2007 год
Картинка появилась будто на оборотной стороне век. Так было в тот день, когда я увидела убийство Фреда. И вот – опять… Блики горящих факелов. Подземелья школы на подступах к тайным ходам. Фред, Джордж, и… я. Такая, какой была в тот день. С громким взрывом одна дверь разлетается в щепки, а из проёма появляются Пожиратели. Мы начинаем сражаться. Всё идет к нашей победе. Долохов возникает неожиданно, как раз, когда Фред отвлекается, чтобы взглянуть на Джорджа. Но я успеваю прикрыть его, отразив атаку Пожирателя. Долохов стремится в сам замок – мы не представляем для него особого интереса, поэтому он быстро покидает подземелья. Фред остаётся жив, но нам некогда и словом перекинуться: гремят взрывы, и из дыр появляются косматые пауки, разъярённые великаны, которых нельзя пропускать дальше. Мы бьёмся с ними, пока в головах не звучат слова Тёмного Лорда, милостиво объявляющего передышку. Фред, Джордж и я бежим в Большой зал. Сердце забилось, когда Фред, - живой, тёплый, уставший, - взял меня за руку. И вот мы добираемся до зала. Семейство Уизли рыдает над остывающей Джинни. Недалеко – убитая Полумна, подле которой снуёт её шокированный отец. Гарри с остекленевшими глазами сидит около Джинни. Его лицо так похоже на моё, когда… Ещё миг – и я вижу возобновившуюся битву в Большом зале. Молли сражается с Беллатрисой, но Пожирательница легко справляется с единственной противницей. Заклятье попадает прямо в сердце. Тихо вскрикнув, Молли падает замертво. События быстро сменяют друг друга, но я всё понимаю. Беллатриса сбегает, поклявшись отомстить за смерть господина. Опустошённые «победители» хоронят своих родных и друзей. Драко, переметнувшийся к Пожирателем, исчезает, разбив сердце Бриджель. Фред и Джордж не успевают разгребать семейные заботы, рухнувшие на плечи всех детей Уизли после смерти их матери. Артур не может пережить потерю жены и дочери - в конце концов он попадает в больницу Святого Мунго. Я и Фред выжили. Но мы оказались в целом болоте, окружённые потерянными и изломанными душами товарищей. Неприкаянный Гарри, потерянная Бриджель, сдавшийся Артур, - и ещё столько неурядиц, что у нас не оказалось возможности стать счастливыми. Постоянные слёзы, чужая беда, бесконечная вереница забот. Мы построили дом, но не бывали там вместе, так как требовались в других местах. Через пять лет объявляется Беллатриса, обещавшая свершить свою месть. Ей помогает Драко, а влюблённая в него Бриджель не только не выдаёт их, но и способствует исполнению плана. На одном из мероприятий в Министерстве на собравшихся нападают Пожиратели. Гарри, Рон, Фред и я, Джордж и беременная Анджелина – мы все погибаем. Потом я снова вижу день Битвы за Хогвартс. После передышки Тёмного Лорда вновь завязывается бой. Беллатриса остервенело сражается со мной, Джинни и Полумной. Где-то поблизости Фред и Джордж эффектно разделываются с Долоховым. Я слегка поворачиваю голову, чтобы посмотреть на это, как вдруг в грудь бьёт зелёная вспышка. Моё лицо меняет выражение с азартно-гордого на потусторонне-безмятежное. И я падаю навзничь, как тряпичная кукла. Беллатриса разражается победоносным гоготом под вопли Джинни. Фред, ещё толком не понявший, что произошло, по привычке смотрит на своё кольцо, чтобы узнать, как я. Но камни исчезли. В ужасе он поворачивается и натыкается взглядом на моё бездыханное тело. Было страшно смотреть на собственные похороны, где отсутствовали мои родители, навсегда оставшиеся под воздействием чар. Заплаканная Бриджель, безутешные Рон и Гарри, а ещё – Молли Уизли, смахивающая слёзы и поглядывающая в сторону совершенно отрешённого Фреда. Он не был счастлив больше никогда, отказался от идеи построить дом. «Зачем он теперь нужен, если там никогда не будет ни её, ни наших детей?». Дела в бизнесе шли неважно, поскольку все задумки у Фреда иссякли, а Джордж, как ни старался, не мог похвастаться такой же искромётной фантазией. Жизнь вошла в привычное русло: Гарри и Джинни поженились, как и Джордж с Анджелиной. Однако, несмотря на старания и даже требования своей матери, Фред не женился, продолжая не жить, а существовать в одиночестве и мрачной тоске. Моя меланхолия, но усиленная тысячекратно – вот, что он чувствовал. Конечно, в таком аду долго не живут. Увлёкшись заклятиями и некромагией, Фред начал ставить странные эксперименты, не говоря о них никому. Один из них обернулся кошмарным взрывом, прекратившим его страдания, но погрузившим во мрак всех, кто его любил… - Хватит… - попросила я, увидев убивающуюся Молли. – Я это уже видела взаправду, - видения тут же исчезли. Вернулся тёмный осенний лес. Рядом появился Фред. У меня не было сил смотреть на него, и в то же время хотелось смотреть бесконечно. Он ни капли не изменился… - Я, наверное, выгляжу сейчас, как твоя мама… - О, не стоит так оскорблять мою вечно молодую матушку, - он криво усмехнулся, вынудив меня покраснеть впервые за эти годы. - Я потеряла Фредди… Прогнала его сама. Что же я наделала?! Когда он рос, будучи таким похожим на тебя, мне казалось, будто меня обманули. - Создалось ощущение, что вместе со словами наружу вот-вот выпадет моё трясущееся нутро. Я говорила всё то, о чём молчала девять лет. – Вроде бы – это мой сын. Моя кровь. Вроде бы – ты. И как его не любить, когда он… - я громко всхлипнула. – Когда он такой добрый и любящий, ласковый, смышлёный. Такой чистый…Так похож на тебя. Но не получалось. Сначала всё было хорошо: я возилась с ним, берегла. Часами стояла над кроваткой и смотрела, как безмятежно он спит. Даже на один экзамен опоздала – не могла отойти от него. А потом жизнь словно по капле уходила из меня, и я не понимала, зачем всё это делаю. Мне хотелось мстить за свою потерю, но рядом не было никого, кроме нашего бедного мальчика. Я… Я была уверена, что больше не увижу теб… - Ты каждый день видела меня, - прервал он, блуждая по поляне. Даже походка осталась прежней. – Я остался жить во Фредди. Как и ты останешься жить в нём. - Где же мне теперь его искать?! – взмолилась я. – А если с ним что-то случится?! Или – уже случилось. Я не прощу себя, никогда не прощу себя, Фред! О, как же я не замечала, что самое главное всегда было рядом… Что наш сын – тот человек, ради которого должна сделать всё и даже больше… - я зашлась в рыданиях, пока Фред мерил шагами поляну, даже не глядя в мою сторону. – Сколько раз я хотела покончить с собой, но он будто бы чувствовал и оказывался рядом. Я злилась на него за это, но теперь…Когда…Прошу тебя, скажи мне, где он! Клянусь, что возьму себя в руки, я уже взяла себя в руки! Я в порядке… в полном… - Фред остановился и, кажется, смотрел на меня. Я боялась поднять на него глаза. Он, должно быть, рассержен и разочарован. Сколько ужаса и боли надо было пережить, чтобы понять прописную истину. Мой Фредди! Мой милый мальчик! Что же я наделала?! - Да уж, Мисс-Гермиона-Упёртая-До-Трясучки, я был в шоке, когда выяснилось, что ты дала нашему сыну свою фамилию, - это заявление, сказанное привычным шутливым тоном так шокировало, что я часто заморгала, уставившись на него. - Так… ведь… Мы же… - Это да, мы не успели пожениться. Но всё-таки… Фред ГРЕЙНДЖЕР…. – он покачал головой и подошёл поближе. Тогда я увидела, насколько измученным выглядело лицо Фреда. – Ты себе не представляешь, каково было