***
Довольно громоздкое строение питейного заведения, излюбленного места вечерней тусовки местных байкеров, при дневном свете выглядело совсем иначе. Ешизуми с некоторой неуверенностью огляделся по сторонам. Он был здесь несколько раз с Рэндаем, но сейчас сомневался, туда ли привели его поиски соседа. В этом баре работал один из друзей Рэндая – тот самый седовласый рокер, поразивший воображение Ешизуми ещё в первую встречу. Рэндай частенько заруливал сюда и даже умудрился как-то вытащить с собой любовника-домоседа. Ешизуми тогда не получил удовольствия от этих вылазок. И дело было не в том, что ему не нравились друзья неугомонного сожителя. Присутствие одного из них – самого заметного – мешало новичку чувствовать себя комфортно в общей компании. Слишком откровенно «эта крашеная кукла», как мысленно обозвал Еши беловолосого красавца, пожирал глазами его любовника. А вот знакомство с Тацуми, так звали вовсе не старого, но рано поседевшего байкера, пришлось Ешизуми по душе. Тот явно был горячо привязан к Рэндаю и искренне симпатизировал им обоим. Именно на него возлагались сейчас все надежды Ешизуми, почему-то уверенного, что тот непременно знает, где искать пропавшего Рэндая. Только бы сегодня была смена Тацуми! Внутри царило утреннее затишье и пустота. Робеющий посетитель обрадованно выхватил глазом знакомое лицо за барной стойкой. Похоже, удача пока на его стороне. – Привет, – он негромко окликнул поглощённого газетой мужчину. Тот испуганно вскинулся. – Ешизуми?! – на лице проявилось удивлённое узнавание. – Какими судьбами? Ты один? А где Рэндай? Парень невольно опустил голову. Вот это он и хотел бы знать. – Я… надеялся, что ты подскажешь мне, где его искать, – неловко помявшись, признался Ешизуми. Тацуми недоумённо нахмурился. – Вы поссорились, что ли? И давно? – Неделю назад, – по-прежнему изучая свои руки, нехотя выдавил молодой человек. – Ах, вот оно что… Значит, он так и не вернулся домой, – задумчиво протянул мужчина, постукивая пальцами по мраморной поверхности. – Так ты видел его? Когда? – Ешизуми в волнении уставился на внезапно смутившегося бармена. – Ну, вот, почитай, неделю назад и видел. Он с опаской глянул в горящие нетерпением глаза собеседника. – Пришёл поздно, наливался виски, как сапожник, и всё бормотал что-то под нос. Тебя поминал часто. Я так и понял, что у вас не всё ладно. Только говорить он не захотел. – А потом? Куда он отправился потом? – пальцы Ешизуми до боли вцепились в холодный мрамор. Лицо Тацуми окончательно омрачилось. – Под утро приехал Энджи и увёз его. Больше ни того, ни другого я не видел. Он умолк, внезапно увлёкшись полировкой и без того сверкающих бокалов, старательно избегая взглядом замершего парня. Значит, его худшие опасения оправдались. Рэндай кинулся искать утешения в объятьях прежнего любовника. Это было больно, очень больно! Но… предсказуемо. Ешизуми был готов к такому повороту. И не в его положении делать оскорблённое лицо или вставать в позу. Он сам толкнул Рэндая на измену своими откровениями. Нет, сейчас он не будет думать об этом. Главное – вырвать любимого из лап этого развратного Энджи! Ешизуми сглотнул, успокаивая тарантеллу сердца. Чёрт, оказывается, невозможно спокойно принимать известия подобного рода! – Тацуми, ты знаешь адрес Энджи? – он умоляюще взглянул на заколебавшегося мужчину. – Что, – неожиданно подмигнул тот, – собираешься повоевать за Рэндая? – он одобрительно кивнул. – Рэндай того стоит! Держи, – белый клочок бумаги скользнул по гладкой поверхности. – Только поаккуратней. Энджи у нас парнишка крепкий. – Спасибо! – Ешизуми бросил беглый взгляд на записку. Недалеко. – Надеюсь, до войны не дойдёт. Но если что, я готов! Седовласый мечтательно улыбался, глядя, как медленно сокращает амплитуду отброшенная стремительным рывком дверь бара. Его собеседника уже и след простыл… «Да, парень, ты и вправду готов. Ну, счастья вам обоим!» Ловкие руки всё так же машинально перетирали уже совершенно ослепительную посуду.***
