Рыжие годы

Первый снег выпал ночью, при чем так обильно, что выглянув из окна комнаты, я могла наблюдать бескрайнее поле, усыпанное белыми хлопьями. Радостно взвизгнув прямо в ночнушке помчалась в соседние комнаты. Сначала веселым смехом и радостными криками разбудила Ману, попытавшегося скрыться от меня под одеялом, но моя настойчивость дала плоды, и он все же встал. Второй моей жертвой стал его брат, с которым мы так и не поладили. Уже два месяца прошло, а мы все цапались. Пробравшись в комнату, я с разбегу запрыгнула на постель и принялась его тормошить, щипать за щеки и тягая за волосы, при этом злобно хохоча. На подобную побудку Неа отреагировал соответственно — прихлопнул меня подушкой и залез под одеяло. Я не растерялась и попыталась стянуть его защиту. За то время, пока я тут жила, я усвоила одну простую истину — на шею Неа тоже можно сесть и свесить ножки. Как бы он не бесился, а так ничего за мои шалости сделать и не смог, ведь я нашла прекрасный способ не получать по собственной шее, выставляя в качестве щита Ману. Против брата Неа никогда не идет. — Дрянная девчонка! — парень подскочил на пастели, дернул одеяло на себя, из-за чего я опрокинулась на спину, и принялся меня заворачивать в подобие кокона. — Достала! Когда ж ты успокоишься?! Мана, забери это существо к себе! В дверях показался заспанный и растрепанный негласный глава дома и, заметив заворушку, растянул губы в улыбке и мы с Неа синхронно заорали. Третье тело рухнуло на постель с громким хлопком и криком «Кучамала!» — Господа, кхм, соизвольте подняться и идти завтракать, — пришла в комнату и Маргарет, как только услышала вопли проснувшихся нас. Но оглядев то, как нас зажал в объятиях Мана, усмехнулась и ушла. В прочем, её приход сделал свое дело, и мы разошлись по комнатам собираться к столу. Завтрак, в отличии от первых дней моего пребывания, прошел вполне культурно, с мирной беседой ни о чем и парочкой презрительных взглядов, которые сопровождались обреченными вздохами Маны. Сразу из-за стола я помчалась к окну, посмотреть, что твориться на улице. К моему сожалению, снег начал таять, что несказанно расстроило, зато к счастью Маргарет — утащила меня учиться. Последние несколько недель она усиленно учит меня писать и читать, что меня дико бесит. А все из-за Неа, который подкинул идею о том, что истинная леди, коей я несомненно не являюсь, должна знать науки. А поскольку учителя мне пока что не нашли, да и с этим наверняка будут проблемы, Маргарет с тройным усердием взялась за мое воспитание. Я же стремилась удрать от неё в такие моменты. Как-то незаметно, в повседневных заботах, наступило Рождество. Я любила наблюдать, как жители города украшали свои дома, но не любила, когда все по ним расходились, что бы отметить. Я помню одно Рождество, когда мама сделала настоящий пир по меркам того, как мы жили. А потом я осталась одна. Праздник был все ближе, и дом стал постепенно преображаться. Повесили венки, гирлянды, в гостиной появилась огромная елка. Мы снова съездили в город, на сей раз более продуктивно. В моем шкафу появилось прелестное кружевное платье, которое я каждый день разглядывала, боясь, что оно мне снится. В преддверии Рождества в особняк приехал странный мужчина. Он не был высок, лицо прочертило несколько глубоких морщин, и сам он был довольно худощав. На его гладко выбритой голове красовался высокий хвост, волосы в котором порядком тронула седина, что ни как не вязалось с живым и цепким взглядом. Под глазами залегали огромные черных тени, из-за которых он напоминал панду — о них рассказывала Маргарет - только куда более энергичную. — Представься, — подтолкнул меня Мана, когда понял, что я просто пялюсь на гостя во все глаза. — Лис. — Как положено, — проворчала сбоку Маргарет, и я поняла, что этот дядечка наверняка важный тип. — Алисия Д.