Наперегонки с ветром

Ноктис будто вынырнул из-под толщи воды, откуда-то издалека услышав сигнальный хлопок. Он резко распахнул глаза, возвращая способность рассуждать трезво. Тачки, как одна, сорвались с места и мгновенно исчезли за поворотом. На старте нельзя было медлить из-за узкого участка дороги, начинавшегося при выезде со стоянки, поэтому те, кто оказался по жребию в первом ряду, должны были не прозевать сигнал и задать высокий темп всей гонке, а начинавшие из второго ряда — следовать за первым и стараться не протаранить соперников. Настоящая же гонка начиналась с выезда на объездную трассу. Четырехполосная дорога и отсутствие загруженного трафика из-за позднего часа предоставляли прекрасную возможность для максимального разгона на всем пути. Большая же часть маршрута проходила по путанным городским улочкам, где гонщики соревновались, скорее, в маневренности, чем в скорости. Ноктис действовал инстинктивно. Он не успевал продумывать план дальнейших действий, руки и ноги двигались сами по себе. Но скоростью реакции оставался доволен, все же тренировки на заброшенной стоянке не прошли зря. На трассе стрелка спидометра быстро перевалила за двести километров в час. Ноктис не был первым. Впереди расплывчато маячили задние фары трех-четырех машин. На навигаторе красной полосой мигал быстро приближавшийся поворот. Каэлум прибавил газу. Перед поворотом ближайший соперник притормозил, и «ауди» по встречной полосе пронеслась мимо. Машина Ноктиса практически прижималась к обочине встречной полосы, чтобы максимально увеличить угол поворота и проехать его не сбавляя скорости. Как только кончился ограничитель, Каэлум повернул руль и почувствовал, что повело заднюю часть машины на скользкой дороге. Багажник «ауди» в нескольких дюймах проскользнул перед бампером машины соперника. Водитель по неопытности притормозил, вслед Каэлуму раздался противный рёв клаксона. Перед Ноктисом остался один гонщик. После поворота гонщиков встречали мечущиеся с полосы на полосу растревоженные и раздраженные редкие водители, и перекрестки со светофорами. Стрелка спидометра быстро побежала в обратном направлении. После нескольких минут езды на бешеной скорости, когда в ушах свистел ветер, а мимо проносящиеся машины казались яркими вспышками света, Ноктис ощутил себя обывателем, спешившим домой после работы. Гоночная романтика на мгновение выветрилась из его головы. Он привыкал к новым ощущениям. Для Ноктиса оставалась загадкой природа состояния, похожего на транс, которое охватило его на стоянке. Неужели эта уличная атмосфера беззакония, жажды острых ощущений и последующей эйфории, которая достигалась не только естественными способами, подействовала так негативно, что только непосредственно гонка — высокая скорость, соперничество и опасность для жизни — вернула парня в сознание. Каэлум понимал, что эти прожитые мгновения больше никогда не повторятся. Ноктис посмотрел в зеркало заднего вида. Две, три… пять машин. На старте он не обратил внимания на соперников, их как будто в тот момент не существовало. Теперь же ему казалось, что их было больше, когда началась гонка. Проспект сменился узким, темным переулком с односторонним движением. Скорость пришлось сбавить до непростительных для гонщика цифр. По колдобинам загремела подвеска. Ноктис чертыхнулся про себя, поминая добрым словом тех, кто составлял этот маршрут. Тачки сворачивали одна за другой и вереницей растянулись по переулку. Поворот, затем следующий. То тут, то там попадались брошенные на тротуарах автомобили, мусорные баки у дороги. Фонари стояли редко, и их плафоны терялись среди путаных ветвей деревьев. От переулка ответвлялись заезды во дворы, стоило отвлечься и можно легко потеряться. Казалось, что этот коридор тянулся бесконечно. Ноктис боролся с желанием развернуться и бросить эту «гонку». Терпения не хватало. Однако была лишь одна веская причина, которая не позволяла пойти на поводу у навязчивого желания — Лайтнинг. Сбежать посередине гонки, поддавшись ежесекундному желанию, представлялось Каэлуму унизительным, особенно учитывая тот факт, что именно он притащил девушку