Loser

Проснулся Казуки в приподнятом настроении. Первым делом глянув на часы, он обнаружил, что прежде в это время был уже на работе, с которой его, вероятнее всего, уволили. Даже если он позвонит боссу сейчас, вряд ли что-то изменится. Решив подумать о работе, да и о том, на какие средства он планирует существовать в дальнейшем, потом, Казуки потянулся и сладко зевнул. Вчера после душа Манабу уснул рядом с ним, но сейчас его в постели не оказалось. Зато с кухни явственно потянуло свежим крепким кофе. Вспомнив, что они творили ночью, Казуки мгновенно растерял всю смелость. Они переспали, но вот что думал Манабу по этому поводу? Судя по вчерашнему его поведению, к Казуки тот не питал особо трогательных чувств. Тогда что это вообще было? "Я всегда жизнью рискую ради людей, которые мне не нравятся". На свежую голову слова Манабу показались Казуки чуть более понятными. То есть, он так думал, что ему понятно. Это был сарказм, Манабу не мог не выдать какую-нибудь гадость. Однако он рисковал ради Казуки, а значит, к нему он проникся какими-то светлыми чувствами. В общем-то, иного объяснения его участию и быть не могло. Решив, что от долгих размышлений у него ум за разум зайдёт, да и вообще, что это неблагодарное занятие – думать о таких серьёзных вещах, едва проснувшись, Казуки поспешил натянуть домашние штаны и футболку. Манабу обнаружился, как и предполагалось, на кухне. Выглядел он умиротворённо, глотал кофе из большой белой кружки и читал какую-то книгу. Очень хотелось подойти к нему, встать за спиной и ласково обнять за плечи. Но Казуки, почесав затылок, лишь непринуждённо поздоровался: - Доброе утро, Манабу. - Скоро обед уже, - не отрываясь от книги, произнёс тот. Тон у него был совершенно будничный, Казуки посчитал это хорошим знаком, но с места не сдвинулся. Через секунду перелистнув страницу, Манабу вздохнул и наконец поднял голову, взглянув на него: - Хватит косяк подпирать, не упадёт. Кофе сам нальёшь. Кивнув, Казуки последовал совету, после чего сел за стол напротив Манабу. Тот читал, совершенно не обращая внимания на Казуки, но было чувство, что он тоже… как будто волнуется. Поёрзав и помолчав для приличия, Казуки одним глотком выпил половину содержимого своей чашки. - Насчёт сегодняшней ночи… Как ты себя чувствуешь? - Замечательно, – схватив свою кружку, Манабу сделал глоток, затем ещё один. – Выспался даже. - Я имею в виду… - Казуки, - отставив чашку в сторону, Манабу захлопнул книгу и сцепил пальцы в замок. Негромко выдохнув, он прямо и серьёзно посмотрел на Казуки, отчего тому сделалось не по себе: - Мне приятна твоя забота, но я предлагаю не обсуждать случившееся. - Чего это? – Казуки сам не заметил, как выпрямил спину – из-за удивления, наверное. - Потому что обсуждать нечего, - отрезал Манабу. - Было – и было. Если бы Казуки в этот момент делал глоток, он бы поперхнулся. Поперхнуться воздухом было нельзя, потому Казуки открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная волной на берег. "Ну ни хрена себе, приехали", - прокомментировал голос в голове Казуки. Если бы у мыслей могли быть интонации, сейчас внутреннее "я" говорило бы с Казуки поражённо и… немного насмешливо. "Это что сейчас такое было? – ошалело спросил себя Казуки. – Это меня сейчас что… Кинули?" Казуки самому приходилось говорить подобные слова случайным партнёрам, обычно девушкам. "Так вышло, милая, с тобой было здорово, но пора прощаться". Точнее, Казуки никогда не говорил именно такими словами, он всегда старался быть вежливым, чтобы никого не обидеть. Манабу же не особо стеснялся в выражениях. Было – и было. Что это вообще за заявление такое с утра пораньше?! - Не пойми меня неправильно, ты мне симпатичен, - добавил Манабу, не дождавшись ответа. – Но я не страдаю чем-то типа стокгольмского синдрома. То, что мы занимались сексом, ничего не значит. - Стокголь… Это что за херня? – возмутился Казуки и со стуком поставил чашку на стол. - О… Не бери в голову, - Манабу возвёл глаза к потолку, чем окончательно вывел Казуки из себя. - Но ты же сам хотел! – невольно повысил голос он. - А то ты не хотел. "Ну офигеть теперь – вот это ответ!" – чуть было не выпалил Казуки и не стукнул кулаком