Умиротворение

Субботний день вернул Ганнибалу Лектеру некое подобие внутреннего спокойствия — или же слабый его отблеск, безусловно, желанный. Тихий звук слабого голоса Клариссы стоил этой неожиданной поездки. Он с трудом смог подавить своё желание немедленно увидеть её. Ганнибал понял, что его встреча с ней не является чем-то невозможным. Напротив, она вполне осуществима. Старина Джек не посчитал нужным оставить агентов у дверей палаты Клариссы. Вероятно, он полностью положился на охрану госпиталя — очевидно, что основной опасностью он считал СМИ, а уж с чем-чем, а с ними она могла справиться. В разряд опасностей не входили и возможные родственники погибшего, жаждущие мести: было ясно, что никто не захочет признавать своё родство с насильником-педофилом. Так получилось, что Ганнибал потратил весь свой день на сбор информации об этой больнице. Он узнал расписание дежурств медсестер, работающих на этаже, где лежала Кларисса, отметил нередкие появления врачей из близлежащих городов и сёл, чьи пациенты требовали к себе более щепетильного подхода, чем тот, что им могли предложить в провинции, и даже то, как один взбалмошный мужчина требовал разрешение на посещение своей жены. Ганнибал отметил про себя, что повреждения, с которыми здесь лежала эта женщина, были схожи с теми, которые он увидел в карточке Клариссы и отчёте о её операции. Сейчас же в госпитале нечего было делать — лишь поздним вечером, уже после вечернего обхода пациентов и пересменки медсестёр образуется «окно», во время которого можно будет поговорить с Клариссой. И Доктор ушёл из госпиталя, прихватив с собой несколько страниц из карточки Клариссы. Он аккуратно изучал их в своём гостиничном номере. Значительные кровоподтёки. Небольшие порезы на обеих руках, содранная кожа на правой руке. Осколки стекла в спине. Закрытый линейный перелом задней части черепа. Сквозное ножевое ранение, проходящее через правую переднюю брюшную стенку. Резаное, а не колотое. Хм, странные раны для так называемой «перестрелки» — официальной версии СМИ и ФБР. В неё не стреляли. Из документов стало ясно, откуда у неё появилась рана в боку, но не было ничего сказано о крови, которая покрывала её лицо, шею и волосы. У неё не было ни одной травмы, которая могла вызвать подобное кровотечение. Было понятно, что эта кровь принадлежала не Клариссе. В отчёте инфекциониста Леонарда Кука было сказано о том, что в этой крови обнаружены серьёзные патогенные микроорганизмы. Но пациентка не заразилась. Раны были тяжёлыми. Из спины были удалены стеклянные осколки, а причинённые ими раны зашиты. Перелом черепа не был опасен. Но Кларисса останется под наблюдением врачей для выявления скрытых черепно-мозговых травм и во избежание внутричерепного кровотечения. Так же команда парамедиков отметила, что пациентка, по её словам, перенесла галлюцинации, находясь при этом в сознании. Если не последует никаких осложнений, то кость должна срастись сама. Брюшное ножевое ранение… Иногда оно куда опаснее огнестрельного. Рана резаная, и объект, причинивший её, был извлечён до того, как пациентка попала к хирургу. Описание ранения помогло понять тип оружия: длинное лезвие, примерно восемь дюймов. Не обоюдоострое. С зазубринами. Этим ножом лучше резать сухую верёвку, чем слизкий кишечник. Доктор прервал своё чтение. Нужно было абстрагироваться. Кларисса не была жертвой. То, что её пытались зарезать, словно скотину, внушало отвращение. Если бы её противник не был мёртв, то Ганнибал с радостью расправился бы с ним сам и, возможно, продемонстрировал бы ему свои навыки в обращении с человеческой плотью. Оружие вошло под грудную клетку через косые мышцы живота, под углом вверх, к восходящей кишке, печени и пробило мышцы спины. То, что нож прошел насквозь, минуя лёгкие и диафрагму, а не дальше вверх, было божьим благословением. Хорошо, что лезвие вышло наружу, а не осталось в теле, иначе оно могло бы повредить почки, а это в свою очередь, вместе с повреждением печени, вызвало бы гиповолемический шок и смерть. Её бы не успели довести в больницу. Пациент. Кларисса. Его руки хорошо знали изгибы её спины, форму рёбер… Правда, только через ткань. Они не касались обнаженной кожи. Не составляло труда представить результаты этих травм. Даже почувствовать, как нож входил в её тело. Боль была мучительной, и Клариссе не доставало его опыта в борьбе с этим чувством. Она ощущала всё это очень ярко. Кричала ли она? Одна мысль не давала ему покоя: её боль не доставляла ему удовольствия, как это бывало раньше… Или просто её боль — как физическая, так и эмоциональная, — была единственно интересной ему. Она была его до такой степени, до которой позволяла сама себе. Кто-то другой осмелился напасть на неё, быть свидетелем глубины её боли и страданий. Это возмутительно! Пока Доктор изучал специфику травм Клариссы и процесс её восстановления, служба обслуживания номеров доставила ужин. Учитывая характер травм, Ганнибал пришел к выводу, что реабилитация будет долгой. Ганнибал отбросил все мысли прочь, чтобы они не мешали ему наслаждаться едой. Для начала подойдёт ароматный салат Капрезе, а затем жареные морские гребешки на подушке из лингуйине. Можно ещё отведать медальоны с зимними овощами. Он позволил себе два бокала вина. Сухой Рислинг и насыщенное Бордо. В блюде было и мясо, и морепродукты, поэтому эти вина не исключали друг друга, а дополняли. Однако восхитительный ужин не мог надолго отвлечь Доктора. Память услужливо рисовала в голове образ лица Клариссы для того, чтобы она составила ему компанию. Осведомленность о её травмах не подсунула ему картинку из недавних кошмаров, в которых она смотрела на него с упрёком — наоборот, в её взгляде сквозила нежность, делая её улыбку мягкой. Признаёте свою слабость, Доктор? Вы ведь скоро меня увидите, не так ли? Он пробормотал её имя в пустоту комнаты и признал своё поражение со свойственным ему изяществом. И если бы ему было решать — она была бы рядом с ним всегда.

