MEMORY

Яркий закат опускался над гладью воды, отдавая разноцветные блики в редких всплесках волн. Воздух, нагретый еще дневным солнцем, потихоньку остывал, позволяя насладиться полноценной прохладой летнего вечера. Птицы допевали последние аккорды своих безликих песен, улетая в гнезда к своим семьям. Пляж погружался в долгожданную тишину, исходящую от мягкого наката очередной волны. Тэхен медленно шагал босыми ногами по влажной кромке песка, моча стопы в прозрачной воде, расслабляясь под напавшей негой. Чонгук оставался на сухом берегу, украдкой наблюдая за силуэтом парня, обрамленным слегка оранжевой, от лучей заходящего солнца, кромкой. Будто рамка, созданная самой природой. Ким был так же прекрасен в глазах Чона. — Чонгук~а, — позвал Ви, хлюпая по песку ногами, создавая брызги, — иди ко мне, тут приятно. Брюнет мило улыбнулся в ответ, не решаясь подойти ближе, боясь намочить себя. По правде говоря, Гук ненавидел ощущать песок под своими ногами, руками или же другими частями тела, ведь мелкие песчинки, так или иначе, попадают под одежду или волосы, пачкая и доставляя дискомфорт. — Скучный ты, — насупился Тэ, направляясь ближе к парню, утаскивая следом за собой ранее найденное бревнышко, для более удобного времяпровождения. — Вот, для тебя тащил, — широко улыбнулся Ким, указывая на дерево. — Зачем? — удивляется Гук, а сам пытается не думать о том, что такая улыбка чертовски идет парню, и как он раньше не замечал этого? — Ты же не любишь сидеть на песке, — пожимает плечами Ви, плюхаясь на шероховатую поверхность дерева, — хотя на песке сидеть куда романтичнее. Чонгук вспыхивает словно свечка, непонимающе хлопая глазами. Ему сейчас в любви признались или он бредит? — Да шучу я, — отмахивается Тэ, опуская безвольную от шока тушку рядом с собой. Брюнет плюхается слишком порывисто и неуклюже, практически падая мимо, но вовремя цепляясь за плечо друга. — Ащщ, — тихо шипит Тэ, стараясь не кривить лицо слишком выразительно. — Прости, — охает Гук в ужасе, — сильно болит? Тэхен мотает головой, выдавливая из себя улыбку, слишком вымученную и неправдоподобную. — Прости, — вновь повторяет Гук, опуская голову вниз, старательно рассматривая песчинки под ногами. — Хватит извиняться, — отрезает Тэ, направляя свой взгляд на закат. — Я просил прощения не за это, — неуверенно бормочет брюнет, заламывая собственные пальцы. — А за что? — непонимающе поинтересовался Тэхен, переводя свой взгляд на парня. Чонгук тяжело вздохнул, направляя свой взор на Кима, позволяя их взглядам встретиться. — Ты пострадал из-за меня, — серьезно отчеканил Гук, стараясь не отводить глаза, ощущая, как собственные зрачки непроизвольно расширяются от выделяющегося в кровь эндорфина. — Чонгук, — устало произнес Тэхен, — послушай ты меня, наконец, и пойми, что в этом твоей вины совершенно нет. Чонгук выставляет руку вперед, активно мотая головой в сторону, прерывая пламенную речь Тэхена. — Просто прими мои извинения и пообещай мне больше не вмешиваться в мои проблемы, — брюнет смотрит жалостливо, даже переигрывает, отчего у Тэхена вырывается смешок с легким шипением из-за боли в спине. — Что смешного? — злится Гук, недовольно морща нос. Ким осторожно щелкает пальцем по аккуратному носику, улыбаясь еще шире. — Переигрываешь, — подмигивает Тэ, поворачиваясь к Гуку спиной. — Я, — хотел было возмутиться Чонгук, но был перебит Тэхеном, что заговорил непривычно спокойным и низким голосом. — Если тебе потребуется моя помощь, я приду, даже если ты будешь в смертельной опасности — я спасу, но, — Ким замялся на половине, решая: стоит ли говорить подобное брюнету. — Но? — переспрашивает Чон, подталкивая на логическое продолжение фразы. — Но не смей отталкивать меня, если сам ждешь помощи, — завершил парень, слегка сутулясь в плечах. