Мальчик из цирка

      На следующий день Джейсон нехотя выбрался из своей постели, выключая будильник и почти сразу мысленно возвращаясь к разговору с Уэйном. Тодду оставшуюся после дежурства часть ночи снились кошмары. Из-за недосыпа мысли ускользали прежде, чем Джейсон мог их ухватить. Голова была тяжёлая; в руку, которую он умудрился отлежать, словно вонзались сотни тонких иголок, стоило ему к чему-то прикоснуться. Например, к зубной щётке. Уже стоя у раковины и вспоминая про сказанное Брюсом, Джейсон вдруг переключился на то, что рука возвращается к нормальному состоянию. Потом ему подумалось:       «Может, к чёрту его, этот завтрак?»       Немного пожевав щётку и с опозданием осознав, что он делает, Тодд сплюнул пену и прополоскал рот. Нет, наверное, спуститься и поесть стоило. Но сперва промыть зубную щётку. Он подумал, что та ещё годилась для использования. Когда Джейсон закончил с щёткой, он нанёс пену для бритья и взял станок.       Итак, Брюс… В общем, удивительно спокойно сказал ему, что Тодду следует попросить прощения у Грейсона. Дик ему не враг и не соперник. По крайней мере, до тех пор, пока Джейсон сам не ставит себя в такое положение, в котором он соперничает с Грейсоном. Не они друг с другом — он. И он тем самым вредит себе.       Щёку легко защипало на месте свежего пореза.       Ещё Брюс сказал, что Джейсону нужно найти способ выплёскивать свою агрессию не на окружающих, а, например, в интенсивных тренировках. При этом у Уэйна на лице было написано желание последовать собственному совету. Он намного лучше, чем Тодд, контролировал свои эмоции, но не мог скрыть, в какое состояние его вгоняла неспособность делать всё без посторонней помощи. А ещё освободившееся после передачи обязанностей Люциусу Фоксу время нужно было чем-то заполнять.       Брюс хотя бы раз в день появлялся в зале для тренировок и использовал все снаряды, где его нижнюю половину тела, потерявшую чувствительность и подвижность, не обязательно было задействовать. Тодд почти каждый день видел, как Уэйн подтягивался, стараясь напрягать висящие мёртвым грузом ноги, и делал попытки ходить с помощью Альфреда. Для этого нужно было исключительное упорство. Или злость, направленная в продуктивное русло.       Смыв пену с щёк и убрав бритвенные принадлежности, Джейсон подумал о том, кого ещё он изо дня в день видел в тренировочном зале. О Грейсоне, который теперь будет торчать там, наверное, ещё чаще и дольше, когда привезут эти его «полотна».       В гудящей от боли голове тут же появилась ещё одна удивительно жестокая мысль: Джокер промахнулся, выбирая Робина для жестокого урока Бэтмену. Клоунада и воздушная гимнастика ближе, чем клоунада и воровство ради банального выживания. Одного цирка ягоды.       Джейсон испугался этой мысли с опозданием, уже спускаясь по лестнице в измятой футболке и штанах, в которых спал. Неужели он желал тому, кто с ним на одной стороне, пережить такой затянувшийся кошмар? Каким бы несносным этот человек ни был… Это действительно зашло слишком далеко.       За столом собрались все, кроме Альфреда. Пенниуорт вставал и завтракал раньше остальных. Джейсон пришёл последним, молча опустился на стул, придвинул его к столу и принялся ковырять вилкой яичницу, смотря в тарелку. Очень уж было увлекательное зрелище, особенно тогда, когда Тодд не мог себя заставить поднять голову и посмотреть на кого-то из троих, кто делил с ним трапезу. Тут ещё их беседа прекратилась. Теперь за столом раздавался только тихий звон столовых приборов. Блеск.       Джейсон тоже принялся работать ножом и вилкой, постепенно опустошая тарелку. Он старался всегда оставлять их пустыми — старая привычка. «Ешь сегодня, если не знаешь, что будет завтра». Даже несмотря на то, что на следующий день должен быть такой же хороший завтрак с возможностью получить добавку и выпросить порцию неаполитанского мороженого к кофе. И обед. И ужин. Но на то это и привычка.       