мне. Смотреть на твои страдания, не имея ни малейшей возможности хоть как-то помочь. Даже если бы я попробовал до тебя достучаться, намекнуть на своё присутствие – ты не заметила бы этого. Настолько сильно увязла. - Мне… - Я не обвиняю. Ты очень старалась – я всё видел. - Тогда как же тебе удалось прийти сюда сегодня? Впрочем, неважно. Где Фредди? Скажи, он… он… - слова застряли в горле, сдавив его клешнями ужаса. Нет, только не это. Всё, что угодно, но не это. - Какое сегодня число, Мисс-Апатия-2007? – поинтересовался Фред, будто наша встреча – не нечто из ряда вон выходящее, а рядовое каждодневное событие. Я оказалась настолько сбита с толку, что действительно попыталась припомнить сегодняшний день. А потом поняла, что уже давно не смотрю на календарь, не радуюсь солнцу или резвой грозе. Словно прозревший взгляд окинул облетелые деревья, жухлые отсыревшие листья. Холодно. Изо рта пар. Значит, глубокая осень. - Октябрь? - Сейчас ночь первого ноября, - он ухмыльнулся. Несколько секунд я переваривала услышанное, соединяя заржавевшие от длительного бездействия мысли. А потом… - Хэллоуин! Сегодня празднуют Хэллоуин! - Поэтому я и пришёл повидаться, - Фред притворно раскланялся. - Но… Как же… Ведь раньше… - Меня, то есть призрака, очень настойчиво позвали в месте природной силы при участии более мелких духов в подходящий день. День сегодня – что надо. Лес – место природной силы, мелкие духи… - Человечки-боуги, которых я встретила, пока искала Фредди. Точно! Они же говорили, мол, их наколд… - я буквально поперхнулась тем, что хотела сказать. В ответ на мой потрясённый взгляд Фред гордо улыбнулся: - У нас очень умный мальчик. Но только пусть он станет Мракоборцем, а не канцелярской крысой в Отделах Министерства, как его вредная матушка. Ты бы, кстати, просмотрела все книги в шкафах: некоторые трактаты по колдовству Фредди брать ещё рановато. - Он прочитал том по Истории магии… Да-да, книга в бордовой обложке. Она лежала на нижней полке в шкафу моего кабинета. Конечно, он мог взять её. А там было описание религиозных и ритуальных праздников. И некоторых обрядов, которые особенно сильны в такие дни… Но как же он… - Спроси у него сама, - Фред махнул рукой в сторону раскидистой ели. Не дожидаясь второго приглашения, я рванулась туда, раздвинула пушистые ветки… Он спал, свернувшись клубочком на охапке сухой травы. Живой и тёплый. Природные чары недавно пробудившейся магии защищали его от переохлаждения невидимым коконом. Они же уберегли от оборотня, изранив зверя и обратив его в бегство. Конопатое личико выражало ласковое умиротворение – Фредди видел добрый сон. Я опустилась перед ним на колени, дрожащими руками касаясь мягких рыжих волос. - Мама?... – сын протёр глаза, ещё как следует не проснувшись. – Ты нашла меня? А я думал, что совсем потерялся… - и никаких обид, криков, угроз или напоминаний о моём гадком поведении. Фредди широко улыбнулся, обнимая меня. - Я нашла тебя… Разве могло быть по-другому? Я нашла тебя… - шептала я, крепче прижимая его в себе и ощущая, как в груди вновь загорается огонь жизненной силы. Сегодня я нашла не только сына. Но и, кажется, саму себя. - Я не говорил тебе. С лета. Я научился этому с лета. Колдовать. В конце августа. Я готовил тебе подарок, но всё не получалось его показать. Прости меня. Прости... – лепетал он, захлёбываясь в словах, которые так давно хотел сказать. – А сегодня был Хэллоуин. Наконец-то появилась возможность увидеть… Увидеть… - Фредди глянул мне через плечо и расплылся в улыбке. Фред по-прежнему находился рядом. - Ох, и упрямый же ты, сынок. - Я так тебя и представлял. Фотографии – это, конечно, хорошо. Но они ведь… - тут Фредди запнулся. Фред подошёл ближе и сел рядом со мной. - Он, ясное дело, заблудился. Но успешно со всем справился. Правда, Гарри или ещё кому-нибудь придётся переловить всех боуги. Иначе они доведут до ручки всех зверей в округе своими прибаутками. Гордись, Гермиона. У нас очень упёртый и очень талантливый сын, - от такой похвалы Фредди порозовел. Вдруг он испуганно вскрикнул, увидев что-то у меня за спиной. Я обернулась. В начале поляны застыл некто в плаще с капюшоном. От него веяло могильной тоской и гнилью, тьмой и холодом. Дрожа всем телом, я поднялась на ноги. Испуганный Фредди встал рядом. Фред выругался – он ничего не смог бы сделать. Гарри говорил правду: в этом лесу действительно появился дементор. Изо рта у меня вырывались облачка пара. Влажная трава вмиг обледенела, покрывшись толстым слоем инея. Бежать – бесполезно. Чёрный силуэт взвился ввысь, растопыривая скелетоподобные руки. Фредди в ужасе цеплялся за меня холодными руками. Я будто приросла к мёрзлой земле и, не мигая, смотрела на эту тень. Дементор подлетел ближе. Раздался свистящий звук, с которым в памяти воскресало всё самое страшное. Вновь мне мерещилось отражение Василиска, увиденное на втором курсе, потом – мёртвый Седрик, убийство Сириуса, похороны Дамблдора и, наконец, бездыханное тело Фреда, лежащее на полу Большого зала. Его остекленевшие, гранитно-серые глаза, устремлённые в никуда. Этот взгляд затягивал меня туда, в холодную темноту, из которой уже не было никакого шанса спастись. В ушах сипело дыхание дементора, как вдруг до слуха донёсся едва различимый и смутно знакомый голос. Детский голос. - …мама, мне… страшно… пожалуйста, спаси нас… - разве я могу спасти ещё кого-то, раз не в состоянии уберечь даже себя? «Я думаю, что ты выкарабкаешься. Даже если упадёшь». «…что бы ни случилось, думай о хорошем. Вспоминай только хорошее. Его у нас с тобой было много…». Да, Фред. Ты прав. Воспоминание о нём стало живительным уколом, вытащившим из темноты. Дементор отпрянул, но этого хватило, чтобы я увидела его разинутую беззубую и бездонную пасть совсем рядом от собственного лица. И самое главное – от собственного сына, который тихо поскуливал, обхватив меня дрожащими руками. - Что бы ты тут ни делал – я не позволю тебе трогать мою семью! – пальцы выхватили палочку из кармана. – Убирайся, откуда пришёл! Экспекто Патронум! – конец древка засветился слабым светло-голубым цветом. Дементор не без опаски спланировал вперёд, издавая шелестящий звук. Тоска вновь подобралась к сердцу холодной ледышкой. Нет уж! Я тряхнула головой, свободной рукой прижав к себе дрожащего Фредди. - Экспекто Патронум! – на этот раз вышло лучше, чем было. Краткая вспышка заставила дементора отпрянуть, предоставив мне передышку. Но вот тень вновь растопыривает чёрные руки и летит к нам. - Ты прав, Фред. С тобой у нас было столько хорошего, что хватит ещё на пять жизней. И я навсегда сберегу в своём сердце эту память… - зная, что он где-то поблизости, я успела произнести эти слова, а потом – крепко зажмурилась. Из недр души тёплой белой волной поднялись самые добрые, самые яркие и сильные воспоминания. Письмо из Хогвартса, знакомство с Гарри и Роном, распределение на Гриффиндор, успехи в обучении, - они были лишь началом. Разминкой перед самым главным и сокровенным. «Прости нас, нерадивых олухов! Молю, о, прекраснейшая Гермиона!». «- Теперь я буду звать тебя Трилистник. - Оригинальный ты…». «Это ты, Грейнджер? Не думал застать Мисс Совершенство в такой неприглядной позе. Чего разлеглась?». «Я спросил, не превратишься ли ты в муравья-книголюба к грядущему утру?!». «- Ты командовать