* * *

Когда Ганнибал Лектер, лежа под уютным клетчатым пледом, преодолевал свой путь самолётом на высоте 35, 000 миль над Атлантическим океаном, он не мог себе представить, что ощущает то же самое, что и Кларисса Старлинг в состоянии послеоперационной дрёмы. Тогда он хотел просто шагнуть и оказаться рядом с ней. И если бы он знал о парадоксе существования в двух местах одновременно, то это, несомненно, позабавило бы его. Кларисса же ничего не знала о существовании уютного гнёздышка между землёй и небом. Она вздрогнула от пульсирующей боли в животе. Сначала она была практически незаметна, но с течением времени становилась всё более ощутимой. — Вам больно, моя дорогая? — Доктор возник перед её глазами. Он сидел на их одеяле для пикника, а затем склонился к ней, оперевшись на локоть. — Да, — она тяжело выдохнула, борясь с желанием свернуться в клубок. — Не знаю, что случилось. Он осторожно гладил её по лицу свободной рукой. Черты его лица казались расплывчатыми, хотя оно было совсем рядом с её собственным. Солнце светило всё ярче, ослепляя Клариссу своими лучами. Было безумно жарко, пот катился градом по её телу. — Доктор? Если он что-то и говорил, то она не могла этого услышать. Она больше не чувствовала его руки. Паника, пронзившая всё тело, принесла с собой боль — ещё более сильную, чем раньше. Кларисса зажмурилась, мысленно прося передышку. Медленно открывая глаза, она боялась увидеть перед собой Джека Кроуфорда. Она потрусила головой, отчаянно пытаясь сфокусировать свой взгляд. — Эй, легче, Старлинг, легче. Это, конечно, хорошо, что вы можете открывать и закрывать свои глаза, но не стоит так трясти головой. Был только один человек, которого она хотела увидеть. И это был не Джек Кроуфорд. — Доктор? Её тихий голос выдавал неуверенность его обладательницы. — Больно, Старлинг? Я могу позвать врача, — он потянулся к ней. — Вот, это должно помочь. Она вздрогнула, когда он схватил ее за руку и направил её пальцы к маленькой пластиковой трубке. Хватит трогать меня, хотела она сказать. Я не хочу, чтобы вы прикасались ко мне. Где же… — Доктор? — Всё хорошо, Старлинг. Кларисса. Просто расслабьтесь. Вы в безопасности. Он крепко сжал её руку, и у Клариссы не нашлось сил оттолкнуть его. — Доктор? Она почти рыдала. Он немного разжал свою ладонь, и в это же время боль в животе уменьшилась. Её веки, сковываемые подкрадывающимся сном, закрылись. Я здесь, Кларисса. Мы же не должны позволить старине Джеку узнать про это, ммм? Она снова лежала на одеяле для пикника, а Доктор был рядом с ней. Я не скажу. Только останьтесь со мной. Я всегда буду рядом, моя дорогая.