переводчик
Vidaniya сопереводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Пэйринг и персонажи:
Размер:
180 страниц, 30 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
349 Нравится 239 Отзывы 121 В сборник Скачать

Глава 27

Настройки текста
Если Кларисса хотела весь вечер провести на диване, любуясь своей работой, то Ганнибал Лектер не станет возражать. В конце концов, сидеть рядом с ней было одно удовольствие; наблюдать за тенями от огня, играющими на её лице, пить глинтвейн и наслаждаться своей участью. Она подтянула к себе ноги и засунула ступни под его бедро. Ганнибал положил руку на её голень, легко поглаживая по штанине. — Если ты замёрзла, дорогая, то я с лёгкостью могу сильнее разжечь огонь. Старлинг пробормотала что-то неразборчивое в знак несогласия. — Просто устраиваюсь поудобнее. Не уходи никуда, хорошо? Мне очень нравится то, где мы сейчас. Судя по тем эмоциям, которые Старлинг испытывала на протяжении всего дня, Лектер понял, что она имела в виду не только их позу на диване. — Конечно, Кларисса. Мне тоже очень нравится такое завершение дня. — Я просто не могу поверить… — она потрясла головой, словно пытаясь прояснить мысли. — В то утро, направляясь на ферму, я думала о тебе. Я говорила об этом? Думала о том, что наконец готова послать всё к чёрту. И я… была такой самодовольной. Высокомерной. Кларисса улыбнулась чему-то, пришедшему на ум, затем смущенно посмотрела на него, и он понял, что сейчас она этим поделится. — Я пошла к старшему агенту. Просто набросилась на него так, как ты набросился бы на какого-нибудь претенциозного психолога, пытавшегося протестировать тебя, и я… Боже, в итоге я подражала тебе. Намеренно. Чтобы взбесить его к чертям. Ганнибал проигнорировал ненормативную лексику; в этом было своё очарование, особенно с её восхитительно неправильно акцентированной речью. Несовершенство, которое он не станет исправлять. — И как, успешно, Кларисса? — его не удивляло, что она скопировала его поведение. Естественно, что в попытках обрести свой собственный голос она станет примерять на себе те, которые нашли бóльший отклик. — Взбесила ли я его? О да. Он молчал до самой фермы, а затем просто выпендривался, как какой-то некомпетентный придурок, пока не схватил пулю в голову. — В то время как ты спасала положение, — Ганнибал сказал это шутливо, хотя, судя по газетным отчетам, её собственным словам и тому, что удалось подслушать из разговора Джека Кроуфорда, такое описание было точным. Она повела плечами, игнорируя это замечание. — Хампри был идиотом. Гебб — трусом. Я сделала то, что было необходимо. Да, по её мнению. — ФБР просто хотели обычную историю с несколькими мёртвыми героями, — её тон был окрашен презрением. Кларисса уже начала абстрагироваться от той жизни, той точки зрения. Теперь настало время сыграть адвоката дьявола, чтобы убедиться в том, что она всё правильно поняла. — Необходимо, Кларисса? Очень многие поступили бы так же, как и агент Гебб. Назвали бы твои действия безответственными, а не смелыми. Не было бы разумнее отступить к машине и ждать там прибытия подкрепления? Лектер выдержал её злой взгляд. — Нет. Нас было слишком мало, чтобы окружить его. Подкрепление задерживалось. Он бы убил ту девочку, пока мы прятались за чёртовой машиной. Ты бы спокойно сидел и смотрел, как он убивает маленькую девочку? — Мы говорим о тебе, моя дорогая, — Лектер знал, что его нежный тон раздражает её. — А я хочу знать, как ты бы поступил. Значит, да, Доктор? Ты бы ушёл, зная, что станет с той малышкой? Он подумал о Мейсоне Вёрджере, срезающем своё лицо осколком