Рыжие годы

Август подкрался как-то слишком быстро. Незаметно проходили летние дни в компании Мариана, с которым общий язык с горем пополам, но все же нашла. Да и он присмирел, начал более-менее думать, особенно после нотаций от Аллена. Вообще, Уолкер — зануда из зануд. Если что-то переклинит, то будет до посинения искать информацию, а потом ещё этой информацией делиться. Конечно, если это не очередное «секретное дело», о котором в курсе Неа, Мана и, самое обидное, Мариан! Этого вредного мальчишку посвящают во многие разговоры, в отличии от меня, вот и ходит, задрав нос, за что и получает по наглой морде. Ну, не всегда по морде, но получает. В любом случае, сейчас передо мной стояла задача куда более важная: что подарить братьям? Сама подарки я никогда не делала, маме в силу того, что я была совсем мелкой, а больше и некому было. А тут вот, Кемпбеллам надо просто в обязательном порядке что-нибудь подарить, как-никак они столько внимания уделяют мне… Ну, ладно, Мана уделяет мне это внимание. Неа как был букой, так и остался. После моего дня рождения его снова словно переклинило, ходил хмурый, зыркал недобро и весь такой… обиженный был. А ведь это мне в пору обижаться! Это я от него подарка так и не получила! Хотя, чего ещё стоило ожидать от него. — Лииис! — радостный голос Мариана, наполненный предвкушение и каким-то воодушевлением, заставил отвлечься от мыслей о подарках и обратить внимание на этого неугомонного. — Смотри что у меня есть! Прищурившись, для большей концентрации, я рассмотрела, как он чем-то машет, смутно знакомое. Папка… та самая папка! — Положи где взял, Неа ворчать будет, — фыркнула и хотела было вернуться к своим мыслям, но не успела, Кросс подбежал поближе и раскрыв папку, пальцем ткнул в ровные строчки: «И только попробуй фальшиво её исполнять, удушу». — И что? Мало ли кому это могло… — Да? Ну не знаю, Неа же только на тебя так ворчит, — хмыкнул мальчишка и демонстративно захлопнул папку. Надо было больше прочесть, листы полистать. Как же любопытно! — Да он со всеми такой гадкий, — хмыкнула, изображая незаинтересованность беседой. Веера только не хватает для полноты картины, и не важно, что я его ещё им знаки толком давать не умею. — А вот и нет, — усмехнулся Кросс, — когда мы ездили с ним и учителем в город, он вел себя весьма обходительно и мило. Не единожды. — Тебе показалось, он не может вести себя… так, — ну не признавать же, что слова попали в цель. Мне стало очень обидно оттого, что по словам Мариана, Неа ведет себя вполне мило со всеми, но только не со мной. Это действительно задевает, словно я ему по-настоящему противна, и он не видит смысла даже пытаться быть хотя бы вежливым. — Нууу, это правда, — усмехнулся гаденыш и повертел в руках папку. — Ну так значит, тебе совсем не интересно? — Нисколичко. — Да? — Да. Минута тишины и напряженных переглядок, надменная улыбка Кросса… и я срываюсь с места в попытке выхватить злополучную папку. Мне слишком любопытно! Ведь если Кросс прав, и эта папка предназначалась мне, то я имею полное право посмотреть, что в ней! Ведь, это подарок от Неа! Мой подарок от него! Который он почему-то забрал в последний момент. — Дай сюда! — Нет уж! — орет этот придурок и стартует с небывалой скоростью, от чего я растерялась, смотря ему в след и со злостью сжимая в пальцах подол платья. Почему-то в горле стал ком, а на глазах навернулись слезы. Это моё! Эти партитуры мои! — Эй, ты чего там застряла? — высунул нос из-за двери этот идиот, во все глаза смотря на меня. — Лис? Эй! Ты чего, опять плачешь? — Отстань! — шмыгнула носом и отвернулась, вытирая со щек прохладные дорожки. Ненавижу это, чуть что и сразу в слезы. — Аа! Ну почему девчонки такие плаксивые?! — взвывает Кросс и быстрым, четким шагом подходя ко