Дети Неба

«Пытаюсь ли я найти Бога? Бог умнее меня. Пусть попробует найти меня сам». А. Азимов.

Дмитрий оглянулся, и сотни отражений, призраками мерцающие в множестве огромных кристаллов вокруг, повторили это движение. — Восхитительно, — выдохнул он. — Я бы так не сказал, — его капитан был настроен скептично. Это начиналось как обычный полет между исследовательской станцией в поясе астероидов и Землей. Полностью автоматизированная станция не могла отправлять сигналы после взрыва одного из астероидов, надолго уничтожившего любые возможности связи. Из-за этого небольшой корабль — «Солнечный» — совершал ежегодный рейс за собранной информацией, проверял состояние автоматики, после чего еще год отдыхал и приводился в порядок: скопления космической пыли и осколков приводили обшивку в близкое к аварийному состояние. Именно поэтому после получения сигнала бедствия с одного из астероидов, капитан и первый пилот, Алексей Пехин, сначала не поверил услышанному, потом засомневался, лететь ли: корабль мог попросту не выдержать. — Лёша, там могут быть люди! — волновался Дмитрий Могилин, второй пилот. — Или не люди, — покачал головой тот, ожидая волны гнева. — Или не быть. Мне нет дела до того, что это за сигнал. А если это просто отражение космического излучения? Ты вообще помнишь, почему мы здесь? Тут же сплошные помехи. — Помню, —отмахнулся Дмитрий, хмуря брови. Алексей начал вводить в бортовой компьютер данные, но в этот момент его плеча коснулась ладонь второго пилота. — Лёша, — серьёзно сказал Могилин. — Я перепрограммирую компьютер, если этого не сделаешь ты. Мы летим, ясно? Капитан повернул голову и взглянул своему помощнику прямо в глаза, замечая лихорадочный блеск и расширенные зрачки. Он знал, что его напарник всерьёз планирует отправиться в Пятую Колониальную, и, может, верит, что здесь следы кого-то из их менее удачливых предшественников. — Дима, — Алексей пару секунд молчал, подыскивая слова, затем коротко ответил: — Я сам. Пехину не нравилась сложившаяся ситуация. Неизвестный сигнал о помощи, непонятно от кого поступивший. В этом секторе не должно было быть никого: человечество только-только освоило Луну, создало несколько станций на орбите Сатурна и сейчас колонизировало развалины на Марсе, недавно кое-как дошли вести с далёкой Деметры. Находиться здесь могли только их «Солнечный» и американский «Гардиан». Но Алексей точно знал, что «Гардиан» послали снимать показатели с солнечного зонда, они с Димой тогда славно посмеялись над этим. Теперь же «Солнечный» ровно летел меж безжизненных глыб, добираясь до астероида, с поверхности которого был получен сигнал. — Что за сигнал-то, Дим? — не выдержал капитан. — Раз уж всё равно пропадать. Тот оторвался от панели навигации и повернулся, и Пехин вновь заметил возбужденный блеск в глазах у Дмитрия. — Лёша, ты не поверишь… Алексей не поверил. Слишком безумной выглядела теория о неведомой базе, которая расшифровала идущие в никуда сигналы исследовательской станции, и теперь пыталась идти на контакт. — А если у них там беда! — размахивая руками, строил теории Дмитрий. — Или у них кончились запасы? Вдруг это остатки ещё со времен первых исследований космоса? А если инопланетяне? Лёш, это же может быть первый контакт с инопланетянами! Алексей бы поспорил, но разворачиваться было поздно. Оставалось лишь с замиранием сердца смотреть, как медленно и торжественно вплывает в поле зрения огромный астероид, словно поросший причудливым лесом из стекла. Множество прозрачных, похожих на кварц кристаллов росло по всей поверхности космического тела. Тем неожиданней среди этого хаотичного великолепия смотрелась отчетливо различимая плоская площадка, будто специально созданная для посадки корабля небольших размеров. — Они нас ждали, Лёш, — восторженно прошептал Дмитрий. Капитан энтузиазма не разделял. Обнаружив вполне схожую с земной атмосферу, оба пилота вышли взглянуть на огромные друзы вблизи. Вибрирующие даже из-за лёгких шагов кристаллы издавали тонкий мелодичный звон. Алексей попытался отломить одну «ветку», но не смог — минерал оказался очень прочным. В этом невероятном лесу были даже тропинки, рассчитанные по ширине ровно на одного человека. И все они вели в одно место: сходились, указывая верное направление, и в конце концов привели обоих космонавтов к еще одной поляне. В её центре располагалось образование, напоминавшее многолетний дуб среди кристаллической рощи. Под основанием хрустального ствола что-то темнело, и Дмитрий первым рванулся вперед. — Лёша, — его голос дрогнул, — взгляни на это… Тот мгновенно оказался возле него и замер, отследив направление взгляда. Полупрозрачные «корни» сходились, образовывая что-то вроде гнезда, в котором располагалось подобие криогенной капсулы. А в капсуле находился новорожденный ребенок, вечно застывший в этом состоянии. Казалось, его заморозили сразу после появления на свет. — Дима, — пробормотал Алексей, стремительно бледнея, — Дима, так не бывает. Надо срочно… Капитан не договорил. Сразу же после его слов огромный кристалл