будешь?! Вот брошу тебя сейчас в снег! - И бросай. Наплевать. Умру от холода, чтобы тебе стыдно было.» «Гермиона, ты в сто раз хуже Джинни и моей мамы! Как в тебе помещается столько вредности, ты же такая мелкая?!» «Но, когда ты приедешь, то будешь жить со мной – в мансарде… И мы вместе будем таращиться на звёзды целыми часами. Я специально прочитаю огромную гору книг, чтобы рассказывать тебе больше интересных вещей, чем ты мне. О созвездиях, галактиках… Это будет здорово»... Наши смешные стычки и крупная ссора на Святочном балу, примирение и жаркий поцелуй в библиотеке, прогулки по Лондону, а потом я впервые оказалась на поляне, где теперь стоит дом, о котором тогда мы всего лишь мечтали. Я вспоминала, как Фред нёс меня на руках после нападения волков, и как увидел в моей комнате украденную у Дина фотографию, которую хотел втайне оставить себе на память. Его неразумный побег из дома Сириуса только ради того, чтобы найти кулон, забытый в лесу. А потом – требование поцелуя в обмен на возвращение безделицы. «- Я за Живоглотом ходила. Он не хотел ко мне выходить, и… - Будь я твоим котом, я бы к тебе тоже не вышел». «- А тюльпаны я вообще купила для т… - Для т…? - Для т… - Может, для м…ме-еня? - Нет! Для т… т… твоей комнаты!» «- …мы, кажется, неплохо друг другу подходим. Теоретически. Ты же любишь это слово, о великая обитательница библиотек? - Люблю, о великий рыцарь печального образа, возвратитель кулонов». «Я бы сам никогда бы не подумал. Не знаю даже, как это объяснить, со мной такого давно не было: чтобы я кого-то не мог выкинуть из своей головы. Так часто и помногу я прежде думал разве что о новых проделках…» Наше признание в Выручай-Комнате. Вспомнилось, как мы, не сговариваясь, выпили оборотного, чтобы помочь друг другу избежать наказания ценой собственного времени. День ото дня мы становились только роднее. Я вспомнила нашу первую близость, его искреннюю поддержку, оказанную мне, когда пришлось заколдовать родителей. И предложение, которое сделал Фред – заклинание, созданное ради меня, для меня. Как он пришёл в поместье Малфоев и бесстрашно спас меня. Потому что любил и любит до сих пор. Друзья, появившиеся неожиданно: «Которая тут Гермиона Рейнджер?». А также люди, проявившие себя с лучшей стороны, когда от них этого уже никто не ожидал: «Я больше на это не подпишусь. И не надейтесь. Хватит бегать с одной стороны на другую. Если уж мне суждено умереть, то я сделаю это со своими товарищами». Рождение нашего прекрасного сына и его чистая любовь ко мне, несмотря ни на что. Всё это мне помог увидеть и пережить Фред, который всегда был рядом. «Я люблю тебя, Гермиона. Береги себя»… - Экспекто Патронум!! – из яркой нежно-голубой вспышки на конце древка палочки в воздух грациозно выплыла сверкающая выдра. Как давно я не видела свой патронус! Выдра кружилась в пространстве, ласкаясь к дементору, который вдруг съёжился и закачал покрытой капюшоном головой, словно начал задыхаться. Тень отпрянула, совершая ломаные движения костлявыми руками, но патронус не оставлял шанса на повторное нападение. Ещё мгновение, и дементор взмыл ввысь, исчезнув на фоне чёрного неба, покрытого пылью звёзд. Опасность миновала – выдра немного покружилась в холодном воздухе, а потом растворилась, опав мириадами светящихся голубых искр. И тут, словно в награду, я увидела ещё один вариант развития событий. Поляна в лесу и дом. В гостиной собралась наша семья. Мы с Фредом, наш Фредди и ещё трое рыжих ребятишек: два непоседливых мальчика и тихая девочка. Я вижу Фреда, успешно ведущего бизнес вместе с Джорджем, а ещё себя – скромного работника одного из Отделов Министерства, выбравшего приоритетом семью и домашний очаг. Бесчисленное количество дней, прожитых в тихом счастье мелькали перед глазами, расцвечиваясь яркими согревающими красками. Поочерёдно мы отправляем детей в школу, и все они впоследствии носят красно-золотые шарфы. Оставаясь в доме вдвоём, мы часами глазеем на ночное небо через окно в мансарде, шутим о делах и вспоминаем прошлое. По праздникам за столом едва хватает места самим хозяевам – так много у нас друзей и близких. Из соседних комнат слышится детский смех. Всё пропитано счастьем и нежным покоем. Мы с Фредом берёмся за руки – в тот момент я будто взаправду ощутила его тёплое прикосновение. А потом видение начало растворяться, как молочный туман. Но на сей раз оно будто бы уходило не в небытие, а – в моё сердце, затягивая многочисленные раны. Всё ещё прижимая к себе Фредди, я смотрела вперёд, сквозь пелену подступивших слёз, и улыбалась, ощущая внутри светлую благодать. - Такой ты мне нравишься больше. Ты мне любой нравишься. Но в такую я как раз когда-то влюбился, - заговорил Фред. - В вечно ноющую? - В искренне-храбрую. Живи, Гермиона. Ради меня. В память обо мне. Ведь я оставил после себя хорошую память, - он взглянул на Фредди, который всё ещё утыкался в меня лицом. - Да… Хорошую. Прекрасную память – это правда. Я тогда не сказала, что люблю тебя. Когда мы… Тогда, в замке, перед сражением. Я так люблю тебя, Фред. Ничего не изменилось с того дня. И никогда не изменится. - Я тоже люблю тебя. И тебя, - опустив взгляд, я увидела, что Фредди больше не прячется и теперь буквально пожирает Фреда глазами. – Теперь мне будет спокойнее. За вас обоих. - Но ты же останешься с нами?... – скорее утвердительно, чем вопросительно заявил сын. - Останусь. Бесконечно, - улыбнулся Фред. – Постарайся больше не удирать и не доводить наше многолюдное семейство до умопомрачения, ладно? Тем более, что теперь, обладая магией, ты обладаешь и значительной ответственностью. - Увидишь, я буду учиться в Хогвартсе на «отлично»! - Только прошу, не будь старостой… - мы рассмеялись, но всем стало ясно, что пора расставаться. Я подошла к нему близко-близко, умоляя время остановиться или хотя бы – замедлится. Как же мы были счастливы! Как могли бы быть счастливы, но теперь у меня есть долг перед ним – вырастить нашего сына. - Пообещай, что будешь мне сниться. Хоть иногда. - Обещаю. - Что там… где ты сейчас? - Ничего интересного. Я, можно сказать, в зале ожидания. - Ожидания? - Думаешь, я отправлюсь в загробную жизнь без тебя, Мисс-Гермиона-Супер… - он осёкся, глянув на навострившего уши Фредди. – Не надейся. Буду ждать. А заодно – присматривать за всеми вами. Передай моей семейке, что я люблю их, Фредди. - Передам, - с готовностью кивнул тот. - Я никак не привыкну прощаться с тобой, Фред, - наши пальцы почти соприкасались, но не соединялись. - Мы с тобой обязательно поздороваемся. - Правда? - Правда. Только это будет очень нескоро. Лет через сорок или пятьдесят. - За это время я сделаю что-нибудь полезное… Вот увидишь.***
