Умиротворение

С момента субботнего визита Джека Кроуфорда главной мыслью Клариссы стало навязчивое ощущение того, что их встреча не закончится так быстро, как она бы того хотела. Присутствие Джека подразумевало разлуку с Доктором, и если бы ей позволили выбирать, кого она хотела бы увидеть, то Джек бы явно не был фаворитом. Вы бы выбрали его в прошлом году. Хотя даже несколько месяцев назад вы выбрали не меня. Я тогда не понимала себя. Нет, вернее, не могла принять себя, а сейчас у меня всё получилось. Кроуфорд рассматривал цветные открытки на полке, что была напротив кровати. Он остановился у корзины с детской одеждой. — Странный выбор, — начал он, бесцеремонно разглядывая её содержимое. Кларисса еле подавила своё раздражение. — Даже без открытки. — Наверное, ошиблись. Я уверена, что медсёстры найдут кого-нибудь, кому это пригодится, в женском отделении. У меня уже есть то, что мне нужно. Она немного подвинулась, чтобы ощутить ягнёнка под подушкой позади себя. Это служило ей напоминанием о том, что Он думает о ней — даже тогда, когда, по идее, должен быть на другом континенте. — Но вы здесь не для того, чтобы критиковать подарки от моих поклонников, да, сэр? Он засмеялся, хотя в её словах была лишь доля шутки. Медсёстры показали ей статьи из газет. ФБР принимало лавры от общественности за спасение Мэгги Ладин, хотя совсем недавно СМИ поливали их помоями за провал в Вако. Это прекрасно для агентства. Но не для меня, если я не хочу чтобы моё лицо красовалось в каждой газете и новостях по ТВ. Меня знали по всей стране — трудно исчезнуть. — Я не комментировал ситуацию от вашего имени, Старлинг, но было бы неплохо для вас дать журналистам несколько интервью. Сотрите некоторые позорные пятна, что остались после Лектера. Она подавила нарастающий гнев. Всё было ясно. Джек Кроуфорд думает, что она сердится так из-за клейма, которое на неё наложило общение с Ганнибалом Лектером. И Бог был свидетелем тому, что Кларисса не хотела рушить эту слепую уверенность Кроуфорда. — Прошло уже больше года с моих визитов в психбольницу, сэр. Не думаю, что это сейчас беспокоит уважаемые СМИ. «Уважаемые» было ключевым словом. Жёлтая пресса до сих пор полоскала её имя в своих гнусных статьях. Когда другие скандалы стихали, они выуживали несколько «эксклюзивных» поворотов в охоте на Ганнибала Лектера. Конечно, всё это было враньём, но это не интересовало таблоиды. Прошлый месяц был самым ужасным — ретроспектива, которая снова подняла все события ушедшего года: побег и её частые визиты, которые этому предшествовали. Кларисса была готова биться об заклад, что их «аноним» это Фрэдерик Чилтон — он самостоятельно рекламировал свою осведомлённость, которой и в помине не было, а если бы и была, то он бы ничего не понял. — Угу. Я тоже видел юбилейный выпуск Татлера в прошлом месяце, Старлинг. Нужно избавиться от этой романтической лабуды… Хорошо. Я подумал, что интервью будет хорошим шансом, чтобы всё исправить, — Кроуфорд хмуро посмотрел на неё и поморщился, представляя себе раны, которые не мог увидеть. — Всё пошло не так, как я думал, но несколько милых интервью на ТВ немного улучшат представления о ФБР в мире после Вако, и это привлечёт к вам несколько сильных покровителей. По крайней мере, он не лукавил. Это всё ради политики. Она вздохнула, снова вспоминая свою слепую веру в справедливость ФБР и прочих федеральных структур. Мои суждения единственно важны. — Сэр… Я не потому это сделала. Маленькая девочка была в опасности. Я сделала свою работу. Вот и всё. — Нравится вам это или нет, Старлинг, но вы теперь