Работа в «Возможности»

Прикосновения были моими глазами – и почему-то именно Курлоз понимал это – наверно, потому что сам был чего-то лишен. По доброй ли воле или нет? Я все не решалась спросить, хотя в нем я была уверена. Макара-старший понимающе поглаживал мои темные волосы и молчал – словно бы ждал вопроса. И почти сразу же, с убийственной ясностью я осознала, что не убежала бы отсюда, кроме как по воле не зависяцих от меня обстятельств. Не знаю, кто и как забросил меня на ту поляну, где я недавно пришла в себя, но это точно – сама я бы не оставила Курлоза и Гамзи. Ответ приходилось искать в другом. Словно бы весь мир собрался, сконцентрировался вокруг этого дома, и я понятия не имела, что могло ждать меня за его стенами. Мне был дан до смешного маленький кусочек целого огромного мира, но по крайней мере, в нем я полностью контролировала все. Плотина памяти прогнулась, готовая вот-вот прорваться, на секунду мне показалось, что я заглянула за нее – и ужаснулась, отпрянула, не в силах вынести этого зрелища, этой темноты вокруг и хаоса летящих молний-звезд. Все рушилось, пылало серебром и золотом, мир трясло и размывало... Ловушка должна была вот-вот схлопнуться, и я предельно ясно поняла одно – за границами этого мира нет ничего. И если я как можно скорее не отпряну назад, она схлопнется вместе со мной. В комнату как нельзя кстати заглянул Гамзи – следит он за мной, что ли! – и я безошибочно развернулась к нему. Что меня всегда удивляло, так это то, что Гамзи не ревновал меня к Курлозу – к кому угодно, но только не к нему, хотя если взглянуть со стороны, поводы, конечно, были. Гамзи остановился в дверях, как всегда, прекрасный, само совершенство. Сама не знаю, откуда, но я понимала, что пока здесь есть Курлоз, Макара-младший ничего мне не сделает, как бы ему ни хотелось. Он не набросится на меня, не прижмет к стене, как обычно... как бы мне самой этого ни хотелось. Курлоз слегка склонил голову – и, как всегда, промолчал. В чем был явный минус отсутствия зрения, так это в том, что я не могла видеть его лица. Но он молчал – и становилось понятно, что, то, что он хотел мне сказать, предназначалось только для одних, четко определенных ушей. Случайно или специально появился здесь Гамзи? – Курлоз, там этот синекровка ждет тебя. Говорит, что нужно твое согласие. «А твоего ему не достаточно?» – с сомнением вопросил Макара-старший. – По идее, достаточно, только он ведь упрям, как... Он хочет, чтобы все было по правилам. Курлоз не сказал больше ни слова, только ободряюще сжал мое плечо и вышел из комнаты. Гамзи же остался, и я мгновенно ощутила тонкую перемену его настроения. Я ожидала прикосновений острых когтей и клыков, но их не было. Вместо этого Гамзи почти нежно, но с явным предъявлением своих прав обнял меня. Было немного странно осознавать, что яростный и сильный высшекровка может так, властно и в то же время защищающе. Его сила была куда больше, чем у обычных троллей, и все же что-то ее сдерживало. Найду ли я ответы в истории? Но ведь они, эти ответы уже были у меня под самым носом, Рэдглэр и Хайблад. Легенды о них пережили века, реальные события обросли предположениями и домыслами, но один факт оставался непоколебимым – они любили друг друга так, как едва ли любил кто–то после них – когда Рэдглэр погибла, говорят, Хайблад обезумел и не успокоился до тех пор, пока виновники этого – все до единого – не умерли тоже. Именно Рэдглэр успокаивала его, сдерживала, и теперь мне была отведена та же роль с Гамзи. Наверно, это ужасно – видеть, как на шее твоего любимого тролля затягивается петля, и понимать, что ты не можешь ничего сделать. Этого было бы достаточно, и чтобы куда более сдержанный тролль обезумел, что уж говорить о фиолетовокровке... Я хотела того, что должно было произойти сейчас, я хотела этой близости. Каждый раз с Гамзи был как первый – возможно, потому что он не спрашивал меня, хочу ли я. Я хотела его, но даже если бы я была против, он бы не остановился – и это добавляло мне дикости, необузданности. Я хотела, но ему приходилось брать меня почти насильно. Это уже был ритуал, почти игра – игра, после которой на моем теле оставались вполне реальные отметины. Я почти видела, наверное, связанная с Редглэр какой-то тонкой нитью, для которой не были помехой даже века, как она совсем без страха подходила к разъяренному фиолетовокровке, со спокойной улыбкой, как настоящая богиня, и, обхватывая за шею, целовала. Совсем хрупкая рядом с ним, она, чьи ладони утопали в его руках... Рэдглэр – не боялась, я же испытывала страх перед Гамзи, пусть и немного, но все же... он был непредсказуем и властен. Его мягкие и ласковые, почти завораживающие движения сменились резким толчком вперед, сразу и на всю длину, и я от непривычки вскрикнула, обхватывая ногами его бедра и мешая двигаться дальше. Ощущение чего–то длинного и скользкого внутри и горячего генматериала на бедрах были непривычны, но не были новы, равно как и глухой рык над самым ухом. Я и успокаивала Гамзи и заводила. Я знала, что он не отпустит меня до самого утра