Когда мы появились около дома, там уже собрались все, кто пришёл искать нас: Бриджель, хоть и победившая оборотня, испуганно докладывала напряжённому Гарри о том, что потеряла меня, а Драко, Джордж и Рон обсуждали непонятно откуда взявшегося дементора, ослабленного заклятием «Патронус». - Ты его наколдовал? – спрашивал Джордж. Малфой покачал головой. - Я тоже – нет. И Гарри не вызывал патронус. - Тогда кто тут ошивается, мерлиновы яйц… - Это мама сделала, дядя Рон - прежде, чем я успела среагировать, - Фредди рванул к родственникам. Увидев нас, они выглядели, будто громом поражённые. - Гер…миона? – Бриджель недоверчиво глянула на мои волосы, лишившиеся седины. Перед появлением дома, я наложила на себя оздоравливающие чары, которые действуют только на тех, кто вправду хочет выздороветь. Теперь было необходимо стать здоровой, выглядеть прилично и жить дальше – ради Фредди. - Ты не ранен? – строго спросил Джордж, когда счастливый Фредди повис на нём. Тот мотнул головой: - Я виделся с папой. Он просил передать вам, что любит вас, - от этих слов громко охнула Молли Уизли, наблюдавшая за всем через открытое окно. - Ничего не хочешь нам рассказать, Грейнджер? – полюбопытствовал Драко. В окнах дома замаячили Джинни, Анджелина и взволнованный Артур. На выручку пришла Лаванда, появившаяся на крыльце: - О, да тут, как я погляжу, прямо-таки допросная. Эй, вы что?! Они вернулись живыми и здоровыми! Дайте им прийти в себя: сами всё расскажут. Пусть переоденутся, помоются, а за ужином всё и разрешится. Так, Рональд?! – тот встрепенулся и ретиво закивал, опасаясь противостоять своей новоиспечённой супруге хоть в чём-нибудь. - Сперва я покажу тебе свой сюрприз, - заговорщически шепнул Фредди и потащил меня к подвалу. - Здесь всё на прежних местах. Как и было. Я искала тебя тут. - Искала и ничего не нашла?! – опешил он, вытаращив свои огромные карие глаза, обрамлённые длинными светлыми ресницами. - Нет… - уже не так решительно ответила я. И тут Фредди, маленький почти девятилетний Фредди, подошёл к углу подвала и повернул неприметный кран в муляжной трубе. С щелчком в полу появилась лестница, уходящая вниз, на второй подвальный уровень, который был построен, но – начисто забыт. Фред планировал там свою лабораторию. Я в точности следовала чертежам, но не использовала помещение и в конце концов оно оказалось заброшено. Поймав озадаченный взгляд Фредди, я поняла, что такой идиоткой чувствовала себя только при его отце. - Когда мы пошли смотреть сад, я увидел их и выпросил парочку у тётушки Флёр. Хотя и не надеялся, что приживутся. Но они вот… - Фредди продолжил тараторить, спускаясь вниз. Я проследовала за ним. Обоняние заласкал сладкий цветочный аромат. - Хотел порадовать тебя. Мне кажется, что их ты любишь больше, чем розы, - закончил Фредди свою путаную речь. А я забыла, как дышать, очутившись в комнате, утопающей в пионах всевозможных видов и оттенков. Раскидистые кусты радовали глаз не только сочно-зелёной листвой, но и прекрасными цветами, которые казались пушистыми. Красные и розовые, белые и нежно-голубые, насыщенно-бордовые и солнечно-оранжевые – от их дерзкой яркой красоты невозможно было оторвать взгляд. Я вспомнила единственный букет, подаренный Фредом когда-то. Это были пионы. Белые. - Как же тебе удалось… Ах, да, - магия у всех проявляется по-разному. Вот Фредди, добрый, ласковый, усидчивый Фредди, видимо, своей энергией смог выращивать такие шикарные цветы. Что ж, Невилл помрёт от счастья, когда он заявится на травологию. - Тебе нравится? Я так хотел порадовать тебя к твоему Дню рождения, но не утерпел, - он смущённо потупился. - Ох, дорогой мой, - у меня не осталось слов, чтобы выразить свои эмоции, и я крепко обняла счастливого Фредди.***
За ужином мы молча уплетали всё, что приготовили Молли и Джинни. Собравшиеся, привыкшие к тому, что во время семейных застолий я либо отпускаю желчные комментарии, либо – с очень «счастливым» видом давлюсь вкуснятиной вроде огурца или листика салата, сосредоточенно наблюдали за тем, как моя тарелка стремительно пустеет, а потом – наполняется вновь. Девять лет я не ела как следует! Казалось, ещё немного, и утону в собственных слюнях! - Дай… пожалушта… - с набитым ртом Фредди указал на пирог с ветчиной. Джордж потянулся было, но я опередила его, взяла кусочек и аккуратно положила в тарелку сына. Все изумлённо вытаращились – прежде ведь я старательно делала вид, будто его в принципе не существует, и заботы о мальчике ложились на плечи родственников. Джордж так и остался сидеть с протянутой рукой. Тактичный Гарри и голодный Рон вдвоём совершенно не обращали внимания на происходящее. - Не хотите нам сказать ничего?! – взорвалась, наконец, Джинни. С чувством выполненного долга и до отказа набитым животом я откинулась на спинку стула. - Хотим. Да, Фредди? - Да. Очень вкусно было. Спасибо, - он невинно улыбнулся. Гарри прыснул со смеху, наблюдая за багровеющей Джинни. В конечном счёте мы всё рассказали. И во время нашей речи Молли и Артур не один раз хватались за сердце, поражённые тем, что довелось пережить за прошедшие часы. - Что ж, я вижу, что ты образумилась, - Джордж постучал пальцами по столу, когда мы с ним, Гарри и Драко уселись в моём кабинете. С нижнего этажа доносился смех: Фредди уломал остальных сыграть с ним в «Монополию», поклявшись «прикарманить весь Лондон». - Спасибо, Джордж. Я знаю, что тебе плевать на моё раскаяние, но всё равно благодарю тебя. За ту встряску и вообще – за всё. - Мне, конечно же, не плевать на твоё раскаяние и на тебя. Ты – часть нашей семьи и любимый человек моего брата, Гермиона. Поэтому все эти годы я, Драко и Гарри продолжали одно дело, которое, как мы надеялись и надеемся до сих пор, ты оценишь, - улыбнулся он. Я прямо-таки заёрзала на месте от нетерпения. - Сначала Джордж хотел отправиться с нами, - продолжил Драко. – Мы с Поттером обладаем должным званием в Министерстве, чтобы скрыть своё перемещение до поры до времени, а также – спрятать одного человека, который может нас сопровождать. Джордж сам хотел пойти, но теперь – уступает тебе. - Уступает в чём? - Мы хотели сказать тебе ещё в августе, но… - Гарри осёкся. Я виновато опустила голову. – В общем, завтра мы втроём отправляемся в США.***
Долохов обосновался в бедном пригороде Сан-Франциско. Никому и в голову не могло бы прийти искать его там, ведь он почти не пользовался магией, влача убогую жизнь помойной крысы. Хозяев крошечного домика на отшибе бывший Пожиратель конечно же, убил. В прошлом – один из самых опасных приспешников Тёмного Лорда, а ныне – жалкий предатель, Долохов сидел за письменным столом, буравя напряжённым взглядом экземпляр «Ежедневного Пророка». Только из него он и мог узнавать, что творится в Англии, кого из его товарищей поймали, кого – убили, а кого – перестали искать. Мы появились там далеко за полночь. Я чувствовала себя словно гончая, почуявшая зверя. Кровь азартно бурлила, а пальцы – как никогда крепко сжимали лакированное древко палочки. Позади шли Гарри и Драко. Все молчали. Мне даже не требовалось указывать направления – я безошибочно подошла к грязному дому, окружённому ржавой проволочной изгородью. Через лишённое занавесок и тюля окно был виден сгорбленный силуэт читающего Долохова. Он постарел. Годы жалкого существования испуганного таракана сделали своё. Но этого недостаточно, чтобы покрыть все его злодеяния. - Как договаривались, - мы кивнули. Малфой быстро наложил отделяющие чары. Заклятьем Гарри выбил дверь. Помещение заволокли клубы пыли, однако я бесстрашно ринулась вперёд. - Экспеллиармус!! – его палочка сама отскочила мне в руку. Короткий взмах, и Долохов отлетел в сторону, ударился о шкаф и рухнул на пол, засыпанный грудой щепок. Пыль понемногу оседала, видимость вскоре стала идеальной. - Круцио, - красная вспышка опутала бывшего приспешника Тёмного Лорда, прожигая до самых костей. Он истошно завопил, но