по столу. Помешало этому, вероятно, только удивление, которые вытесняло все остальные чувства. И Казуки сам не мог ответить на вопрос, почему его так возмущает показное равнодушие Манабу. Внутри будто что-то надломилось, и накатило странное ощущение одиночества. Манабу не желал связываться с ним, и его можно было понять. Казуки на миг представил, как выглядит со стороны в глазах едва знакомого человека: о погибшей девушке не печалится, бывший парень его ненавидит – славное же у Манабу сложилось о нем мнение. Да и вообще, Казуки ворвался в умеренную жизнь Манабу как ураган, перевернув всё с ног на голову. Кто такому обрадуется? "Я действительно полный неудачник", - хотелось сказать вслух, но на это не хватало сил. Казуки опустил глаза и бездумно, сам не зная зачем, поглядел в чашку на остатки кофе. Манабу тоже молчал, видимо, ожидая, пока он придёт к каким-то своим внутренним выводам. - Ты мне тоже нравишься, - через силу сдавленно пробормотал Казуки, спустя целую минуту. Хотелось добавить еще, например, что Казуки нравится в Манабу если не все, то очень многое, включая даже скверный характер. Хотя, возможно, такие сомнительные комплименты делать и не стоило… В любом случае, Казуки не успел ничего добавить, потому как Манабу вдруг встал из-за стола – чуть резче, чем следовало. Казуки подумал было, что тот нервничает, что Манабу опасается тех слов, которые он может наговорить. Однако тешить себя идиотскими надеждами было не в духе Казуки, и он отмахнулся от нелепых предположений. Убрав чашку в раковину, Манабу направился в сторону прихожей, оставив свою книгу на столе. - Манабу? – вернувшись из сумбура мыслей, Казуки даже часто заморгал. Он вскочил следом и выглянул в коридор. – А куда ты? В этот миг Манабу, замерший на пороге, повернул голову к нему и накинул на плечи куртку. Ту самую, которой когда-то поделился с замерзающим Казуки после неудачной ночёвки у Аизавы. - Жрать нечего, куплю чего-нибудь, - проворчал Манабу. – Сиди тихо и изображай плинтус… Но Казуки уже не слышал его. Он во все глаза смотрел на Манабу, на его куртку и на непринуждённый жест, с которым тот едва качнул головой… "Покурить. Спи". "Что?.." – сам себя спросил Казуки. Голос, которым были произнесены эти слова, показался до боли знакомым… Чувство дежавю буквально разорвало его память – почему он только сейчас смог вспомнить это? Картинки – мутные, нечеткие – вставали перед глазами. Кажется, страшно хотелось пить, но не было сил подняться. Той злополучной ночью… Да-да, той самой ночью, когда убили Юи, он проснулся от странного шума. Так бывает: спишь и понимаешь, что кто-то шуршит рядом и очень старается не разбудить, но мысль об этом тревожит лишь сильней, и непроизвольно открываешь глаза… За окном ещё было темно, но в свете ночных фонарей он различил силуэт Юуто. Его друг точно так же, как Манабу сейчас, накинул на плечи куртку. Его – Казуки – куртку! Ту самую, с черепом, купленную на распродаже перед Рождеством. "Ты куда, Ю?" – спросонья промямлил тогда Казуки, тут же чувствуя, как снова погружается в дрёму. Кажется, Юуто повернулся к нему и глухо пробормотал что-то вроде "покурить, спи", но Казуки не был уверен наверняка. Внезапное воспоминание ошеломило настолько, что Казуки не сразу осознал: он до сих пор стоит, словно статуя, и во все глаза пялится на Манабу как последний идиот. А ещё опирается плечом о стену прихожей. Казуки не был окончательно уверен, что всё это не бред, не выдумка, навязанная уверенностью Манабу в том, что в смерти Юи виноват Юуто. Казуки больше ни в чём не был уверен. - …что случилось? Эй, Казуки? Оказалось, Манабу всё это время стоял рядом. Одной ладонью он сжимал плечо Казуки, неловко поддерживая, и обеспокоенно заглядывал в его глаза. - Юуто… - Казуки потребовалось время, чтобы прийти в себя и сформулировать в слова хаотично мечущиеся мысли. - Юуто той ночью выходил из дома. В моей куртке. Тишина, повисшая всего на несколько секунд, показалась долгой и оглушающей. - Ты уверен? – Манабу нахмурился, но Казуки на это только плечами пожал. Он вдруг остро почувствовал, что не хочет отпускать Манабу за порог. Если тот уйдёт, Казуки наверняка сойдёт с ума от всех этих