Ешизуми настойчиво, без жалости вдавливал кнопку дверного звонка, не желая смиряться с тающей надеждой. Щелчок замка прозвучал неожиданно, почти на исходе внутреннего терпения. На пороге возник хозяин дома. Отливавшие серебром волосы в растрёпанном беспорядке, как нимб, сияли вокруг смуглого лица. Из одежды на парне была только изрядно помятая футболка, размера на два больше его собственного, позволявшая в полной мере оценить длину и стройность крепких ног. Опознав гостя, Энджи язвительно усмехнулся. – Надо же… Какие люди к нам пожаловали! – взгляд чёрных глаз прошёлся по Ешизуми с головы до пяток. – Ищешь кого или пришёл глазки мне повыковыривать? – сарказм в голосе просто бил наотмашь. – Рэндай у тебя? – Ешизуми молча проглотил колкость. Он не собирался скандалить и ему надо было попасть в квартиру. – А если у меня, то что? – тонкая дуга брови насмешливо выгнулась. – Мне нужно с ним поговорить, – твёрдо заявил мужчина. – Поговорить? – парень с наигранной задумчивостью почесал в затылке. – Ну, поговорить ты с ним вряд ли сможешь. А вот увидеть… Милости прошу. Развернувшись, он махнул рукой и двинулся вглубь квартиры. Ешизуми, не колеблясь, последовал за ним. Комната, в которую они пришли, оказалась спальней. Настолько маленькой, что в ней помещалась только кровать, впрочем, довольно внушительных размеров, и незатейливая тумбочка возле неё. Одежда кучкой хлама была свалена прямо на пол. В измочаленной постели, сразу наводившей на мысль, что в ней не только спали, кое-как прикрыв не первой свежести простынёй обнажённое тело, храпел Рэндай. В тесном помещении стоял стойкий запах застаревшего перегара. Ешизуми невольно сморщил нос. Обойдя застывшего гостя, Энджи демонстративно плюхнулся рядом со спящим мужчиной, словно намекая, что именно отсюда поднялся пару минут назад. – Вот, смотри, – он с чарующей улыбкой указал на лежащее рядом тело. – Только боюсь, разбудить его тебе не удастся. Мы только под утро угомонились, да и выпил он прилично, – от приторности его тона сводило зубы. Ешизуми сжал кулаки. Он, конечно, не ожидал увидать столь откровенную картину, но, в целом, всё обстояло не хуже, чем предполагалось. А значит, планы не меняются. Надо идти до конца. – Рэндай! – склонившись, Ешизуми с силой потряс спящего за плечо. – Проснись, пожалуйста. Ты слышишь меня, Рэндай? Тот даже не шелохнулся. После нескольких безуспешных попыток, мужчина разочарованно выпрямился. – Зря стараешься! – с откровенной насмешкой прокомментировал белоголовый. – Он уже целую неделю только пьёт и спит, пьёт и спит… Несмотря на браваду, в голосе молодого человека отчётливо звучала затаённая обида. Красавчик Энджи был чем-то явно раздосадован. – Не пойму, зачем тебе вообще понадобился такой простой парень, как Рэндай?! – продолжал разглагольствовать байкер. – Ты же у нас по «звёздам» специализируешься, насколько я понял. Только они способны внушить тебе большое и светлое чувство, толкающее на безумство. – Ты о чём? – насторожился Ешизуми. – Не о чём, а о ком… – поправил ехидный собеседник. – Об этом твоём возлюбленном – как там его? – ах да, Иваки! И о твоих методах по соблазнению чужих любовников. – Он, что, – дрожащей от шока рукою Ешизуми указал на Рэндая, – рассказывал тебе об этом? – Ну да! – радостно закивала белобрысая голова. – И об этом. И о многом другом. Всю неделю болтал без умолку. Ну, только если не спал или не занимался кое-чем другим! – пошловато хихикнул Энджи. – Я тут столько про тебя понаслушался… – внезапно молодой человек сбросил маску показного веселья. Резко опустив на пол голые ноги, он вскочил с постели. – А ну-ка, выйдем отсюда! – острые пальцы, безжалостно впившись в локоть, буквально выпихнули ошалевшего Ешизуми из комнаты. Энджи плотно прикрыл за собой дверь. – Да он безостановочно о тебе говорил – «Ешизуми то, Ешизуми это…»! Меня уже тошнит от твоего имени! – на смуглом лице было написано такое отвращение, словно его обладатель и вправду сдерживал рвоту. – «Ах, бедный Ешизуми! Судьба была так жестока с ним… Голоса лишился, карьера оборвалась…»! А по мне, так чушь собачья! Подумаешь, одним актёром меньше! Тоже мне - потеря для общества. А вот то, что случилось с Рэндаем – действительно трагедия. И не для него одного. – А что с ним случилось? – перебил Ешизуми поток возмущения. Энджи непонимающе моргнул, а после усмехнулся. – Вот в этом ты весь, Ешизуми. Ты рассказал Рэю о себе столько, что книгу писать можно. А сам даже не поинтересовался, что за человек живёт рядом с тобой. Да тебе было плевать на это – лишь бы тебя любили и ублажали! Вот скажи, что ты знаешь о Рэндае? Где родился, где учился, кем работал? Ешизуми подавленно молчал. Белобрысый молодчик был прав. Из всех вопросов, он мог ответить только на последний. И то, не