мне казалось, что это лишь бледное подобие настоящего вопля. - Помнишь меня? – спросила я, с наслаждением заглядывая в его белые от страха глаза. Он извивался на полу, как слизняк, лишившийся раковины. Давно не видела ничего более приятного! - Ты кто такая, чтоб я тебя помнил?! – ощерился колдун, сотрясаясь от боли. Это ещё цветочки. - Круц-цио… - прошептали мои губы, и Долохов выгнулся дугой, опираясь на затылок и носы стоптанных ботинок. Его зубы заскрежетали, грозясь стереть друг друга в порошок. Взмах палочки, и он освобождён от заклятия. Тяжело дышит, водя безумным взглядом вокруг. Тем временем в доме преспокойно хозяйничали Гарри и Драко, перебирающие корреспонденцию бывшего Пожирателя. - Кстати, Гермиона… - заговорил Малфой, выдвигая один из ящиков письменного стола. - Аларте Аскендаре, - и Долохов подлетел вверх, разбив лицо о потолок, а спустя мгновение – шлёпнулся на затрещавший деревянный пол. Это зрелище казалось просто завораживающим. Палочка слушалась, как никогда прежде. Заклятия работали безотказно. Впервые за девять лет, - Да, Драко? - Могу я тебя попросить, - акробатические этюды Долохова не беспокоили ни Малфоя, ни Гарри. Драко даже не поворачивался на грохот падающего тела или жалобные вопли мерзавца, и преспокойно продолжил, - Могу я тебя попросить посодействовать в одном деликатном вопросе? Связанном с моей свадьбой? - Брахиабиндо, - извивающегося и бранящегося Долохова тут же опутали чёрные верёвки. – Помогу, как говорится, чем смогу. - Бриджель настаивает, чтобы я надел смокинг… - Драко смолк, неодобрительно глянув на хихикающего Гарри. Я сама с трудом сдержала улыбку. Да уж, в смокинге на собственной свадьбе Малфой точно будет выглядеть как официант или пингвин-альбинос. - Считай, что я уговорила её, и ты уже в нормальном костюме. - Спасибо. - Какого чёрта вы делаете?! – заскулил Долохов, чьё бледное от ужаса лицо было залито кровью. - Депульсо! – он отлетел в сторону, ударившись о комод. Я нещадно пинала его по захламлённому помещению, пока Гарри и Драко переворачивали вверх дном все ящики, шкафы, коробки, стараясь отыскать что-то важное. - Да, Антонин, материала у вас на сорок пожизненных, - крякнул Поттер, читая какой-то пергамент. Драко отвлёкся и заглянул ему через плечо, присоединяясь к чтению: - А чего ты ожидал? Торчать тут в безвестности. Скучно. Захотелось попробовать «восстановить справедливость». Вот он и стал старых товарищей собирать. - Помнишь меня? – повторила я, присев на корточки около измождённого пытками Долохова. Он едва дышал, но в глазах вдруг заплясали огоньки злорадства: - А-а… Крошка, да это ты? Совсем не изменилась. Даже похорошела. Чем это я тебе так насолил, м? Прихлопнул дружка… - Круц-цио, - и ему стало так больно, что не осталось сил на то, чтобы закричать. Пот градом катился по серой коже, но я знала, когда необходимо остановиться. А то чего доброго этот негодяй сдохнет от болевого шока. Нет уж – быстрой смерти он не получит. - Накладывать Круциатусы – все мастера. Сразись со мной в честном бою, если думаешь, будто у нас с тобой… незакрытый должок, - сипел он, силясь собраться с духом. Долохов попробовал подняться, но я встала и поставила ногу ему на грудь, с силой вдавив в пол. - Ты убил Фреда Уизли. Не на дуэли. И не в честном бою. Ты ударил в спину, когда он даже не видел тебя. Я потеряла целую жизнь, едва не лишилась единственного утешения. Незакрытый должок? Ты не достоин не просто дуэли, но даже справедливого суда. И быстро умереть тебе я не позволю. Твоё прогнившее нутро не способно постичь сотворённых дел, но мои друзья сделают так, что тебе будет плохо. Очень плохо. До последней секунды твоего поганого существования. - Это незаконно! Ваше сопливое Министерство отменило пы…пыт…пытки! – визжал Долохов, отползая от нас в угол. - Вообще-то, официально запрещено применять пытки Мракоборцам, - Гарри деловито поправил очки. – Мисс Грейнджер… - Да, мистер Поттер? - Вы – Мракоборец? - Нет, я – скромный клерк в Отдела регулирования и контроля за магическими существами. Оберегаю права домовых эльфов. - Представляю, каково им с тобо… - но новый Круциатус заткнул Долохова на добрые три минуты. - Значит, официально мисс Грейнджер не может здесь находиться. А мы с мистером Малфоем подтвердим, что кроме нас никто не присутствовал при аресте. Вы можете подавать жалобу, но помните, что, во-первых, вас без того все ненавидят и мечтают разорвать на клочки, а во-вторых, родственники мисс Грейнджер занимают различные посты в Министерстве. Вашей жалобе хода не дадут, - подытожил Гарри. - Хорошо быть частью очень коррумпированной и очень дружной семьи, да, Грейнджер? – подмигнул Малфой. Я довольно улыбнулась. Долохов оскалил коричневые зубы: - Ничего вы не сделаете мне! В Азкабане я уже провёл достаточно. А сейчас оттуда, к тому же, убрали дементоров! Ха-ха-ха, - из его горла вырвался сиплый клёкот. – Да я отправлюсь туда, как на пожизненный курорт! - Но сперва, мистер Долохов, вы будете злоупотреблять гостеприимством Отдела Тайн, в котором был создан особый… комитет, - Драко перешёл к книжному шкафу. Он отодвинул один том, в стене что-то щёлкнуло и шкаф отъехал в сторону, давая возможность рассмотреть квадратную дверцу сейфа. – Ай, да я! - Ух ты, молодец! – похвалил его Гарри. - Комитет? – спросил Долохов, буравя затравленным взглядом затылок Малфоя. Заметив, что я нагнулась к нему, он вздрогнул и дёрнулся в сторону. - Ага. Некий Фред Уизли начал разработку заклинания «Инфинитум» и прочих чар, некоторые из которых очень сильно влияют на психику. Целью мистера Уизли было развеселить человека, доставить ему покой и радость. Однако, как выяснилось, если слегка доработать заклятье, оно может насылать лютые галлюцинации путём усиления самых потаённых и самых страшных кошмаров. Хлеще «Поцелуя дементора». И Патронус не помогает. Потому что страх неумолимо разрастается тут, - я ткнула пальцем в его мокрый от пота лоб. - И что мне с этого клятого… - Видите ли, мистер Долохов, - Гарри открыл сейф и вместе с Драко вынимал оттуда документы. – Над этими чарами работают Бриджель Эваль и Полумна Долгопупс. В их недавнем отчёте сообщалось, что заклятие в теории должно быть эффективным. Однако такие нежные барышни, как вышеупомянутые волшебницы, не позволяют себе опробовать столь жестокие чары даже на животных. Поскольку кролики, крысы и хомячки не провинились так уж сильно, чтобы до конца дней быть зажатыми в когтях своих фобий. А опробовать заклинание надо. - А вас, прямо скажем, не жалко, - скривился Драко. - Я читала механизм его работы, Долохов. Даже во сне тебя не оставит ужас. Ты будешь здоров, не умрёшь от страха. Твоё чёрное сердце не разорвётся. Но чары будут есть тебя, откусывая кусок за куском, пока не сожрут. Заживо, - и вот когда его лицо нервно задёргалось, а из фонтанирующих страхом глаз полились слёзы, я поняла, что моя миссия окончена. - Нет! Стойте! – он схватил меня за руку, буквально повиснув на кисти. – Вы не сделаете этого! Лучше убейте меня, чёрт возьми! Нет, не надо! Я всё расскажу, дам любые показания против… - В вашей корреспонденции достаточно материалов, чтобы мы самостоятельно продолжили поиски остающихся на свободе Пожирателей. Когда настанет пора официальных допросов, вы уже будете не в состоянии давать достоверные