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, погружая все живое вокруг в мягкую тьму, придавая пляжу сказочную атмосферу. Повисла тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием брюнета и болезненным выдохом крашенного. — Я подумаю, — подал голос Гук после продолжительного созерцания чужой спины и многозначительного самокопания, которое в итоге не привело к одному простому решению. Тэхен усмехнулся, поднимая голову к небу, наблюдая, как на ночном небосводе загораются одна за другой звезды. — Красиво, правда? — Очень, — согласился Чон, смотря на небо так же, как и Тэхен минутой ранее. В свете луны брюнет казался необычайно волшебным и нереальным, Тэхен даже ущипнул себя для подтверждения реальности времени, убеждаясь, что он не спит. Раны зудели, отзываясь невесомой болью во всем теле, заставляя Кима морщиться время от времени. — Ты не читай только нотации Чимину, хорошо? — неожиданно перевел тему Чон. — С чего вдруг? — не понял Тэ, рисуя палочкой завитки на песке, раздумывая над гневной тирадой адресованной Паку и его «кроватным похождениям». — Шуга, правда, его любит, — рука Тэхена замерла на месте от услышанного, ведь невозможно в такое поверить, когда этот белобрысый изверг издевается над бедным шатеном чаще, чем над другими. — Что? — тянет Тэхен, истерически посмеиваясь. — Просто он не знает, как выражать свои чувства, но, кажется, теперь смог этому научиться, — улыбнулся Гук. — Этому невозможно научиться вот так сразу, — выдыхает Тэ, вспоминая собственные чувства. — Возможно, — пожимает плечами Гук. «Я ведь смог», — мысленно завершает брюнет, смотря на обеспокоенное лицо Тэхена, внимательно изучающее каждое действие Чона. — В любом случае, — откашлялся Тэ, — я в такую любовь не верю. От подобных слов в сердце брюнета будто полоснули скальпелем так ровно, но так небрежно одновременно, что хочется выть. — Ясно, — тихо тянет Чонгук, не решаясь продолжать разговор, боясь сболтнуть лишнего. Тэхен в очередной раз морщится, когда спину сильно стягивает в местах, где, по идее, располагались царапины. — Ты чего? — удивляется брюнет, когда парень медленно тянет края футболки вверх, стягивая мешающую ткань с тела. — Зудит, — жалуется Ким, пытаясь дышать как можно ровнее. У Чонгука в душе паника нарастает, собранная из чувств: страха, боли и ненависти к собственной персоне. — Может, вернемся в лагерь? — интересуется Чон, стараясь не смотреть в глаза другу, дабы не выдать всю жгучую смесь собственных чувств. — Нет, просто глянь, что там? Мне кажется, там бинты трут раны, — скулит Тэ, показывая спину брюнету. Не известно точно, что именно подвигло брюнета на следующий поступок: луна, что освещает землю, или же атмосфера ночи в целом, но тот факт, что мелко подрагивающие руки плавно опустились на чужую талию, а губы сомкнулись на слегка покрасневшей коже чужой спины в мягком поцелуе, — не изменить. Чонгук плавно целовал открытые участки кожи, не позволяя себе большего или лишнего, просто мягко смыкал губки и так же мягко отстранялся, дабы перейти на другой участок. Тэхен замер в нерешении, боясь пошевелиться и даже вздохнуть, ощущая лишь дуновение обжигающего дыхания друга. — Лучше? — отстраняясь, интересуется Гук, поправляя повязки на спине Ви. — Зачем? — коротко и ясно, иначе Тэ не может. — Я говорил, что теперь буду облегчать твою боль, — врет Гук, ибо сам не знает толком ответа. — Чонгук, — осторожно решается спросить Тэхен. — Да? — Скажи, — резкий выдох, — ты меня любишь? Я прав? Чонгук чувствует, что вся смелость просто исчезает, уступая место тупому страху… Ведь он не Шуга, ему страшно вдвойне.