Рыжие годы

Виновато опустив глазки в пол, я слушала как Неа меня отчитывает, ибо это первый раз, когда меня некому защитить от его гнева: Маргарет на кухне, в другом крыле, Ричарду просто плевать, а Маны в доме нет, он на какой-то встрече. Так что впервые за то время, что я прожила в доме Кемпбеллов, меня без всякого буфера в виде Маны ругают. И, знаете, я не чувствовала себя виноватой, от слова совсем. Ну, подумаешь, во время очередной пакости разбила старинный чайный сервиз, который жуть какой дорогой и редкий, и который был обожаем их матушкой. «Упс», — дошел до меня весь ужас ситуации и на сей раз потупилась уже по-настоящему. Сама бы расстроилась, если бы что-то с кулоном случилось. На глазах сами собой невольно появились слезы, и я прикусила губу, скомкав в тонких пальцах подол платья. — «Не плачь, не плачь, нельзя плакать». — Вот черт, — вздохнул Неа и пробормотал что-то ещё, что я не расслышала. — Маргарет! — позвал он, но на его зов никто не пришел. — Проклятье. Хватит реветь. Я лишь шмыгнула носом и посильней зажмурилась. — Кому говорю, хватит ныть, Мана меня прибьет, если увидит, что ты ревела. — Я правда случайно, — все же всхлипнув, протянула я и будь у меня возможность, сжалась бы в настолько маленький комочек, насколько смогла бы. — Да ты издеваешься… — Прости, — провыла я и разрыдалась в голос. В какой момент получилось так, что Неа присел передо мной и прижал к себе, не знаю, но я мигом вцепилась в его рубашку. — Ну, хватит, прекрати. Слышишь? Господи, дожил, успокаиваю ребенка. Прекрати реветь, а? — как-то устало и обреченно говорил Неа, и я постепенно успокаивалась, комкая рубашку на его груди и тычась носом в плечо, словно *кутенок. Совсем успокоилась я в тот миг, когда парень принялся молча перебирать короткие пряди моих волос. Мне стало так тепло и уютно, я вновь почувствовала себя в безопасности и как-то незаметно меня сморило, так что я так и не узнала, что пришедшая Маргарет с ухмылкой проигнорировала просьбу Неа помочь ему избавиться от меня. Так что бедняжке Кемпбеллу пришлось самому нести меня и укладывать в постель. Зато, когда я просыпалась, услышала беседу братьев, и как хорошо, что не подала признаков пробуждения, иначе они наверняка прекратили разговор. — Мана, ну неужели ты не понимаешь? Она разбила мамин сервиз, — устало, видимо не в первый раз, сказал Неа. — Понимаю, но и ты пойми меня. — Раньше для тебя не было ничего, важнее семьи, — будто бы выплюнул, сказал младший и мне стало так обидно… Да, я не самая лучшая, не самая послушная и не самая умная, но… Я так хотела бы быть своей. Быть частью семьи, и если Мана меня принял, да что там, именно благодаря ему у меня теперь фамилия Кемпбелл, то вот Неа… Он до сих пор не может это принять. Я ему противна, он меня ненавидит и терпит лишь из-за брата. — Она часть нашей семьи, — твердо произнес старший, — и так будет всегда, смирись уже. — Мана! Она не часть нашей семьи! Она вообще никто! Она поберушка с улицы, и как бы ты не старался, она такой и останется! А то что ты дал ей нашу фамилию — ещё ничего не значит! — Не смей орать! — чуть повысил тон и Мана, и я словно наяву увидела, как Неа зло поджимает губы, щуриться и с взглядом полным ненависти и презрения указывает на меня рукой. — Этот ребенок для тебя важнее, да? Важнее того, что думаю я, правильно? Я всегда терпел то, что ты тащишь в дом всяких животных, но их ты хотя бы раздавал кому-то, а эту… девчонку… она не животное, понимаешь? Она — ребенок. Куда ты её потом денешь? Да и к тому же, как ты оформил её? Явно не как дочь, и не как сестру. Просто патронаж? Зачем тебе это? — Да не знаю я! Просто я… Я по-другому не могу. — Теперь всех сирых и убогих будешь в дом тащить? — Нет. — Это так эгоистично с твоей стороны. Помочь одному, и проигнорировать остальных, — хмыкнул Неа, явно улыбаясь. — Это ты не понимаешь. Я не могу её бросить, просто не могу, меня тянет её защищать от всего на свете. Она мне нужна, не знаю, почему. Просто я знаю, что по-другому нельзя. — Мана… — Неа, я знаю, что это не нормально, но я просто нуждаюсь в этой девочке, словно она глоток воздуха для меня. Словно… Черт, да такое