показания, - ледяным тоном ответил Гарри. Драко плохо сдерживал бурлящую ярость. Его пальцы сжимали древко палочки. Нам всем хотелось уничтожить Долохова, который корчился в рыданиях, извиваясь на полу, как огромный чёрный червяк. - Так что, либо ты сам поднимешься и пройдёшь с нами, либо я с огромным удовольствием поволоку тебя. Сегодня с тобой горит желанием повидаться Джордж Уизли. Не хочу заставлять его ждать, - выплюнул Малфой. Долохов взвыл, как раненый вепрь, вцепляясь разбитыми пальцами в спутанные волосы. Драко выругался и взмахнул палочкой. Мы вышли из дома, когда небо было густо-чёрным. - Дома, поди, ещё вечер, - зевнул Гарри, пропуская вперёд Малфоя, который при помощи заклятия волок позади себя мычащего связанного Долохова. – Пойдёшь с нами в Министерство? Твоя мордашка украсит первую полосу «Ежедневного пророка». - Пусть лучше фотографируют вот эту мордашку, - я не удержалась и пнула жалкое создание, когда-то таящее в себе столько опасности и натворившее бесчисленное множество бед. – К тому же, Фредди остался дома один. Не в первый раз, конечно, но он почувствовал, что я не еду в Лондон с Джинни, как сказала ему. Поэтому хочу скорее вернуться. Мы быстро дошли до портала и оказались на окраине Лондона. Оттуда Гарри и Драко препроводят Долохова в Министерство. После официального заявления его заключат в камеру Отдела Тайн. А уж забрать его оттуда посреди ночи на полчаса на встречу с Джорджем, после чего наложить чары – это не составит труда для Бриджель и Полумны. В Англии действительно был вечер, хотя уже начинало темнеть. - Ну что же, мы ещё успеем оказаться там и застать тех, кто засиживается допоздна, - Гарри взглянул на наручные часы. – По моей просьбе Бриджель обещала «случайно» оказаться в назначенном месте и натурально удивиться поимке Пожирателя, устроив гвалт на всю округу. - Да уж, это она умеет, - довольно хмыкнул Драко. - Спасибо… За то, что позволили мне пойти туда. И за то, что не забывали все эти годы. Искали его. А я, кажется, сдалась, но сама не поняла, когда… - Помни, что я говорил тебе, Гермиона. Мы – всего лишь люди, пусть и с волшебными палочками. Ошибаться и признавать оплошности – это нормально. Но не все могут выкарабкаться. Ты вот смогла, - мы с Гарри обнялись. – Все очень рады за тебя и гордятся твоим мужеством. С возвращением, - он улыбнулся и ободряюще подмигнул. - Кстати, Драко… - вспомнила я. – В тот день, когда мы готовились к сражению, я успела увидеться с Фредом. Он рассказал, что это ты остановил своей рукой кинжал, брошенный в нас Беллатрисой. Фред просил передать свою благодарность, - воспоминания больше не кромсали меня изнутри, как было раньше. Они согревали и указывали дальнейший путь, не давая сбиться. - Принято, Грейнджер. Кстати, с вами же был тот домовик… Добби. Он мне так благодарен, что на каждый завтрак, обед и ужин передавал лично от себя лимонное суфле весь учебный год. Я этот десерт в детстве любил. Теперь даже при виде жёлтого цвета испытываю лёгкую тошноту, - отшутился Драко, стараясь держаться как можно более официально. Но он был тронут тем, что его первый стоящий поступок был так высоко и искренне оценен. - Пришлю тебе сову с «Ежедневным пророком». Полюбуешься, - сказал Гарри на прощание. Я помахала им и трансгрессировала, поспешив домой.***
В лесу было совсем темно, но во всех окнах горел тёплый оранжевый свет, отбрасывающий уютные блики даже на облетелые деревья. От этого они уже не казались такими пугающими, как раньше. Фредди домовничал, отказавшись ложиться спать до моего возвращения. Стараясь максимально тихо открыть входную дверь, я претерпела неудачу. Он примчался из кухни: сонный, лохматый, но ужасно счастливый и повис на мне. - Ты приехала?! Расскажи же скорее, где была! - Я… - вдруг он зажал мне рот тёплой ладонью. - Нет, не говори! Сперва пойдём посмотрим, что я приготовил! - Сам?! – Фредди потащил за руку в сторону кухни. Я скрестила пальцы и зажмурилась, уже представив взорвавшиеся макароны, прилипшие к потолку, испачканную плиту, почившую с миром микроволновку… - Глянь-глянь! – однако, на столе ожидал свежеиспечённый пирог со сливами и шоколадной крошкой. На плите стоял горячий чайник, а рядом – две чистые чашки, нетерпеливо ожидавшие начала чаепития. - Фредди, дорогой, скажи честно, как ты это сделал без магии? – накрывая на стол, я ещё раз пошарила в карманах: палочка была при мне. Сын сидел, болтая обутыми в тапочки ногами, и водил глазами по потолку, будто там появилось нечто интересное – придумывает отговорку. - Ну… - он не мог сказать, что запомнил, как готовлю я, потому что никогда не присутствовал на кухне со мной и вообще – старался реже попадаться мне на глаза. – Ну, ладно. Я звонил бабушке Молли. - Всего лишь звонил? - Хорошо-хорошо, я много раз звонил бабушке Молли. Она уже хотела приехать и сделать всё сама, но я решил попытаться. Кстати, косточки из слив я сам сообразил вытащить, - гордо заявил он. В тот момент Фредди был так похож на своего отца! Я слушала, как сын заливается о квиддиче и мётлах для начинающих, о травологии и о том, что он очень хочет сходить в Косой переулок, чтобы прикупить ещё каких-нибудь книг. - А давай я сказку тебе прочитаю? – предложила я, ужасно боясь, что Фредди, запуганный многолетней враждой, откажется или рассердится. Но он просиял: - Серьёзно?! А какую? - Что-нибудь из барда Бидля? – через несколько минут мы уже были в мансарде, под огромным окном в крыше, устроившись на мягком матраце. Я читала и, насколько было возможно, старалась говорить с выражением. Фредди первое время покатывался от моих интонаций, но потом его сморил сон. Он мирно засопел, а я ещё долго не спала, слушая его ровное дыхание и благословляя Фреда, которому обязана этим счастьем.***
За три года я и Фредди с лихвой наверстали упущенное. Летом целыми месяцами мы путешествовали: вместе с Поттерами-Малфоями или только вдвоём. К счастью, ему было не в тягость таскаться по музеям и слушать заумные исторические экскурсии, от которых Джинни и Бриджель выли в голос. По приезде домой Фредди ещё и пытал многочисленную родню красочными пересказами. За нами завелась традиция: каждый вечер мы пили чай и рассказывали о прошедшем дне. В основном говорила я, поскольку дел в Министерстве скопилось столько, что разгребать бумажные завалы пришлось почти полгода. Но мной были довольны, предложили новую должность и ещё более ответственную работу, обещающую дальнейший карьерный рост. Фредди прямо-таки раздувался от гордости, сообщая за семейными ужинами бабушке Молли, что однажды я непременно стану министром магии. Он грезил миром чародейства, частью которого стал при таких жутких обстоятельствах. Тем явнее проявлялась его магия: уже в десять лет Фредди запросто мог наколдовать чудо-конфетку, после случайного поедания которой Рон то покрывался синей чешуёй, то икал около двух недель, и от икоты не помогло даже колдовство. Джордж был так впечатлён, что присоветовал мне ограничить чары Фредди заклинанием, но мы обошлись лишь серьёзным разговором «двух взрослых людей». Несколько раз в год я и Фредди запускали фейерверки над домом, наверное, знатно озадачив лесных зверей. Но неподдельный восторг на лице сына был поистине бесценен. Я готова была хоть целую ночь пулять хлопушки в небо, лишь бы видеть его счастливую мордашку. Мы всё реже вспоминали о периоде жизни до ужасов в лесу, сближаясь день ото дня. И я не переставала удивляться, что смогла получить второй шанс, хотя меньше всех на свете его заслуживала. Но это правда: моя жизнь наладилась, как и жизнь моего сына и всей нашей дружной семьи.***
