Loser

Глава 5 Казуки чудилось, что он попал в какой-то абсурдный, совершенно нереальный фильм – глупый бессмысленный боевик. Потому что не бывает в жизни нормальных людей такого, чтобы за ними гонялись якудза, на ходу сбивали с мотоцикла, а после, повязав руки, тащили к чёрному микроавтобусу. Он ударился головой сильнее, чем ему показалось сначала: когда чужие руки оторвали его от земли, картинка перед глазами поплыла, и Казуки чуть было не завалился набок. - Стой, - прошипел кто-то у него за спиной, больно заламывая руки. – Не рыпайся. Однако короткая вспышка боли отрезвила Казуки, и он дёрнулся с места, за что тут же поплатился вырвавшимся стоном – руку заломили с большей силой. - Не дёргайся, я сказал! – рявкнули сзади. Дальнейшее происходило в каком-то тумане. Казуки понял, что его кисти крепко связаны, и судорожные попытки освободиться не дали результата. Когда его затолкнули в микроавтобус, он заметил краем глаза, как следом незнакомый ему якудза, высокий и темноволосый, тащит Манабу. Видимо, парень был без сознания. - А будешь орать, ещё и рот заткну. Усёк? – это был тот якудза повыше ростом, именно он волок к автобусу Казуки, который лишь кивнул в ответ. "Не вырваться", - казалось, даже его внутренний голос звучит с отчаянием, и Казуки неожиданно обречённо подумал о том, что орать действительно бессмысленно, ему уже никто не поможет. Автобус тут же тронулся, и Казуки бросил несчастный взгляд за тонированное окно. Если кто и заметил их похищение – что было маловероятно, учитывая время суток, то реагировать никто не спешил. Высокий якудза уселся с ним рядом и до боли сжал плечо Казуки, точно до синяков. Казуки морщился, но даже не пытался сбросить его руку. Собственные кисти мучительно ныли от стянувших их тисков, вот только Казуки отметил - надо радоваться хотя бы тому, что его не швырнули на пол. - А Манабу… - слабым голосом начал он: вопрос опередил мысли, он даже не успел испугаться собственной смелости, когда якудза ещё сильнее стиснул пальцы на его плече. - Закрой рот, - с угрозой процедил он. От страха у Казуки сжимался желудок, в голове вяло плыли мысли. Было даже смешно горевать о погибшем мотоцикле, но почему-то Казуки вдруг вспомнил именно о нем, беспомощно лежащем на асфальте. Бросили ли его якудза или прихватили с собой, чтобы не привлекать внимания к поломанному транспортному средству? "Не имеет значения", - сам себе ответил Казуки. Даже если починить байк ещё было возможно, он точно никогда уже не будет иметь возможности на него сесть. Потому что сегодня его, Казуки, убьют. От этой мысли он нервно усмехнулся, но тут же подавил откровенно истеричный порыв захохотать. Как же глупо, как же все глупо и бессмысленно вышло! Казуки вспомнил, что в фильмах, когда мафия везёт жертв в своё логово, им на голову надевают мешки, чтобы те не запомнили дорогу. Но в жизни – в такой же страшной ситуации в жизни – завязывать Казуки глаза никто не спешил. Значит, они ехали ни в какое не логово, возможно, просто в лес, где его пристрелят и закопают. Якудза знали, что Казуки уже и так никому не расскажет дорогу, потому что не вернётся. Осознание происходящего обрушилось на него внезапно. Быть может, после удара наконец прояснилось в голове, и Казуки вздрогнул всем телом, невольно дёрнулся и тут же получил ощутимый удар по рёбрам. - Спокойно, - теперь голос сидящего рядом мужчины казался ледяным. "Это конец, конец", - стучало в голове Казуки, закусившего губу, чтобы не застонать от боли. Надо было как-то спасаться, но он не имел ни малейшего представления, что для этого делать. Лимит удачи, отмеренный ему и Манабу, исчерпал себя. Они ехали долго, и сперва Казуки хотел попробовать запомнить дорогу, но почти сразу отмахнулся от этой затеи – нервное состояние, в котором он пребывал, едва позволяло не свалиться в обморок или, напротив, не забиться в истерике, и уж точно Казуки не смог бы сосредоточиться на видах, мелькавших за окном. Их везли за город. Высотные дома сменились постройками пониже, следом замелькали ухоженные домики частного сектора. Несколько раз они