сюда. Конечно, Ноктис подозревал, что Феррон не слишком-то высокого мнения о нем самом, а потому вера Клер в него не сильно пострадает, наплюй сейчас Каэлум на правила и сверни с дороги. Быть может не совсем осознанно, но парень ждал одобрения Лайтнинг. Как ни крути, она стала значимой фигурой в его жизни. Первая машина ехала неспеша, и обогнать её не представлялось возможным. Вдруг впереди в конце переулка вспыхнула мигалка патрульной службы и завопила оглушительная сирена. Первая тачка рванула с места и неожиданно скрылась за узким поворотом, при этом сбив оградительный столбик тротуара, судя по характерному звуку. Расстояние между машинами было минимально возможным. Ноктис резко нажал на педаль тормоза, когда соперник молниеносно свернул, но «ауди» все равно проскочила поворот. Нужно было сдавать назад. А следом двигались другие гонщики. Каэлум бросил взгляд на экран навигатора. Маршрут назойливо мигал красной жирной линией. Остальные улицы прорисовывались невзрачными серыми полосами, разделенными белым неправильными многоугольниками дворов, жилых домов и хозяйственных построек. Мигалка патруля вспыхивала все ярче и ближе. Ноктис видел лишь один вариант сбежать из-под самого носа патрульных: свернуть в ближайший двор со сквозным проездом. Но нужно было спешить. Парень, совершенно не думая о последствиях, вдавил педаль «газа» до упора. Патруль резко остановился, когда водитель увидел, что одна из гоночных машин несется прямо на них, увеличивая скорость. Кажется, кто-то из гонщиков решил поквитаться за всех своих собратьев, пойманных полицией и угодивших за решетку. Но в этом заезде должны были участвовать лишь новички, неужели уже и кто-то из них давно точил зуб на полицейских? Водитель пожалел, что согласился на эту авантюру. Перед поворотом пришлось снизить скорость. Здесь слишком узко, чтобы совершить такой же маневр, как на трассе. Но машину все равно повело на повороте. Заднее колесо заскочило на бордюр, и руль заходил ходуном под напряженными пальцами. Ноктис почувствовал, как ремень впился в грудь. По крыше заскрежетали ветви высоких кустов, высаженных вдоль тротуара. Но самое неприятное: Каэлум услышал противный треск. Кажется, разбита задняя фара. Чтобы вернуться на маршрут, пришлось сделать приличный крюк по не самой ровной дороге. Ноктис сосредоточенно оглядывался по сторонам, ожидая засады. Предупредительный гул сирены все ещё стоял в ушах, хотя сама патрульная машина осталась в нескольких кварталах позади. Экран навигатора мигал, настойчиво призывая вернуться на маршрут. Ноктис не знал этих закоулков, и ему пришлось довериться навигатору. Вдоль дороги тянулась бетонная стена, то и дело разрываемая ржавыми воротами или заваленными мусором и землей проездами. Где-то на задах маячили черные силуэты заброшенных фабрик и складов. Стена прямиком упиралась в бетонную коробку с забитыми наглухо окнами и торчавшей по углам арматурой. Дальше начинала подавать признаки жизнь. В редких окнах престарых аварийных домов теплился тусклый свет. Первые этажи зданий обживали сомнительные заведения с кричащими вывесками. Под темной аркой, очевидно, ведущей в замкнутый двор, кучковались мотоциклисты. Будь это гонщики со стоянки, то они бы сильно отличались от прочей братии. Гонщики являли собой пеструю массу, прицепи перья да посылай на карнавал. А эта троица выделялась единой черной гаммой комбинезонов и, на удивление, одинаково-неестественным серебристым цветом волос. Медленно проезжая мимо с приопущенным стеклом, Ноктис подумал, что они, должно быть, родственники, братья. Все трое провожали «ауди» настороженными взглядами. А один даже было дернулся следом за машиной, но его тут же уверенным жестом остановил парень, ниже ростом, с рвано подстриженными волосами, достигавшими плеч. Что-то коротко сказал мотоциклистам. Ноктис обернулся. Эта троица показалась ему необычной, и он не упускал их из виду, пока не свернул за угол. Больше всего Каэлума поразили глаза этого мотоциклиста, даже с такого расстояния он не мог ошибиться: ему вслед смотрели ядовитые сине-зеленые глаза с узкими вытянутыми зрачками, так похожими на кошачьи.