наверняка. – Он говорил, что ремонтирует мотоциклы в какой-то частной автомастерской, – помявшись, выдал он озвученную Рэндаем версию. – И ты поверил? – презрительно удивился Энджи. – Нет, – Ешизуми с вызовом вскинул голову. – Не поверил, но… Он замолчал. Признаваться в своей трусости не хотелось. – …но не стал ничего выяснять. Правильно? – с сарказмом закончил за него Энджи. – Вот об этом я и говорю. Ты просто уникален в своём эгоизме. Мужчина скрипнул зубами. Выслушивать оскорбления от этого сопляка было унизительно. Следовало немедленно поставить его на место. – Так, может, ты мне расскажешь, что за человек мой любовник? – язвительно поинтересовался он у соперника, делая ударение на последних словах. – Отчего ж нет? Надо хоть напоследок просветить тебя, кто был твоим любовником! – не остался тот в долгу. – Ремонтировал, говоришь… Ну, можно и так сказать. Только не мотоциклы. Рэндай – врач. Хирург от бога. Лучший из молодых специалистов во всех центральных префектурах. Ты знаешь, скольких людей он спас? Он и меня вытащил с того света после аварии. Он ещё так молод, а о нём уже чуть ли не легенды слагали. Пациенты в очередь записывались, чтобы быть прооперированными именно им. А потом один из них возьми, да и умри у него на столе. Сердце не выдержало. Вины Рэндая в том не было, но дело дошло до судебного разбирательства. Вердикт – оправдательный. Но недовольные родственники покойного раздули грязную шумиху в прессе. Журналюги постарались на славу. В ход пошло всё. И его нетрадиционная ориентация, и якобы имевшие место сексуальные домогательства к больным. Даже меня притянули к этому делу. Хотя я сам готов умереть ради него! Да ещё и семейка у Рэя… Непростая такая, фанаберистая. Понаслушались всей этой чернухи, да и заявили публично, что нет у них больше сына Рэндая, такого криворукого и нечистого. В конце концов, ему пришлось уйти из больницы и уже в одиночку пытаться восстановить своё доброе имя. Вот это я называю – потерять всё! Остаться без семьи, без любимой работы, без репутации и неизвестно, удастся ли вернуть хоть что-нибудь из этого. Энджи уже давно не стоял на месте. Он метался кругами вокруг застывшего столбом Ешизуми, словно вёл рассказ перед большой аудиторией или, наоборот, говорил сам с собою. Ешизуми чувствовал, что ему трудно дышать. Ужас и раскаяние парализовали тело и только мысли раскалёнными иголками вонзались в мозг, едва поспевая за обрушивающимся на него потоком информации. Как могло случиться, что, прожив четыре месяца с человеком, ближе которого у него никого не было, деля с ним кров, еду и постель, часами общаясь на самые различные темы, он так и не узнал самого главного. Того, что составляло сущность этого человека, того, что было самым важным в его жизни? Он знал как. Его вина. Его ошибка. Его проклятая трусость. – Почему Рэндай ничего не рассказал мне? – А зачем? – Энджи, наконец, остановился напротив гостя. – Тебе ведь это было неинтересно. Ты так боялся заглянуть ему в душу, так старательно закрывал глаза и затыкал уши, что ему было неловко тревожить твой дурацкий покой своими неурядицами. – Это он так сказал? – поражённо уточнил Ешизуми. – Ну не я же! – фыркнул Энджи, вновь возвращаясь к насмешливому презрению. Значит, ты всё это видел. Боже, Рэндай, я такой идиот! – А теперь скажи мне, Ешизуми. Зачем тебе любовник с таким грузом проблем? Да ещё жаждущий – какая наглость! – чтоб его любили, а не только допускали к телу! Что ты будешь с ним делать? Тебе, поди, и своих страдашек хватает. Да, Ешизуми? Вот и оставь его в покое, иди себе с миром. Ты, собственно, чего, вообще, приходил? Прощения просить? Так он уже простил тебя, не сомневайся. На таких, как ты, грех обижаться. А скоро и забудет, поверь мне. – Это не тебе решать, – холодно возразил мужчина. – Не мне, – Энджи неожиданно проявил покладистость. – Но я обязательно помогу ему забыть тебя как можно скорее. – Вы не обо мне ли речь ведёте? В пылу спора двое парней не заметили, что дверь в спальню тихонько приотворилась. В проёме, привалившись плечом к косяку, стоял Рэндай, обмотанный простынёй на манер римской тоги. Чёрные волосы спутанной массой лежали на плече. Тёмные круги под глазами подчёркивали нездоровую бледность. Но опасно прищуренный взгляд был абсолютно трезв и холоден. Сердце Ешизуми ухнуло и бешено заколотилось. – Привет, Еши, – буднично поздоровался сосед. – Что