мыслей. Остаться в одиночестве теперь он не мог почти физически. Признаться себе, что Юуто действительно предал и подставил, что это воспоминание не сон, было жутко. - Не уходи, - почти жалобно попросил он, но Манабу покачал головой, игнорируя чересчур крепкий захват пальцев Казуки на своём запястье. - Что за дела? Ты ведь не ребёнок, Казуки. А еды нихрена нет, так что… Дёрнув Манабу за руку, Казуки развернул его к себе, смутно понимая, что поступает как-то не очень хорошо и правильно. Прижав его к стене, Казуки накрыл губы Манабу своими, целуя требовательно и почти отчаянно. Тот неуверенно поддался, хотя Казуки показалось, что сделал это Манабу лишь от неожиданности. Спустя секунду Манабу стиснул зубы и прикусил нижнюю губу Казуки. Зашипев от боли, тот отступил назад. - Кретин, – фыркнув, Манабу вырвался. Казуки думал, что тот сейчас развернётся и уйдёт, но Манабу, уперев руки в бока, строго спросил: - Ладно, давай рассказывай. Что именно ты вспомнил? Манабу не было долго, возможно около часа, и Казуки весь извёлся, ожидая его. Он не ходил из угла в угол, просто смотрел телевизор и курил. Потом сделал попытку заглянуть в книгу, которую читал Манабу, но тут же закрыл ее. В книге описывалась какая-то муть про кладбище и гигантскую иву, так что Казуки быстро отложил её и вернулся к своим невесёлым размышлениям. Если Юуто действительно выходил из дома, он вполне мог убить и сжечь Юи. Вот только за что? "Они же ненавидели друг друга. Может, произошло что-то из ряда вон выходящее?" – спрашивал себя Казуки. Однако он не мог себе представить ситуации, в которой его лучший друг внезапно превращался в жестокого убийцу. Казуки вспомнил, что, когда Юи и Юуто виделись в последний раз, они сильно поцапались. В тот вечер после работы Казуки позвал Юуто выпить. Друг не очень хорошо отозвался о готовке Юи, и та в ответ кинула, что готовила не для него и он может не приходить вообще. Слово за слово, но когда дошло до того, что Юуто назвал её шлюхой, Казуки от души справедливо вмазал другу в ухо. "Ну не из-за такой же херни убивать человека… - Казуки схватился за голову. – А знал ли Юуто вообще, что Юи - дочь главы клана якудза?.." Разумеется, не знал – тут же ответил он себе. Ведь даже сам Казуки не знал об этом. За этими мыслями Казуки отстраненно услышал, что хлопнула дверь. В проёме появился Манабу, в его руках были два тяжёлых на вид пакета. Казуки тут же вскочил, намереваясь помочь. - Отстань, я сам, - устало пробубнил Манабу, но когда Казуки все-таки подхватил пакеты, спорить не стал. Казуки поспешно поставил их на пол у стола. С приходом Манабу его настроение мгновенно улучшилось, и захотелось даже шутить. А потом, быть может, поделиться с ним своими соображениями. - Ух, сколько набрал… Куда только влезет в такого мелкого? - У меня харизма большая, - оставив обувь в коридоре, Манабу присоединился к расфасовке продуктов. - И потом, я тут живу с одним здоровым неудачником, посеявшим аналитические способности. "Такое ощущение, что он заснуть не сможет, пока не сочинит обзывательство поизощрённее", - отметил про себя Казуки, хотя обижаться и не думал. Наоборот, поведение Манабу, сам этот разговор и ситуация в целом выглядела, будто так и должно быть. Якудза, убийство, полиция, страх и беспокойство остались за входными дверьми. Здесь же, в лучах полуденного солнца, они были только вдвоём, и Казуки находил определённое удовольствие в том, чтобы слушать бурчание вредного Манабу. Когда Казуки поделился с ним своими мыслями, Манабу мотнул головой и строго ответил: - Думаю, это тут ни при чём. Конечно, один человек может убить другого из чувства неприязни, но это очень сомнительно и крайне чревато. Такой причины недостаточно, она несерьёзная. Если бы каждый убивал другого из-за собственной ненависти, миру пришёл бы конец быстрее, чем при падении метеорита или зомби-апокалипсисе. Обычно, если кто-то хочет избавиться от кого-то, он делает это не напрямую, чужими руками. Казуки не придумал, что ответить на это – Манабу в очередной раз был прав. Они сидели на кухне, точнее – Казуки сидел, вперив взгляд в свои колени, а Манабу стоял рядом, скрестив руки на груди и о чем-то думал. - Казуки, скажи