MEMORY

Нежная дымка заходящего солнца освещала небольшой домик в чаще леса. Мягкие волны, гонимые ветром в небольшом озере, создавали прекрасную симфонию чарующих звуков; гам птиц давно прекратился, позволяя ветерку создавать новые мотивы знакомой мелодии. В домике друг за другом зажигались лампочки, наполняя ближайший метр территории теплым отблеском света, и только в одной комнате вместо электрической лампочки горел камин. Небольшой зал помещал в себе шумную компанию, что весело обсуждала прошедший день и строила планы на светлое будущее, которое обязательно будет их совместным. На кухне шипела плита, а комнаты окутывал приятный аромат чего-то домашнего и мясного. Игристое вино плескалось в бокалах взрослых, а мягкий апельсиновый сок радовал глаз детей, пусть малышам и хотелось вкусить взрослых напитков, от которых потом они становились слишком добрыми и болтливыми. — Чимин, где салфетки? — негодовал парень, ища такую необходимую ему вещь. — Посмотри на шкафчике в комнате, — отозвался Чимин, раскладывая столовые приборы по местам, обдумывая какой формы делать салфетки: лебедя или розы. — Их там нет, я уже везде посмотрел, — психовал блондин, ходя с испачканной рукой, в другой же держа годовалого малыша, что весело люлюкал, пуская пузыри. — Значит в ванной, — крикнул парень, вновь сбиваясь со счета приборов, — а тебе вообще зачем? — Хинчан решил сходить в туалет, — в такт парню ответил блондин, нервно поглядывая на малыша в руках, — не удачно сходил, понимаешь? — Мин Юнги, — грозно раздалось над самым ухом, — только не говори, что ты уже несколько минут ходишь с малышом и вонючей рукой по дому, где пахнет едой?! Голос Чимина не предвещал ничего хорошего, а надутые щеки и зажатый нос говорили куда ярче всяких слов. — А что мне оставалось делать, Чимин?! — прокричал Шуга, пугая тем самым довольного Хинчана, заставив заплакать. — А ванная тебе на что была дана, дурень?! — психанул Пак, выхватывая малыша из рук своего мужа, что нервно поглядывал на запачканную кофту и руку. — Чимин, ну прости, ну сглупил, — завыл блондин, идя прямо за недовольным Паком. — Больше детей доверять тебе не буду! — отрезал Чим, хлопая дверью прямо возле носа Шуги. — А ты хотел усыновлять, какой из меня отец, если я даже с твоим племянником не справляюсь? — прыснул Юнги, направляясь на кухню, все же руку нужно вымыть. — Чего опять разорались? — заботливо поинтересовался Чонгук, кружа возле плитки с различными приправами, поочередно высыпая нужные граммы в ту или иную кастрюлю. — Хинчан по большому сходил, а я чуть следом не наложил, — пробурчал блондин, намыливая руки моющим средством. — Возьми мою кофту в шкафу, а то за стол не пущу, — пригрозил Чонгук, смотря на растерянный вид друга. — Спасибо, я тогда толстовочку возьму, а то холодно, — просиял Юнги, ускользая в комнату к Чону за теплой чистой вещью. — Не забудь свою застирать и смотри мою не замарай, — вдогонку прокричал Чонгук, возвращаясь к плите. — Чего он опять натворил? — прошептал Тэхен в самое ухо, обнимая парня со спины. — Ащщщ, — шипит Чонгук, дуя на обожженный маслом палец, — не делай так! — Прости, — виновато тянет Тэхен, помогая дуть на покрасневшую кожу. — А если бы я все масло на нас вылил? — злится брюнет, убирая огонь на минимальный, стараясь помешивать одной рукой. — Вместе бы лежали с ожогами и о нас заботились друзья, — счастливо мурлыкнул Тэ, зарываясь носиком в волосы парня, глубоко втягивая воздух, пропитывая легкие. — Дурак, — надулся Гук, накрывая кастрюли крышкой. — Скорее романтик, — протянул Тэхен, разворачивая парня к себе и нежно чмокая в щечку. — Нет, скорее придурок, — улыбается Чонгук, отталкивая от себя парня. — Там дядя Джин и дядя Намджун приехали, — на кухню вбежала Мэри, обнимая своего оппу за талию и мило стреляя глазками. — Мэри, — прикрикнул