Кемпбелл, — улыбнулась я, попутно наступая на ногу рядом стоящему Неа, просто так, для собственного морального удовольствия. Я поразилась его выдержке — лишь зашипел сквозь зубы. — Можешь звать меня Книжник, Алисия, — мужчина даже не улыбнулся, но я кивнула, приняв его слова к сведению, но все же озвучила свои мысли. — Странное у вас имя. Как прозвище, словно Вы очень-очень много читаете. — А ты смышленая, — усмехнулся он, и я отступила назад, спрятавшись за Ману. Человек казался не очень приятным. — Ну что ж, Алисия, рад знакомству. С присутствием мужчины пришлось смириться. Ему выделили отдельную комнату, но основную часть времени он проводил в библиотеке, зарывшись в книги, коих в библиотеке было около шести сотен, старых и пахнущих пылью. Он их бережно перебирал и перечитывал как-то очень уж быстро. В Рождественскую ночь в особняке витало ощущение праздника. Даже вредный Ричард мечтательно улыбался и не казался столь противным. Ужин, приготовленный Маргарет, тихая беседа, веселые смешки. Все было настолько уютно, что щемило сердце. Дом. Семья. Место где мне рады. Я как можно незаметней комкала скатерть, стараясь сдержать слезы и не портить праздник своими рыданиями. Но не удержалась и убежала, когда Книжник попросил сыграть Неа на рояле. *(п.а.) Я не смогла слушать его игру, мне стало больно. В своей комнате я кое-как подперла дверь креслом и заплакала, забравшись на постель. В голове не унималась эта мелодия, а я все вытирала со щек слезы. Понимала, насколько мне повезло. Ещё несколько месяцев назад я и представить не могла, что моя жизнь так измениться. Открыть подпертую дверь не составило труда, и уже через несколько мгновений обеспокоенный Мана прижимал меня к себе и просил рассказать, что случилось. Я лишь плакала, сжимая в руках медальончик и пытаясь сказать, что все хорошо. — Я так… Счастлива, — выдавила наконец из себя я, когда рубашка парня изрядно намокла от слез. — Я очень-очень счастлива. — Ну-ну, я же обещал тебе, что все будет хорошо. Так у него на руках я и уснула, не заметив, что приходил в комнату и Книжник, и Неа с Маргарет. Не знаю, что тогда случилось, но утром в доме уже не было Книжника, а Неа был хмур. Мана же привычно крутился вокруг меня, на сей раз с ещё большим усердием. Когда распаковывали подарки, которых было не менее двадцати, я была больше всего тронута когда распаковывала самую маленькую коробочку. Тонкая серебряная цепочка, украшенная бусинами. И маленькая записка, прилагающаяся к ней. «Этот шнурок бесит, замени» — аккуратным почерком было выведено на листочке бумаги, и я в очередной раз убедилась, что Неа дурак. Если Мана практически каждый подарок расписывал и расхваливал, что сразу становилось понятно — большая часть выбрана им, то его брат просто подарил и всё. Спрятав листочек под пояс в платье, я как можно скорее заменила потертый шнурок на медальоне, радуясь, что Маргарет отвлекла Ману, иначе он вновь бы возмущался о том, какой его брат вредный. Да, вредный и упрямый дурак, который все же смог если не принять меня в семью, то хотя бы смирился с моим присутствием в его жизни. Когда же цепочка была замечена Маной, я сказала что была в одной из коробок, но не сказала, чей это был подарок. Зато когда увидел на мне эту цепочку Неа, то скривился и фыркнул. — Хоть по-человечески стала выглядеть, — прокомментировал он, на что я обиделась и показала язык. — Вот волосы ещё отрастишь, может, и за девушку сойдешь. — А вот не буду! На следующий день мои немного отросшие волосы вновь превратились в короткий ежик — я добралась до ножниц.