***

— Слушай, Сефирот, это была бы прекрасная задумка, не окажись среди новичков одного сорвиголовы. Я думал, что он нас угробить захотел. И сам спешил на тот свет отправиться. Если он приедет на стоянку, не расшибившись при этом в лепешку, это будет чудо, — раздавался негодующий голос с другого конца провода. Гонщики слушали посмеиваясь. — Так это был ненастоящий патруль? — холодно спросила Лайтнинг. — Почти. Машина настоящая, водитель нет, — довольным тоном сообщил Рапсодос. — А машина откуда? — Угнали. Лайтнинг подняла тяжелый взгляд на дрифтера. Клер уже мало что могло удивить. Новость об угнанной машине лишь еще больше укоренила в голове девушки мысль о том, что перед ней не старая-добрая компания гонщиков, а преступники. Феррон хотела сбежать со стоянки. У нее в голове не укладывалось: гонщики, сбегающие от патрульных, едва заслышав сирену, гонки, прерванные, замаячившими на горизонте полицейскими, и угнанная служебная машина. — Это ведь равносильно нападению на сотрудников правопорядка. Они это просто так не оставят. Устроят облаву. Будут обвинять любого, пусть этот человек впервые превысил скорость, — Клер не пыталась повлиять на ситуацию, просто констатировала факт. — Нападение тоже было. Патрульные машины вне служебной стоянки не остаются без присмотра, — Генезис и не думал скрывать истину. — Они начинают нас бояться, — он заговорщически понизил тон голоса, а в прищуренных глазах так и играло довольство. — В конце концов те, кто приходит на стоянку, должны осознавать, что рискуют, особенно, если эти люди хотят попасть на Гоночные войны, — серьезно произнес Сефирот. — Гонки перестали быть просто развлечением… — монотонно произнесла девушка как итог. Гонки не были сиюминутной забавой. Не каждый, кто приходил на стоянку, отдавал себе в этом отчет, но гонки крепко вплелись в жизнь. Гонками жили. Это Лайт прекрасно знала. Гонки могли стать настоящей широкой и прямой дорогой в жизнь: друзья, знакомства, возможности. Стоянка за городом собирала разномастную публику. Только была у этого и оборотная сторона — все это противозаконно. А «короли» не стеснялись демонстрировать бунтарскую натуру — здесь закон не писан. За самоутверждением стояли жертвы. Человек, пришедший на стоянку, мог не замечать этого беззакония. Один, два раза новичок, и правда, оставался не у дел, но потом этот мирок очернял его, оставлял свой отпечаток. «Бывших гонщиков не бывает», — набатом звучали в голове Клер слова Руфуса Шинра. Одно дело — быть гонщиком. И многие даже хвастались этим. Но совсем другое — преступником. А впоследствии стремление гонщиков заявить о себе во всеуслышание грозило перерасти в настоящую войну банд. — Гонки никогда не были просто развлечением. Каждый по-разному представляет себе цель. Но одно могу сказать точно: нам сейчас всем грозит оказаться за бортом, если мы не будем сопротивляться. И ты, Лайт, должна понимать это едва ли не лучше всех нас вместе взятых. Клер исподлобья уязвленно сверкнула глазами.