мне одну вещь, - задумчиво произнёс Манабу и тут же добавил: - Только сделай одолжение, не ори сразу. - Когда я орал? – вяло возмутился Казуки, но Манабу только отмахнулся. - Подумай хорошо. Могло Юуто и Юи связывать что-то еще? - Что-то ещё?.. - Что-то помимо видимой неприязни. Казуки физически почувствовал, как широко распахиваются его глаза, когда он в недоумении уставился на Манабу. - Нет, не могло, - твёрдо произнёс он. - А если подумать? - Я подумал! - Нет, не подумал. Ты возмутился и сразу ответил. - Я… - Казуки вдохнул, не придумал, что сказать, выдохнул и после этого зачастил: - Конечно, сразу ответил! Что у них может быть? Они друг друга не переносили, почти не встречались никогда! Только если я Ю в гости звал! И… - Я просил не орать, - Манабу поморщился. - Да не ору я! – взбеленился Казуки, вскакивая на ноги, но Манабу смерил его таким уничтожающим взглядом, что тот сразу смешался и рухнул обратно. В очередном повисшем молчании Казуки отчётливо слышал, как тикают в комнате настенные часы и как гулко стучит кровь в ушах. - Извини, - пробормотал он. – Кажется, я и правда ору… - Тебе не кажется, - хмыкнул Манабу, но Казуки показалось, что голос его звучит беззлобно. – Итак, Казуки, ещё раз. Могло ли что-то связывать этих двоих, кроме неземной любви к тебе? - Очень смешно, - обиделся Казуки. – Юуто и правда меня любил… Любит. Чтоб ты знал. - А Юи, стало быть, нет? – Манабу вопросительно поднял брови. В ответ Казуки только тяжело вздохнул и обречённо посмотрел в потолок. Он надеялся, что этот выразительный жест все скажет за него, но Манабу не спускал с него глаз, ожидая чёткого объяснения. - Не знаю, - наконец признался Казуки. – Думаю, что любила. Когда-то, в начале. Как и я её любил. А потом оно как-то приелось… Ну, Юи меня ревновала и устраивала скандалы, но, мне кажется, больше потому, что так положено. Мы же пара, жили вместе, а ей… Не нравилось, что я часто пропадаю и того… - Того? - Изменяю ей. Иногда, - через силу выдавил Казуки. - Ясно. "Ничего тебе не ясно", - мысленно огрызнулся Казуки, но смолчал. - А мог твой друг любить Юи? – вдруг спросил Манабу. Казуки неожиданно понял, что после предшествовавшего этому разговора он ждал подобного вопроса и даже не удивился. Хотелось демонстративно рассмеяться, вот только весело ничуть не было. - Не мог, - вместо этого уверенно сказал Казуки. – Поверь, Манабу. Что я, не знаю людей, которые меня окружают? Самых близких людей. И, секунду помолчав, Казуки не удержался от иронии и добавил: - Кажется, кто-то перечитал любовных романов. Или насмотрелся сериалов. Недовольно посмотрев на него исподлобья, Манабу вымученно вздохнул и, немного подавшись вперёд, оперся руками на стол, пристально глядя Казуки в глаза. - Я пытаюсь понять, зачем твоему другу это понадобилось, - вкрадчиво произнёс он. – В том, что он виноват, я практически не сомневаюсь, особенно после того, как ты вспомнил про куртку. - Может, Юуто просто покурить выходил, - вяло вставил Казуки, хотя сам в это уже не слишком верил. - А может, он прогулялся до твоего дома и прикончил твою девушку. Пока ты упрямо талдычишь "он не мог", я пытаюсь понять, как все было. Вчера я предположил, что Юуто могли купить – уговорить сделать это за деньги, но ты заявляешь, что он не такой. - Не такой, - уверенно кивнул Казуки. - Тогда я предположил, что он убил девушку из личных побуждений. Перестрадал от ревности, например, - Манабу тут же поморщился и добавил: - Но да, это правда звучит бредово, сейчас не средние века, чтобы мстить вот так. - Угу, - Казуки мог бы добавить, что Манабу, каким бы умным ни был, бредовыми идеями так и фонтанирует, но сдержался и ограничился этим коротким ответом. - Но, тем не менее, твоя девушка действительно мертва – это подтвердила экспертиза. Так или иначе, кто-то убил ее. И я не думаю, что это был твой унылый приятель, потому что сжигать, как ведьму на костре – это слишком показушно и слишком страшно, как для простого человека. Казуки судорожно кивнул и заёрзал на табурете. - И какие мысли? – нетерпеливо спросил он. - Честно? – Манабу усмехнулся. – Мне кажется, что Юи убили якудза. Я не знаю, какая у них там иерархия и кто кому что должен, но