герой, — Кроуфорд сел в кресло у её постели и наклонился вперед, опершись руками о колени. — Вы можете это использовать, чтобы улучшить своё положение в Бюро. — Единственное место, которое я хотела получить в Агентстве, находилось в Поведенческом отделе, сэр. Я думаю, вы знаете это. — И единственное место, в которое я сейчас хочу попасть, не имеет с ФБР ничего общего, даже почтового индекса. — И доброжелатели помогут вам в этом, Старлинг. Просто ведите себя мило с журналистами и ответьте на пару слезливых вопросов по типу: «каково это, быть спасителем ребёнка»… — И что мне сказать, сэр? Что я распотрошила мужчине глотку, чтобы не дать ему изнасиловать и убить маленькую девочку? Что мне повезло? Что Хамфрис не заслуживал места в Поведенческом отделе и не мог вести нормально команду, чтобы спасти хотя бы свою жизнь? Что единственной помощью Гебба было его сидение в машине? И всё это правда. Ей показалось, что она огорошила его своей прямотой. Он не мог смотреть ей в глаза. Возможно, её гнев смутил его. В конце концов, он никогда не понимал её страсти к правосудию. Он, наверное, думал, что это какое-то стремление к славе, чтобы сделать себе имя в Поведенческом отделе. Но она никогда не делала это для себя, это всё было для ягнят — найти самое эффективное место для использования своих навыков. Служить правде. Единственное одобрение, в котором она нуждалась — папино… И она поняла сейчас, что это было внутри неё. Это было неуместно, не нужно, и Джек Кроуфорд не был подходящим заменителем отца. — Мы, э-э… Мы просто назвали произошедшее в средствах массовой информации перестрелкой, Старлинг. Да, она видела, спасибо медсёстрам. Но, конечно, это всё были чиновники. Они всегда говорят в общих чертах. Но он же не мог ожидать, что она улыбнётся для камеры и сделает вид, что всё это было простенькое дело. Десять шагов, дуэльные пистолеты наготове, или шериф снимает стрелка в полдень на пыльной улице. Вестерн? — Вы хотите, чтобы я рассказала о перестрелке? Я едва задела его, а он даже не стрелял в меня. — Ладно, ладно, но… — он поёрзал в кресле, и старый кожзам сидения заскрипел. — Смотрите, Старлинг, офицеры правопорядка и полиция прибыли на место преступления для его охраны, пока журналисты были заняты съёмками репортажа. Рана… На шее подозреваемого могла иметь любое происхождение. Ваш пистолет, его оружие, поднятое вами с пола — всё равно. — Мой пистолет был в столовой, и обойма была пуста, сэр. И любой компетентный судмедэксперт сможет опознать следы зубов на шее. — Мы сможем уладить это, Старлинг. Вам нужно просто следить за тем, что говорите. Его настойчивость раздражала её, и тело ответило на это напряжённостью. Опасность. Боль в теле стала сильнее, её не заглушали даже лекарства. — Вы хотите, чтобы я пошла на съёмку и врала. Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. — Просто скажите, что думаете, Старлинг. Я всё улажу со СМИ. Вы не должны говорить с ними, — Кроуфорд открыл глаза и встал. Его рука нервно прошлась по спинке кресла, и вскоре он продолжил: — Вы хотите должность в отделе? Вы должны показать боссам, что умеете играть. Честолюбие, преданность, честность, страсть к справедливости… Они никогда не дадут вам того, что вы хотите, Старлинг. Поверьте мне, я давно играю в эти игры, очень давно. Это прекрасные качества, но они никогда не дают вам желаемого. Она проводила взглядом его удаляющуюся фигуру. В своём порыве донести ей правду Джек Кроуфорд никогда не звучал так похоже на Ганнибала Лектера, как сейчас… И она не могла сказать ему этого. Вы оцените эту иронию, не так ли, Доктор?