***

Проснулась я следующим утром на руках у Макары, укрытая чем-то мягким и теплым. Спала я неспокойно, на память приходили какие-то неясные отрывки, и не было никакой возможности понять, был ли это сон, или же явь. Как это часто бывает по утрам, вылезать из-под одеяла не хотелось совсем – но я вспомнила о том, что сегодня должна была вернуться на работу. Да, Гамзи несомненно не был бы рад, если бы я ему прямо сейчас об этом напомнила, поэтому я даже не стала его будить – просто тихо выбралась из-под одеяла, оделась и, стараясь двигаться как можно осторожнее – что было нелегко, я же не летучая мышь, в самом деле! – выбралась из комнаты. Но на полпути к своей комнате, куда, как было мне известно, должны были доставить распоряжение, я вдруг передумала и завернула в библиотеку. Я вспомнила о том потрепанном дневнике, который читала недавно и решила воспользоваться моментом и, пока все спят, дочитать его. Это показалось мне очень важным и, как это часто происходит в подобных случаях, на меня сразу же навалилась целая гора навязчивых и тревожных мыслей – а что, если дневника там уже нет? А что, если Гамзи его куда-то унес? А что, если...? Но я решительно тряхнула головой, отгоняя все эти «если» и попутно удивляясь, что такая пустяковая цель вдруг стала такой важной. Как будто кто-то диктовал мне ее извне... Но тревоги оказались напрасны, дневник все так же лежал на своем месте, где я его и оставила в прошлый раз, открытый все на той же странице. Мне оставалось лишь поудобнее устроиться в кресле, взять его в руки и начать... не знаю, можно ли назвать это чтением? «Редглэр порой получала задания, истинный смысл которых был ясен не всем и иногда даже не был связан с Правосудием – казалось, любое из них, если бы вдруг стали ясны все его подробности, могло бы произвести фурор, но все же самым известным ее заданием стало то нашумевшее дело с разбойницей Майндфэнг. Оно было настолько громкое, что именно его считают первым заданием Дебютантки – хотя это было не совсем так. Скорее, оно было первым серьезным, громким делом, и Рэдглэр блестяще довела его до конца, пленив неуловимую разбойницу, которая, по слухам, уходя от погони, способна была растворяться в воздухе, подобно призраку, вместе со всем своим кораблем...» Растворяться в воздухе... что еще за корабль-призрак такой? И как у нее это получалось? «Рэдглэр никому не говорила, в чем состоял секрет Маркизы – лишь раз она обмолвилась, что после последней, решающей битвы разбойница была лишена своей способности. В последней битве с Рэдглэр она была лишена драконом Пиралспитом своего восьмикратного зрения – отсюда можно сделать вывод, что именно оно и было все это время преимуществом Майндфэнг. Что же касается мейтсприта Рэдглэр, Гранда Хайблада...» Этого в дневнике не было, но мне не нужны были буквы, чтобы видеть саму историю. Задание было тяжелое и опасное, и Хайблад был рад тому, что Дебютантка возвратилась живой и с триумфом. Общие моменты знали все, это была история, я же видела все, как оно было во всех деталях. Я добралась до момента суда, о котором уже знала – и тут, на этом моменте, мое сердце заколотилось быстрее – это была не та, уже знакомая мне история. Она была совсем другая. Тролли на суде действительно были загипнотизированы Маркизой, они действительно вместо Манндфэнг бросились к Рэдглэр, схватили ее... но тут прямо посередине помоста полыхнул яркий свет, как будто открылось окно в другое измерение. Тролли отпрянули от Дебютантки, она же осталась стоять на месте, языки серебристого пламени плясали у самых ее ног. Пламя взвилось кверху, и тут ближайший тролль снова бросился к Рэдглэр – но уже был встречен ее мейтспритом. Неожиданная помощь, казалось, испугала Рэдглэр даже больше, чем обезумевшие судьи – тем более что их, потерявших разум, не пугал более фиолетовокровый Надзиратель. Освободившаясь Дебютантка бросилась к Хайбладу – но вместо того, чтобы искать у него защиты, схватила за руку – и потянула за собой, в открывшийся проход между измерениями. А дальше свет полыхнул совсем ярко, нестерпимо, схлопываясь, он залил все вокруг, и, когда он наконец схлынул и тролли вернули себе способность видеть, мейтспритов на помосте уже не было.