мне, становиться лицом к лицу и одергивая мои ладошки сам принимается вытирать слезы, ворча: — Ну сколько можно, а? Когда ты уже прекратишь хныкать по любой мелочи? — Это не мелочь! — чисто из вредности возражаю. — А что тогда? Мы все равно не знаем, кому эти бумажки адресованы, а ты Неа терпеть не можешь, как и он тебя. Хотел предложить спрятать, а ты разревелась. Плакса. — Я не плакса! И это мой подарок! — Чего? — не понял Мариан, с неприкрытым вопросом и замешательством рассматривая моё лицо. — Ну ты и стремная. — Дурак! — хорошенько стукнув его в плечо, разрыдалась ещё больше и побежала прочь. Ну почему он такой дурак? Ведь только нормально общаться стали и вот опять! Ненавижу мальчишек! — Маргареет! — с разбегу обняв женщину и принявшись ей жаловаться на весь мир, на грубого Кросса и вообще, что все мальчишки дураки, осталась с ней до самого ужина, поскольку, когда успокоилась, то принялась понемногу помогать с его приготовлением. — Мне тут сказали, что вы двое днем опять что-то не поделили, — разделывая стейк, спокойно произнес Аллен, ни на кого не глядя. Учитывая, что Неа с Маной весь день провели с ним, то фраза явно была адресована нам. Я на это только с большим усилием разрезала мясо, из-за чего нож со скрипом проехался по тарелке. Следивший за этим Мариан лишь гулко сглотнул и потупился. Извиниться он так и не удосужился. — Вы опять? Все же столько времени хорошо было, — тяжело вздохнул Мана и стало даже как-то стыдно. — Учитывая, что кто-то рыскал в моем кабинете… — многозначительно протянул Неа и глянул в мою сторону так, что я аж рот открыла от подобной наглости. Да как он вообще смеет?! — Рот закрой, муха залетит. — Да я даже не заходила туда сегодня! И папку твою не трогала! — крикнула, сжимая приборы. Как он вообще так может? Ладно бы я действительно была виновата, но я вообще ни при чем! Да я последних пару месяцев вообще ему гадости не делала! — Папку? — Мана перевел взгляд на брата, — ты что, до сих пор не отдал её ей? — И не отдам, — огрызнулся Неа. — Да сколько можно… — старший Кемпбелл даже глаза закатил, выражая свое отношение к сказанным словам. — Как ребенок, — вздохнул Аллен накалывая на вилку мясо. — Ты когда-нибудь уже смиришься? — Не твое дело, — еще больше озверел Неа и я попыталась медленно сползти под стол. — Успокойся, детей пугаешь, — хмыкнул Аллен и вытянул из-под стола ту самую папку. — Откуда?! — подскочил Мариан, явно удивленный что папка оказалась у его наставника. — Лучше учись делать схроны, — фыркнул Уолкер, а мне так хотелось протянуть ручонки и ухватить тонюсенькую папку с партитурами. Неа, словно не заметил моего жадного взгляда, с надменным видом забрал её. А ведь она моя! Это же мой подарок от него… Или я просто себе навоображала? Но ведь на Рождество он подарил цепочку! Стало обидно. — Спасибо за ужин, — сложив приборы я поднялась из-за стола и вышла прочь из столовой. И чего я вообще заморачиваюсь? Цепочку Неа подарил лишь потому что его раздражал шнурок на моем медальоне. И всё. Но ведь та папка была среди моих подарков… И в ней были ноты, для скрипки, вроде. Да и кому он мог отдать ноты для, скорее всего, скрипки, помимо меня?! Выйдя на улицу и пройдя ближе к краю пшеничного поля, расположенного совсем рядом с нашим домом, я забралась между толстых корней дерева, называемого Кемпбеллами Корнелией. Они часто тут между собой что-то обсуждали и возвращались обычно грустными. Как сказала Маргарет, это дерево посадил ещё их далекий предок и многие поколения их семьи следили за Корнелией, она была неким символом для них. — Корнелия, можно я тут посижу с тобой? — обратилась я к довольно чахлому дереву, листья которого уже начинали желтеть. С порога дома раздался голос Маны, зовущего меня. Явно ищет чтобы серьезно поговорить, может