пересекали мосты, проехали то ли большой парк, то ли даже лес, Казуки не разобрал. Над городом поднималось солнце, и Казуки с неожиданной для него самого отрешённостью подумал, что сейчас он встречает свой последний день. "А как же Юуто?.." – будто услышал он в голове голос. Ответа на вопрос не существовало. Казуки потерял счёт времени, он даже примерно не смог бы сказать, сколько они едут, а за стеклом плыли леса и поля. Тихий стон, раздавшийся где-то позади, подсказал Казуки, что Манабу пришёл в себя, однако слабый звук тут же оборвался – наверное, Манабу огрели по голове или просто заткнули ему рот. Казуки подташнивало, кружилась голова. Он одновременно хотел и не хотел поскорее приехать. Остановка означала бы конец, и в этот момент он сам не знал, чего желал больше: чтобы его жизнь продлилась ещё немного, или же чтобы ад последних суток наконец завершился. Усадьбу – или как иначе называлось логово якудза – Казуки представлял как-то совсем иначе. Микроавтобус въехал в высокие ворота длинного кирпичного забора, однако внутри не оказалось ни высокого дворца, ни дивного по красоте сада, как точно изобразили бы подобное место в каком-нибудь бульварном романе. Напротив, двор был простым и вполне походил на обыкновенный приусадебный участок какого-нибудь не самого дорогого частного дома – разве что чуть больший по площади. Дорога вела между молодых деревьев и в итоге упиралась в двухэтажный дом. Когда Казуки вытолкнули наружу, он успел окинуть строение расфокусированным взглядом и отметил, что дом, вероятно, все же большой, пусть не высокий. Что стало с Манабу, кто ещё был в микроавтобусе, Казуки уже не увидел. Его толкнули вперёд, распахнув перед ним обычную деревянную дверь. В тёмном коридоре было душно, или это Казуки бросало в пот от страха. Ноги не слушались, заплетались одна за другую, и он лишь чудом не упал, когда его втолкнули в неожиданно светлую комнату. - Сиди здесь и жди. Чтоб ни одного лишнего движения. Последние наставления якудза оставил таким же нейтральным холодным тоном, каким до этого говорил с Казуки в автобусе. Как будто тот был пустым местом. Дверь захлопнулась за спиной, и Казуки попытался выдохнуть – он сам не заметил, что едва дышал последние несколько минут. Грудь будто тисками сжимало, и Казуки мог твёрдо сказать лишь одно: ещё никогда в жизни ему не было так плохо: страшно и одновременно дурно. Он огляделся. Комната выглядела заурядно, как обыкновенная гостиная: большое окно с видом на сад, книжные полки, два дивана, стоящих напротив друг друга, и пара кресел посередине. Безлико, немного старомодно – ничего особенного. Место не было похоже на холодный подвал или камеру пыток, которые Казуки по наивности своей ожидал увидеть. Впрочем, он тут же напомнил себе: для того, чтобы пытать его, а потом убить, якудза вовсе не обязательно применять какие-то изощрённые методы. И пускай перед Казуки было огромное окно, которые было проще простого выбить даже со завязанными за спиной руками, а дверь, если она была заперта, выглядела откровенно хлипкой, он не сомневался, что не стоит и пытаться удрать – догонят и накажут. Сделав несколько неуверенных шагов по комнате, Казуки неожиданно понял, что у него болит левая нога. Опустив глаза, он с удивлением увидел кровь, пропитавшую штанину. Падая с мотоцикла, он поранился и даже не заметил этого – от ужаса, испытываемого из-за всего происходящего. Лишь теперь он осознал, что наступать на раненную конечность больно, и потому, сделав пару небольших шагов вперёд, с выдохом опустился на мягкий диван. Руки по-прежнему были связаны за спиной, это причиняло дискомфорт, запястья затекли, но освобождать Казуки никто не спешил. - И сколько мне тут ждать… - чуть слышно прошептал он, поражаясь, как жалобно звучит собственный голос. Будто в ответ на его вопрос дверь распахнулась, словно долгожданный посетитель давно стоял за нею и только ждал приглашения. Вошедший человек в любой другой ситуации не выглядел бы опасным, однако сейчас, когда Казуки едва не дрожал от страха, казался просто пугающим. Молодой парень, вряд ли намного