Умиротворение

Ганнибала Лектера нельзя было назвать безумцем. Не был он и идиотом. Он, всего-навсего, был влюблён, — а все влюблённые безумны и глупы. В данный момент он был заперт, как в ловушке, в железном брюхе самолета, и никакие силы не могли заставить пилота лететь быстрее. В голове Ганнибал прокручивал тысячи различных вариантов развития событий, оценивал и взвешивал, отчаянно желая оказаться прямо сейчас рядом с Клариссой. В новостях никаких подробностей не упоминали, он не знал даже, ранена ли она, хотя в голосе Старлинг слышалась боль, когда в эфир пустили запись её звонка в 911. Семья выздоровевшего ребёнка, конечно, была любимчиком средств массовой информации: стойко всё переносящий отец с красными глазами и рыдающая мать слёзно благодарили ФБР за то, что те спасли жизнь их дочери. Сам ребёнок не появлялся во время этих трогательных для зрителя сцен, захваченный алчными на сенсации местными репортёрами, которые, должно быть, прибыли одновременно со скорой помощью. Достаточно быстро, чтобы насладиться международной известностью, представляя свои краткие выпуски о босой девочке в рваной белой ночной рубашке. Они снимали Клариссу: её лицо, шею, руки, в которых была драгоценная ноша. Журналисты даже не удосужились посторониться, когда медики попытались оценить повреждения женщины и ребёнка. Возможно, это была кровь Клариссы из раны, которую было не разглядеть. Да, ребёнок был грязный и испуганный, но там была Она, покрытая засохшей кровью, и она целиком поглотила его внимание. Всё, что он видел: её лицо, волосы, прикрывшие шею, и кусок рубашки, мелькавший около маленькой девочки. Казалось, она попала в ней под кровавый ливень. Возможно, кровь принадлежала одному из агентов, вошедших с ней в дом, или хозяину жилья — убийце-педофилу. Была ли эта кровь её? Нет, тогда она бы точно не стояла, держа ребёнка на руках. Если вся эта кровь принадлежала одному человеку, то, без сомнения, он был уже мертв. Вопрос в том, как Кларисса оказалась покрыта ею, и какой вред ей был нанесен? И эти ответы… Ответы на эти вопросы он не сможет найти, пока не увидит её и не поговорит с ней. Но это невозможно сделать, пока самолет не приземлится, и он не найдёт способ тайно проникнуть в её больничную палату. Это раздражало. Он обучал себя терпению. Ганнибал снова оценивал уровень своих нынешних познаний и то, чем они ему могут помочь. Ему нужно быть готовым к любой неожиданности.

* * *

Утром, за день до того, как Ганнибал Лектер сел в самолёт, размышляя над её травмами, Кларисса Старлинг ехала на заднем сидении внедорожника ФБР и слушала старшего агента Нельсона Хамфриса — он жаловался на текущее назначение. Рядом с ним сидел нетерпеливый и энергичный новичок Крис Гебб. Он вёл машину и кивал в знак согласия всему, что болтал старший агент. Пристрелите меня немедленно. — Бессмысленная трата времени, если вы спросите меня, — объявил Хамфрис в третий раз с тех пор, как они покинули офис ФБР в Омахе. — Местные жители говорят, что этот дом уже давно брошен. Мы не знаем ничего, кроме того, что им владеет дальний родственник — кузен, если точнее. Мы скорее увидим снег в июле, чем найдём что-то путное в этой раздолбанной фермерской лачуге. Кларисса не собиралась повторять ошибку, полагая, что нужно быть внимательной — особенно после той лапши, которую ей навешали первые два раза. Она склонила голову, разглядывая убранные поля за окном. Она ждала кого-то, кто придёт и встряхнёт их, но вместо этого всем, что она имела, было огромное количество бумажной работы и скрепок. Лучший, чёрт побери, сортировщик скрепок в Бюро, Доктор. Она подавила вздох. Вы были правы. Я думаю, что у меня было много времени и достаточно расстояния, чтобы принять это. И я думаю… Если бы я могла всё ещё быть полезной, всё ещё меняться для