* * *

В воскресенье днем Ганнибал Лектер был глубоко признателен своему чувству самоконтроля. «Во всех делах, кроме тех, что связаны с Клариссой», — упрекнул он себя. Не нужно лгать самому себе. Следовать за Джеком Кроуфордом было немного весело. Это, скорее всего, было постоянным искушением. Этот человек совершенно не обращал внимания на его посягательства в сторону Клариссы и даже не подозревал о присутствии Доктора. Это будет просто — схватить его и отправлять в ФБР кусок за куском. Жаль, что подобное принесёт с собой нежелательное внимание. Однако такие мысли не запрещены законом, поэтому весь воскресный день Лектер придумывал множество интересных способов, которыми дядя Джек мог встретить свою смерть, но при этом знал, что ни один не воплотит в жизнь. Так как малыш Джек упомянул о своих планах улететь куда-то после разговора с Клариссой, то для Доктора не было никаких проблем в том, чтобы дождаться того в гараже и проследить, как Кроуфорд сядет в арендованную машину и уедет. Конечно, ожидание означало, что каждую его минуту Джек Кроуфорд проводит с Клариссой, а он — нет. Гараж был относительно изолирован, его было трудно заметить за колоннами и кривыми поворотами, а также американская любовь к пикапам делала своё. Столб, за которым стоял Доктор, был удобно расположен всего в двух пролётах от машины Джеки — арендованного Ford Taurus. Заняв свою обзорную позицию, Ганнибал снова начал фантазировать, выплетая из своего разума всё новые нити судьбы Джека Кроуфорда. Быстрый и бесшумный порез, кровь бьёт из сонной артерии, переливаясь в свете фонарей стоянки, Джек падает на колени, руки беспомощно тянулся к ране на горле и пытаются остановить кровь. Нет. Не то. Слишком быстро. Джеки заслужил увидеть, как смерть приходит к нему. И Ганнибал Лектер заслужил, чтобы увидеть это. Снова. Выйти из-за столба, когда агент минует его. Подать руку в приветствии, схватить его крепко, когда тот инстинктивно пожмёт её. — Привет, Джек. — Осознание, возможно, страх отразится в его глазах, когда он узнает голос Доктора. — Расскажите мне, вы часто видели Уилла за все эти дни? Острая гарпия вонзается в тело Кроуфорда. Вверх. Кровь струится из его рта, и лёгкие выталкивают последний воздух, а вместе с ним и внутренности через разрез на животе. — Не беспокойтесь, мы с Клариссой присмотрим за ним ради вас. Нет. Слишком грязно. Он распотрошил бы его как животное, и Кларисса не оценила бы этого, тем более, у него нет сменной одежды в BMW. Хорошо. Снова. С другой стороны колонны есть свободное место, это поможет схватить и засунуть почётного гостя в машину. Нужно дождаться подходящего момента, обвить рукой его шею, применить силу и надавить на сонную артерию. Подождать, когда произойдёт нужная химическая реакция в организме, и тот потеряет сознание. Открыть багажник, бросить его внутрь — быстро, прежде чем кто-то их заметил. Нет необходимости быть деликатным; у пациента не будет так много времени, чтобы заметить синяк. Ограничения? Нет ни одного. Арендодатель ничего про это не говорил, тем более, он всего лишь отрежет задние ремни безопасности. Но ими будет тяжело связать тело. Во внутреннем кармане пиджака как раз есть шприц с коктейлем из седативных препаратов, но это на всякий случай — он, скорее всего, не понадобится. Несколько минут езды к плохо доступному месту. Их, благо, множество. Речной утёс, например. Тебе это понравится, Джек? Прекрасный спуск вниз к реке, точно так же, как та девушка, смерть которой привела Клариссу ко мне? Да, подойдет. Вечер. Будет темно и холодно, и вряд ли кто-то будет бродить рядом. Они смогут общаться в течение нескольких часов, он и Джек, в высоких травах вдоль извилистой реки Миссури. Он поблагодарит его за то, что отправил Клариссу к нему, подождет извинения Джека за неуклюжие попытки