2010 год. Платформа 9 и 3/4
- Нет, дядя Рон! Проклятье! - Иди-ка сюда, мой дорогой племянник! – басил Рональд, бегая за юрким Фредди, растопырив в стороны огромные ручищи. – Мне не дали взять тебя на руки, когда ты родился, и я же сказал, что потаскаю тебя в день отъезда в школу! - Я освобождаю тебя от этой клятвы! - Все Уизли, пришедшие провожать Фредди на первый курс, согнулись пополам от смеха, глядя на попытки Рона потискать племянника. Конечно, Рональд поймал его и сдавил в объятиях, словно плюшевого медвежонка, приговаривая, как сильно любит племянника. - Бедный мальчишка, - покачал головой Драко, глядя на эту картину. Бриджель смахивала выступившие от смеха слёзы. – Нам ещё не скоро вести Персеиду в школу, и я рад, что она этого не видит… Шестилетний Джеймс и четырёхлетний Альбус Поттеры с разинутыми ртами следили за происходящим. Мари-Виктуар, цепляющаяся за Флёр и Билла, не могла насмотреться на Хогвартс-Экспресс, на тяжёлые тележки с чемоданами, на собирающихся учеников. Через год и она отправится в Хогвартс, но, будь её воля, уже сегодня прибытию в школу, в поезде точно обнаружили бы «зайца». Маленькая Роза в обшитом белыми рюшами платье смирно сидела на руках у Лаванды, но уже начинала тереть глаза. Вся эта суматоха утомила её, да и потом – самой Розе до отъезда в Хогвартс было ещё далеко. - Не забывай вовремя кормить Арлекина, - предостерёг Гарри. Фредди, только освобождённый от хватки Рона, с трудом перевёл дух и закивал. Арлекин – подарок от Поттеров на первый год обучения. Красивый чёрный филин, которого Гарри и Фредди вместе выбрали в Косом переулке. Увы, но книги я покупала одна. Ничто, как говорится, не предвещало беды. Фредди подыскал себе волшебную палочку, потом они с Гарри купили сову, а потом Рональд, который тоже пошёл с нами, увидел «Нимбус-2010» в магазине мётел. Их с Фредди как ветром сдуло. Уговоры не помогали, а потом даже Гарри, которого я послала выволочь их оттуда, тоже канул в небытие, наткнувшись на витрину с новой экипировкой для квиддича. - Счастливо, крестник, - Фредди и Бриджель дали друг другу «пять». – Не учись слишком остервенело. Лучше на метле летай побольше. Это интерес… - Бриджель! – гаркнула я. Все хотят уничтожить его тягу к учению, которая и без того невероятно ослабела перед самым отъездом в школу. - Передайте привет Роксане, дядя Джордж. И вот ещё, - из кармана Фредди выудил конфету в яркой обёртке. – Пусть выздоравливает. Я вчера попробовал простенькое заклинание. Должно помочь. - Я, конечно, передам. Она очень огорчилась, что не сможет проводить тебя, но ещё позавчера держалась температура. Простуда привязалась не вовремя. Анджелина тоже просила пожелать тебе счастливого пути. И, - Джордж подкинул, а потом ловко поймал конфету. – Если ты опять передашь Роксане одно из своих изобретений, после которого у неё заострятся уши или вырастет свиной пятак вместо носа… - Да не-ет, - смущённо потупился Фредди. - …то я передумаю насчёт того, что испытывать некоторые товары из «Волшебных Вредилок…» на детях – это плохо. Ага? - Ага… - Готов, Фред? – рядом появился до жути довольный Тедди Люпин. Он был на год старше Фреда и поступил на Пуффендуй. К вящему своему огорчению. - Готов! - Готов загреметь к ботаникам на Когтевран? – пульнув едкой шуткой, Тедди был так доволен, что его волосы стали оранжевыми. Фред тут же насупился. - Не буду я ни на каком Когте… - Фредди, - я села на корточки, оправляя его новенький свитер и беря за руку. – Это не важно, куда тебя отправит Шляпа. - Как же. Дядя Рон сказал, что накормит меня блевальными батончиками, если… - Дядя Рон просто шутит, но, увы, делает это не так хорошо, как дядя Джордж или твой папа. Тонкс училась на Пуффендуе, а Драко – на Слизерине. Что не помешало им обоим отличиться истинной храбростью. Как видишь, это не исконно-гриффиндорская черта, а только личный выбор каждого. - А гадов и трусов найдётся на любом факультете, - поддержала меня Молли. - Но Шляпа может учесть твоё пожелание, как учла моё. Так что смело отправляйся навстречу приключениям. Только не поставь на уши замок хотя бы в первую неделю, - попросил Гарри под общий одобрительный смех. - Я тебе напишу сразу, как меня распределят, - Фредди крепко обнял меня. - Удачи тебе. Ничего не бойся. Мы с папой всегда будем рядом, - удивительно, откуда взялась стойкость, но я даже не всхлипнула. Наверное, потому что всё сказанное было правдой. Я не боялась за Фредди, но уже гордилась им, возлагая светлые надежды. Перед тем, как войти в поезд, сын получил какую-то коробочку от Гарри. На мои вопросы Поттер только заговорщически улыбался. Мы быстро отыскали окно купе, в котором расположились Фредди и Тед. Я всё-таки не сдержала слёз умиления, когда увидела на ладони сына шоколадную лягушку. Когда-то такая же была у Рона и Гарри, когда мы впервые познакомились. - Пока! – свободной рукой Фредди махал нам. В отражении окна я видела улыбающиеся лица родных и друзей. На секунду показалось, будто рядом со мной стоит Фред и тоже машет сыну. - Я люблю тебя, сынок, - поезд медленно поплыл вперёд. Насколько позволяли силы, я шла рядом, неотрывно глядя в счастливое личико Фредди. - Я тоже тебя люблю! – крикнул он, а потом поезд ускорился, унося к новым прекрасным впечатлениям. Пока алые вагоны не скрылись из виду, я глядела ему вслед, как никогда переполненная уверенностью, что теперь всё будет хорошо. Так, как должно быть. - Какие планы? - Далеко идущие, - в ответ на это подошедший Джордж одобряюще улыбнулся.***
Оставшийся день я провела в Норе вместе с Поттерами-Уизли и (всем в это не верилось) Малфоями, куда приехали и мои родители, начавшие расспрашивать о Фредди буквально с порога: - Ох, я чувствовала, что наш герой будет держаться молодцом, - восторгалась мама. Взглянув на наручные часы, я подумала, что поезд, должно быть, уже прибыл. Ребятишки, переодетые в школьную форму, с разинутыми ртами войдут в величественные коридоры, ведущие к Большому залу, потолок которого потрясает своей магической красотой. Всё-то у них впервые, всё кажется потрясающим, настолько чудесным, что от эмоций перехватывает дыхание. Я тоже так думала, когда вышла из поезда… Это было давно. Словно тысячу лет назад. Фред Уизли и Гермиона Грейнджер! Подумать только! Если бы вначале кто-то, пришедший из будущего, сказал, что однажды наш сын отправится в Хогвартс, Фред испытал бы на нём все свои веселящие прибамбасы, а я – замучила бы до смерти хвалёным занудством. - А помните, как Фред и Джордж сбежали из школы во время правления Амбридж? – спросила я. Гомон в гостиной умолк, но лишь на мгновение. Джордж покраснел, словно первокурсник, затравленно взглянув на погрозившую ему Молли: - Как не помнить?! Сколько нервов мне перепортила эта шутка! - А мы всем курсом гадали, кому посвящена небесная буква «Г», - с улыбкой хмыкнула Джинни, беря на руки крошку Лили. Действительно, покинув замок, близнецы зажгли на небе огромную букву «У» из трещавших искр. Когда они рассеялись, можно