даже отчитать, хотя и так понятно, что папку утащил Мариан. Да даже если и не будет ругать, все равно… — Не выдавай меня. Не хочу их видеть, — попросила я у дерева, и сама не заметила, как уснула. *** Прохладно. И темно. Сколько я так просидела? Надо же было уснуть. Зевнув и потянувшись, я получше осмотрелась вокруг. Уже явно глубокая ночь… Мана меня убьет. Выбравшись из корней Корнелии, я направилась к дому. Свет в окнах горел, значит ещё не так уж и поздно? — Мана? — зайдя в дом, позвала в надежде что он сейчас выйдет, но мои надежды не были оправданы. Из глубины дома вылетел Неа, жутко сверкая глазами в полумраке холла. Я осторожно перевела взгляд на часы. — Явилась, — недовольно констатировал он, нервно постукивая ногой по полу. Я сглотнула, переводя взгляд на парня. Жуть… — И как будешь объясняться? — Я уснула… — Уснула. — Да… — Могла уже до утра досыпать. — Прости… — Прости?! Четвертый час ночи! Мана себе места не находил, Аллена довел, потащил их с Марианом в город! Маргарет с Ричардом пошли осматривать окрестности! И всего лишь прости?! Они думали тебя утащили! Ты где вообще была?! — орал Неа, то и дела тряся меня за плечи. — У К-корнелии… — еле выдавила из себя перед тем, как Кемпбелл замер и рассмеялся, сев на пол. Я еще никогда не видела, чтобы он так надрывно смеялся, словно его отпускало что-то, до этого момента сидящее внутри и мешающее. — Идиоты, — хмыкнул в конце концов Неа, — и ты дура. Зачем сбежала? — Я не сбегала! — возмутилась, но тут же смолкла, виновато опустив голову и признавая-таки, что действительно сбежала. — Извини. — Ладно уж, иди сюда, бедствие, — я опешила от такого, во все глаза смотря на сидящего на полу Неа. Чего это он? С ним точно все нормально? Это Неа? Что мне делать? В голове столько вопросов, мыслей, что я даже хотела было на шаг отступить, но вовремя одумалась. А что, если Неа больше никогда такого не скажет? Лучше пусть насмехается потом, но… Я мигом повисла на шее парня, не замечая того, как он замер, и уткнулась носом в широкое плечо. Плевать. Может это мой единственный шанс увидеть в нем хоть какое-то хорошее ко мне отношение. Может мне это даже сниться, но я не могу упустить это. Пусть я не понимаю, почему для меня так важно ощущать его принятие, видеть, что в его глазах я не пустое место, что я для него важна, но сейчас мне как никогда уютно и тепло. Как бы я хотела, чтобы он всегда был таким. — Прости меня, — крепко обняв и прижав к себе, прошептал Кемпбелл, а я в очередной раз разревелась, прямо высказывая ему все, что думаю. О том, что не хочу быть для него чужой, что не хочу видеть презрение в его глазах и ещё много чего. А он молча прижимал меня к себе, пока я мочила слезами его рубашку и завывала. Может мне это казалось, но я ещё несколько раз слышала, как он извиняется и признает, что у него дерьмовый характер и вообще он тот ещё козел. Что на него нашло, я поняла лишь когда более-менее успокоилась, потому что почувствовала отчетливый аромат алкоголя. — Неа? — Чего? — перебирая мои короткие рыжие кудряшки, проворчал Кемпбелл. — Ты же завтра будешь помнить все-все? — робко спросила, замечая, как постепенно он засыпает, поскольку его немаленький вес все больше и больше переносился на меня, не дающей грохнуться ему на спину. Почему я вообще такое спросила? Потому что сколько раз видела, как выпившие люди на следующий день утверждали, что ничегошеньки не помнят. А я не хотела, чтобы Неа забыл и обратно стал тем бесчувственным, ненавидящим меня дураком. — Конечно, — засыпая, произнес он, как раз тогда, когда в дом вошли Маргарет с Ричардом, тут же засуетившиеся и организовавшие бурную деятельность. На следующий день Неа лишь хмуро на меня посмотрел, словно что-то пытался вспомнить, скривился и прошел мимо.