вспыхнул прохладным бирюзовым цветом, и зазвучал приятный чистый женский голос, без всякого акцента произнёсший на русском: — Бортовой компьютер вашего корабля завершает передачу информации о вашей культуре. Сейчас материнский интерфейс создаст актуальное визуальное воплощение. Перед двумя космонавтами появился мерцающий полупрозрачный призрак земной женщины лет тридцати пяти. Европейские черты лица выражали доброжелательность. Белое платье с золотой каймой, темные косы, аккуратно заколотые на затылке, по-матерински добрые тёмные глаза: она олицетворяла собой собирательный образ матери, но мягкие интонации бортового компьютера «Солнечного» в её голосе мгновенно узнавались. — Я очень рада, что ваша цивилизация развивалась соответственно предположенной программе. Вы сумели пережить нашу планету на много тысяч лет, поэтому, к сожалению, мы не имеем возможности встретиться лично. Дмитрий не выдержал и сделал шаг вперёд, не отрывая взгляда от голограммы: — Кто вы? — На нашем языке моё имя было названием цветка, — тепло улыбнулось изображение женщины. — Самый близкий из переводов — Роза. — Уважаемая Роза, — вмешался Алексей, — мы хотим знать, кого именно вы представляете, и что здесь происходит. Призрак кивнул, словно одобряя этот вопрос, и ответил: — Раньше на близкой к этой орбите располагалась планета, которой вы дали имя «Фаэтон». Да, она существовал, хотя и называлась иначе. Мы с интересом следили за тем, как развивается Земля, и были приятно удивлены новостью о том, что ещё одна планета может стать обителью разума. Однако, вскоре после этого открытия Фаэтон прекратил своё существование. Причина же вашего и моего здесь присутствия — она. Роза указала на капсулу с ребенком. — В смысле, девочка? — уточнил капитан. — Но она же человек? — Да, как и я в прошлом, а вы — ныне, — голограмма вздохнула почти как настоящая женщина. — Из-за непомерной гордыни мы вмешались в процесс эволюции Земли. В тот момент это казалось нам последней надеждой. Но Фаэтон всё равно исчез, а дитя выжило лишь потому, что рядом была я. — В смысле… компьютер? — Алексей занервничал и начал повторяться. — Я — материнский интерфейс, созданный на основе мозга матери этого ребёнка, чтобы оберегать его и помочь в воспитании. Настоящая Роза умерла сразу после родов, за два дня перед гибелью планеты, и пока я находилась в режиме отладки, было принято решение заморозить дитя. Сейчас я уверена, что ей пора проснуться. Оба космонавта ошарашено молчали. Потом капитан с опаской спросил: — Надеюсь, вы не хотите предложить её нам? — И речи нет, — категорично вздернула бровь голограмма. — Это было бы равносильно убийству. — Тогда зачем вы послали сигнал о помощи? — вмешался Дмитрий. — Я не сразу смогла полностью расшифровать ваш диалект земного, — легко признала Роза. — Но я определила, что это сигнал вызова. — Зачем мы вам понадобились? — не мог успокоиться второй пилот. — Вам нужна энергия? Припасы? Или что-то ещё? На этот вопрос призрак ответил не сразу. Голограмма грустно взглянула на девочку, спящую в капсуле заморозки, и только после этого вновь обратила взгляд к гостям. — Я хотела быть уверенной в том, что моя дочь не будет одна. Воцарилась пауза, полная лихорадочного размышления. — Когда она будет готова, я хочу отправить её на Землю, к другим людям. Оба космонавта вздохнули с облегчением. Роза тем временем продолжила: — Я хочу, чтобы она выросла в окружении людей, таких же, как она. Поверьте, она ничем от вас не отличается. Я хотела воспитать её в нравах той культуры, которая первой окажется на необходимой ступени развития. Я полагаю, можно будет выбрать главенствующую культуру вашей планеты, наиболее близкую к нашей по морально-этической составляющей. —В смысле, мы подходим? — Алексей никогда не считал человечество и себя в частности чем-то достойным. — Да. Спасибо за то, что откликнулись. Всё, необходимое для её воспитания и жизни здесь, я могу синтезировать. Не забывайте, я — полноценный материнский интерфейс, и была создана заботиться о ней в любой ситуации. Вы можете улетать, в моём распоряжении находится вся нужная информация. Когда моя дочь решит, что ей требуется компания, я отправлю её на Землю, уже обученной и готовой. Предупредите, пожалуйста, ваших нынешних лидеров. Капитан напрягся: — О чём? Голограмма улыбнулась в ответ. — Просто предупредите. Я улучшила обшивку вашего корабля, сделав её прочнее, так что вы сможете долететь до Земли без проблем. Учтите, что едва вы завершите посадку, модификация исчезнет без следа, так что будьте осторожны. Когда оба космонавта вернулись к «Солнечному», он блестел тонким покрытием, словно ёлочная игрушка, превращаясь в подобное окружающему их «лесу» изваяние. — Дим, — Алексей пристально наблюдал за приборами, — что мы скажем им? Могилин, до этого будто находившийся в прострации, встрепенулся и спросил: — Кому? — Ну, там. На Земле. Дмитрий улыбнулся собственным мыслям: — Скажем, что видели призрак инопланетного разума. И что скоро этот призрак посмотрит на нас глазами нового живого существа.