Умиротворение

Поздней субботней ночью Ганнибал Лектер бродил по тёмным и пустынным залам и коридорам Медицинского центра университета Небраски в чужом белом халате. Он скоро увидит свою Старлинг. Время и расстояние исчезнут, когда их жизни снова пересекутся. По коридору мимо него плыл редкий людской поток, и никого не смущало его присутствие. Люди видели только то, что хотели видеть. Или могли. Белый халат может скрыть всё на свете, если его надеть в больнице. Он шёл всё так же спокойно, и сердце билось равномерно, когда он подходил к двери её палаты. Ему снова пришлось использовать лестницу — если бы он поехал на лифте, то пришлось бы пройти мимо дежуривших медсестёр. Ручка легко поддалась. Он быстро проскользнул внутрь и тихо закрыл дверь за собой. Кларисса спала на кровати. Её голова покоилась на больничной подушке, и мягкий рассеянный свет выхватывал из сумрака её лицо. По его телу пробежала дрожь, когда он увидел её. Ему пришлось задержать дыхание, чтобы услышать её дыхание сквозь гул машин, мониторивших её состояние. Он незаметно для себя начал думать о том, как избежать своего рода подводных камней, когда он будет убеждать персонал больницы в том, что он приехал забрать пациентку в частную клинику, и будет просить у них скорую, чтобы осуществить это. Доктор отвернулся и, осторожно втягивая воздух, выровнял своё дыхание. Ганнибал заметил, что кроме запаха лекарств и аромата спящей Клариссы, разбавленного духом боли и медикаментов, было что-то ещё. Другое, неуместное. Ориентируясь по запаху, Доктор пошёл вдоль стены напротив кровати. Огромное количество цветов. Подойдя, он заметил открытки от мисс Мэпп и от семьи спасённой девочки, а также свою нетронутую корзину, но без ягненка. В самом конце этой импровизированной оранжереи стояли белые хризантемы. Белые хризантемы. Это их запах не давал ему покоя, само их присутствие здесь — преступление. Цветы для похорон. Могильный цветок. Его мать посылала такие родственникам, которые держали траур. Белые хризантемы. Здесь, в палате Клариссы? Он сорвал карточку от отправителя. «Хорошо сработано, Старлинг. Отдыхайте. Используйте этот опыт с умом и, когда вы будете готовы, для вас найдётся место в Отделении психологии. Джек». — Правда, милый мальчик Джеки? — прошептал Доктор, не желая будить Клариссу выражением своего негодования. Цветы — оскорбление, ложные обещания тоже, даже сегодняшнее присутствие малыша Джеки в её палате — оскорбление. Он вернул карточку на место. Выкинуть цветы в коридор? Бессмысленно, и привлечёт внимание. Придётся оставить всё так. Он отвернулся от противных ему цветов, увенчанных пожеланием. Доктор подошёл к сумке с вещами, которая стояла на стуле, и висевшему на его спинке мешочку для спортивной формы. Рабочая одежда, туалетные принадлежности, ничего действительно интересного, но во всех этих вещах была сама Кларисса. Как Ганнибал и предполагал, эти сумки прислали сюда из отеля. Возможно, это Джеки Кроуфорд привёз их сюда? Какой благородный предлог для визита. Интересно, он трогал её вещи? Доктор присел на колени и зарылся лицом в одежду. Шорты для бега и майки, рабочие брюки и рубашка. Сейчас довольно холодно, чтобы бегать в шортах — скорее всего, она работала над делом в спортивном зале отеля. Она позволяла себе расслабить разум, пока тот не достигнет определённой точки, в которой соединяются воедино все детали мозаики. Он знал про эту её способность: тело и мозг работают вместе. Запах Клариссы был сильно ощутим на спортивной и ночной одежде. Рабочая униформа пахла ею меньше. Другой женский запах — возможно, работника отеля или другого агента — достиг его носа. Но мужского аромата, который бы выдал Джека Кроуфорда, внутри не было. Возможно, он просто нёс сумки. Ганнибала обрадовал этот факт. Наконец он подошёл к Клариссе. Показания с мониторов были в норме. Она мирно спала, и её жизненные показатели были в пределах нормы, дыхание было ровным. Доктор аккуратно спустил одеяло вниз и немного приподнял больничную одежду так, чтобы видеть только её живот и не больше. Входное ножевое ранение было зашито и прикрыто бинтами, но они не скрывали огромные синяки. «Ранена в бок, как Иисус», — подумал Ганнибал. Он ловко убрал повязки, чтобы лучше осмотреть швы и синяки. Вы пока слишком молоды, Кларисса. Библия заставляет нас верить в то, что он ждал