думаю, её убили в наказание или для устрашения ее семьи. Показательная казнь. Может, кто-то отомстил вот так её отцу. То, что тело сильно обгорело, несмотря на слабый пожар, подтверждает, что в квартиру его подкинули. Ну а тебя подставили просто для того, чтобы у полиции была возможность закрыть дело. - А Юуто… - А Юуто за скромное вознаграждение помог, - жёстко продолжил Манабу. – А после или благоразумно сбежал, или уже кормит рыб. - Каких рыб? – оторопело спросил Казуки. - Очевидно, морских. Чтобы осознать услышанное, Казуки понадобилось несколько секунд, в течение которых он ошарашенно моргал. - Ты хочешь сказать, что… - начал было он, но Манабу только раздражённо отмахнулся. - Я хочу сказать, что свидетели преступлений якудза долго не живут. Единственное, что меня смущает, это то, как все топорно было сделано. - Топорно? – Казуки нахмурился. – Ты имеешь ввиду, что улики против меня какие-то слабенькие? - Вот именно. Хороший адвокат быстро сравняет такое доказательство твоей вины с землёй, дело и до суда не дойдёт. Слово подслеповатой старухи против твоего слова. Ты, конечно, придурок, потому что решил сбежать и не сдался, но все равно – даже если ты сейчас пойдёшь в полицию и покаешься, скажешь, что просто струсил и сглупил, все, скорей всего, обойдётся, и ты будешь оправдан. Профессионалы так не подставляют. - То есть… Ты намекаешь, что меня подставил какой-то лох? – осенило Казуки. - Вроде того. Либо он не лох, и у него просто какие-то другие цели, - Манабу усмехнулся и покачал головой. – Но вообще я же не следователь. Я просто рассуждаю. Казуки призадумался и потёр подбородок. Чем больше Манабу говорил, тем путаней и непонятней ему виделось это дело. "Такое могло приключиться только с таким лузером, как я", - уныло заключил Казуки и почесал затылок. - А если Юуто… - начал было он, но Манабу нетерпеливо одёрнул его: - Так, хватит. Будь так добр, приготовь поесть, а потом мы пойдём. - Это куда же? – в изумлении приподнял бровь Казуки. - Я очень надеюсь, что ты сам мне подскажешь, - Манабу неожиданно ухмыльнулся. – Предлагаю навестить твоих приятелей. - К-каких ещё приятелей?.. – растерялся Казуки. - Тех самых, которые за нами якобы шпионят. - Моих братьев? Зачем? - Затем, что это самая непонятная часть истории. Откуда они вообще взялись, если ты до этого их годами не видел? И что им нужно? - Вряд ли они захотят с нами разговаривать, - усмехнулся Казуки, вставая из-за стола. - Само собой, но, может, мы все же что-то узнаем от них, - пожал плечами Манабу. – Впрочем, мне все равно. Если не хочешь, можем сидеть здесь и ждать. Быть может, полиция или якудза сами что-то найдут. А может, решат, что ты все же виноват, и явятся за тобой… - Мы пойдём к ним, - решительно перебил Казуки – от слов Манабу по позвоночнику пробежал холодок. – Пойдём и просто спросим, какого хрена они за мной таскаются. Если у тебя нет идей получше. - Я подумаю, - кивнул ему Манабу и скрылся за дверью в коридоре, оставляя Казуки одного. Старый, знакомый до оскомины район встретил Казуки привычной тишиной. Он не заезжал сюда давно, но за это время здесь ничего не изменилось – те же безлюдные улочки, ухоженные клумбы, старенькие дома. "Бедненько, но чистенько", - как говаривала его давно покойная бабушка. Запоздало Казуки подумал о том, что братья могли давно съехать, но озвучивать эту мысль не стал – в конце концов, уже через несколько минут они с Манабу должны были узнать об этом. Добирались они на такси: Манабу заявил, что так будет безопасней – меньше потенциальных знакомых по пути, да и быстрее. В том, что Казуки разыскивают, он даже не сомневался. - Давай, надевай и не выпендривайся, - командовал Манабу, протягивая Казуки бейсболку и солнечные очки. Казуки только плечами пожал: "Тоже мне маскарад", но спорить не стал. - Что спрашивать будем? – поинтересовался он, когда, выйдя из машины, они направились к подъезду. - Так как мы ни в чем не уверены, предлагаю действовать нахрапом – наедешь на них, спросишь как есть. - …и схлопочу по морде, - закончил за него Казуки. - Возможно. Ну да тебе не привыкать, - передёрнул плечами Манабу, сунув руки в карманы джинсов. Казуки хмыкнул, отметив про