старше Казуки, размеренным шагом прошёл через гостиную и уселся на диван напротив. Механическим жестом он пригладил чёлку чёрных, как смоль, недлинных волос, а затем положил ногу на ногу. Если бы Казуки умел выражать мысли более литературно, он бы сравнил этого парня с каким-нибудь хищником тёмного окраса. На его шее из-под мехового ворота чёрной куртки виднелась большая татуировка, а в губе был пирсинг. Приподняв голову, незнакомец холодно посмотрел на Казуки, синие линзы создавали ему ещё более зловещий образ. - Здравствуй, Казуки, - совершенно ровным тоном произнёс он. - Меня зовут Акане. Кажется, мы впервые встречаемся с тобой лично. Что ж, всё бывает в первый раз. Несмотря на то, что он был связан и видел этого парня впервые, Казуки не понравилось, что ему так откровенно "тыкают". Этот Акане явно знал Казуки, когда тот даже не представлял, что думать. - Что с Манабу? – напролом спросил он, хотя голос предательски дрогнул. Видимо, Акане это не смутило, он понимающе кивнул. Сменив позу, он расставил ноги и расслабленно откинулся на спинку дивана. - Для начала – вопросы задаю здесь я. - Хорошо, - Казуки уже и не понимал, нужно ли начинать всерьез паниковать, или его пока не будут убивать. Незнание своего положения пугало и раздражало одновременно. - Этому парню, Ошио, немного не повезло, - махнув рукой, Акане все же снизошел до ответа и посмотрел в окно. Солнечные лучи уже пробивались в комнату. – Он ударился сильнее, чем ты. Но жить будет. Как раз сейчас его осматривает наш врач. Тревога за Манабу в первые мгновения сменилась облегчением, когда Казуки осознал, что пока их действительно не собираются убивать. По крайней мере, не собираются убивать Манабу, раз его сейчас лечат. - О, - опустив взгляд, Акане видимо заметил окровавленную штанину Казуки, но даже тогда на лице парня не отразилось никаких эмоций. - Так ты тоже поцарапался. Оставим это на потом. Скажи-ка мне лучше – зачем ты сжёг мою сестрёнку? - Я этого не делал! – тут же взвился Казуки. Ему уже надоело, что все обвиняют его в преступлении, которого он не совершал. Всё то, через что Казуки прошёл за последние сутки, было из-за того, что никто не хотел его послушать, поверить ему. Да, преступление оказалось мастерски подстроено, но неужели Казуки не имел ни шанса оправдаться? Теперь он понял, что Акане приходится Юи братом, хоть внешне они совсем не были похожи. Казуки с тоской посмотрел за окно, ощущая себя смертником. - А кто же тогда? – Акане был явно не из тех, кого можно убедить в своей невиновности, как это было с Манабу. Всё, на что хватило испуганного и уставшего Казуки, это тяжело вздохнуть. - Не знаю. Я… Уже совсем не могу понять, кому это нужно. И предположить не могу. - Казу-уки, - протянул Акане, неожиданно растянув уголки губ в подобии улыбки. - Ты ведь прекрасно понимаешь, кто я. Я знаю десятки способов вытащить из человека информацию, не оставив на нём и синяка. И сотни способов, если синяков всё-таки не избежать. Десятки сотен, если не избежать инвалидности или смерти. Пускай до сегодняшнего дня из всего этого многообразия мне довелось опробовать разве что дюжину. - Я действительно не убивал её! Вы ведь и сами можете спросить у Юуто! – отчаянно воскликнул Казуки, у которого внутри все затряслось. Так страшно ему не бывало никогда в жизни: он кожей чувствовал, что угрозы Акане не были пустым звуком, что тот действительно найдет сотни способов сделать так, чтобы Казуки начал молить о смерти. Казалось, что голова сейчас взорвётся, да и боль в ноге мешала ясно мыслить. - Вы похитили Юуто, а я в ту ночь был у него. Он может это доказать! - Юуто? – только слегка дрогнувшая бровь выдала удивление брата Юи. - Кто это? - Что? – поначалу до Казуки просто не дошло. Акане имел информацию, пожалуй, на всех близких знакомых и друзей Казуки, даже о Манабу он быстро узнал. Потому точно должен был знать и о Юуто. Друг Казуки исчез, его явно похитили, но кому и зачем было это делать, как не семейству Юи? Неожиданно Акане шумно вздохнул и потянул ладонь ко внутреннему карману куртки. Казуки дёрнулся, ему