ты здесь делаешь? – А ты? – вопрос вырвался помимо воли. Ответ был слишком очевиден. Рэндай лениво отлепился от косяка и проследовал к единственному в комнате креслу. – Следую твоему примеру – с иронией ответил он, переводя взгляд с любовника на хозяина дома. – Сплю с человеком, которого не люблю. Энджи вспыхнул и прикусил губу. На секунду Ешизуми стало жалко парня. – А у нас с тобой наоборот. Да, любимый? – с деланным добродушием продолжил Рэндай. Теперь запылало лицо Ешизуми. – Давай обсудим это дома, – стараясь сохранять хладнокровие, попросил он. – Дома… Дом у нас с тобой, и вправду, один. Вот только квартиры в нём разные, – Рэндаю, казалось, было абсолютно наплевать на двусмысленность ситуации. – Мы можем поговорить в любой из них, – Ешизуми выжидающе смотрел на любовника. Нет, он не даст сбить себя с толку показным безразличием. Не может быть, чтобы Рэндай так быстро вычеркнул его из своего сердца, если действительно любил. Если… – Поговорить… Я, кажется, только этим и занимался всю неделю. Можно сказать, рта не закрывал. Впрочем, ты прав, здесь я, пожалуй, загостился. Пора и честь знать! Он легко поднялся с кресла и подошёл к подавленно потупившемуся блондину. Приподняв подбородок, посмотрел в полные слёз, обиженные глаза. – Спасибо, Энджи! Ты в очередной раз выручил меня, – с теплотой в голосе поблагодарил Рэндай. На лице молодого человека вспыхнула отчаянная надежда. Он подался вперёд, оплетая руками талию Рэндая, но тот отрицательно покачал головой. – Нет, Энджи, не надо, – он осторожно высвободился из его объятий. – Не уподобляйся ему. Не позволяй себе жить тем, чего не может быть. Рэндай с нежностью коснулся приоткрытых в волнении губ. – Прости, Энджи. Ешизуми отвернулся, не в силах больше наблюдать эту сцену. Ему самому хотелось плакать. Только не это. Не сейчас. Он не уйдёт отсюда без Рэндая, даже если ему придётся пережить ещё десяток унизительных сцен или на коленях умолять о возвращении. К счастью, подобных жертв не потребовалось. – Ешизуми, вызови такси, пожалуйста, – скрываясь в спальне, окликнул его сосед. – Я только переоденусь и приведу себя в порядок. Двое парней опять остались наедине. Двое соперников в борьбе за одно сердце. Один уже проиграл её, а другому ещё только предстояло выиграть. В чёрных глазах Энджи сверкала бессильная ненависть, но Ешизуми кожей, как свою, чувствовал исходившую от него боль. В памяти внезапно всплыли недавно прозвучавшие слова «Не уподобляйся…» Он прав, Энджи, не уподобляйся мне. Иначе эта боль навсегда станет твоим наваждением! – Будь ты проклят, если сделаешь его несчастным! – с яростным отчаянием выпалил беловолосый байкер, стискивая кулаки, и тут же горько, как-то очень по-детски, всхлипнул, зажимая глаза. Через секунду его не было в комнате. Интересно, Ешизуми, кому-нибудь в этой жизни ты принёс счастье? Риторический вопрос… Пора было вызывать такси.***
Ешизуи невидящими глазами сверлил тёмную поверхность плазменной панели, старясь не слишком часто бросать взгляд на часы. Ожидание уже оголило нервы, как натянутые до предела канаты, и теперь испытывало их на прочность. Три часа назад такси доставило его и Рэндая к дому, но тот тут же удалился к себе, сославшись на необходимость позавтракать, принять ванну и прийти в себя. Не стоило упоминать, что во время поездки не было произнесено ни слова. И вот уже который час Ешизуми мерил шагами пустую квартиру, иногда замирая на диване или привычно приземляясь на родной подоконник. Обещавший позвонить Рэндай до сих пор не подавал никаких признаков жизни. Всё это время в голове Ешизуми неотступно крутилось шокировавшее откровение Энджи. Вот, значит, как. Теперь многие непонятные мелочи и подозрительные нестыковки получили своё объяснение. Периодические отлучки, подкреплённые невнятными оправданиями. Таинственные переговоры по телефону за плотно закрытыми дверями. И даже гора медицинской литературы, случайно обнаруженная Ешизуми в огромной коробке, задвинутой вглубь шкафа и приписанная Рэндаем предыдущему жильцу... Всё становилось цепочкой одной взаимосвязанной истории. А ещё не иссякающий интерес любовника к актёрской карьере Ешизуми и оборвавшей её травме горла. Мужчина не любил говорить на эти темы, но раз за разом попадался в мастерски расставленные ловушки и невольно удовлетворял странное любопытство Рэндая. Даже то самое «Понимаю!», однажды удивившее