себя, что, вопреки здравому смыслу, ему вдруг стало обидно от такого показного равнодушия, но говорить вслух снова ничего не стал. В конце концов, требовать что-либо от Манабу было глупо, тот уже с утра расставил точки над "i": "то, что мы занимались сексом, ничего не значит" – куда уж понятней. - Как в подъезд зайти? Идеи есть? – спросил Казуки, останавливаясь у закрытой двери. - Подождать? – спросил Манабу. – Кто-то будет входить или выходить. Вряд ли нам откроют, если мы позвоним. Да и вообще не стоит предупреждать заранее о нашем визите. Ждать пришлось не долго: Казуки даже не успел толком заскучать, а Манабу едва докурил сигарету, как дверь распахнулась, выпуская на улицу маленькую старушку с такой же миниатюрной собачкой на руках. На незваных гостей, переминавшихся на пороге, она тут же воззрилась с подозрением, но Казуки опередил любые вопросы: - Добрый день, - поклонился он пожилой женщине и улыбнулся, демонстрируя самое ангельское выражение лица, на какое был способен. – Как ваше здоровье? Вам уже лучше? Манабу вопросительно поднял брови, а старушка, напротив, расцвела улыбкой. - Благодарю, молодой человек, значительно лучше. Вот уже с Чико гулять идём. Чико перевёл на Казуки тоскливый взгляд выпученных черных глазок, а тот поспешил попрощаться, пока старушка не решила уточнить, в какой квартире он, такой заботливый, живёт. - Привет, Чико, хорошо тебе погулять. И вы не болейте больше, погода такая хорошая! Всего доброго! Он торопливо прошмыгнул в подъезд, успев схватить за рукав Манабу. - Ну просто свихнуться можно, какой ты можешь быть обходительный с чужими-то людьми, - фыркнул Манабу насмешливо, когда они вошли в лифт. - Это не сложно, все пожилые люди только то и делают, что болеют – спроси о здоровье и не прогадаешь. - Лучше бы ты со своей соседкой Такеямой был таким любезным, - поддел его Манабу. – Глядишь, не считала бы тебя сатанистом и не свидетельствовала бы против тебя. - Такеяма жила в моем доме. А от собственного подъезда у меня были ключи, - в тон ему отозвался Казуки и добавил, пока Манабу не огрызнулся в ответ: - Мы пришли. Пустой тёмный коридор с немного облупившимися стенами как будто и не изменился вовсе с тех пор, когда Казуки ещё был гостем в этом доме. Стоило им выйти из лифта, как сработал датчик, и под потолком загорелась слабая лампочка. Приглушенный свет только усугубил картину: стало заметно, что площадка была не такой уж чистой, а стены теперь казались серыми. - Собственно, тут они и живут, - Казуки указал на одну из дверей, ничем не отличавшуюся от остальных. – Звоним? Манабу сосредоточенно кивнул и замер, а Казуки нажал на кнопку. Тишина была настолько глухой, словно они попали в заброшенный дом. Казуки не слышал ни единого звука – голосов, включённого телевизора или пылесоса. Видимо, в будний день большинство жильцов было на работе. Подождав немного, Казуки снова нажал на звонок, и снова не последовало ни звука. - Похоже, не повезло, - негромко произнёс Манабу, и словно в ответ за хлипкой дверью послышались шаги. - Сато, мать твою! Еще раз свалишь без ключей, я… Дверь резко распахнулось, и из квартиры пахнуло крепким запахом перегара, отчего Казуки невольно поморщился. Прямо перед ним на пороге замер Иссей с абсолютно растерянным выражением лица. Красные патлы торчали по все стороны, лицо было опухшим спросонья, а на самом Иссее не было ничего, кроме несвежей футболки и трусов. - Какого хрена… - начал было он, прищурившись, но Казуки сориентировался быстрее: толкнул Иссея в квартиру, делая шаг вперёд, переступая низкий порожек, и Манабу последовал за ним, притворяя дверь за собой. "Удача, - мелькнуло в голове Казуки. – Психа Сатоши нет дома, а с Иссеем как-то разберёмся…" - Да ты охренел, мать твою! – тут же подскочил на месте Иссей и сделал решительный шаг вперёд, желая оттеснить Казуки к двери, однако тот даже не дрогнул. - Это ты охренел вместе с твоим конченным братцем, - рявкнул в ответ Казуки. - Чего припёрся, мудак? – численное превосходство гостей, которые, к тому же, без приглашения вломились в дом, Иссея не смущало. От прежней сонливости не осталось и следа, глаза его опасно и зло прищурились. - Припёрся спросить, какого