Джейсон отложил приборы. С опозданием появился интерес к оборвавшейся беседе. И что они так замолчали, когда Тодд пришёл, будто говорили… О нём? Как с ним невозможно ужиться, какой он…       «А почему должно быть именно так? Всюду враги, конечно же. Лучше воспользоваться возможностью, чтобы извиниться за своё поведение при Брюсе».       Ещё бы ему удалось заставить себя поднять голову и посмотреть на Грейсона.       — Дик,— отрывисто сказал Джейсон, смотря в тарелку с остатками каши. Разумеется, это то, что «мистер Совершенство»… Дик ест каждое утро.       — Что?       — Я… Ну… Погорячился там, короче,— Тодд вздохнул, думая, что уж в «красноречии» с ним никто не сравнится,— И… Это тупо было. Вот.       Дик тихо усмехнулся:       — Пусть прямо ты не извинялся, я тебя прощаю. И это было не совсем тупо. Ты прав в том, что я люблю рисоваться. И в том, что я раньше выступал в цирке, тоже прав. Просто, знаешь, можно было помягче это как-то сказать, а то моё непомерное эго подтолкнёт меня к жестокой мести. Очень показательной мести на публике, как и полагается.       Тодд тоже невольно усмехнулся. А Грейсону, как оказалось, не была не чужда самоирония.       — Значит, худшего я избежал?       — Надеюсь, худшее для тебя уже позади,— голос Дика прозвучал уже серьёзно. Джейсон поднял на него глаза, после сразу переводя взгляд на молча наблюдавших за беседой Тима и Брюса. Последний одобрительно кивнул ему.— И проблем со сном снова не возникнет.       — Откуда ты…       — Услышал из своей комнаты утром, ну, то есть, с час назад. Думал, сам угомонишься, но в итоге пришёл. Ты не мог сам проснуться. Я пытался тебя растолкать или хотя бы вытащить руку, на которой ты лежал. Ты словно не хотел, чтобы я тебе помог… Как всегда,— с упрёком сказал Грейсон.— Потом я понял, что ты проснулся... И ушёл, когда будильник уже зазвенел. Думаю, тебе стоит ещё вздремнуть. Хоть сейчас, хоть после обеда.       Чувства Джейсона были противоречивыми. Его удивило то, что Грейсон пришёл к нему после такой стычки; его раздражала такая доброжелательность, которую ему сложно было считать искренней; он был благодарен за попытку помочь, но при этом с раздражением думал, что справился бы и без вмешательства Дика. Списав готовность помочь вопреки всему на условные узы внутри клана, отбросив вопрос об искренности и подавив раздражение, Тодд пробормотал благодарность и поднялся со стула. Затем сказал вернувшемуся из кухни Альфреду, что не будет кофе, поднялся в свою спальню и забрался под одеяло.       Пока Джейсон спал, в особняк доставили ткань, которую заказал Дик, а он самостоятельно проверил её на прочность и завязал узел на кольце, на котором крепился раньше отправившийся в коробку канат. Проснувшись к обеду и спустившись к столу, за которым снова оживлённо говорили, Тодд сразу отметил довольство на лице Грейсона — вновь со смешанными чувствами. Потом заметил, что в его тарелке рядом с порцией бобов и картофеля пристроили хот-дог, политый острым мясным соусом и горчицей и посыпанный тёртым сыром с луком. После этого довольную улыбку наблюдали остальные у него.       «Старик Альфред всё помнит».       Решив оставить чили-дог напоследок, Джейсон принялся есть бобы и картофель. Под конец трапезы из кухни вышел Альфред. Тодд подскочил, в пару шагов настигая и крепко обнимая его. Пенниуорт тихо закряхтел, неловко сцепляя руки у Джейсона за спиной.       — О, вижу, Вы оценили мою стряпню, мастер Джейсон. Ох, не могу не заметить… С той нашей встречи Вы стали значительно… Сильнее… И выше.       — Ты лучший, Альф! — Джейсон ослабил хватку и выпрямился.       — У мастера Брюса должно быть всё лучшее,— вдохнув глубже, с лёгкой улыбкой произнёс Альфред. Когда Джейсон его отпустил, он обошёл стол, забирая тарелки.       