зеркала. Было довольно весело играть с таким идеальным примером напыщенного высокомерия, но, разве действия Мейсона — его невыразимая жестокость по отношению к тем детям — не задели его? Разве не именно это так забавляло его? Не поэтому ли он поощрил Мейсона уничтожить это приветливое лицо и очаровательную улыбку, которые с лёгкостью заманивали детей? — Возможно, нет, Кларисса, — признал он. — Однако я мог бы уйти, если бы это было необходимо, как ты сказала. Но, поступи я так, как ты, моя дорогая, то это было бы исключительно для моего собственного развлечения. Разочарует ли её такой ответ? Нет, взгляд Старлинг был оценивающим, но, кажется, она не нашла того, что искала. — До тех пор, пока наши ответы совпадают, Доктор, мне всё равно, служит ли мотивацией долг или прихоть. Кларисса весь день называла его Ганнибалом; однако, по мере того, как их противостояние усиливалось, её разум вернулся к старому. Интересно, существовало ли в её мыслях строгое разграничение между ним, Ганнибалом, её любовником, и им, Доктором, её… манипулятором? Сейчас не время спрашивать, но впредь он будет внимателен к таким словесным переменам. — Цель оправдывает средства, Кларисса? Как очаровательно бессовестно. — Не перегибайте, Доктор. Я всё ещё работаю над возрождением своей уничтоженной нравственности, и насмешки мне здесь не нужны. — Никаких насмешек, Кларисса, заверяю тебя. Я лишь хочу, чтобы ты полностью осознавала тот путь, по которому идёшь. Старлинг притихла, хотя по сосредоточенному выражению её лица было заметно, как мысли с невероятной скоростью сменяют друг друга. Но куда эти размышления её приведут… Что ж, неопределённость всегда делала её интересным партнёром. Её дыхание нормализовалось; Кларисса приняла решение. Второй глубокий вдох. Видимо, она пришла к чему-то провокационному. — Ганнибал… Ты расскажешь мне о своём ягнёнке теперь? Он сохранил самообладание, хотя это было сложно. Молчание затянулось, но Старлинг не прервала его и не взяла вопрос обратно. Сейчас, да. Пора. — Помнишь, Кларисса, как ты однажды сказала, что я никогда не позволю причинить вред моему ягнёнку, если только по своей воле, для своего блага? — Да, в музее. Она ответила очень быстро; видимо, тоже думала о том моменте. Затем сморщила нос, недовольная своим воспоминанием. — Я была зла и защищалась. — М-м-м. Признаюсь, мне нравится тебя провоцировать. Ты прекрасна в гневе, моя дорогая. Он наклонился и легко поцеловал её, отстраняясь раньше, чем она смогла ответить. Соблазнение не входило в его планы, Лектер лишь хотел убедиться в её одобрении и открытости, прежде чем продолжать. В итоге он сел ближе, позволяя ей пальцами очерчивать свою ключицу, соскальзывая в ярёмную впадину. Прикосновения успокаивали; видимо, Кларисса почувствовала, что беседа предстоит не из лёгких. — Ага, я помню… Но тогда ты не выглядел очень довольным. Помню, как подумала, что ты разозлился… может, обиделся… А затем меня что-то отвлекло. Хотя нет… Ты намеренно отвлёк меня скрытой угрозой. И я на это купилась… — она нежно постучала пальцами по его ключице. — Ты манипулируешь лучше, чем я. — У меня было больше практики, дорогая. Однако тот шаг не был таким уж намеренным; смене темы в большей мере поспособствовала твоя подозрительность. Случайная, полагаю; я, как ты заметила, не был оптимистичен насчёт темы, которую мы затронули. Она изучала его, понимая, что такая продолжительная близость может вызвать… дискомфорт, прежде ему неизвестный. Требовалось ли одобрение? Точно нет. И всё же… делиться подобным было рискованно. Ганнибал не мог полностью предсказать её реакцию. — Но