чувство, что я её всю жизнь знаю. Так что чтобы ты ни говорил, она будет здесь, рядом с нами. И знаешь, пусть она разбила мамин сервиз, да пусть она хоть их все разобьет, это нисколько не умалит важность Лис в моих глаза. Тяжелый вздох и закрывшаяся дверь стали ответом на реплику Маны. — Ну, вылазь из-под одеяла, я знаю, что ты не спишь, — обратился уже ко мне Мана, и я чуть-чуть высунулась из-за края одеяла, так, что только нос, глаза, да рыжие волосы были видны. — Слышала, да? Я кивнула. А зачем скрывать и так очевидные вещи? — Он меня ненавидит? — голос невольно дрогнул. — Нет, вовсе нет, — Мана улыбнулся как-то грустно и потрепал меня по волосам, — просто мы всегда были вдвоем друг у друга, ну и мама. И ему теперь сложно принять кого-то ещё, но со временем он привыкнет. — Обещаешь? — Да, обещаю, — парень улыбнулся и раскрыл объятья. Я, не долго сомневаясь, тут же перебралась к парню на колени и затихла, думая о том, что, может Неа меня и ненавидит, но пока у меня есть Мана, то все будет хорошо. А этот дурак со временем поймет, что я хорошая, и что меня нельзя не любить. Да, просто надо немножко подождать и все образуется. — Извини, за сервиз, — пробормотала я, опустив глаза. — Главное, что ты не поранилась, остальное ерунда. -Но. — Лис, это всего лишь сервиз, да, наша мама его очень любила, но знаешь, больше чем эти фарфоровые чашечки, мама любила меня и брата. И разбить нас ой как не просто. С этого дня я постаралась вести себя как можно тише и лишний раз не трогать младшего брата Маны. Он тоже демонстративно игнорировал меня, от чего я обижено поджимала губы и убегала к Мане либо к Маргарет. И именно благодаря Маргарет, я смогла найти то, что хоть как-то загладит мою вину перед памятью братьев об их маме. Вместо уроков рукоделия, которые меня раздражали, я проводила время с вечно ворчащим Ричардом и под чутким руководством Маргарет и его, склеивала сервиз обратно. По кусочкам, чашечки, блюдца, молочник и что самое сложное для меня — заварник, я собрала заново, мучаясь с особо мелкими деталями. И ведь все это приходилось проворачивать у Маны под носом, да так, чтобы ни он, ни его брат не узнали. Почему я вообще этим занялась? Да, я могла бы забыть об этом инциденте, но я понимала, что этот предмет напоминал им о матери, так же, как мой медальон напоминает мне о моей. И я просто не могла оставить все так, как было. Я не хотела быть причиной неприятных воспоминаний. Держа в руках последний предмет сервиза: тот самый заварник, я с довольством осмотрела набор посуды, уже прошедший обжиг и остывший. Обжигали в обычной печи, которую чуть-чуть изменил Ричард, чтобы удачно обжечь набор. Все же Маргарет — золотой человек, и смогла убедить этого ворчуна помочь мне и при этом не сдавать хозяевам особняка. — Ну что, довольна? — буркнул Ричард, на что я оглянулась на него и кивнула, глядя глазами полными восторга. — Да! Спасибо большое! Этим же вечером, на пятичасовом чае, когда братья обсуждали последние новости, я с дрожью в руках помогала Маргарет накрывать столик. Поставив перед Кемпбеллами фарфоровые чашечки, я сжала подол платья и переступила с ноги на ногу, так и не смея поднять на них взгляд. Я словно чувствовала их взгляды на себе, и боялась узнать, что же за чувства они вкладывают в них. — Лис, — как-то тихо произнес Мана и мне захотелось зареветь, поэтому я ещё больше собрала подол пальцами, чуть ли не скомкав его. — Бестолочь, — хмыкнул Неа и я зажмурилась, когда чашка звякнула о блюдце, миг, на который я словно потеряла связь с реальностью, показался вечностью. — Маргарет, чай отвратительный, ей явно придется преподать несколько уроков. — Конечно, — вскинув взгляд на женщину, я увидела, как она мягко улыбается, а переведя взгляд на Ману и Неа, чуть не расплакалась. Пусть Неа и сидит с надменным видом и даже не смотрит на меня, кривиться от каждого глотка чая, заваренного мной, но он его пьет, и от этого в груди разливается тепло и облегчение, словно многотонный камень упал с плеч. — Я обязательно научусь! — горячо заявляю я и, будь хоть чуточку внимательней, то наверняка бы заметила мимолетную, мягкую улыбку на губах парня.