хрена вы, придурки, за мной ходите! – в лоб выдал Казуки и для пущей убедительности схватил Иссея за ворот футболки, с силой притягивая к себе. Манабу за его спиной безучастно молчал. - Что за разборки с утра пораньше? Задрали… - раздался сбоку сварливый голос, и Казуки невольно повернул голову, чем тут же воспользовался Иссей, вырвавшись из захвата и отступив на шаг назад. По грязному полу тёмного коридора прошлёпала лохматая девица, завёрнутая в одну простыню, и бросила хмурый взгляд сперва на Иссея, потом на Казуки с Манабу. Происходящее её явно не смутило, и, даже не дождавшись ответа, она скрылась за дверью, ведущей, как помнил Казуки, в ванную. - У тебя как всегда нескучно, Иссей, - усмехнулся Казуки и постарался смерить брата презрительным взглядом. - Я ещё раз спрашиваю, Казуки. Какого ты припёрся? Ещё и в сраную рань! - Да уже вечер почти, - снова показательно усмехнулся тот и сделал решительный шаг вперёд. – Отвечаешь на вопрос, и мы свалим по-доброму. - Ой, как страшно, - Иссей почти по-змеиному зашипел. – Меня пугает братик-педик и его девочка. Или ты мальчик?.. Иссей перевёл взгляд за плечо Казуки на Манабу, но Казуки снова крепко схватил его за шиворот. - С чего вдруг ты и твой брат-дебил за мной ходите? – едва ли не по словам отчеканил он. – На днях я заметил твою красную мочалку, маячащую неподалёку, вот только догнать не успел. Чего надо, Иссей? На самом деле, за всю свою богатую событиями жизнь Казуки так толком и не научился драться. Возможно, Иссей даже помнил об этом. Но теперь терять было нечего, более агрессивного Сатоши не было рядом, и Казуки вошёл в раж. - Не льсти себе, пидор, - Иссей растянул губы в некрасивой улыбке. – Пусть полиция за тобой ходит, а нам-то что? - Полиция, значит… - медленно протянул Казуки, лихорадочно думая, как правильно поставить вопрос, чтобы разговорить Иссея. Но тот сам решил его проблему. - Ты в розыске, дубина. Не в курсе? – весело усмехнулся он и рывком снова отбросил от себя руки Казуки. В ответ тот с гадливым выражением лица вытер ладони о штаны. - Что ж вы меня до сих пор не сдали, раз знаете, что я в розыске? – тихо произнёс Казуки. "Вот и правда интересно, - одновременно не без изумления отметил он. – Знают, что меня ищут, но не помогли упечь, хотя точно знали, где искать, раз даже у дома Манабу подкараулили…" - А нам интересно, - вдруг ответил Иссей и хрипло хохотнул. – Интересно посмотреть, как ты дёргаешься. Тебя ведь не только полиция ищет. Иссей снова заржал, так зло и весело одновременно, что Казуки передёрнуло. - Откуда такая просвещённость? – тихо произнёс он, сжимая кулаки – очень хотелось съездить по этой довольной физиономии, но Казуки держался, понимая, что, как только сорвётся, начнётся драка и разговор полетит к чертям. - Да все знают, - отмахнулся Иссей и, вдруг перестав смеяться так резко, словно его выключили, с придыханием добавил: - Наконец-то ты получишь, урод. Никто не усомнится, что это ты грохнул свою бабу. Алиби-то нет… Где-то Казуки слышал, что от гнева у людей темнеет перед глазами. Теперь он узнал, что это не так: перед взором Казуки не потемнело, а полыхнуло алым, и уже в следующий миг он почувствовал острую боль в правой руке, а голова Иссея мотнулась в сторону. Удар опередил мысли, и Иссей такого не ожидал, потому на ногах не удержался. Он не упал плашмя, но неуклюже рухнул на колени, издав какой-то странный сдавленный звук и тут же сплёвывая кровь на пол. - Грёбаный пидор… - выдохнул он, но подняться не успел – Казуки врезал ему ногой по рёбрам, и Иссей теперь всем телом повалился на пол. - А ну стой! – рявкнул Манабу, хватая Казуки за руку и дёргая назад, когда тот занёс ногу для второго удара. – Казуки, хватит, идиот! Хватка у Манабу оказалась неожиданно крепкой, и, хотя Казуки при желании мог вырваться, в этот момент он поддался, отступая и напоминая себе, зачем они пришли. Несколько секунд он не слышал ничего, кроме собственного сбившегося дыхания и шума воды в ванной, где плескалась подружка Иссея. На полу корчился его двоюродный брат, пытаясь подняться – видимо, последний удар оказался куда более сильным, чем Казуки смел рассчитывать. - Пойдём. Мы все выяснили, - тихо