свои тридцать три… Но вы упорно стараетесь умереть в двадцать восемь. Хотите переплюнуть его в этом? Он проверил рану на животе, а затем медленно перевернул её, чтобы осмотреть голову и спину. Глубокие и длинные раны на спине — почти ни одного здорового участка кожи. Что-то сильно поранило её сзади — скорее всего, будут шрамы, напоминающие про эту жуткую боль. Стежки, которыми были зашиты большие раны, очень аккуратны, а повреждения головы были не столь ужасны, и отёк пройдёт сам, без медицинского вмешательства. Он был удовлетворён уровнем лечения и ухода за Клариссой. Ганнибал снова наложил бинты и опустил её рубаху вниз, а затем поправил одеяло. Её затуманенные глаза посмотрели на него. Он видел, что она не до конца проснулась, что, впрочем, неудивительно после того коктейля, что ей вводили. Обезболивающие, антибиотики широкого спектра, чтобы предотвратить перитонит и другие инфекции, которые могли бы повлечь за собой заражение органов из-за грязного лезвия ножа. — Доктор? Она узнала его или, может, предположила, что суетящийся возле её койки не кто иной, как какой-то врач? Но он надеялся на первый вариант, улавливая интонации в её голосе. — Доброй ночи, Кларисса. Она слабо улыбнулась. — Я убила койота. Койота? Возможно, её мозг всё ещё думает абстрактно. — Вы сделали это сейчас? Слабый кивок головой. — Потому что я львица. Вы сами это сказали. Его глаза вспыхнули в тусклом свете палаты. — Ммм. Если так сказал, значит, оно так и есть. — Дяде Джеку не понравится это. Он едва сдержался, чтобы в изумлении не поднять брови. Кларисса никогда не запрещала ему употреблять столь пренебрежительное прозвище в отношении Джека Кроуфорда, но сама никогда не позволяла себе такого — для неё он всегда был «мистером Кроуфордом». — Слишком всё запутано, — продолжила она и снова слабо кивнула. — Не могу показать ему свои зубы. — Да? — если они когда-то и болтали с Клариссой Старлинг о чём-то странном, то он не мог этого припомнить. — Он испугается, — прошептала она, как ребёнок, который доверяет кому-то свой секрет, но вместо этого объявляет его всей комнате. — Но вы — нет. Нет никого такого, как вы, Доктор. Кроме меня. Он не потерял её, она станет лучше. Его сердце было спокойно. Сейчас. А что дальше? Его жизнерадостность будет улетучиваться пропорционально тому, сколько она будет оставаться в ФБР, и ему придётся мириться с тем, что каждый день может стать последним. Стареть и быть ограниченным влиянием Джека Кроуфорда. Он снова обратил её внимание на себя: — Кларисса. Она посмотрела на него. — Мне бы очень хотелось обнять вас на мгновение. Позволите? Глупое желание коснуться её — такое же, как и необходимость увидеть её. Неужели он всегда будет желать большего, когда это касается Клариссы Старлинг? Его потребность в ней оставалась для него непонятной. Он читал её диаграмму и проверял раны, смотрел, как она спит, слушал её голос. Прикасаться к ней не из медицинской необходимости было недоступным наслаждением. Но он не сможет и не будет сопротивляться своим желаниям. Но если она запретит, то придётся держать себя в руках. Она тихо наблюдала. Возможно, забыла вопрос. Возможно, она была слишком накачана препаратами и не могла нормально общаться. Возможно… — Я хотела бы, чтобы эти объятия длились очень долго, Доктор, — у неё были ясные глаза, да? Её слова были слишком точными, как у опьянённого отчаяньем человека, глотающего буквы перед трибуной суда. Она, кажется, была довольна собой, если её улыбка и подобный тон не вызван обезболивающими. — До конца моей жизни, если вы позволите? Он присел на кровать и был счастлив. Ганнибал чувствовал все трубки и бинты, когда, наконец, обнял её. Его рука наткнулась на что-то мягкое, но это была не Кларисса и не простынь. Ааа. Ягнёнок под подушкой — его ноги предательски торчали из-под неё. Доктор улыбнулся тому, что она приняла его подарок. Кларисса уткнулась носом ему в шею, пластиковые трубки дыхательного аппарата скользнули по его коже, когда она вздохнула: — Ммм. Вы пахнете точно так же, как я помню. Он был рад, что так тщательно собирал свой багаж и прихватил лосьон после бритья. — Намного лучше, чем койот, — продолжила она. Снова койот. Это, несомненно, что-то важное для неё. Ганнибал спросил: — Вы были слишком близко от него? И как пах койот, Кларисса? Он почувствовал, как она