Живая вода

День сегодня выдался не из легких. Сначала на работе сообщили что испытательный срок увеличили с полутора месяцев до трех, а значит еще два месяца работать стажером. Не беда что полный день за треть зарплаты. И даже то, что ты фактически мальчик на побегушках, можно вытерпеть для дела. А вот бесправие... Бесправный, это значит без права не то что принимать какие-либо решения, а и вовсе без права на любые самостоятельные действия и даже суждения, и вот это Рицку действительно раздражало. Если не сказать больше, бесило. Он ведь, пока учился, уже два года отработал ассистентом в кризисном центре, в который в свое время ему помогла устроиться Кацуко-сенсей, и успел привыкнуть к доверию и серьезному отношению к себе. И доверие было не на пустом месте. А еще он ценил свое время, и месяц беганья за кофе порядком натянул его нервы, он, в конце концов, не официантом нанимался работать. Разбазаривание средств, вот что это такое! Да и заниженной самооценкой Рицка давно уже не страдал. И не только благодаря работе, но во многом и с подачи Кацуко-сенсей, с которой они тесно общались до сих пор. По ее словам, правда, Рицка не нуждался в ней как в специалисте начиная лет с четырнадцати. Но продолжал исправно приходить к ней хотя бы раз в пару месяцев и теперь. Конечно, уже не на встречу с психотерапевтом, и в кабинете у нее они не сидели, обычно шли гулять или ужинали вместе, и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Не Рицка рассказывал и отвечал на вопросы, а они оба разговаривали, делились житейским, иногда жаловались, иногда спрашивали совета. Оба. Кацуко-сенсей стала для Рицки хорошим другом, и он надеялся, что это взаимно. Когда он решил, в конце третьего курса, не ограничиваться двумя неделями практики в университете, именно она помогла с поиском постоянной работы, такой чтобы она была и по специальности и приемлемой для студента дневного отделения. И вот теперь этот испытательный срок! Как будто два предыдущих года не имеют никакого значения! Хотя конечно в этой клинике наверное не имеют. Рицка уже стал задумываться, а так ли ему надо именно в нее... Место конечно престижное и перспективное, но вот например решения по поводу возможности совмещать работу с интернатурой ему так пока никакого и не озвучили. Месяц, тянут уже целый месяц, как будто так трудно сказать «да» или «нет», и не морочить голову! Ничего, ему через неделю составлять учебный план на следующий год, значит придется самому поговорить и поставить вопрос ребром. Или не откладывать? Пока еще можно все переиграть, и подстроить учебу под работу, что гораздо проще, чем наоборот. Но потерянного месяца все равно жаль! Так Рицка и терзался все утро, стоя у кофе-машины, и на автомате готовя напитки всем, по служебной лестнице стоящим выше него, то есть всем вообще. Кажется, тут его услугами только уборщицы не пользовались, и то в основном из сострадания, а не потому что не могли... А потом позвонил отец. И несколько минут виновато петлял в словах, пока Рицка не допытался, зачем тот звонил. История из серии "смех и грех", такое могли отчудить только его родители. Тогда, в Рицкином детстве, когда все страсти наконец улеглись и стало понятно в чем причина всех несчастий семьи, и почему все происходило так, а не иначе, родители все равно не сошлись обратно. Не смотря на то, что развел их Сеймей, снова жить вместе у мамы и папы уже не получилось. Но друзьями они все же остались, и как ни странно, на самом деле хорошими друзьями. Наверное, когда-то они действительно любили друг друга, и эхо той любви скрепило и нынешнюю дружбу. Иначе ничем не объяснить то терпение и нежную заботу которые они проявляли по отношению друг к другу. На самом деле папа мог бы вернуться в семью, Рицка в какой-то момент очень четко ощутил, что папа на перепутье. Наверное, и мама это тоже ощутила. Примерно через полгода после завершения истории с Сеймеем, мама сказала Рицке, что ей нужно с ним посоветоваться об очень серьезном деле. И рассказала затем, что уверенна, что позови она назад, и папа вернется. Но за те без малого три года, что папа с ними не жил, у него появилась другая женщина. Она хорошая, она ни в чем не виновата, а еще у нее есть ребенок от папы, маленькая девочка, ей всего несколько месяцев. Про другую женщину Рицка знал, а вот известие про ребенка его потрясло: это что же получается, у него теперь сестра есть? Младшая сестра? Мама рассмеялась, и сказала, что да, привыкай к роли старшего брата, этого ничто уже не изменит. А вот насчет всего остального им надо решить. У папы всегда был мягкий характер, он ведомый по натуре, утверждала мама, поэтому решение за ними. Рицка понял, что для себя все решил еще в тот момент, когда услышал про сестру. Но мама, что думает мама? И мама честно призналась, что скучает без отца, и все еще любит его. И даже новую семью не считает изменой, ведь он действовал под влиянием Сеймея, и то, что сделал он не идет ни в какое