теперь ты готов об этом поговорить? — Да. — Тогда я готова слушать. Ответ был простым, без пафоса. Она убрала руку от его шеи, не торопясь подбодрить или вытянуть из него ответ. Нет, в этой ситуации Старлинг проявляла терпение, столь не свойственное ей. Она продолжала ждать, предоставляя ему столько времени, сколько потребуется. Ганнибал вернёт ей эту любезность. Он не обнажит свою боль, чтобы вызвать у неё сочувствие, и не уменьшит своих деяний, чтобы сокрыть всю глубину… грехов, как назвали бы их люди. Но назовёт ли она? Не имеет значения; Старлинг заслужила правду, и она её получит. — Однажды меня тоже съедал изнутри гнев, Кларисса. И я подкармливал его, выслеживая и уничтожая людей, которые убили мою сестру. Её ноздри расширились, голова поднималась в такт дыханию. — Я находил их одного за другим и наслаждался их убийствами. Не пойми меня неправильно, Кларисса — я наслаждаюсь до сих пор. Я не поступил бы по-другому. Она слегка нахмурилась и прикусила нижнюю губу. — Спрашивай, Кларисса. — Это помогло? Убийства. Тот гнев… — Я научился успокаивать гнев, руководить им, использовать в более изысканных интеллектуальных начинаниях. Сам процесс превратился во всего лишь интеллектуальное упражнение. Мне нравилась его сложность. В конце концов, убийство само по себе… эстетично. — А твоя сестра всё ещё была мёртвой. — Да, Миша всё ещё была мёртвой. Но тогда я надеялся это изменить. Ты оказалась права в своей случайной колкости, Кларисса. Её смерть была выгодна мне, как и тем дезертирам, которые захватили наш дом и заперли детей. Понимаешь, зима была долгой и суровой, а мы представляли собой надёжный источник пищи, если в лесу не удавалось ничего найти. Они утолили свой голод её плотью и накормили меня бульоном из этого рагу. Я вполне мог бы умереть той зимой, не будь моя сестра по-детски пухлой. Сам ведь я был слишком костлявым, чтобы удовлетворить их. Он остановился, чтобы оценить её реакцию; кажется, тело Клариссы охватила дрожь. Глаза блестели, но щёки оставались сухими. — Может, я достаточно напугал тебя для одного дня? Ты трясёшься, дорогая. — Меня трясёт, потому что ты трясёшься, Ганнибал, — прошептала она. Он взглянул на себя и понял, что она права; Лектер крепко держал её за руку, и дрожь исходила из его предплечья. После его хватки на её руке остались белые и красные пятна, где кровь возвращалась к нормальной циркуляции. Его дрожащая рука замерла в воздухе. — А. И правда. — Поразительно. Кларисса взяла его за руку и потянула на себя, и он позволил. Сев поудобнее, она прижала его голову к груди, и её сердце успокаивающе билось под его ухом. Она запустила пальцы в его волосы. — Может, в чём-то я и была права, Ганнибал, но я также и ошибалась. Ты бы занял её место, если бы у тебя был выбор. И тогда бы тебя сейчас здесь не было, — она замолчала; сердцебиение под ухом усилилось. — Мне жаль, что её так жестоко у тебя отобрали; мне жаль, что она мертва. Но мне не жаль, что ты выжил. Что бы ты ни сделал… Что тебе ни придётся сделать… Я очень рада, что ты выжил и способен на это. Он закрыл глаза, расслабляясь в её объятиях, и воспоминания, которые нахлынули, были не об ужасе, суровом морозе и грызущем голоде, не о мягких детских пальчиках, выскальзывающих из его руки. Нет, эти воспоминания были о лучезарной улыбке, радостном смехе, пухлых пальчиках, больше с энтузиазмом, чем с изяществом поглаживающих сначала блестящий фиолетовый баклажан, затем его щеку. Если из-под закрытых век показались слёзы, то они были лишь выражением радости от тепла, которое окутало его, и приветствующей улыбки в его снах.

