Смерть всех сравняет

Нас смерть равняет в день кончины - Всех, всех на праведных весах (с) Джордж Байрон, Ода к Наполеону Бонапарту,

15 апреля 1912 г. Я теряю счет времени, когда вода просачивается под дверь каюты и начинает постепенно заполнять собой комнату. Постепенно и тихо. Только человек все всегда делает громко, шумно, суетно, поднимая вокруг себя бурю; природа действует более спокойно… но и более значительно. Я сжимаю ладонь Арчибальда, и он целует меня в висок. К слову, руки у него дрожат сильнее; на их плечи – на плечи мужчин – почему-то нагромождают гораздо больше, чем они иной раз могут выдержать. Часто даже любят переваливать на них груз, принадлежащий по праву другим, оправдываясь отговоркой «они – мужчины, это их обязанность». Никто никому чем не обязан, единственная обязанность каждого – выжить. Рассчитывать можно только на себя. Отец всегда любил так говорить. А еще он верил в Бога. Но где он сейчас, этот великий, этот прославленный, этот милосердный Бог? Где он, когда так нужен? Где он, когда на борту этого чертова корабля умирают люди – настоящие люди – а те накрашенные, те наряженные куклы, коим средства и положение в обществе позволяют себе путешествовать первым классом, сидят в удобных шлюпках, опускаемых на воду одна за другой – с двадцатью занятыми и сорока свободными местами!.. - Не говори так, Фрида. Они не куклы. Они тоже люди, понимаешь?.. Милый Арчибальд. Такой милый и всегда такой наивный. Те, кому забота о собственном удобстве важнее человеческой жизни, не заслуживают права называться людьми. Смерть нас всех сравняет. Когда Магдуш была маленькой, я читала ей перед сном сказку Андерсена о Русалочке, полюбившей принца и пожертвовавшей ради него всем, а он женился на пустой, легкомысленной красавице-принцессе из соседнего королевства. В конце Русалочка стала одной из дочерей воздуха и обязана была триста лет творить добрые дела, чтобы прийти в царство Божье. Так где ты, Русалочка? Где твои добрые дела, когда спустя час или, может быть, два, мы все станем всего лишь мертвыми телами на дне океана – твоего океана, твоего родного океана? Уровень воды поднимается, снаружи, из коридора, слышны крики. Пусть себе кричат!.. Арчибальд, все еще не отпуская моей руки, подходит к полке и, остановившись возле нее, долго смотрит на стоящую там фотографию – я лет этак двадцать назад, рядом с робко улыбающейся Магдуш – в дешевой и грубо сделанной деревянной рамке. Мне не жаль собственной жизни. Даже если бы нашей судьбой не было умереть на «Титанике», вряд ли мы прожили бы еще больше тридцати лет. Мне жаль лишь того, что я не увижу перед смертью Магдуш. И внуков. Она писала, что Ремиг учится читать, Пруденс скучает по родному Вишеграду, а Эмеше хочет назначить церемонию на лето. А еще мне жаль, что я не доживу до свадьбы самой любимой из своих внучек. Обними меня, Арчибальд. Обними крепко и не отпускай, чтобы, если спустя тысячу лет кто-нибудь вспомнит о таком корабле, как «Титаник» и наткнется на него, делая исследования в этой части океана, они нашли наши скелеты крепко сплетенными между собой. Чтобы они знали, что никогда нигде не было и не будет любви более сильной, чем у нас. Я ведь просила не так уж много, Господи. Всего лишь благополучия моей семьи и спокойной смерти в старости вместе с мужем. С другой стороны… кто сказал, что почить на дне океана – не спокойная смерть?.. Господи… Арчибальд осторожно, с ласковой улыбкой, вытирает платком непрошенные слезы с моих впалых щек, и на несколько мгновений я снова чувствую себя молодой, красивой, девятнадцатилетней, у меня снова густая темно-каштановая коса и гладкая кожа, я снова готова к этому миру и хочу перевернуть его с ног на голову. На несколько мгновений у меня за спиной снова вырастают крылья. Спустя тысячу лет – кто спустя тысячу лет отличит мои слезы от морской воды?.. Шпильки, держащие до сих пор мои волосы в высоком пучке на затылке, падают, но вместо глухого стука о пол я слышу лишь негромкий, пугающий всплеск. Кончики волос становятся мокрыми от воды. Арчибальд поцелуем закрывает мои глаза. Спокойной ночи, любовь моя. Спокойной ночи. Смерть нас всех сравняет.