сравнение с тем, что творила тогда она сама. Но вот те две девочки, папина юная любовница и ее дочка, вот они уж точно ни в чем не виноваты, вообще ни в чем! А пострадают в первую очередь именно они. А Рицка уже большой, а мама тем более справится, с таким сыном она вообще с чем угодно справится! Да и они уже привыкли жить вдвоем, так ведь, да Рицка? Ну и что в таком случае решать? Молодец все же мама, Рицка был уверен, что на ее месте многие бы поступили совсем иначе. А мама вместо того, чтобы позвать отца обратно, подписала документы о разводе и практически заставила его тут же оформить законный брак с матерью его дочки. Они с Рицкой были на свадьбе. Папа хотел просто расписаться, но мама вдруг закатила настоящий скандал: это для папы второй брак, а для Томоко первый, и она имеет право на торжество. В итоге мама его и организовала. А Томоко оказалась очень чуткой, замечательная девушка, все поняла. Она как-то сказала Рицке, что никогда не перестанет ревновать отца, потому что прекрасно знает, что он все еще любит свою первую жену, но вот ей она на всю жизнь благодарна за то, что Мисаки не отобрала у ее дочери отца... А еще за дружбу и доверие. Рицке иногда становилось даже немного жалко папу, ведь две его жены по сей день составляют непобедимую коалицию. В общем, с родителями у Рицки теперь все замечательно. Если бы еще оба не страдали таким гигантским чувством вины по отношению к нему, то цены бы не было этой семейной идиллии... Вот и теперь отец позвонил, заботясь о матери. Он попросил Рицку повлиять на нее. А отца в свою очередь просил об этом мамин друг, Татибана-сан. Он оказывается уже третий раз делает ей предложение, и она третий раз не отказывает бедному поклоннику, а обещает поговорить с Рицкой, но до сих пор так и не поговорила. Вот мамин друг, исчерпав все свое терпение и не придумал ничего лучшего, как попросить помощи у бывшего мужа возлюбленной, они после нескольких совместно проведённых праздников неплохо подружились. А тот тут же позвонил сыну. Хотя насчет «тут же» вопрос, не исключено, что папа тоже какое-то время занимался беготней по стенам, прежде чем собрался потревожить священный Рицкин покой. Рицка выслушал отца, с трудом удержавшись, чтобы не рассмеяться в голос. Нет, ну в самом деле! Кому посчастливится побыть сватом для собственной матери, да еще с подачи родного отца? Хотя если подумать, то ничего смешного в этом нет. Мама-то ведь может и вовсе не решиться поговорить о таком. Нетрудно догадаться, что она себе напридумывала. А значит придется сватать. И побыстрее, нечего мучить жениха, он и так уже годами маму ждет. Татибана-сан Рицке нравился, и честно говоря он давно ждал, когда же этот большой и шумный весельчак наконец решится перейти к штурму. Они с мамой встречались уже больше трех лет, хотя сами называли свои отношения дружбой. Но на них же один раз посмотреть достаточно, чтобы стало ясно, что там за дружба такая! Татибана-сан между прочим знает о всех прошлых бедах семьи Аояги, и не испугался, и не сбежал. Нет, ну конечно не обо всех, про Систему и истинные причины случившегося ему знать ни к чему, его ознакомили с официальной версией, но и ее более чем достаточно. В общем Рицка уже думал о том, не подтолкнуть ли как-то ситуацию, тем более, что маме очевидно хорошо с Татибаной-саном... И вот дождался. Рицка не откладывая позвонил маме. А та не дала ему ничего сказать, опередив сообщением, что только что звонил лечащий врач Сеймея и просил, когда будет возможность, заехать к нему для беседы кого-то из опекунов. Разумеется, пришлось отпрашиваться с работы и незамедлительно ехать в больницу, доктор Судзуки крайне редко звонил с такими просьбами. Значит что-то действительно важное, и нечего откладывать. Мама конечно же порывалась съездить одна, но нет, этот вариант исключен в принципе, ведь разумеется, что после беседы с доктором она и к Сеймею зайдет, а тот и без Системы, в состоянии маме вытрепать все нервы в рекордно короткие сроки. Да и доктор, неизвестно еще о чем речь поведет. Так что Рицка отпросился с работы, сославшись на семейные обстоятельства, а точнее прямо сказав, что его срочно вызывает психиатр брата, и они с мамой помчались беседовать с доктором Судзуки. Автобус полз в пробке больше часа, хорошо хоть не битком набит, и Рицка решил, что это весьма подходящий момент для разрешения ситуации с Татибаной-саном. Почти подводная лодка, маме просто некуда деться из автобуса, а значит придется выслушать его и что-то решать. В итоге вроде бы Рицка сумел донести до нее, что будет только рад ее счастью, ни капли не ревнует (вот как ей это вообще в голову-то пришло?) и готов сам отвести ее к алтарю. Мама обещала перестать мучить хорошего человека и дать наконец ответ. И все же мама уточнила, вот она была бы не она, если бы не спросила! — Рицка, а ты хочешь, чтобы какое я решение приняла? — Мама! — увы, Рицка не сомневался, что запрети он встречаться с Татибаной-саном, и