показалось, что сейчас брат Юи достанет пистолет, как в кино, с глушителем, и оборвёт его жизнь. Однако Акане вытащил лишь простой, даже можно сказать, старый мобильный телефон. Откинув панель, он набрал чей-то номер и прижал трубку к уху. - Юуто. Информацию? Его невидимый собеседник негромким ровным голосом что-то говорил. В тишине комнаты Казуки показалось, что это был голос того высокого и улыбчивого якудза, который гонялся за ними в паре с заикой, но ни в чем не мог быть уверен. Разобрать хоть слово у Казуки тоже не вышло. Через полминуты разговор был завершён. Акане убрал телефон и хмыкнул, сцепив пальцы на коленях. - Это становится интересно, но не сказать, чтобы очень. Твой приятель Юуто пропал ещё с того утра, как мы узнали о смерти Юи. Никто не знает, где он, да мне и плевать, в общем. Все факты против тебя, Казуки. Ты убил мою сестру. - Я не… - Казуки уже не знал, что и делать. Он ощущал себя обессиленным и жалким, в то же время ему хотелось истерично смеяться. Как глупо всё вышло! Он умрёт из-за девушки, которую не убивал, той ночью его вообще не было на месте преступления. Его друг внезапно пропал. Да ещё и невинного человека он впутал. Кому он только мог так насолить, что его столь тщательно подставили? - Знаешь, по идее, ты должен просто исчезнуть – без лишних разговоров и отсрочки, - Акане всплеснул руками, точно актёр, но его лицо по-прежнему не выражало каких-либо эмоций. - Люди, виновные в смерти наследников клана, достойны самой жуткой участи. Но здесь и сейчас я предоставляю тебе возможность рассказать, как и зачем ты это сделал – быть может, твои слова что-то изменят. Не утаивай, Казуки. Тебя видели твои соседи, твой друг Аизава, которого мы отыскали, рассказал, что ты искал у него укрытия. Даже этот парень, чистильщик, против тебя. "Они втянули в это Аизаву? - ужаснулся Казуки, но тут же мысленно поправился: – Я втянул". Речь Акане звучала пугающе спокойно, его слова давили на расшатанные нервы Казуки со страшной силой. Конечно, если они допрашивали Аизаву с особым рвением, он мог рассказать всё, что угодно, обвинить бывшего парня во всех грехах. Но последние слова Акане вдруг отрезвили, потому что здесь что-то явно не сходилось. Подняв голову, Казуки выпрямился и посмотрел брату Юи в глаза. - Вы, вроде, дали понять, что Манабу сейчас не в состоянии говорить. - Я сказал, что ему не повезло, и сейчас его осматривает наш доктор, - безэмоционально напомнил Акане. - Манабу поверил мне! Сначала он бы всё равно рассказал всю правду, - Казуки вдруг показалось, что он упустил что-то важное, но никак не мог вспомнить, что именно. Оно практически вертелось на языке. - Послушай, - Акане вздохнул и потёр пальцами переносицу. Он вёл допрос так, словно Казуки был глупым ребёнком. - Я испытал всего лишь дюжину пыток на людях исключительно по причине их несговорчивости. Мы – цивилизованные люди, и я даю тебе шанс всё рассказать по-хорошему. А ты мямлишь одно и то же. У тебя нет алиби, и есть свидетели, так что хватит отпираться. - Но подождите… - выдохнул Казуки, вдруг ухватившись за так долго ускользавшую от него догадку. – Если… Если вы даже не знали, кто такой Юуто, если это не вы приказали на него напасть, кто же тогда?.. Ломать перед Казуки комедию брату Юи было точно ни к чему: Казуки ни на миг не усомнился, что о Юуто тот услышал три минуты назад, разговаривая по телефону. Что же получалось? На Юуто напали, разнесли его дом и похитили, но это были вовсе не якудза – заика и громила пришли в его квартиру уже позже, когда шли по следам Казуки. Вот только кого еще можно было заподозрить в подобном? - Меня хотят подставить, - горячо выпалил Казуки, когда Акане уже открыл рот, чтобы сказать что-то. – Я уверяю вас! Эту ночь, когда погибла Юи, я провел вместе со своим другом. Мы напились и завалились спать, проснулись уже на следующий день. Я не слышал, как Юи мне звонила, а сообщения прочитал только утром. Думал, она убьет меня… Казуки осекся, понимая, что пустился не в ту степь, но лицо Акане по-прежнему выражало ледяное спокойствие. Тараторящий Казуки как