ягнят… Я могла бы научиться принимать всё остальное. Это будет нелегко, но нет ничего более стоящего, чем это, верно? — О Боже, Старлинг, вы там уснули, что ли? — Хамфрис повернулся назад, чтобы посмотреть на неё. — Думаю, вы надеетесь быть эдаким тормознутым профессионалом. Или рассчитываете спать на работе с мыслями о том, что вы маленькая… хм… протеже Джека Кроуфорда? Он скользнул по ней взглядом, и она вспыхнула от подобных заявлений. — Вы хотите, чтобы я вам ещё раз напомнила, что вы не относитесь к этому делу достаточно серьёзно, агент Хамфрис? Прекрасно! Я повторю! Вы не воспринимаете это достаточно серьёзно! Пропала маленькая девочка. Она, может быть, уже мертва. Если это так, то он снова выйдет на охоту через десять дней или через две недели. Может быть, вы клали на эту девочку и на следующих. Но найти этого парня и спасти девочку — единственное, о чём я сейчас думаю и беспокоюсь. — Может, вы думаете, что из-за этого находитесь здесь, но мы все знаем, что это назначение — фигня! Просто старик Кроуфорд подбрасывает косточки своему очень специальному агенту, — он ухмыльнулся. — Так что закрой свой рот и делай то, что тебе сказали. Не волнуйся, детка. Я уверен, что он всё равно найдет способ похвалить тебя. Гебб наблюдал за ней широко раскрытыми глазами в зеркало заднего вида. И не удивительно — он был из местного офиса Омахи, и он получил много свежих сплетен. Будет что обсудить с коллегами. В её голове слышался голос, и она чуть не пропустила его из-за своей ярости, которая быстро закипала внутри неё. Это был голос Доктора: спокойный и методичный. Его голос она никогда не могла игнорировать. Зрелость принесла с собой осознание того, что сдержанная угроза часто более эффективна в борьбе с говнюками. Она расслабилась в кресле и улыбнулась. Это выбило Хамфриса из колеи, отметила она. Гебб всё ещё смотрел на неё в зеркало заднего вида. — Смотрите за дорогой, агент Гебб, — она говорила мягко, только с намеком на возмущение. — Нам всё ещё нужно добраться до этого «дерьмового дома» не кусками, а целиком. Хамфрис наблюдал за ней с опаской. Значит, ты не совсем тупой? Хорошо для тебя, осел. — Я в недоумении, агент Хамфрис. Я не могу понять — как вы можете быть столь глупым? Его глаза расширились, ноздри раздулись. Да, он был в бешенстве. — Ты хочешь повторить это снова, Старлинг? — Вы неправильно поняли меня в первый раз, агент Хамфрис? Я выразилась неясно? — Старлинг, ты просто просишь выговор! — Я не прошу, — уж точно не тебя. — И я действительно не думаю, что это вылезет наружу. — Так ты думаешь, Старлинг? Да? Я — твой начальник. И ты не подчиняешься мне! — Конечно, вы главный. Но вы уже высказали свое мнение обо мне… И вы думаете, что я либо пробивная сука, либо шлюха Джека Кроуфорда. Так что, если бы я была одной из них, что, вы думаете, я была бы рада сделать с ослом, у которого словесный понос, и который сексуально меня домогается, а? Не беспокойтесь, отвечая, а то, я вижу, у вас возникли серьёзные проблемы с перевариванием данной информации. Если я пробивная сука, которая идёт по головам, Хамфрис, то я по приезде напишу рапорт на вас. Длинный, подробный отчет о каждом нежелательном предложении, о каждом его повороте, о каждом неадекватном комментарии. Конечно, мы оба попадём во внутреннее расследование, но я буду упрямой и захочу, чтобы всё было согласно инструкциям и законам, согласно каждой их букве. И что-то мне подсказывает, что вам это не понравится. — Но если я шлюха Джека Кроуфорда, то вы находитесь в ещё более худшем положении, не так ли? Потому что я собираюсь побежать к нему и пожаловаться на большого плохого Хамфриса и его похабные комментарии. А что, как вы думаете, мистер Кроуфорд сделает с вами, узнав какие слухи вы о нём распространяете? У него есть жена, и вы это