произнёс Манабу. - Но… - Казуки уставился на него недоуменно и тут же осёкся: Манабу смотрел на него сосредоточенно и строго и чуть заметно покачал головой: "Не здесь". - Херов мудак, ты ответишь за это, - сипло произнёс с пола Иссей, приподнимаясь на вытянутой руке и ненавидяще глядя на него снизу вверх. - Жду с нетерпением, - Казуки шутливо поклонился. – Ещё раз увижу, как ты или Сато шляетесь за мной, будете помогать друг другу собирать с пола зубы. - Это мы ещё посмотрим, - Иссей широко улыбнулся, и зрелище вышло жутким: его зубы были красными от крови. - Пойдём, - ещё раз дёрнул Казуки за рукав Манабу, и тот, моргнув, отвёл взгляд от Иссея, шагнув следом за Манабу на площадку. От дома братьев они прошли пару кварталов, прежде чем усесться на скамейку в одном тихом дворике. У Казуки невыносимо болела рука, и он изо всех сил старался не морщиться и гнал прочь мысли о собственной боли. - Страшный ты человек, Казуки, - усмехнулся Манабу, первым нарушая тишину и доставая сигареты. - Я не знаю, как так вышло, - покаялся Казуки. Отчего-то ему стало неловко. "Да ясно, от чего, - услужливо подсказал внутренний голос. – Ведёшь себя не лучше, чем твои братья-быдло. Что о тебе теперь думает Манабу, лучше даже не представлять". - Я ведь и драться не умею, в отличие от него, - тихо добавил Казуки. – Может, он поддался? - Он не поддался. Он просто со вчера не совсем трезвый, да к тому же только проснулся. Чиркнула зажигалка, и Манабу протянул пачку Казуки, на что тот благодарно кивнул. - В любом случае, все зря. Он ничего не сказал, - заметил Казуки, сделав затяжку и выдохнув дым. На улице было так хорошо и тепло, а сидеть в тени дерева и смотреть вверх, в небо, сквозь колышущуюся зелень листвы было удивительно приятно. И Манабу, сидящий рядом, дарил необъяснимое, нелогичное умиротворение. Казуки сейчас с удовольствием поговорил бы с ним на абсолютно любую тему – музыка, кино, видеоигры, даже книги, которые он не любил и никогда не читал, лишь бы не обсуждать то, что надо было. Полиция, якудза, мёртвая Юи и Сатоши с Иссем… Всё это было неправильно, из какой-то другой реальности, которая Казуки совсем не нравилась. - Он сказал нам больше, чем мы могли рассчитывать. Казуки будто из воды вынырнул и хлебнул холодного воздуха. Во все глаза он уставился на Манабу, без слов спрашивая, не сошёл ли тот с ума – ведь Иссей не сказал ровным счётом ничего. - Ну а чего ты ждал? Что он перед тобой исповедуется? – Манабу понял, о чем Казуки думал, по недоуменному выражению его лица. - А ты чего ждал? – спросил в ответ Казуки. - Что он себя выдаст. И он действительно выдал. - Как? - Казуки, ну пошевели ты хоть немного мозгами для разнообразия, а? – обречённо протянул Манабу и в очередной раз поднёс сигарету к губам. – Он знает, что ты в розыске и что твою девушку убили. Это фигня, это он мог прочитать в каких-нибудь новостях или услышать от общих знакомых, соседей. Но ещё он знает, что за тобой охотится не только полиция и что у тебя нет алиби. Откуда он может знать это, Казуки? Слово "это" Манабу выделил интонацией, и Казуки растерянно моргнул, глядя в его усталое осунувшееся лицо. - А ведь и правда, - тихо отозвался он и опустил голову, рассматривая собственные ботинки. - Твои братья явно не случайно здесь оказались, они точно как-то причастны, вот только нам ничего не расскажут, - продолжил Манабу. - И стало быть, все опять зря, - подхватил Казуки. – Что толку от того, что мы узнали полправды? - Ну и чего ты заладил – зря и зря, - сварливо отозвался Манабу. – Не все ещё потеряно. Нам они ничего не скажут, но если с ними поговорит кто-то более убедительный? Казуки поднял на Манабу непонимающий взгляд, а спустя секунду до него наконец дошло, о чем тот говорил. - Ты имеешь в виду… - почему-то полушёпотом произнёс Казуки, и Манабу нетерпеливо кивнул: - Именно. Акане ведь хочет найти убийцу сестры? Думаю, он не откажется пообщаться с теми, кто об этом деле знает подозрительно много. Манабу недобро улыбнулся, и Казуки кивнул в ответ, чувствуя, что выражение его лица стало таким же недружелюбным и одновременно удовлетворённым. В том, что Акане сможет разговорить его братьев, Казуки даже не сомневался.