будто не раздражал его. - Мы попрощались с Юуто. Это мой друг, - зачем-то уточнил Казуки, словно было непонятно. – Я ушел, а тот закрыл за мной дверь и сказал, что будет прибирать в квартире после нашей пьянки. А потом я приехал домой и обнаружил, что квартира сгорела, и что… Он растерянно замолчал на миг, и Акане понимающе кивнул: - И что тебя там ждут наши люди, - продолжил за Казуки он. В голосе его слышалась едва различимая насмешка. - Да! И тогда я сразу поехал к Юуто, потому что понял, что я в полном дерьме, и только он сможет подтвердить мое алиби. Что я всю ночь дрых пьяный на его диване и был не состоянии из дома выйти, не то что кого-то убивать! Но когда я приехал, квартира оказалась незапертой, там был страшный бардак, а Юуто не было. Я пытался дозвониться, но его разбитый мобильный валялся там же! К горлу подступало отчаяние, и Казуки на миг замолчал, бессильно глотая воздух. - Продолжай, - качнул головой Акане, в глазах которого промелькнуло не совсем понятное выражение, показавшееся Казуки слабым интересом. Понадеявшись на то, что так оно и есть, он продолжил: - Я не знал, кто Юи такая, она никогда не рассказывала о семье – не рассказывала много. Я так понял, что ее родители успешные предприниматели или что-то вроде… - Много деталей, - одернул его Акане, чуть поморщившись, и Казуки тут же исправился, переходя к делу: - Когда ваши громилы сказали, что Юи имеет отношение к якудза, я сразу подумал, что на Юуто напали вы. То есть ваши люди. Но теперь оказалось, что это не так, и… - Зачем? - А? – Казуки замер на выдохе, дернувшись, и некстати почувствовал, как веревки на запястьях болезненно впиваются в кожу. - Зачем нам нападать на твоего друга и похищать его? – медленно произнес Акане. - Я… Я не знаю, - пролепетал Казуки, словно со стороны слыша, как жалко звучит его голос. – Но что мне было думать?.. - Думать – это вообще не твоя сильная сторона, - со вздохом заметил Акане, и Казуки не знал, послышалась ему ирония в этой фразе, или Акане действительно пошутил. - Кто-то хочет меня подставить, как вы не поймете? – сделал еще одну отчаянную попытку воззвать к разуму якудза Казуки. – Мою девушку убили. Единственного человека, который мог подтвердить мое алиби, похитили и, может… Может, его уже тоже нет в живых. А у меня ведь даже не было причин убивать Юи! Сидящий напротив Акане буравил Казуки тяжелым взглядом, словно хотел высмотреть что-то на его лице, но Казуки вдруг показалось, что на деле мыслями тот был очень далеко отсюда. Молчание длилось не то чтобы долго – может, пару минут, но Казуки уже чувствовал, как в груди поднимается волна паники. Ему казалось, что он физически слышит обратный отсчет секунд, оставшихся до конца его жизни. - Неубедительно, - наконец вынес свой вердикт Акане, подтвердив самые худшие опасения Казуки, и тот обреченно прикрыл глаза. Силы разом покинули его, и спорить дальше вдруг показалось совершенно бессмысленным. - Ты знаешь, я ведь очень любил мою сестру, - задумчиво произнес Акане, помолчав немного. - И я любил! – выпалил Казуки и сразу пожалел о своих словах. Это было не совсем правдой, и ему показалось, что брат Юи тоже угадает в его голосе фальшь. - Мой отец убит горем, - словно не услышав его, покачал головой Акане. – Если б здесь был он, тебя пристрелили бы еще на пороге. Хотя нет. Сначала с тобой сделали бы столько всего, что ты умолял бы о том, чтобы тебя пристрелили. У Казуки мелькнула мысль, что их диалог хорошо звучал бы в каком-нибудь гангстерском американском фильме. И от того было особенно жутко: ни на миг Казуки не сомневался, что все слова Акане, от первого до последнего – чистая правда. - Именно поэтому я настоял, чтобы к тебе отправили именно меня, - продолжал он. – Ведь несмотря ни на что, я все еще в состоянии соображать. А я очень хотел узнать, что же настолько ужасное могла сделать тебе Юи, чтобы ты так жестоко с ней обошелся. Казуки судорожно вздохнул, буравя взглядом собственные ботинки. В носу предательски щипало, и Казуки подумал о том, что если разревется сейчас как девчонка, это будет достойным