Ешизуми, обрело неожиданное толкование. Рэндай примерял его боль на себя, или наоборот, приписывал своё собственное переживание потери и горечь разочарования. И что ему со всем этим делать? Ешизуми неожиданно понял, что задолжал любовнику гораздо больше, чем предполагал до этого. Но он готов был… Да нет, он жаждал возместить, компенсировать, ответить на каждый порыв души тройным сочувствием и пониманием. Всем, чем было переполнено его сердце. Но, боже, дай же мне возможность сделать это! Чёрт! Да что он там, утонул, что ли? Сколько можно есть и совершать омовения? А может, Рэндай вовсе и не собирается общаться с ним и уже опять свалил из дома, чтобы избежать обещанного разговора? От этой мысли Ешизуми похолодел и вскочил с дивана. Нет, хватит. Он больше не может ждать! «Не может… Не может… Не может…» – эхом стучало в голове в такт ногам, стремительно перебиравшим ступеньки лестницы.***
– Неужели так соскучился? – саркастически усмехнулся Рэндай, пропуская в квартиру незваного, но ожидаемого гостя. Ешизуми возмущённо стрельнул глазами, протискиваясь мимо. И невольно замер, ловя тепло и такой знакомый, любимый аромат, исходивший от ещё разгорячённого ванной тела. На влажных волосах красноречиво болталось махровое полотенце. Значит, не думал сбегать, а действительно отмокал после загула. – Ты собираешься войти или будешь наслаждаться моим видом на пороге? Голос Рэндая сочился насмешкой. Ешизуми вспыхнул. Решимость, толкнувшая его к немедленным действиям, внезапно «сделала ручкой». В коленях наметилась предательская слабость. – Я… Мне… О, боги, куда вдруг подевались слова? Резко отшатнувшись, Ешизуми рванул в комнату и буквально рухнул на диван. Рэндай неторопливо проследовал за ним, огибая угловую конструкцию, и опустился наискосок от соседа. Взгляд зелёных глаз был полон скепсиса и пугающе холоден. Стянув полотенце с головы, он тряхнул смоляными кудрями и откинулся, скрещивая руки на груди. – Ну? Что же такое ты так торопился сказать мне, Еши, что даже взял на себя труд разыскать меня в постели у любовника? Ешизуми вздрогнул и на минуту заколебался. Услышать подобное было, как неожиданная пощёчина. Словно почувствовав его растерянность, Рэндай сбросил с себя наигранную издёвку. – Говори, – почти потребовал он. – Я в любом случае хочу услышать это. Даже если ты опять пришёл потыкать мне в сердце ножиком твоих сокровенных мыслей. С мгновенно вспыхнувшей надеждой, боясь поверить в уловленный им намёк на примирение, Ешизуми воззрился на лицо любимого. Но его каменное, отстранённое выражение лица быстро остудило преждевременную радость. «Ave, Caesar, morituri te salutant!» Мужчина намертво сплёл пальцы, скрывая их дрожь. А вот дрожь внутренняя усмирению никак не поддавалась. Сердце молотило по рёбрам, затрудняя дыхание. Онемевший язык словно прилип к нёбу, не обещая связного выражения мыслей. Еши вдруг испугался, что вообще не сможет вымолвить ни звука. Вдобавок ко всему, тщательно продуманный и много раз отрепетированный текст внезапно испарился из памяти, оставив в голове лишь звенящую пустоту. Однако отступать было поздно. Оставалось надеяться, что искренность подскажет ему нужные слова и верный путь к сердцу любимого. Глубоко, словно в последний раз, он вобрал лёгкими воздух… – Рэндай, то, что я собираюсь сказать, может прозвучать странно и нелогично после всего, произнесённого мною ранее. И я не жду, что ты сейчас же, сию секунду поверишь мне, но прошу – дай шанс доказать, что всё это правда. Ешизуми сделал паузу, принуждая себя посмотреть прямо в устремлённые на него непроницаемые зелёные глаза. Боже, Рэндай, не будь таким неприступным! – Я люблю тебя, Рэй, – ну вот, он и сказал это! – Я люблю тебя. Только тебя. И это единственная любовь, что живёт в моём сердце, – голос постепенно стихал под гнётом неуверенности. – Только не смейся, пожалуйста, – добавил молодой человек почти неслышно. Он чувствовал, что не выдержит сейчас какой-нибудь шуточки или ехидного комментария. Нервы дрожали, как скрипичные струны. Но Рэндай и не думал смеяться. – А что стало с другой, неизбывной страстью за эту неделю? – без тени улыбки спросил он. – Она умерла, причём давно. Только я этого не заметил. Ешизуми и не предполагал, что одного признания окажется достаточно. Слишком уважая любовника, он понимал, что тот не согласится принять всё без исчерпывающих объяснений. Да ему