Умиротворение

Последние две недели Клариссы в ФБР тянулись, словно бесконечная слежка в грузовике, да ещё и без кофе. Если она не расшифровывала записи с камер наблюдения или разбирала старые файлы, чтобы помочь старшим агентам пролить свет на их текущие дела, то отражала обеспокоенные нападки курицы-наседки Арделии по поводу того, что она собирается делать со своими вещами. Или, скорее, что Делия считала она не должна была делать со своими вещами. Ты действительно хочешь продать машину? Что, если ты поймёшь, что тебе не нравится путешествовать, и захочешь вернуться домой, например, недели три спустя? У тебя не будет ни дома, ни работы, ни машины. Это безумие, Си. Ответ, который она не могла озвучить (чёрта с два, я не вернусь через три недели; я вообще не вернусь), оказался на кончике языка, и Старлинг его проглотила. — Хорошо, хорошо, Ди, ты права — я оставлю машину на хранение. Соберу весь хлам, который у меня скопился, и отвезу его на склад. Не такая уж и плохая идея, на самом деле; она и правда не знала, что делать с некоторыми вещами. Например, с подарками. Это не мебель, дешевая и безликая, которую можно оставить следующим жильцам. И не одежда; бóльшую часть она отдаст на благотворительность. Если Кларисса хоть что-то и знала о Ганнибале Лектере, то он не постесняется задрапировать её тело во множество одежд. И это было очень кстати, поскольку ей никогда не хватало терпения на шоппинг. Насчёт скрипки необходимо было подумать усерднее, потому что она хотела взять её с собой, но с таким багажом на борту самолета она будет выделяться. Будет выглядеть необычным путешественником, которого люди запомнят. Да и навряд ли она ей понадобится; обычную учебную скрипку можно легко заменить. Ганнибал приобрёл для неё новую, лучше, в Саарбрюккене, и определенно снова так поступит. Старлинг нахмурилась. Им надо будет поговорить об этом — о финансах. Пока что именно он всё обеспечивал. Она заплатила лишь за билеты на самолёт, но подозревала, что он бы и это с радостью взял на себя. Кларисса, конечно, была не богатой, но и не бедной родственницей, нуждающейся в милостыне и приюте, потому что больше некуда пойти. У неё была некоторая сумма денег, отложенная с работы, и она могла найти новую вакансию, как только они где-нибудь устроятся, ведь так? Она не собиралась жить за счёт его преданности до конца жизни. — Тебе не надо этого делать, Си. Ты же знаешь, что можешь оставить вещи здесь, в доме. У меня есть ещё одна спальня, которой я никогда не пользуюсь. Точно. Только за исключением его подарков и писем. Будет… неправильно оставить их в руках Арделии. И Кларисса не собиралась их сдавать Джеку Кроуфорду, чего он с Арделией скорее всего от неё ожидали. Дело не в том, что они их увидят — у Поведенческого отдела и так есть копии, хранящиеся в коробках с уликами по Лектеру. Нет, она просто хотела взять их с собой так, чтобы никто не заметил недостающих вещей. А Джек определенно заметит; он поймет это сразу. Жемчуг. Головоломка. Нижнее бельё. И всё остальное… она действительно хотела сложить это всё и помахать перед носом у Джека. Разбить это чёртово стекло прямо у него на глазах и забрать с собой нож. Но удовлетворение будет длиться всего несколько минут, пока он не спросит, собирается ли она бегать по свету за Ганнибалом Лектером для того, чтобы поймать его или же остаться с ним. — Ди, мы уже говорили об этом. Я не знаю, когда захочу вернуться. Будет нечестно заставлять тебя платить мою долю и мириться с тем, что повсюду лежат мои вещи. И по отношению ко мне это тоже нечестно. Мне нужен… свежий старт. — Знаю… Видимо, просто не хочу поверить, понимаешь? Мы были соседками больше трёх лет, если считать академию. И теперь ты… уезжаешь. Превращаешься в кого-то другого. Я буду скучать по всему этому. — Будешь скучать по тому, как кто-то вытаскивает тебя из постели в шесть утра в субботу и заставляет бежать несколько миль прежде, чем ты успела выпить кофе? Кларисса толкнула Арделию плечом. Когда-то они были подругами. И всё ещё могли бы быть, если бы Ди можно было доверить секреты. Но она не могла так рисковать Ганнибалом — не могла поделиться тем, что он для неё значил. И Ди всё равно бы не поняла. У самой Клариссы ушли годы на то, чтобы принять, что она