завершением нелепой сцены. Да и всей его жизни тоже. - Твоя история не вызывает доверия, она слишком идиотская и будто наспех придуманная, - нарочито неторопливо продолжал Акане. – Но именно поэтому я пока не буду делать выводов. Кроме того, я вижу, какой ты слабак. Тебе не хватило бы духа убить человека, да еще так жестоко. В неверии Казуки вскинул голову и во все глаза уставился на Акане. Как понимать его слова? Его пока не будут убивать? - Я проверю все, что ты рассказал, - ответил на незаданный вопрос Акане. – И если я обнаружу, что ты хоть где-то соврал, хоть в какой-то мелочи, можешь начинать молиться, Казуки. - Я не врал… - Если же твои слова подтвердятся… Если все было так, как ты рассказал, я подумаю, что с тобой делать. В задумчивости проведя ладонью по своей шее, Акане встал и неспешно вышел из комнаты. Что будет дальше, Казуки понятия не имел, но казалось, что подошедшая совсем близко к нему смерть отступила на время. Дальше всё было просто: в комнату вошла та самая пара якудза, что так долго гонялась за беглецами. Подхватив Казуки под руки, они, не произнеся ни слова, отвели его по просторному коридору в другую комнату. Дверь в ней была покрепче и запиралась снаружи. На окнах виднелись кованные изящные решётки, их прутья напоминали стебли растений с листьями. Сама комната была абсолютно пуста, если не считать циновок и одного-единственного футона. Но именно он привлек внимание Казуки – на футоне лежал Манабу. Он был без сознания либо спал, а его голову и руки обхватывали слои бинтов. - Без глупостей, - предупредил Казуки высокий якудза, а через мгновение путы, до боли стянувшие его запястья, ослабли. Уставившись на свои руки, Казуки увидел багровые следы от веревки или от наручников – он так и не понял, что его связывало. А в следующий момент за спиной захлопнулась дверь. Обессилено Казуки опустился на колени рядом с футоном Манабу и на секунду прикрыл глаза. Головная боль пульсировала в висках, мешая думать, но вместе с тем Казуки испытывал бесконечное облегчение. Конечно, ситуация была хуже не придумаешь, но учитывая, что, по расчетам, в этот момент его должны были уже пытать и убивать, все казалось не таким уж и безнадежным. Казуки знал, что ни слова не соврал, разговаривая с Акане – если не считать не слишком убедительного заверения в любви к Юи. А значит, если якудза все проверит, он поймет, насколько странно выглядит вся эта история. Больше всего Казуки хотелось потрясти за плечо Манабу, разбудить его и рассказать, что он, они оба, получили отсрочку, однако не решился. Повязка на голове вселяла беспокойство, что у Манабу может быть сотрясение – возможно, его вовсе не стоило трогать. Казуки отполз к стене и прислонился к ней спиной, закрывая глаза. Оказывать ему первую помощь никто не торопился, но судя по тому, что кровь на штанине начала подсыхать, все было не так уж и плохо – по крайней мере, кровотечение остановилось, и рана его была пустяковой. Ему показалось, что он закрыл глаза всего на мгновение, но когда в следующий момент открыл их, комнату заливал яркий солнечный свет, и Казуки не сразу понял, что прошло не меньше трех-четырех часов. - Где мы, мать твою?! Его ощутимо встряхнули за плечо, и Казуки дернулся, запоздало соображая, что именно это его и разбудило – вероятно, Манабу уже какое-то время тряс его. - Манабу… Как ты? – голос спросонья сел, и Казуки прошептал свой вопрос хрипло, непроизвольно улыбаясь. - Блять, ты еще и ржешь! – рассвирепел Манабу, с силой сжав кулаки. Если бы он лучше себя чувствовал, то сейчас точно вскочил бы на ноги, а для верности еще бы и пнул Казуки. - Манабу, все в порядке, - попытался объяснить Казуки, стряхивая с себя остатки сна и отрываясь от стены, чтобы чуть ближе податься к Манабу, который отшатнулся от него, как от чумного. - Казуки, тебе что, последние мозги отшибло? – голос Манабу вдруг стал подозрительно тонким, и Казуки понял, что тот на грани истерики. – На нас напали якудза, родственники твоей гребаной дохлой подружки, сбросили с мотоцикла, чуть не убили, а сейчас заперли в комнате! Это пиздец, Казуки! Спорить