и самому хотелось поделиться плодами своих нелёгких ночных размышлений, подвести итог собственным ошибкам и заблуждениям, чтобы больше никогда не возвращаться к ним. Или сейчас, или никогда! Иначе у него появится новый повод для бессонных ночей... Ешизуми сгорбился, низко опустив голову. Нет, произносить то, что предстояло сказать, глядя в глаза любимого, он был не способен. – Понимаешь, я так привык к мысли, что… люблю Иваки, – на этот раз слово далось с усилием, – что даже перестал проверять, а так ли это. Мне казалось, что это чувство во мне незыблемо и постоянно, как солнце. Что я обречён на него до конца жизни. Я столько раз безуспешно пытался избавиться от этого морока, что, в конце концов, смирился с невозможностью сделать это. И втайне даже стал гордиться, что способен на такую невероятную, всеобъемлющую страсть, над которой не властны ни время, ни обстоятельства. Это придавало хоть какой-то смысл моим многолетним страданиям. В прошлый раз ты решил, что я использовал тебя как отвлекающее средство в борьбе со своею любовной зависимостью, но это не так. Не скрою, в начале наших отношений я и сам так думал. Вернее, это было то, во что я хотел верить, такой невинный и порочный самообман… Ты нравился мне, я хотел тебя! Но был слишком труслив, чтобы признаться себе в подобном желании. И вообще, по зрелому размышлению, я понял, что редко бываю честен сам с собою. За все четыре месяца, что мы вместе, я почти не вспоминал об Иваки. А если и вспоминал, то эти мысли были мне неприятны. Я гнал их от себя и теперь понимаю почему. Я был счастлив, наслаждаясь каждым днём и минутой, проведённой рядом с тобой. Я впервые осознал, что значит быть любимым. И мне становилось страшно при мысли, что я, возможно, стал причиной расставания двух прекрасных людей, которые были так же счастливы вместе и теперь страдают по моей вине. Что я убил и растоптал их любовь, а значит, не имею права на свою собственную. Вот почему я так обрадовался, увидев Иваки. Наконец-то появилась возможность покончить с терзающей неизвестностью, получить ответ на самый главный, измучивший меня вопрос. – И что же тебе удалось выяснить? – с ледяным спокойствием осведомился Рэндай, но глаза его опасно сузились. – Всё обошлось. Моя безумная эскапада не разрушила их союз. И это породило во мне надежду, что я тоже могу без мук совести, без стыда за своё счастье строить собственную жизнь с нового листа. Но я не успел осознать этого. Дальнейшие события последовали слишком быстро. Задай ты мне тот вопрос хотя бы днём позже, уверен, ответ был бы совершенно другим. Но случилось то, что случилось. Мне не понадобилось и недели, чтобы понять самого себя и, поверь, впервые в жизни мне удалось сделать это по-настоящему. И сейчас у меня нет ни капли сомнения ни в своих чувства, ни в своих желаниях. Я хочу быть с тобой, неважно, как долго. Столько, сколько ты захочешь оставаться рядом. И если ты действительно любишь меня, как говорил, прошу, не сомневайся и ты, Рэндай, и прими мою любовь в ответ. Ешизуми смолк, задыхаясь от переполнявших эмоций. Слёзы обручем сдавили горло. Если в начале своей речи он мучительно составлял фразы, увязая в смущении, то сейчас практически не задумывался над тем, что говорит. Слова рождались прямо в сердце и рвались из него безудержным потоком. Ешизуми оставалось только подчиниться этой несущей его волне откровения. Лицо Рэндая по-прежнему сохраняло бесстрастность. Невозможно было понять, какое впечатление произвело на него пылкое признание любовника. Казалось, он вообще давно не слушает собеседника, погрузившись в собственные мысли. Ешизуми воспалёнными глазами всматривался в чуть склонённый профиль, пытаясь прочесть свой приговор. Каждая секунда молчания, как расплавленный свинец, падала, выжигая из сердца едва зародившуюся надежду. – А если я захочу остаться надолго… Очень надолго, на всю жизнь? – вопрос Рэндая прозвучал так неожиданно, что мужчина вздрогнул, не сразу осознав, о чём идёт речь. Теперь зелёные глаза смотрели прямо на него требовательно, почти сурово. – Ты уверен, что готов к столь нелёгкому испытанию? Ешизуми судорожно втянул воздух, стараясь не разрыдаться от облегчения. – Это, скорее, тебе надо опасаться, беря на себя такие повышенные обязательства, – попробовал пошутить он. Шутка не удалась. Голос предательски повело, а слёзы, наплевав на героические усилия