***

Вдалеке опять взвыла сирена. Ноктис силился определить, откуда доносится вой. Только в одном он был уверен: этот звук приближался, приближался вместе с проспектом. «Ауди» вылетела на широкополосную улицу под запрещающий сигнал светофора. Перед лобовым стеклом пронеслись гоночные машины и вслед за ними воющая мигалка. Ноктис поразился тому, что он не отстал от остальных. Каэлум понятия не имел, сколько времени он провел на задворках промзоны. Казалось, вечность, но, бросив взгляд на часы, Ноктис прикинул — минут десять. Перед ним возникла дилемма: ехать вперед и выдать себя или остаться позади и схорониться. Он подозревал, что едет не последний и позади остались соперники, возможно, они уже по разным причинам не могут продолжать гонку. Мотоциклистов тоже не видно. Каэлум знал, что сможет обогнать полицейскую машину. На лице парня загорелась злорадная улыбка: дерзкая идея ударила в голову. Он поддал газу и опустил боковые стекла. Полицейская машина сидела на хвосте у гонщиков. Вдруг сбоку оказалась, откуда ни возьмись, еще одна тачка, полностью черная. Она подобралась незаметно, бесшумно. Водитель даже удивился, он был уверен, что, кроме пяти машин впереди, остальные гонщики выбыли из строя. Но тут внезапно вспомнил того сорвиголову из переулка и громко хмыкнул. «Ауди» поравнялась с полицейским экипажем. Водитель патруля опустил свое боковое стекло. Ноктис бросил взгляд внутрь салона и опешил. За рулем полицейской машины сидел вовсе не блюститель порядка. Мужчина на мгновение повернул голову, нижнюю половину его лица закрывала бандана, и козырнул двумя пальцами, быстро вернув руку на руль. «Ауди» осталась позади полицейской машины. Ноктис сильно, до хруста пальцев сжимал руль. Конечно, от гонщиков можно многого ожидать: от проколотых колес и разбитых стекол до аварийных ситуаций. На трассе никого не щадят, а потому не зевай и жди, что подрежут или протаранят. Появление подставного патруля многократно превзошло всякие ожидания. Машина не выглядела бутафорской или только что наспех покрашенной. Нет, настоящая! Странно, что еще в городе облаву не устроили. Или у «королей» свои люди в участке? Подставной патруль… а значит, все было напрасно: разбитая фара, наверняка, помятая подвеска. Теперь до того момента, как машину приведут в должный вид, её нельзя оставлять у дома. Ноктис негодовал не из-за сговора гонщиков, а из-за того, что сам попался на эту удочку. А Лайт тоже знала заранее? Все-таки ей Каэлум доверял. И ему не хотелось думать, что девушка замешана в этой постановке. В конце концов, настоящих полицейских Ноктис не боялся. Только совсем уж новичок или отчаянный блюститель порядка встанет на пути у человека с фамилией Каэлум. На парня волной накатило разочарование. От былого азарта не осталось и следа. Желание соревноваться пропало, и Ноктис нажал на «газ» только потому, что на стоянке ждала Лайтнинг. Каэлум хотел показать ей: он — достойный соперник. Но эта гонка казалась совершеннейшим фарсом, причем «актеров» не предупредили и те внезапно оказались на сцене в свете прожекторов. А подобные подставы Ноктис на дух не переносил.

