MEMORY

Отбросить пережитые чувства всегда очень сложно, особенно, если человек, которого ты бы не хотел видеть, маячит перед твоими глазами и ежечасно напоминает тебе о твоем положении в его жизни. Чонгук, конечно, не из числа слабых, его даже не приписать к числу пугливых или так называемых «подкаблучников», просто парень устал. Брюнет устал от вечных криков, истерик и нахальных выходок со стороны Мелани. Беременным позволено многое, но выходки взвинченной Мел превышали все ожидания парня. Чонгук наблюдал за девушкой, готовил для нее и ее ребенка, убирал квартиру и приносил деньги, ходил на ежемесячные обследования и прикупал для ребенка вещи. Чону было сложно вдвойне из-за возраста, а так же из-за развязной матери его ребенка. Нет, Чонгук даже не думал возвращаться к ней или брать на себя ответственность. Он готов был забрать ребенка себе, но только ребенка, без нахальной «мамаши» рядом. Кажется, Мелани вполне устраивал такой расклад событий, тем более на аборт она опоздала, слишком поздно поняв, что залетела, а тут как раз Мисс Чон, что смогла переубедить Чонгука и принять ребенка на свое попечение. Девушка не ощущала себя матерью, даже забавлялась огромному животу и тихим толчкам изнутри, что напоминали ей о ее положении. Со временем Мелани стала пользоваться своим животом совершенно не эстетичным образом, а именно ради удовлетворения собственной похоти, приглашая различных мужчин к себе. Чонгук обомлел, роняя пакеты с продуктами на пол, когда застал девушку не в двусмысленном положении с неизвестным ему мужчиной. Впервые Чон наорал на девушку, влепив ей пощечину, ведь ему пофиг, что будет с ней, но ребенок не должен чувствовать подобное унижение еще даже не успев родиться. Мелани впервые заткнулась, даже не ощущая и капли унижения или стыда, только похотливое неудовлетворение и задетую гордость.

***

Чонгук вновь забылся в легком дреме, после исполнения очередной прихоти Мелани, которая изрядно измотала парня. Потягивая небольшой косяк «шоколада», Гук плавно погружался в более глубокую фазу сна, ощущая, как волны бесконечных картинок из прошлого проникают в его подсознание, рисуя такой знакомый силуэт Тэхена. В этот раз блондин рассказывал что-то из разряда «люблю, куплю и полетели», а юный брюнет вслушивался в эти сладкие речи и искренне верил, что все будет именно так, как говорит Тэхен. Ким мило улыбался Чонгуку, мягко ероша спутанные ветром волосы, даруя такие мимолетные невинные прикосновения. Чонгук расплакался сквозь сон, сжимая тлеющий косяк пальцами, обжигая сухую кожу горячим пеплом. Чон ненавидел Кима, ненавидел и любил одновременно, и понять, какие чувства лидируют в его сердце - было просто невозможно. Картинка во сне резко сменилась, и теперь Чонгук видел последний день, тот самый обрыв, а так же те самые нежные руки блондина, что безжалостно толкнули брюнета вниз с обрыва. Чонгук всхлипнул, открывая глаза. Длинные ресницы прилипли друг другу из-за соленых слез, а сонная пелена не давала видеть четко. — Черт, опять? — прохрипел Чонгук, одергивая обожженные пальцы, стряхивая серый пепел с покрасневшей кожи. От косяка не осталось и следа, лишь ненавязчивый аромат химии в воздухе, благо Мелани спит в другой комнате и не вдыхает в себя всю эту дрянь, травя тем самым ребенка. Брюнет слез с тяжелых наркотиков, останавливаясь лишь на курительных смесях и в редких случаях на порошках. Отказаться полностью Чон не мог, не сейчас, когда вся жизнь череда чего-то тленного и мутного. Повисшую тишину разрушил пронзительный крик девушки, что говорил о том, что пришло время рожать. Чонгук ухмыльнулся, мысленно кивая себе и приветствуя в мир своего малыша, что решил наконец-то облегчить существование Чонгука. В очередной вскрик парень все же соизволил подняться с пола и, набрав наспех номер родильного дома, отправился в комнату к Мелани. Воды уже отошли, пачкая некогда сухие простыни водой, словно она не дотерпела до туалета. Сама же девушка покрылась испаренной, держась за живот и жмуря глаза. — Чего встал? Мне больно! — прокричала Мел, вновь заходясь криком. Чонгук обошел кровать, ища в шкафу самую большую сумку. Наспех скидывая туда все нужные вещи, Чон ждал, издевательски рассматривая скорчившуюся девушку, думая, что так ей и надо за все ее проступки. В дверь позвонили, оповещая о прибытии скорой. Два медбрата во главе с доктором, проследовали в комнату к Мел. — Как давно начались схватки? — сразу же поинтересовался доктор, ощупывая живот. — Минут тридцать назад, — произнес Гук, припоминая время на часах. — Рожать будете дома? — Нет, везите ее в роддом, — отрезал Чонгук, не желая навредить своему малышу. — Вы отец ребенка? — поинтересовался доктор, делая записи в собственной журнале. — Да, — четко и слишком резко, произнес Гук. — Я отказываюсь от ребенка, — проорала Мел, привлекая к себе удивленного доктора. — В каком смысле? — Я не хочу его рожать! — вновь заорала она. — Придется, милочка, придется, — отрезал доктор, указывая медбратьям, чтобы те раскрывали носилки. Уложив Мел на носилки, парни быстрым шагом вышли на улицу, укладывая девушку в машину скорой помощи. — Отец ребенка, вы с нами или останетесь дома? — обратился к Чонгуку врач. — Я еду с вами, — кивнул Чон, запрыгивая в машину. — Я не дам тебе избавиться от ребенка, Мел, — хмыкнул Гук.