забрать Клариссу путём лживых обещаний. И тогда он откроет Джеку правду о своей жизни, предоставив при этом агенту несколько вариантов «порезов», выражаясь более просто — свежевания, перед его смертью. Но должен ли он принести Клариссе подарок? Доказательство того, что он избавил её от этого гадкого человека, который преследовал её, не понимая при этом? Кто стремился задушить её в коконе лжи? Ах. Нет, пожалуй, нет. Она пока не сможет оценить этого. Но когда-нибудь… Они начнут играть вместе. Возможно, его львица уже достигла этой точки? Койоты. Его губы дрогнули. Да, возможно. Это было бы приятно, не так ли? Хм. Сначала. Ожидание. Нужно дождаться выздоровления Клариссы. Выждать и выявить слабость Джека. Случайная встреча, с точки зрения добычи. — Джек! — Кларисса, казалось бы, поражена, приятно удивлена. — Я не ожидала наткнуться на вас здесь. Как на работе? — Кларисса Старлинг? Сколько времени прошло? Год? Полтора? Я думал, что ты путешествуешь по миру, — Джеки, скорее всего, подойдёт ближе, чтобы рассмотреть свою бывшую протеже, такую яркую без ФБР, которое тянуло её вниз. — Да. С другом, — она улыбается — хитренькая улыбка, — веселье плещется в её глазах. Она так любит игры, его Кларисса. — Вы, возможно, помните его. — Привет, малыш Джеки. Он обернётся насторожено, запах страха приятно защекочет ноздри. Да, Доктор посмотрит Кроуфорду в глаза и увидит страх, непонимание, растущее внутри. — Друг? Я не понимаю… Два маленьких шага вперед, и его рука ляжет на грудь Джека. Наслаждение моментом паники. Сердце человека быстро бьётся под ладонью, как у зайца, когда лапа горного льва давит на его грудную клетку. Но он не охотник. Нет. Он отвлекает, держит добычу взглядом. Когда Джек задохнётся последними каплями воздуха, тогда Доктор узнает, что Кларисса ударила Кроуфорда своей собственной гарпией. Не той, что на витрине. У львицы есть свои собственные когти. Никто не должен открывать спину, если он не уверен в определённом исходе ситуации. — Нет, — скажет она своему падающему наставнику, когда её глаза встретятся с взглядом Доктора, жертва будет в ловушке их тел. — Вы не понимали. И никогда не поймёте, Джек. Но вы помогли мне… И за это я всё сделаю быстро. Шок и кровопотеря скоро погасят для вас свет. Я ничего от вас не хочу, всё и так есть уже внутри меня. Какая приятная и живая сцена! Но Доктор отбросил эту идею. Настоящее было очень далеко от этой картинки из будущего, которого он хотел. А сегодня его единственная задача — убедиться, что Джек Кроуфорд точно улетит… И, возможно, немного обновить гардероб.

* * *

Во второй половине дня и вечером больше не было посетителей, кроме рутинных проверок кормящих. Не то, чтобы Кларисса ожидала, что Доктор приедет засветло. Но всё же. Час медленно шёл за часом, Кларисса дремала, чтобы время проходило быстрее, но когда она открывала глаза, то видела, что прошло только пятнадцать минут. Казалось, что это никогда не окончится. Она даже не могла поесть и разбавить этим монотонность дня, потому что еда всё ещё поступала к ней через катетеры в жидком виде. Её ночная медсестра, Сьюзан, пришла только после восьми часов. Она серьёзно проверяла все показатели, поправила подушку, проверила катетеры и снова заклеила их свежим пластырем. Кларисса наблюдала за работой девушки, та проверила уровень морфия, что-то записала в планшет, который лежал на тумбочке. — Я не буду дозаправлять его в этот раз, дорогая. Этого хватит, чтобы спокойно провести ночь. Утром врачи хотят перевести вас на оральные обезболивающие. — Можем ли мы избавиться от этого тоже? — Кларисса жестом показала в сторону катетера, подвешенного у кровати. Медсестра улыбнулась: — Все всегда стремятся избавиться от него, дорогуша. Они посмотрят утром. Всё зависит от того, как вы можете сидеть и стоять. Мы не