Брюс выразил своё согласие, смотря сперва на Пенниуорта, а потом на Джейсона. Тодд вдруг подумал, что это пытаются отнести и к нему.       — Да, должно,— пробормотал Джейсон, отводя взгляд и садясь на своё место за столом.       «Но не всегда выходит так, как следует».       К Тодду вернулась утренняя апатия. Его напрягали такие скачки настроения. Это напоминало ему о том времени, когда он был подростком в костюме Робина, что теперь представлен в Бэт-пещере. Напоминало о желании превзойти своего предшественника и…       «Довольно. Это в прошлом».       Он просто слишком запутался в себе за эти годы. А сейчас, когда всё так резко переменилось… Возможно, ему никогда не удастся распутать этот клубок обид и проблем. Он предпочёл бы разрубить его, разрешить задачу самым быстрым способом, но не представлял, как это сделать.       — Джейсон? — раздался голос Брюса.       Тодд сидел, грея руки о недавно принесённую чашку чая, ощущая, что даже при желании он никому не сможет сказать о своих ощущениях. Лишь мотнул головой в ответ на обращение, не смотря ни на кого из собравшихся за столом.       — Он сейчас не хочет говорить, кажется,— сказал Тим, попав предположением прямо в точку. Джейсон взглянул на Дрейка мельком, закусив губу изнутри. Замена.       Нет. Тот, кто помог Брюсу сохранить рассудок после смерти Тодда.       И Дик… Не просто бывший циркач. Он тот, кто пытался ему помочь вжиться в новую роль. Говорил, что Джейсон заслужил право носить его костюм и то имя, под которым знали его. Старался уберечь от своих ошибок…       Но Тодд совершил ещё большую глупость, чем Грейсон. Он был создан для того, чтобы её совершить. Джокер говорил ему, что «создал другого Робина, чтобы затем его убить».       У Джейсона не вышло сохранить спокойствие при мысли об этом. Похоже, всколыхнувшиеся эмоции отразились в выражении его лица, хоть он не сразу это осознал. Понял по тому, как Грейсон приоткрыл рот, готовясь задать вопрос, но не издав в итоге ни звука, а Тим невольно напрягся, хоть и не собирался ничего предпринимать (по крайней мере, так показалось Тодду). Брюс просто внимательно смотрел на него.       — Кажется, время для тренировки,— остановив взгляд на Уэйне, Джейсон невыразительно усмехнулся и поднялся. Стоило бы дать обеду улечься, но Тодд предпочёл скорее уйти в зал, сбежать от пристального внимания. Лишний повод для беспочвенного раздражения.       «Уже привезли. Даже в «его» цвете».       Зайдя в зал, Джейсон тут же заметил полосы яркой голубой ткани, тянущиеся от кольца в потолке. Концы полотна лежали на полу. Тодд, может, раз видел, как такими снарядами пользуются, но очень давно. У него воздушная гимнастика ассоциировалась в первую очередь с трапециями, которые использовали в своих выступлениях и Грейсоны, и с подвешенными обручами, на которых раздевались красотки в «My Alibi», если не танцевали у шеста или в клетках. Да, такого рода клуб — явно не место для семейных развлечений, но тут сходство отрицать нельзя.       Джейсон прошёл дальше, встал напротив боксёрской груши, потянулся, хрустя шеей, перевязал руки бинтом и натянул перчатки без пальцев. С этого он обычно и начинал любую тренировку. Настраивало на нужный лад и помогало отбросить лишние мысли.       «Интересно, какие ощущения у меня будут, когда я дорвусь до симулятора боя в Бэт-пещере? И кто там есть? Кажется, на Дэфстроука и Убийцу Крока я точно могу рассчитывать. А уж на рядовых ниндзя из Лиги Ассасинов…»       Джейсон подумал, что ему стоит завершить таким боем сегодняшнюю тренировку. Или спаррингом с Дрейком или Грейсоном, смотря кто будет в зале к этому времени. Если он не вымотает себя прежде, чем вновь об этом вспомнит.       