***

Немногие на стоянке знали про подставной патруль. Потому, когда позади гоночных машин показалась полицейская мигалка, среди зрителей началось великое смятение. Те, кто не потерял головы из-за страха перед блюстителями порядка, вовремя заметили расслабленные позы и самодовольные ухмылки на лицах «королей». Некоторые, узнав правду, в сердцах высказали все, что думают по этому поводу. Кто-то пустил в ход кулаки: не все любители острых ощущений довольствовались лишь словами. Зрители подтягивались к краю стоянки, ближе к линии финиша. Лайтнинг протиснулась к ограде. Девушка чуть повисла на хлюпком заборе, просунув пальцы сквозь сетку-рабицу. Она бы громко рассмеялась, появись сейчас настоящие полицейские. Всему здешнему цирку пришел бы конец. Ярко светящиеся точки быстро приближались. С невероятным удивлением Лайт узнала среди них черную «ауди». Перед поворотом на стоянку тачки сгрудились. Взвизгнули тормоза. Ехавшая первой машина резко развернулась на девяносто градусов и на мгновение остановилась — не вписалась в поворот, тем самым пропустив соперников вперед. Оставались считанные метры до финиша. Последний участок дороги двое соперников преодолевали бок о бок. Ноктис смог обогнать и полицейскую машины, и соперников, кроме одного. Каэлум пользовался тем, что почти все новички тормозили на поворотах, а он пролетал, почти не снижая скорости. Этому-то его и учила Клер. Перед глазами назойливо мотался из стороны в сторону багажник машины единственного соперника. Гонщик не пропускал «ауди», постоянно подрезая на узкой дороге. А Каэлум, прежде беспокоившийся о состоянии своей машины, вдруг решил, что раз уж фара и подвеска пострадали, то чего дальше хорониться позади. Резко прибавил «газу», зачертив уже передней фарой по борту машины соперника. По ушам ударил противный скрежет, пришлось до хруста пальцев сжимать руль, чтобы контролировать машину. «Ауди» теснила соперника. Лайтнинг скривилась, видя, как Каэлум таранит машину соперника. Конечно, гонщики практиковали негуманные приемы. Но сейчас такой поступок виделся девушке крайне неразумным. Риск не оправдан. — Твою ж мать! — сокрушенно раздалось над головой девушки. Клер посмотрела наверх и увидела озабоченное лицо Гладиолуса. Девушка не смогла сдержать злорадной улыбки: то-то еще будет, когда Каэлум приедет домой на разбитой машине. Гладиолус прибыл на стоянку в числе первых. Но появление до боли знакомой черной «ауди» заметил только тогда, когда начиналась гонка, и шанс вытащить друга за шиворот из кабины он упустил. Оставалось лишь надеяться, что Ноктис не потеряет голову и не разобьётся на трассе. Вспышка прожектора резанула по глазам, и Ноктис крепко зажмурился. Это означало финиш, однако парень ноги с педали «газа» не убрал. Машина соперника развернулась перпендикулярно и проскользила еще с десяток метров. Бампер «ауди» уперся в переднюю пассажирскую дверь и оставил на ней глубокую вмятину. Позади аккуратно финишировали оставшиеся гонщики. Водитель выскочил из кабины и, разъяренный, бросился вытаскивать из салона «ауди» Ноктиса, чтобы хорошенько наподдать ему за покореженную тачку. Зрители поспешили разнять склоку, растащив соперников в разные стороны. Каэлум легко сбросил несколько пар рук, удерживавших его: его еще не заразил агрессивный настрой противника. Сефирот стоял в стороне, возвышаясь над головами зрителей, плотным кольцом окруживших гонщиков-новичков, оставаясь безучастным. По его лбу пробегали морщины: мужчина изрядно напрягся, пытаясь сосредоточиться, что сделать на стоянке, заполненной вопящими людьми, практически невозможно. Но решить он должен сейчас. Сефирот получил то, что давно хотел. Многие новички бахвалились и храбрились до первого серьезного заноса на трассе. После начала сегодняшней гонки трое вернулись сразу же: один — с проколотой шиной, две другие машины на задворки увезли мотоциклисты. За свою жизнь мужчина насмотрелся всякого, и склокой на финише двух гонщиков его не удивишь. Правда, стоило отдать должное Каэлуму, на этого мальчишку Сефирот надежд не возлагал. Такому выскочке покореженную машину с рук не спустят, и изрядно поколотят в какой-нибудь подворотне. Но то, как этот парень увернулся от патрульной машины, подкупало (А «патрульный», уже ставший новой звездой вечера и перетянувший на себя все внимание зрителей, в красках описывал маневры черной «ауди»). Ноктис предстал весьма перспективным гонщиком. Сефирота смущало лишь одно — фамилия. Мужчина почувствовал на себе чужой пристальный взгляд. Он повернул голову и встретился с большими голубыми глазами. Лайтнинг по-прежнему стояла в стороне у забора. Она видела, как тщательно Сефирот взвешивает решение. О чем думал «король» гадать не приходилось: у них у всех сейчас одно на уме. Клер замерла. Ответом ей послужила тонкая, едва заметная ухмылка, разящая наповал.