием собственной неудачи? Ты не сломал ее. Кададж скрипнул зубами. Никто его еще не упрекал в слабости. Безэмоциональный ровный тон Шинра задевал не на шутку. — И это в преддверии Гоночный войн. А если что случится? Аварии не только ты умеешь подстраивать. Я не должен терять гонщика. Или еще хуже, она сможет каким-то образом сможет добыть доказательства твоей вины?! Парень скрестил руки на груди и самоуверенно заявил: — А последнее — это уже не моя забота. Иначе какой прок мне работать на вас? Взгляд Руфуса метнулся на мотоциклиста, и глаза опасно сверкнули. Но готовое вырваться наружу оскорбление так и осталось вертеться на языке. Шинра откинулся на спинку кресла. — Делай, что хочешь. Пусть Лайтнинг исчезнет, и Сефирот об этом узнает до Гоночных войн. Вполне возможно, тогда и гонки не понадобятся, — деловым тоном произнес Руфус Шинра после короткой паузы, во время которой обдумывал, как поступить. Кададж удивленно вскинул брови, как будто не ожидал подобного. Но быстро пришло осознание, что по-другому и нельзя, иначе его боссом не был бы Руфус Шинра. А парень-то на мгновение усомнился в человеке, сидящим напротив в белоснежном костюме.***
Кададж вышел из здания «Шинры» и, подойдя к мотоциклу, пробормотал себе под нос с долей сожаления: — Что ж, Лайтнинг, это была хорошая попытка. Надел мотоциклетный шлем и завел мотор.