хозяина, жаркими ручейками пробороздили щёки. Рэндай всем телом подался вперёд, словно желая лучше разглядеть каждую чёрточку в лице напротив. – Тогда повтори то, что ты сказал в самом начале. Только повтори так, чтобы я больше ни на секунду не усомнился в этом! Тысячу раз... Ешизуми мог тысячу раз повторить своё признание. Но разве одни слова способны были передать его чувства? Ковёр на полу смягчил соприкосновение коленей с полом. Буквально перелетев разделявшее пространство, Еши упал в ноги Рэндая. Руки жадно и тоскующе притянули к себе склонённое лицо. – Я люблю тебя! Люблю, люблю… – срывалось с мечущихся губ, впитывающих тёплую впадинку виска, трепет ресниц, мягкий бархат скул, загоравшихся под их прикосновениями. – Люблю, люблю… – иступлено, задыхаясь. Пока другие губы не поглотили их, заглушая прерывистый шёпот. О, боже! Как же мне не хватало тебя! Всё тело мгновенно отозвалось, сосредотачивая ощущения на этом мягком, жарком, влажном кусочке плоти, что неистовыми движениями, словно наполнял его новым и старым, привычным дыханием. Возвращал к жизни. Открывал двери рая. Только не останавливайся! Прошу тебя! Только пей меня дольше, больше, сильнее… Я умру, если ты остановишься! Прошу тебя… Рэй отстранился, хитро прищурившись, и уже через пару мгновений Еши обнаружил себя лежащим на ковре под тяжело дышащим от возбуждения парнем. Его руки были, казалось, везде и сразу, оглаживая, сминая, сжимая до боли призывно раскрепощённое под собой тело. Еши никогда бы не подумал, что будет так счастлив ощущать чужие руки, неистово изучающие его, а сам он станет поспешно и с нетерпением помогать кому-то освободиться от такой ненужной сейчас одежды. Рэй приподнялся, позволяя стянуть с себя футболку, сразу почувствовав, как тёплые ладони скользнули по коже. Каждой клеточкой его тело откликалось на эти прикосновения. Нервы бились, как обезумевшие бабочки в банке такого же безумного энтомолога, пока он возился с пуговицами на рубахе, стараясь лишить всех возможных преград возбуждённые тела. Домашние штаны Еши вместе с бельём отправились вслед за минуту назад стянутой рубахой, а горячие ладони прошлись по длинным стройным ногам. Рэй разместился между ними, сверху наблюдая за раскинувшимся в истоме парнем, пальцы торопливо прошлись по внутренней поверхности бедра, дразня чувствительную кожу. Еши издал протяжный стон и приоткрыл подёрнутые дымкой глаза, призывая любовника к более активным действиям. Рэй понял его без слов. Наклоняясь ближе, он прижал свои пальцы к припухшим губам показывая, что именно требуется. Еши приоткрыл рот, с готовностью вбирая в себя настойчивых просителей. Влажный язык заскользил, посасывая, обволакивая, щедро смачивая слюной каждый из них. Рэй смотрел, не моргая, на столь соблазнительную картину. Это было так развратно и возбуждающе, что хотелось насладиться зрелищем в полной объёме. Но собственное возбуждение напоминало о себе, упираясь в жёсткую ткань джинсов. Высвободив пальцы из жаркого плена, он тут же скользнул ими между ягодиц парня, быстро толкаясь сразу двумя в податливое нутро. Еши болезненно застонал, но его тут же отвлёк глубокий поцелуй, заставляя глотать собственные стоны. Неожиданно Ешизуми, словно решившись, резко приподнялся, надавливая на плечи любовника. Опрокинув того на спину, он навис сверху, шалея от собственной смелости и неожиданного желания. Изумление в глазах Рэя было более чем очевидным, но ему не дали времени даже сообразить что произошло. Быстрые пальцы справились с замком и пуговицей на джинсах за пару мгновений и стянули мешающие тряпки вниз. Парень склонился ниже и коснулся губами живота любовника, невесомые лёгкие поцелуи прошлись по рельефным мышцам, посылая лёгкие мурашки, словно от щекотки. Рэй напрягся, приподняв голову, но тут же откинулся назад, утопая в сладостных ощущениях. Тёплый влажный язык расчертил живот, оставляя за собой влажную дорожку, проник во впадинку пупка, похозяйничав там мучительно долгие мгновения. Парень непроизвольно поджал пальцы на ногах и со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Руки легли на темноволосую голову, слегка сжимая и оттягивая разметавшиеся пряди. Еши шикнул, отметая ограничения, мотнул головой в сторону и опустил её ниже, касаясь языком налившейся кровью головки. Тело под ним напряглось, бёдра толкнулись вверх. «Начал, так иди до конца», — пронеслось в голове