***

Три часа мучительных родов. Три долгих часа ожидания Чонгука. Три мучительно долгих часа до встречи с маленьким комочком, который подарит Чонгуку второе дыхание. — Вы отец ребенка? — уточнила сестра, снимая маску с лица, стягивая резиновые перчатки с тонких пальцев. — Да, — тут же оживился Гук, вставая с места. — Поздравляю, у вас девочка, 3 кг, вполне здорова, — улыбнулась женщина, похлопывая по плечу парня. — Могу я ее увидеть? — поинтересовался Чон. — Ваша жена отказывается с вами встречаться, — констатировала женщина. — Я не горю желаниями с ней видеться, я говорю о дочке, — отрезал Чонгук, смотря так жалобно в глаза женщине. — Можете, только дам вам совет, — выдохнула она. — Ваша, — женщина осеклась, — мать ребенка пишет отказную от новорожденной, если вы в ближайший час не напишите заявления о том, что забираете ребенка к себе, то девочка прямиком отправится в дом малютки. — Где я могу это подписать? — всполошился Гук. — Подойдите к регистрационной, — улыбнулась женщина. Чонгук не помнил, как несся по коридору, сбивая прохожих и тут же извиняясь, однако четко помнил, как подписывал регистрационный лист на свою дочку. Вписывая собственное имя в графе «отец», а также аккуратно вписывал имя своей дочки - Чон Лия. — А как же мать? — удивилась девушка, читая бланк. — Она отказалась от малыша, — отрезал Чонгук. — Вы же понимаете, что родительских прав ее не лишили? — уточнила девушка. — Понимаю, — кивнул Гук, забирая подписанное свидетельство.

***

Маленький комочек в небольшом инкубаторе. Хрупкие морщинистые пальчики, темный пушок волосиков, маленький носик и ясные карие глаза. — Ты и правда наша копия, Лия, — улыбнулся Чонгук, прикладывая ладони к поверхности стекла инкубатора, рассматривая свою маленькую девочку, что так забавно пускала слюнки через рот. — Моя девочка, — нежно произнес брюнет, ощущая, как горячая слеза стекла по собственной щеке. Теперь он не одинок.