было увидеть светло-сиреневый дымок, собравшийся в форме буквы «Г». Он держался слишком долго для обычного последствия салюта. Конечно, это было колдовство. Посвящённое мне. - Я его отговаривал, но он, конечно, не послушал. Хотел тебе приятное сделать, как «даме сердца», - вспомнил Джордж. Зная упрямый характер Фреда, страшно представить, сколько спорили братья накануне своего триумфального побега. Перед моим уходом Артур Уизли, то бледнея, то розовея, передал какую-то коробку, попросив не открывать, пока не приду домой. - Мы тоже туда кое-что положили, Гермиона, - сказала мама, отводя глаза. Странно, но папа тоже избегал смотреть на меня. - Может быть, заночуешь у нас, милая? – обняв, ласково спросила Молли. - Спасибо, миссис Уизли, но я должна быть дома. Скопилось столько бумаг. Надо всё разгрести. А в понедельник – на работу, где тоже куча дел. - Пиши, если тебе что-то понадобится. Да и если не понадобится – тоже непременно пиши. - А вы – звоните. Надо идти в ногу со временем. - Боюсь, эту ногу Молли никогда уже под время не подгонит, - пошутил Артур, за что был жестоко наказан ударом мокрого полотенца по лысеющей голове.***
Лес стоял в многозначительном молчании. Деревья, увенчанные изумрудными и золотыми венцами, тихо перешёптывались пышной листвой. На поляне, где стоял наш дом, царила уютная тишина. Держа в руках коробку, я ещё немного побыла на улице, вдыхая воздух, щедро вспоённый солнечными летними днями. Травы, листья, цветы и плоды, а ещё – первое дыхание осени, обещающей быть тёплой в своей огненной пестроте. За это лето мы с Фредди только и делали, что путешествовали. Успели побывать в Париже, посетили пустующую в каникулы Шармбатонскую академию (тут не обошлось без личного письма Бриджель на имя директора), а потом махнули в маггловский Диснейленд, откуда вышли с сувенирами в руках и зубах, твёрдо решив поехать смотреть русскую Школу Магии и Ведовства в Китежграде, но уже в следующий раз. Гарри, ездивший туда в деловую поездку, по приезде с неделю восхищался их зимним квиддичем в ступах. Джинни, как ведущая спортивной колонки в «Ежедневном пророке» загорелась сделать статью, поэтому в грядущем году мы уговорились поехать вместе на рождественские каникулы. Работы накопилось много: коробка от Уизли и моих родителей была поставлена на софу в кабинете. Дожидаться, пока я разгребусь хоть с чем-то. До глубокого вечера тишину дома не нарушал никакой посторонний звук за исключением скрипа пера о пергамент. Я ужасалась нарушениям прав эльфов, количеству растущего беззакония, читала жалобы, строчила отчёты и просматривала письма из банка от Рона или Джорджа по поводу магазина. Странно, что после всего они не прекращали извещать меня о том, как идут их дела. Отвлёкшись, я взглянула в сторону. Коробка стояла, но прямо чувствовалось, что её надо открыть и заглянуть внутрь. Родители и чета Уизли передали с такими выражениями лиц… Стало даже некомфортно тянуть. Вдруг они письма ждут? Я села на софу и с шорохом раскрыла коробку, но тут же зажмурилась. Так. Ничего не выпрыгнуло, не заворочалось. Значит, надо смотреть. Нет. Подожду. Не открывая глаз, я запустила руку внутрь, начав шарить пальцами наугад. Что-то мягкое. Ткань. Одежда? Бело-синяя спортивная футболка. В таких играют футбол. Причём, цвета клуба «Челси». Она была испачкана. Хотя, нет, не испачкана. Это был автограф, написанный чёрным маркером. «Отличная реакция, хвалю! Дмитрий Харин». - Харин… Харин… Ох, да он же был вратарём «Челси» на том матче в 1995 году! Это же… Это… - я развернула майку. Точно! Та самая, которую подарили Фреду, когда он поймал мяч, улетевший на нашу трибуну. Это было в ДМВ – День Маггловского Веселья, во время которого я доказывала, что маглы умеют развлекаться круче волшебников. Чуть не разорвав коробку, я принялась вытаскивать её содержимое. Билетик на метро, где Фреда едва не прибило дверью. А вот – билет в «Лондонскую Темницу». Там, вопреки прогнозам, ему было смешно, а мне – страшно. И фотография, сделанная на аттракционе, где двенадцати участникам зачитывают смертный приговор, сажают в кресла, а потом – опускают рычаг, перед лицами появляются двенадцать висельных петель, а кресла – проваливаются вниз. В этот момент происходит фотосъёмка. Ну у меня и рожа! Я искренне рассмеялась, глядя на свою перекошенную от страха мину с разинутым в визге ртом. А рядом – гогочущий Фред, повернувшийся в мою сторону. Погладив кончиками пальцев его лицо, я стала разбирать коробку дальше. Мой кулон. Тот самый, за которым Фред ходил потом в лес, и за который я должна была его поцеловать. А потом я нашла ещё одну фотографию. Мама вставила её в новую рамочку и тайком берегла всё это время. Наш снимок со Святочного бала. Я в красивом платье и с причёской лучезарно улыбаюсь кому-то в толпе. Сзади подходит Фред, не сводящий с меня глаз. Он садится, я оборачиваюсь. Наши взгляды встречаются. Рамка заняла почётное место на письменном столе, а рядом с ней легла монетка, которую Фред выиграл у Джорджа, поставив на меня во время тренировки в Выручай-Комнате. Но на дне коробки я нашла небольшой футляр. Внутри были кольца. Которые создал Фред. Время не изменило их: ободы сияли в электрическом свете абажура, словно только что отлитые. Дрожащими пальцами я взяла своё кольцо, помешкав, надела его. Мгновение, и в пустотах замерцал свет. Он становился всё ярче: оранжевый, багровый и розовый, белый и жёлтый. А потом я увидела камни. Они вновь появились, сверкнули синим и, наконец, стали золотистыми – цвет гордости. Вдруг перед глазами возник украшенный Большой зал, длинные столы и сидящие за ними ученики. - Фред Грейнджер, – наш сын волнуется, но уверенно выходит из толпы первокурсников. И, едва Шляпа касается его рыжей макушки, выносится вердикт: - Гриффиндор! – радостный гвалт ещё отдавался в ушах, когда я пришла в мансарду и легла на матрац, расположенный под большим окном в крыше. На шее висел подаренный Фредом кулон, а руки сжимали второе кольцо. Теперь ясно, кому его следует отдать. Глядя в звёздное небо, я чувствовала растущую благодарность ко всему, что произошло. К моим родителям, друзьям и людям, которых смело можно причислять к кровным родственникам – так сильно я их люблю, и стольким обязана им. Сон пришёл незаметно. Мне снился Фред, который и тоже смотрел на звёздное небо. Он будто бы никуда и не уходил, не исчезал – а был рядом, когда я заснула. Я даже ощущала исходящее от него тепло. Мы потянулись друг другу, пальцы наших рук медленно переплелись, совсем как когда-то. А потом был поцелуй, стоивший всего, что случилось со мной за эти годы. Я поняла, что не просто получила прощения за всё, что сделала – на меня никто и не держал зла, бесконечно любя и веря в силы и мужество. - Я всегда буду с тобой, - говорит Фред, а потом я медленно просыпаюсь. В большом окне висела молочно-белая завеса утреннего тумана, а по стеклу прохаживался Арлекин с конвертом в крючковатом клюве. Фредди прислал письмо! Поспешно выбежав на улицу, я подставила руку. Филин подлетел и послушно отдал конверт. Действительно, от него. Размашистый почерк и кляксы – торопился, когда писал. Я счастливо рассмеялась: - Фред, ты был прав: у нас очень упрямый сын! – письмо начиналось со слов: «Дорогая мама, гордись мной: я поступил на Гриффиндор!»...