может любить его, и любит. И она всё ещё не сказала ему. Не произнесла этих слов вслух даже самой себе. Как она могла ожидать от Ди понимания? Не могла. Всё просто. Теперь уже ничто не заполнит эту дыру в их отношениях. — Ага, блин. Я буду скучать по этому, — Арделия крепко её обняла, и Кларисса позволила ей, даже обняла её в ответ, потому что этого от неё и ждали. И, возможно, немного потому, что она знала — шансы найти новую подругу на место Ди крайне малы. С этого момента их будет только двое: она и Ганнибал. Все остальные будут за пределами их стеклянного колпака, наблюдая отражения на поверхности, поддельные личности, которые они спроецировали, чтобы сохранить свою свободу. На секунду Старлинг погрязла в собственном одиночестве, греясь в простой теплоте Арделии, прежде чем вспомнить, что когда на неё смотрел Ганнибал Лектер, она никогда не чувствовала себя одиноко. Потому что он видел её истинную, полностью. И в таком случае, разве не было всё остальное излишним? В итоге, она позволила Ди загрузить в машину всё, кроме подарков, которые были надежно заперты в багажнике, поскольку ей до сих пор было запрещено поднимать больше пятнадцати фунтов за раз. Ди последовала за ней в своей машине, пока Кларисса остановилась у Гудвилла и положила бóльшую часть одежды в контейнер для пожертвований. Следующая остановка была на складе, где она заплатила за полгода вперед, загнала машину в маленький гараж и закрыла на замок. Ди отвезла их домой. Была суббота, восемнадцатое декабря, и в это же время завтра она будет на борту самолёта, пересекать Атлантический океан, в ожидании того, как Ганнибал заключит её в объятья. Только тогда она будет по-настоящему дома. Старлинг провела вечер с Арделией, которая настояла на том, что они должны побаловать себя выходом в ресторан. Было несложно притворяться собой старой, смеяться и делиться историями и выдумывать всякую чушь о людях за соседними столиками; словно надеть старый халат — комфортно, но скучно. Когда она стала настолько рассеянной, что даже Арделия заметила, то было легко смахнуть это на мандраж, нервное возбуждение перед новым приключением, начинающимся со следующего дня. Сон был тревожным; нетерпение не давало по-настоящему отдохнуть. Кларисса постоянно просыпалась, каждый раз бросая взгляд на часы и расстраиваясь, обнаруживая, что оставалось ещё много времени. Перед рассветом она, наконец, закрыла глаза, свернулась калачиком вокруг подушки и провалилась в сон, в котором так нуждалась. Поговорите со мной, Ганнибал. «Конечно, Кларисса. Что вы хотите, чтобы я вам сказал? Восхвалить вашу красоту? Смелость? Уверенность в том, что мы будем вместе всего лишь через день?» День — это слишком долго, Ганнибал. Я не хочу больше терять время. «Ваш сон — это не потраченное время, Кларисса, если вы правильно им распорядитесь. Вы всё представляете нас на этом мягком одеяле на очаровательной поляне. Может, для нас найдется другое занятие, помимо ланча?» Когда она проснулась, на часах был почти полдень. Она счастливо признала, что ни минута не была потрачена впустую. Старлинг приняла душ и оделась, всё время напевая себе под нос, затем прошлась по своим комнатам, в поисках вещей, которые могла забыть. Всё было в порядке, и она отнесла сумку в холл, а сама направилась на кухню. — У нас нет ничего на ланч, — объявила Ди. — Надо будет пойти куда-нибудь, если только ты не хочешь сомнительного срока годности молока с чёрствыми хлопьями. Кларисса сморщила нос. — Я откажусь, спасибо. Выбирай место. Я угощаю. Они надели пальто, и Кларисса взяла сумку с вещами. После ланча можно будет сразу поехать в аэропорт; её рейс в четыре, а на международные рейсы пассажиров всегда просят приезжать заранее. — Это всё, что ты берешь? — лицо Ди излучало недоверие, подходящее её тону. — Угу. Только то, что я могу унести, — Кларисса игриво похлопала себя по раненому боку и посмотрела на свою сумку. Несколько подарков Ганнибала, аккуратно сложенных на дне; старые детские фотографии, которые она не хотела оставлять; туалетные принадлежности и две смены одежды, на случай если они неправильно друг друга поняли, и ей придется его ждать. Всё вместе меньше пятнадцати фунтов. Пока что вес её жизни. — А на данный момент унести я могу немного.