сморщилась. — Он был слишком близко. Страх. Похоть. Грязь. Пришлось убить его, чтобы спасти её. Но новости говорили, что педофил был убит в результате перестрелки с агентами ФБР. Всё стало ясно: койот Клариссы застрелен. Но как она оказалась рядом с ним, да ещё и так близко? Её ответ явно раскроет все карты, и станет ясно, почему она была полностью покрыта кровью в том уже знаменитом репортаже. — Вы его застрелили с близкого расстояния, Кларисса? Она отрицательно махнула головой. — Вы не помните? Вы же мне сами сказали, Доктор, — она сморщила нос. — На вкус он был ужасен. — Конечно, Кларисса. Простите меня, — она попробовала того человека? — Расскажите мне снова, как вы одержали победу. — Схватила нож, — она вяло показывала это. — Помогла ему, — посмотрев на её движения и на рану в боку, он понял ход её мыслей. — Нож должен был воткнуться в пол. Она широко открыла рот и слабо прикусила его шею, это было бы очень интимно в другой ситуации. — Укусить. Оторвать. Выплюнуть. Кровотечение. Вонючая кровь койота. Теперь тихо. Шшшш. Нужно услышать Мэгги. «Мэгги — та девочка», — отметил он, анализируя её ответ. Разодрали ему глотку? Моя Кларисса. Его переполняла гордость. Он старался удержаться от того, чтобы сжать её сильнее в объятьях, но так хотелось. Он её и ничей больше. Но что за чудное перевоплощение они совершили. — Отлично, Кларисса, — пробормотал он. Теперь понятно, почему официальные данные говорили о перестрелке. Оказывается, это была артериальная кровь её оппонента. ФБР будет замалчивать эту историю, им лучше показать троих героев, два из которых были убиты в перестрелке. Тот провал с осветлением происшедшего в Техасе заставил Бюро вести более аккуратную политику. Он осознал, что вначале унизил её мужество и желание доводить всё до конца. Но Доктор разглядел её потенциал ещё в Балтиморе и, наконец, он раскрылся в ней в полной мере. Ей не были нужны ни пистолет, ни значок, хотя он подозревал, что чувство долга перед ягнятами никогда не покинет её. — А сейчас, моя дорогая? — он почувствовал, как её тело ослабло. Она устала. Ганнибал мягко освободился от объятий. — Каковы ваши планы? Она нахмурилась из-за неопределённости, а не злости. — Не знаю. Не думала, что вы придёте сюда. Слишком рискованно. Это я должна была найти вас. Ах. Что за прекрасное чувство овладело им? Что-то большее, чем радость от успешно выполненного плана. — Дурацкий, но необходимый поступок, моя дорогая, — он начал убирать её волосы с лица и откидывать их назад, к подушке. — Я боюсь, что вы слишком целеустремлённы. — Вы тоже, Доктор, — она склонила голову к его руке, останавливая её, без лишней опаски продлить прикосновения. — Что с ФБР? — Необходимый вопрос. Хотя сама мысль о том, что она вернётся туда — раздражала. — Эмоциональное представление, я думаю. Дам им, чего они хотят: слёзы и моральную травму, — она поджала губы. — Джеку понравится это. Он всегда хотел этого от меня, я думаю. Возможно, сначала не поверит, но он не сможет сопротивляться этому, ведь он так давно этого хотел. Моя, моя. Она расширила своё сознание, не так ли? Доктор соглашался с ней по всем пунктам. — Он хочет что-то слабое и ноющее, Кларисса. Не бойца. Не то храброе и красивое существо, которым вы являетесь. — Тем хуже для него. А сейчас… — она что-то искала у кромки одеяла. Ах. Кнопка подачи морфия, он сначала и не заметил её. — Лучше… Лучше расскажите мне ваш план до того… Как я усну, Доктор. Я ведь не сплю сейчас, да? — Вы не спите, Кларисса. Но скоро уснёте, — он мягко гладил её. Она нашла кнопку на прикроватной тумбочке рядом с мониторами. Он не будет принимать решения за неё. Она не ребенок, и он не будет относиться к ней в данном ключе. — Засыпайте. Я буду рядом, если понадоблюсь, ммм? Мы не должны продлевать ваше восстановление из-за необдуманных поступков. У нас будет достаточно времени. Он подождал, когда она осознает его слова. Его пальцы успокаивающе поглаживали её. Она, наконец, нажала кнопку и отправила порцию морфия в вену. Доктор наблюдал за переменами в её лице. Ганнибал сжал пальцы Клариссы, когда она чуть не уронила кнопку на простыни. Она позволила себе быть уязвимой перед ним, а не Джеком Кроуфордом. Он поднял её руку к своим губам и поцеловал костяшки пальцев. Её глаза сонно сомкнулись. Когда её дыхание замедлилось, и она уснула, он тихо ушёл.