она не будет спорить, — Мам, я хочу, чтобы тебе было хорошо. Поэтому я буду рад любому твоему решению, которое ты примешь, руководствуясь собственной пользой. Поняла? — То есть если я... — и мама покраснела. — Если ты решишь выйти замуж за Татибану, я готов сам отвести тебя к алтарю и даже называть его папой. Папой-два! — Я думаю, без пап мы обойдемся, — улыбнулась мама. Разговор с доктором оказался нестрашным, мама могла бы и одна справиться. Хотя решение она все равно одна принимать бы не стала, дело в том, что доктор хотел использовать историю болезни брата как один из примеров в своей новой книге. Тут Рицке требовалось подумать, и он взял тайм-аут на пару дней, благо можно было отговориться необходимостью посоветоваться с отцом, клинику-то он оплачивает. Доктору не обязательно знать, что от решения Сеймеевых дел отец почти полностью устранился, ограничив свое участие финансовой поддержкой. Рицка не осуждал отца, причина была проста и страшна: отец все еще продолжал бояться своего старшего сына. Доктор Судзуки всегда был очень понятливым и терпеливым человеком, так что выговоренные Рицкой два дня отсрочки с легкостью увеличил до недели. Да еще и рассыпался в извинениях. И выдал Рицке для наглядности и ознакомления черновики главы. И Рицка подумал вдруг, а не попроситься ли к нему на работу... Работу тут можно наверняка и как часть практики в интернатуре зачесть. Да и работать с доктором Судзуки было бы очень интересно и весьма комфортно. Вообще-то эта мысль уже не первый раз приходила Рицке, он не сомневался, что его возьмут, стоит только попросить. И останавливало его лишь одно — если Судзуки-сенсей возьмет его к себе, у Рицки будет возможность видеться с братом гораздо чаще, и почти наверняка эта возможность превратится в обязанность. И рано или поздно, а придется объяснять, что Рицке трудно выдерживать брата больше необходимого, а этого бы не хотелось... После разговора с доктором конечно же пришлось пойти к брату. Врачи еще несколько лет назад пришли к общему мнению, что все, что можно было сделать для Сеймея, уже сделано и улучшения можно ждать только как чуда. А медицина такими понятиями не оперирует. Но сделано много: Сеймей в полном сознании, совершенно стабилен и ухудшений никто не ждет, это большое достижение. Но он по-прежнему опасен для себя и окружающих, и нуждается уходе, а еще больше в постоянном наблюдении и строгом контроле, которые обеспечить ему можно только в стационаре. Рицка в отличии от врачей в чудеса верил и не терял надежды, что когда ни будь все же Сеймею станет лучше настолько, что можно будет забрать его домой. Только вот сам Сеймей был абсолютно иного мнения обо всем происходящем, постоянно искал виноватых, и к тому же болевые точки собеседников чувствовал по-прежнему хорошо. И лучше ему действительно не становилось. Общение с ним, похожее на открытую словесную войну, очень выматывало, и каждый раз после визита в больницу Рицка чувствовал себя разбитым и опустошенным. Сегодня все шло по обычному сценарию, если не считать, что незапланированный визит родственников брата не обрадовал, и он вдвойне старался достать их с матерью. Эти полчаса окончательно выбили Рицку из колеи. Он проводил маму до дома, и пошел прогуляться по парку неподалеку, очень хотелось проветрить голову и подумать. Пока шел, позвонил отцу, успокоил насчет Татибаны, они немного пошутили о грядущей маминой свадьбе, потом Рицка рассказал о просьбе доктора Судзуки. Не то чтобы он ожидал от отца помощи с принятием решения, тот предсказуемо устранился, отговорившись тем, что Рицка больше понимает в ситуации и как обладатель похожего дара и как врач. Но и не сказать отцу вообще было бы неправильно. Ожидаемо получив карт-бланш на любые действия, Рицка решил не думать об этом прямо сейчас, а дать ситуации немного отлежаться. Все же ему не зря выделили неделю на размышления. Да и главу сначала надо прочитать. Потом Рицка решил позвонить Кацуко-сенсей, может она свободна и удастся вечером встретиться с ней и поболтать. А заодно посоветоваться по всем накопившимся вопросам. Но ее вообще не оказалось в городе, укатила на какую-то конференцию. Рицка убрал телефон и огляделся. Он сам не заметил, как забрел вглубь парка, и дошел до уютного тенистого уголка с лавочками и столиком. Ну надо же, до того самого места, где когда-то они с Соби впервые вместе вошли в Систему. И впервые поцеловались... Рицка уселся на лавочку, на ту самую, на которой сидел и тогда. Потом хмыкнул, обошел стол и сел на противоположную. Погладил дерево, как будто на сидении могли остаться какие-то следы. Конечно, через десять-то лет! Вообще-то ему еще на работе захотелось позвонить Соби. Но он старался не дергать его по каждому пустяку, и испорченное настроение разумеется не повод. Тем более, что Рицке постоянно хочется позвонить Соби. Будь его воля он бы вообще от Соби не отлипал. Но этого делать ни в коем случае нельзя, надо думать не только о себе.