Тэхен, ревнуя своего парня, — прекрати так делать, тебе уже четырнадцать лет! — Вот именно! Мне уже четырнадцать, а значит, близок тот день, когда оппа позовет меня замуж! — выдала девчушка, ничуть не стыдясь своих слов. — Лия! Лия! Девочка моя! — заверещал Ким, ища своего ребенка по дому, — забери уже свою ненормальную подругу, иначе она нам сломает семью! — Боишься конкуренции, Ким? — усмехается Намджун, скидывая со своих плеч рюкзак с различными напитками, не забыв пропустить своего парня вперед. Сокджин сдержанно кивает, а после и вовсе тянется за обнимашками, перекрывая доступ к кислороду. — Она такая настырная! Я бы посмотрел на тебя, если бы на Джина покушались, — скривился Тэхен, пожимая протянутую руку Намджуна. — Она ребенок, не ревнуй, — вмешался Чонгук, тоже здороваясь с друзьями. — Как Лия, Гук? — тихо интересуется Джин, стараясь не задеть чувства друга. — Чон Хосок хорошо постарался, проведя сложную операцию, но она так и не смогла пойти, — грустно выдохнул брюнет, сжимая в руках кухонное полотенце. — Она сможет, я уверен в этом, а сейчас пойдемте праздновать? — разрядил обстановку Намджун, протягивая две бутылки дорого вина со столетней выдержкой. — Откуда такая роскошь? — удивился Тэхен, разглядывая богатую бутылку со старой этикеткой в исконно французском стиле. — А вот, — загадочно подмигнул Джин, проталкивая парней в зал, желая согреться домашним теплом. — Я там племянника спать уложил и Юнги заодно вымыл, — просиял запыхавшийся и мокрый Чимин, стараясь сложить салфетку в форме лебедя, но выходило дурно. — Юнги вымыл? — захохотал Намджун, который был не в курсе происходящего минутами ранее. — Ну да, он же хуже годовалого малыша! — заканючил Чим, бросая салфетку на стол. — Давайте без роскоши сегодня, не могу я это оригами складывать, — пробурчал Чим, раздосадовано смотря на не получившиеся экземпляры. — Без роскоши не выйдет, у нас вино, — хохотнул Джин, собирая мятые салфетки в кулак и выкидывая их в урну. — Так это замечательно! — засиял вошедший Юнги, буквально утопая в чонгуковой толстовке. — Явление Христа народу, — буркнул Чимин, запуская в парня смятыми салфетками. — Ну, я же извинился, — протянул блондин, увернувшись. — Давайте без ссор, сегодня особенный день, — улыбнулся Тэхен, усаживая всех на свои места и разливая вино по бокалам. — Согласен, — кивнул Чонгук, раскладывая заранее приготовленные гарниры по тарелкам. — Прошло пять лет с того дня, как мы обрели свободу, — начал говорить свой тост Тэхен, болтая красной жидкостью в бокале, — это были самые счастливые пять лет для нас, так давайте всегда быть вместе нашими странными семьями. — Подожди, Тэ, — прервал его Чонгук, оглядывая всех взглядом, — Мэри, а где Лия? — Она целый день не выходила из своей комнаты, — пожала плечами девочка. — Лия? — запаниковал брюнет, срываясь со своего места, но затормозил на половине, смотря, как его дочь заворачивает в комнату на коляске. — Все хорошо? — обеспокоенно спросил Гук, осматривая свою девочку. — Все хорошо, пап, — улыбнулась она, а после посмотрела на всех присутствующих, что-то обдумывая про себя. — У меня есть кое-что, что я хотела бы вам показать, — обратилась она ко всем, тепло улыбаясь отцу. — Папа, позволь мне, — указывая на малое расстояние между его коленом и колесом инвалидной коляски, произнесла Лия. — Конечно, — спохватился Гук, отходя на достаточное расстояние от дочери, позволяя ей проехать дальше, но девочка не спешила шевелить колесами или снимать коляску с тормозов. Вместо этого ее тонкие пальчики уместились на подлокотниках кресла, а ноги уверенно шагнули на твердый пол. Удерживая себя на руках, Лия попыталась встать на обе ноги, но получилось не сразу. — Папа, — выдохнула девочка, отпуская руки от коляски, — я смогла. Теперь Чон Чонгук счастлив.