* * *

Ганнибал Лектер прибыл в Париж свежим пасмурным субботним утром. В Вашингтоне ещё даже не рассвело; Кларисса, скорее всего, спала, в то время как он вдыхал парижский воздух. После второго завтрака он зарегистрировался в отеле. Для прогулки было довольно прохладно, а шоппинг был неслыханным делом для субботнего Парижа, поэтому после полудня он отправился в Лувр, чтобы изучить новые выставки. Затем вернулся в отель для ужина, по завершению которого заставил себя рано отойти ко сну, чтобы быть в хорошей форме к приезду Клариссы. Сыграв рассеянного и крайне обеспокоенного любовника перед сочувствующим администратором комнаты отдыха первого класса аэропорта, он заполучил номер рейса Клариссы и время прибытия — после шести утра в понедельник — и убедился в том, что для неё с радостью передадут записку или посылку. Поэтому Ганнибал передал небольшую сумку, которую положил внутрь своей ручной клади, в надежде, что благодаря звонку вежливости она подойдет к стойке забрать её, как только приземлится. В этом не было большой нужды, лишь разумная мера предосторожности и предлог обеспечить её необходимым. Если вдруг её поездка покажется подозрительной, то лишняя смена одежды для создания новой личности будет не лишней. А как только она прибудет… Добраться до Берна на самолёте было бы быстрее, но это не лучший вариант. Клариссе, скорее всего, понадобится время, чтобы привыкнуть к своему новому положению. А ещё один полет на самолете, на этот раз вместе с ним, прикрываясь новыми личностями… нет. Ни шанса для уединения. Она не сможет свободно выражать свои эмоции; разве двух месяцев сокрытия каждого чувства было недостаточно? Лектер хотел, чтобы она была свободна быть собой. Но он не хотел, чтобы у неё было место для оговорок о своём выборе. Чем быстрее она посмотрит в лицо своим сомнениям — тем лучше. Именно поэтому поездка на поезде тоже не подходила; хотя, он был бы рад такой долгой возможности изучать её. Ганнибал не станет заставлять её постоянно переезжать, если ей требуется личное пространство. Нет, они отправятся в Берн на машине; он — или скорее Эдмунд Фрай — заказал подогнать Bentley Continental к своему отелю в Париже именно с этой целью. Он заранее сделал все приготовления, хотя Кларисса об этом не знала. Она приедет, не имея даже крупицы информации о своём будущем — даже не зная его нынешнего псевдонима. Кларисса полагалась на одну лишь веру в него, улетая в другую страну со всеми вещами. Её доверие — столь непривычное для него чувство — всё ещё удивляло. Сделала бы она такой шаг для другого мужчины? Он считал, что нет. Конечно, предполагая, что она до сих пор собиралась так поступить. Его боец всё ещё может решить покинуть поле. Смятение, в которое привела его эта мысль, было ещё незаметным, когда он шёл по конкорсу в начале шестого утра в понедельник утром. Он был далеко от выхода Клариссы, хотя и постоянно смотрел на табло прилёта, в надежде, что статус «по расписанию» скоро изменится. Ганнибал не подойдет к ней, пока она не получит его подарки. Осталось недолго. Час, возможно. Скоро он узнает, решила ли Кларисса Старлинг посвятить своё будущее ему.