у Ешизуми и, глубоко вдохнув, он вобрал в себя подрагивающий член. — Чёрт, — сдавленно, простонал Рэндай, приподнимаясь на локте и мёртвой хваткой вцепляясь в плечо любовника. Заметный синяк на этом месте тому завтра точно был обеспечен. Но укоризненный взгляд карих глаз из-под свисающей чёлки, утихомирил его нрав. Движения Еши были разрозненными и неумелыми, но Рэй мог поклясться, что в жизни не испытывал ничего подобного. Несравненность ощущений, которые дарил ему любимый человек – пусть и слегка неуверенно, и заметно смущённо - не шла ни в какое сравнение с самыми жаркими ласками гораздо более искусных любовников, встречавшихся в его жизни до этого. — Я сам, — сдавленно прошептал Еши, освободив плоть из жаркого плена, и оседлал бёдра Рэндая. Тот смотрел на него неверяще, широко распахнув зелёные глаза. Но серьёзный настрой возлюбленного, чётко проступающий на его лице, не оставлял места сомнениям, и он позволил тому довести до конца всё задуманное. Еши приподнялся над ним и обхватил одной рукой его член, направляя в себя. После чего крепко ухватился за плечи любовника и начал медленно насаживаться. Рэй полусидел, упираясь руками в пол позади себя, и мог наблюдать всю палитру чувств, щедро окрасивших лицо любимого. Краски сменяли себя невероятно быстро, от тёмно-болезненных, до ярко-сладостных. Рэю хотелось схватить Еши за бёдра и резко насадить на себя, входя полностью, но представшая картина не давала ему возможности даже пошевелиться. Спустя мучительно долгие несколько мгновений парень опустился до конца и, выждав немного, чтобы привыкли мышцы, сделал первое плавное движение. Рэю показалось, что перед его глазами взорвался фейерверк, настолько острым было наслаждение. Еши, казалось, с каждой минутой раскрепощался всё больше. Плавные покачивания бёдер становились всё ритмичнее. Похоже, он осознал, что теперь нет нужды ждать, когда партнёр доставит ему удовольствие, он мог получать его самостоятельно, произвольно меняя угол наклона, наклоняясь ближе или отстраняясь назад. Рэй не верил своим глазам, глядя на такого Ешизуми. Не того смущённого парня с покрытыми румянцем щеками, а вот этого, дерзкого и смелого, словно стряхнувшего с себя все внутренние оковы и комплексы. Он положил руки на бёдра Еши и резко дёрнул на себя, заставляя увеличить темп, парень издал стон наслаждения и откинулся, выгибая спину. Одной рукой он ухватился за шею любовника, другую запустил в свои волосы, зачёсывая их назад, открывая лицо. Зрелище завораживало. Приоткрытые губы жадно хватали воздух, признания в любви срывались с них, чередуясь с этими рваными глотками. Рэй почувствовал приближающийся финал и, обхватив рукой член любовника, парой движений довёл его до разрядки. Еши кончил, выгибаясь на парне, и Рэй последовал за ним, приподнявшись и сжимая его тесным кольцом рук. Они ещё долго лежали на ковре, глядя друг на друга, в полной тишине, разбавленной разве что тихим тиканьем часов и глубоким, в унисон, дыханием. Еши пропускал сквозь пальцы длинные, растрепавшиеся пряди, глядя в любимые глаза и понимал, как, в сущности, мало ему нужно для счастья. Просто, что бы рядом он дышал, и чтобы ничто не прерывало их безмолвного общения. – Почему ты ничего не рассказывал мне о себе? – гармония момента казалась абсолютной, но вопрос, как заноза, мешал наслаждаться внезапно вернувшейся идиллией. – Разве ты хотел знать? – ответ Рэндая прозвучал невнятно, больше адресованный каштановой макушке. Сердце Ешизуми кольнуло. Да, он не вправе был отвергать подобный упрёк. – Теперь хочу! Хочу всё, что имеет отношение к тебе. Всегда. Первым. Прости меня, Рэндай! Молодой человек поднял голову, внимательно изучая возлюбленного. – Ты и есть первое, что важно для меня, – очень серьёзно ответил он. – А ещё, я очень хотел бы вернуть тебе голос. Ешизуми нервно сглотнул, чувствуя, как непрошеные слёзы подбираются к глазам. – Не надо. Это уже не имеет значения. Главное, что ты вернул мне себя. О большем я не смел и мечтать. Глупый, он даже не замечал, что уже давно орошает слезами собственные щёки. – Я люблю тебя, Рэй! Тот со странным выражением лица рассматривал раскрасневшееся, взволнованное лицо любимого. Собрав губами солёную влагу с загоревшейся кожи он полуутвердительно, полувопросительно уточнил у задыхающегося от чувств Ешизуми. – Значит, одна из квартир явно лишняя. Я правильно понимаю, сосед?