можем рисковать, вы ведь можете упасть на пути в ванную, и тогда швы разойдутся. Кларисса посмотрела на дверь уборной. Дорога примерно десять футов. Медсестра проследила за её взглядом, затем обернулась и покачала головой. — Да, даже такая небольшая дистанция — проблема. Вы узнаете в ближайшие несколько недель, что используете брюшные мышцы для вещей, о которых даже не задумывались. И сейчас они не захотят делать что-либо. Вы должны позволить им зажить ещё немного, прежде чем начать снова ходить и прочее. — Так что никаких марафонов, — Кларисса горько улыбнулась. Вины медсестры в том, что она не любит постельный режим, нет. — А также не стоять долго в душе, не водить машину, не наклоняться низко. Но врач расскажет вам всё завтра. Нет нужды беспокоиться об этом сейчас. Вы на пути к тому, чтобы вас выписали во вторник утром, так что следуйте инструкциям так долго, как только сможете. Эти ограничения напомнили Клариссе, как она была госпитализирована после того, как всё полетело в тартарары во время операции Администрации по контролю над применением законов о наркотиках. Она тогда провела несколько недель в гипсе на ноге и с перевязанной раненой рукой, позволяя Арделии подвозить себя на работу, на встречи к Доктору… и тихо ненавидела все эти моменты беспомощности. Может ли это быть ещё хуже? Что-то, наверное, отразилось на лице, или просто тишина затянулась, потому что Сьюзан мягко положила свою руку ей на плечо. — Это тяжело принять. Старайтесь не беспокоиться. Хороший долгий сон будет творить чудеса, и на любые вопросы вы получите ответ утром. Просто дайте морфину расслабить вас. Нужно время, чтобы залечить всё, ясно? Кларисса кивнула: — Конечно. Спокойный сон. Без проблем. — Просто используйте кнопку вызова, если будет что-то нужно, дорогая. Я вернусь попозже, чтобы проверить вас. Дверь за ней закрылась, и Кларисса снова была предоставлена своим мыслям и бесконечному ожиданию. Она не имела понятия, во сколько Он приходил прошлой ночью. Прошло уже несколько часов, а может, минут. Хотя, это всё могло ей показаться. Потому что она не могла представить этого — Ганнибал Лектер, холодный и расчётливый человек, к тому же безумно умный, просто взял и сорвался к ней через океан, рисковал своей свободой лишь бы убедиться в её благополучии. Он также был глубоко эмоциональным человеком, напомнила она себе. И он любит меня. Это не пустой звук для него. Это слово имеет вес и значение. Она снова посмотрела на часы. Снова прошло пятнадцать минут. Она хотела, чтобы он пришёл поскорее. Он был здесь. Это был не сон. И он вернется. А что… если нет? Была ли она обморочной викторианской леди или южной красавицей, чтобы ждать чего-то от него? Рыдать и пассивно принять его отказ? Конечно, нет. Тогда я найду его задницу и скажу ему, что он не может просто ворваться в мою жизнь, а потом исчезнуть. Точно так же, как ты это сделала по отношению к нему? …Да. Так же. Чёрт! Она заглянула за подушку, нащупав шероховатость фигурки ягнёнка под ней. Он не прислал открытки, но кто ещё мог отправить ягнёнка? Она смотрела на дверь, надеясь услышать мягкий щелчок, предвещающий его прибытие. Но она уснула, так и не дождавшись его, и хотя Кларисса несколько раз просыпалась в течение ночи, но он так и не пришёл. Её настроение ухудшалось каждый раз, как она просыпалась. Когда она проснулась в седьмой раз, то увидела энергичную медсестру Марджери, которая заступала на смену утром. Она проверяла все медицинские показатели. Убрала трубки, которые вели к Клариссе, после того, как пришёл её врач. Уже было утро. Она медленно и осторожно прошлась в ванну на своих двоих, но с помощью медсестры. Она даже смогла почистить зубы, умыться, но напряжение прямо валило с ног. Через два часа после того, как Кларисса проснулась, она вновь забылась сном.