* * *

Ганнибал долго этого ждал. Ждал, когда она будет готова выслушать, понять, без осуждения или жалости. Однако он ждал намного дольше. Скорее всего, он никогда раньше не говорил этих слов, так же, как и она не рассказывала всей правды о ягнятах никому, кроме него. Голые факты — да, но не эмоции. И Лектер выбрал именно её. С кем почувствовал родство, если она правильно его прочитала. Кларисса подозревала, что в мире есть только две вещи, которые могут ранить Ганнибала Лектера: воспоминания о той давней зиме и вероятность её отказа. С первым она ничего не могла поделать. Он не искал жалости, слёз и банальностей или ужаса и ложного успокоения. Всё случилось так, как оно случилось, и он сделал то, что мог — то, что ему продиктовало врождённое благородство. Будучи ребёнком, он сумел выжить. Подростком заплатил долг. Мужчиной — пригласил её заглянуть в бездну тьмы, в которой мог утонуть. Старлинг обхватила его руками, прижимая к себе; он спал как ребёнок, полностью расслабившись. Одной рукой она продолжала медленно перебирать его волосы, другая лежала поверх крепкого плеча. То, что она чувствовала к этому мужчине, не было жалостью. Это была любовь. Безграничная и свободная, яростная и оградительная. Если бы их сейчас потревожили, то она бы набросилась, как медведица, защищающая своего малыша, и не стала бы думать дважды. Потому что Ганнибал уязвим. И он её. И она не позволит причинить ему вред, если в её силах это предотвратить. Поэтому, второе — вероятность её отказа — демон, с которым он никогда не встретится. Если теперь она была его ягненком, наряду с утраченной Мишей, то он в равной степени был её. Кларисса будет сдерживать его хищные инстинкты не больше, чем он её, но она будет наблюдать за ним. Без сомнения, он узнает, что его любят. Что его действия, вместе с его природой, не заставят её уйти. Поначалу он убивал с целью. Он делал это с удовольствием, чтобы заглушить крики, которые наверняка слышал в кошмарах. Но когда цель была достигнута, он нашёл в этом что-то ещё. Искусство. Вызов. Красоту. Наверное, для него это было сродни симфонии. Не нужда, но приятное отвлечение, изучая отдельную замысловатую ноту по отношению к целому. А теперь мы дуэт. Старлинг наблюдала, как угасает огонь, но не чувствовала необходимости в одеяле. Её согревало тепло его тела. Этого было достаточно. Их было достаточно.

* * *

Ганнибал Лектер медленно проснулся, ощущая поток информации ещё прежде, чем открыл глаза. Мягкое вздымание груди Клариссы под его головой. Её левая нога на его бедре, чтобы более надежно прижать его к себе. Нежная кожа задней части правого колена, куда во сне соскользнули его пальцы. Тяжесть её руки в волосах. Её уютный запах, а в отдалении резкий аромат ели, глинтвейна и угля из камина, оба уже остыли. Слабый зуд на щеках, нотка соли… неужели он бессознательно плакал? В комнате стояла тишина, за исключением их размеренного дыхания. Всё было хорошо. Ганнибал открыл глаза. Новогодняя гирлянда хорошо освещала комнату. Бокалы для вина всё ещё стояли на столе перед ним. Огонь в камине погас. Было поздно, и хотя его вполне устраивало его положение, тяжесть его тела скоро станет причинять дискомфорт Клариссе, которая ещё спала. Он приподнялся, поворачивая плечо, но ему не удалось убрать с себя руку Клариссы. Совсем наоборот — она обвила рукой его спину и сонно пробурчала что-то. Лектер улыбнулся, пораженный защитой и уютом, которые она инстинктивно предлагала, и поцеловал её грудь сквозь футболку. — Всего минуту, Кларисса, хм-м-м? — он говорил тихо, убаюкивающе. — И я вернусь в твои объятия, дорогая. Тихое «м-м-м», должно быть, означало согласие. Так или иначе, она не стала сопротивляться, когда он высвободился из её рук и встал. Лектер сразу же занялся всем необходимым: помешал угли в камине, чтобы не осталось ни одного огонька, и выключил гирлянду на ели, затем вернулся к дивану и поднял Клариссу на руки. Он прижал её к себе и аккуратно поднялся по лестнице, довольный тем, что может не останавливаясь пройти гостевую комнату, что ему не надо оставлять её одну, как в их последнюю ночь в Саарбрюккене. Кровать была расстелена. Ганнибал положил её на простыни и снял свою одежду, прежде чем приступить к её. В пижаме не будет нужды; теперь уже было не до стеснений, и, в любом случае, он больше будет рад прикосновению её теплой кожи, чем любой ночнушки. Её дыхание немного изменилось, когда он лёг рядом с ней и накрыл их одеялом. Она потянулась к нему руками, и он прижался к ней. Кларисса посмотрела на него из-под прикрытых глаз, прежде чем они соприкоснулись губами. Поцелуй был нежным, не яростным, и Лектер почувствовал, что она хочет его успокоить. Он повторял её движения, поворот языка, прикосновение губ, руки, исследующие изгибы бёдер, спины и груди. Их единственным желанием было желание близости, единения, и когда он вошел в неё — это было лишь ещё одним этапом соединения переплетённых тел.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.