здесь было сложно, и Казуки открыл рот, чтобы рассказать, как он пообщался с братом Юи, и что возможно – очень сомнительно, но все же возможно – у них есть шанс, когда Манабу не без усилия рывком поднялся на ноги и сделал два быстрых шага в одну сторону, а потом обратно. Даже со стороны было заметно, что его бьет крупная дрожь. - Зачем я связался с тобой? Какого хера я связался? Не надо было тебе помогать… Манабу не обращался к Казуки и не ждал от него ответа, в его голосе слышались истеричные нотки, и он обнял сам себя перебинтованными руками, словно ему было холодно. - Эй, подожди! Не психуй! – решительно потребовал Казуки и, цепляясь рукой за стену, попытался встать. Получилось лишь со второго раза, Казуки чуть было не съехал по стене вниз: видимо, рана на ноге оказалась все же чуть серьезней, чем он легкомысленно решил перед этим, а может, роль сыграло неудобное положение, в котором находился Казуки, и его затекшие колени. - Не психовать?! – тут же вызверился на него Манабу. – Не психовать, блять?! А что мне еще делать?! Сидеть и ждать, пока меня пристрелят? И все из-за того, что я согласился помочь придурку, который… По фильмам Казуки знал, что в такой ситуации лучшее средство отвесить человеку затрещину или дать пощечину – как-то так переволновавшихся героев боевиков и мелодрам приводили в чувство, и это действовало. На деле же Казуки сильно сомневался, что Манабу успокоится, если Казуки начнет его бить, потому он попытался перекричать его и воззвать к разуму. - Да заткнись ты хоть на минуту! – рявкнул он, замирая напротив Манабу и тоже сжимая кулаки. - На хера? Чтобы снова слушать твое нытье? – глаза Манабу метали молнии, и вдруг противным голосом он передразнил Казуки. – "Я не убивал", "Меня подставили"… Расскажи, блять, это якудза! Расскажи этим конченным с катанами! Может, они послушают тебя, прежде чем выпустить кишки! Катаны, блять, Казуки… Ты видел?! Катаны, как в сраном кино! Выражение лица Манабу стало совершенно безумным, он частил и путался в словах, пока его самого трясло все сильнее. На какой-то миг Казуки опешил, но тут же приказал себе собраться и решительно притянул Манабу за плечи к себе, прижимая к груди. Он думал, что тот будет сопротивляться, что ударит и станет отбиваться, но все силы Манабу будто разом покинули его, и он вдруг уткнулся лбом в плечо Казуки, жалобно всхлипнув. Впрочем, последнее Казуки, возможно, послышалось. - Все не так плохо, - медленно и негромко, стараясь, чтобы голос звучал максимально убедительно, начал втолковывать Казуки, поглаживая Манабу по спине, пока тот пускай и не отвечал на объятие, но по крайней мере больше не метался и не орал. – Я говорил с их главным. Это брат Юи. Я никогда не видел его раньше, хотя сейчас припоминаю, что вроде бы Юи когда-то упоминала о брате… Но не важно. Я рассказал ему все как есть. Казуки замолчал, ожидая хоть какой-то реакции, но Манабу тоже не говорил ничего, и потому Казуки продолжил: - Мне кажется, что мне удалось убедить его. Он сказал, что история бредовая, но он все проверит, прежде чем делать выводы. И еще сказал, что я… Что я слабак, которого не хватит на такое убийство. Манабу шумно выдохнул в плечо Казуки, отчего на секунду коже стало тепло, а потом отступил на шаг и посмотрел на Казуки снизу вверх. Его глаза были красными и лихорадочно блестели как в горячке, а кожа казалась еще бледнее, чем обычно. - Ты не слабак, Казуки, - тихо произнес Манабу. - Спасибо, - слабо улыбнулся в ответ тот. - Ты – лох. Полный. И редкостный лузер. Не до конца осознав услышанное, Казуки замер с приоткрытым ртом, пока Манабу, не моргая, смотрел на него в упор. А еще через мгновение Казуки будто со стороны услышал смех, не сразу понимая, что смеется сам. Через несколько секунд к нему присоединился Манабу, и они стояли рядом, смеясь как два идиота, вопреки сложившейся ситуации, вопреки всему. Казуки чувствовал, как мучительное напряжение покидает его, и думал о том, что если бы сейчас их увидели якудза, они не поверили бы своим глазам. Или решили, что они оба окончательно сошли с ума.