знаете. Подумайте! Вы думаете, что это назначение — дерьмо? Представьте, что вы будете выпрашивать хотя бы его. Вы уверены, что хотите продолжать идти по этой дорожке, агент Хамфрис? Не лучше ли было бы просто остановиться и забыть все недоразумения? — Ты — грёбаная сука! — он был в ярости, не было никаких сомнений. Его лицо было красным от злобы, мышцы шеи напряглись до предела, и желваки шевелились под кожей. — Теперь вы просто грубиян, — её губы растягивались в улыбке по мере того, как они со старшим агентом становились равными. Хамфрис был поведенческим экспертом, он знал дела, над которыми она работала. Он знал, конечно же, кому она сейчас подражала. И если он верил в эти слухи, так же, как и все… То это было прекрасно. Агент мог ожидать, что она призовёт помощь с этой стороны. — И я ненавижу грубых людей. Она заметила проблеск узнавания на его лице, остатки страха, что раздавил его. Он развернулся обратно, не сказав ни слова, и внимательно уставился вперёд. Сердце Клариссы забилось быстрее. Это было весело. «Глубже! В его разум», — промурчал знакомый голос. Ммм. Хватит. Тишина царила в течение следующих сорока пяти минут, пока Гебб не скинул скорость, и машина поехала по гравию, перемешанному с грязью. — Я, эм… Я думаю, мы на месте. Двухэтажный дом — хорошо, что стоял, — он был лишь слегка перекошен. Кларисса подумала, что то, что они ищут — в конце переулка: покосившийся на правую сторону сарай, весь покрытый мхом. Гебб направил машину на лужайку перед домом. Заржавевший седан, Форд Галакси 1965 года, если Кларисса разбиралась в автомобилях. Он стоял около дома и выглядел так, будто провел все свои годы в этом уединенном месте, распадаясь на запчасти. Гебб быстро выскочил из машины. Хамфрис, явно скучая, медленно вылез наружу. Кларисса вышла и осмотрелась. Колфакс Каунти, штат Небраска. Район был слишком сельским даже для неё. Она не видела больше строений, куда бы ни посмотрела, и земля была настолько плоской, что взгляд простирался на многие мили во все стороны. Это была вовсе не холмистая, но уютная сельская Западная Вирджиния или мирные горы Монтаны. Она чувствовала себя уязвимой и разбитой, прямо как этот старый Форд. — Что за свалка! — буркнул Хамфрис и подошёл к ветхому крыльцу. — Гебб, быстро проверь здесь всё, чтобы мы уехали из этого захолустья обратно в город. Глаза Клариссы скользнул от Галакси к сараю. Было что-то странное. Что же именно? Грязь и гравий… Кто-то здесь был, хотя она не могла сказать, как давно. Это могли быть местные детишки с пончиками, они сидели здесь и пугали друг друга байками о призраках в старой заброшенной ферме. Следы от протекторов были видны перед сараем. Большинство из них были наполнены водой, очевидно, недавно шел дождь. Но один парный след… уходил под дверь сарая. — Я думаю, что кто-то здесь живёт, — прошипела Кларисса, подбежав к крыльцу, чтобы перехватить коллег прежде, чем они войдут. — И они видели и слышали нас. Ничто здесь не перекрывает обзор и не мешает распространяться звуку. Взгляните на следы от колёс… — Расслабьтесь, Старлинг! Это заброшенная лачуга с проржавевшим автомобилем, и мы даже не будем здесь «вести расследование», мы бы не рассматривали это место как одно из потенциально главных, если бы вы не сунули свой нос в дело, которое не принадлежит вам. Опять… — агент Хамфрис толкнул в дверь, которая еле висела на петлях. — Видишь?! Дверь открыта. Что ты… Выстрел дробовика достиг ушей Клариссы через доли секунды после того, как дробь пролетела сквозь дверь жгучими осколками и врезалась, как стая ос, в грудь и лицо Хамфриса. «А жаль, — подумала она, — если бы он был высоким, семья могла бы надеяться на открытый гроб. Как это ни прискорбно — ни одна операция или постмортальный макияж не сделают его снова похожим на нормального человека».