Дик пришёл в зал, когда Тодд оставил боксёрскую грушу, размялся и сменил пару тренажёров. Грейсон, по своему обыкновению, был в одних спортивных штанах и босиком. Он терпеть не мог, когда одежда сковывала его движения. Джейсон же чаще всего приходил сюда в кедах, шортах и майке — как в обычный тренажёрный зал. Выбор одежды был обусловлен тем, что Грейсон подходил к тренировкам совершенно иначе: он медленно разогревал мышцы в начале, тянулся, делая всё, чтобы сохранить свою гибкость. Он мог без особого труда сесть на полный шпагат, что казалось Джейсону невероятно болезненным. Он словно каждый раз готовился к шоу.       Можно было не сомневаться, что Грейсон устроит представление ночью.       Они занимались в тишине. Джейсон погрузился в свои мысли и работал, успокоившись. Дик не пытался начать разговор, хотя обычно он хоть парой фраз перекидывался с теми, кто находился в зале. Он бесшумно передвигался босиком по матам. Тодд иногда отвлекался от своих мыслей и оборачивался, если не видел Грейсона, чтобы убедиться, что он всё ещё не один.       Уже порядком устав и вспотев, Джейсон заметил, что Дик стоит у нового снаряда, держась за концы плотной ткани руками. Схватившись, Грейсон обернул ею запястья, поднимая своё тело над полом, вытягивая ноги. Так он смог подтянуть себя выше, будто занимаясь на парных перекладинах. Потом он перевернулся, заводя ногу за полотно и оборачивая ткань вокруг голени несколько раз. Зажав полотно второй ногой, он закрыл глаза, освободил руки и завис так, не сдвигаясь. Всё тело Грейсона было напряжено, но в то же время была в этом какая-то спокойная грация, которую Тодд не мог для себя охарактеризовать словами. Джейсон опустился на мат, наблюдая за Диком.       Грейсон немного расслабил скрещенные ноги, съезжая по полотну чуть ниже. Потом для него не составило труда раскачаться, подтянуться и ухватиться руками выше, вновь начать подниматься с помощью одних рук. За этим последовала очередная обмотка, очередной переворот… А потом Грейсон сорвался вниз. Не ожидавший такого резкого падения Тодд подскочил, но к этому времени Дик уже схватился за полотно руками, замерев в метре от пола с усмешкой на лице.       — Это называется «обрыв». Спокойно, всё под контролем. Ты не зря же считаешь меня «цирковым мальчиком».       Джейсон фыркнул, не став садиться обратно и подходя ближе:       — Долго ещё ты будешь мне это припоминать?       Дик забрался выше и, обернув голени тканью несколько раз, медленно сел на шпагат.       — Будто ты не прав был.       — Я… Нет,— Джейсон невольно поморщился при мысли о такой растяжке.— Ты намного больше, чем просто мальчик из балагана.       — Ну да, я в «мальчики» уже не гожусь. Ни по параметрам, ни по возрасту.       Тодд наблюдал за тем, как Грейсон скользил вниз по полотну, зажав его концы ногами и слабо держась руками, готовый в любой миг сжать ткань стальной хваткой.       — И не в этом дело. Хотя в твоём возрасте многие гимнасты уже на пенсии, так что ты действительно… Как бы помягче сказать… Чрезмерно молодой душой,— не удержался от подколки Джейсон.       — Ты, очевидно, подразумеваешь рамки профессионального спорта. Там достигают пика в шестнадцать и выходят к семнадцати-девятнадцати годам на пенсию, а с серьёзными травмами — того раньше. Но все, кто желает продолжить карьеру, ищут работу в цирке,— проговорил Дик, мягко приземлившись на ноги.— Если мне когда-то надоест носиться по ночным улицам и ловить преступников, я могу сбежать туда. Меня без проблем примут.       Дик отбросил влажную чёлку с блестящего от испарины лба, вновь улыбаясь.       — Но тебе не надоест. Ты такой же фанатик, как и Брюс.       — Ты тоже. Может, Робином ты был не так долго, как я, но… Сколько лет ты носил в себе одну идею и трудился, чтобы доказать что-то и себе, и Брюсу? Это ли не приверженность своему делу?       Джейсон не стал отвечать. Они оба знали, что это правда.       — Хорошо. Даже не возражаешь. Тогда… Вернёмся к первоначальному предмету разговора. Объясни, в чём же дело и в каком ещё отношении я превосхожу «мальчика из цирка»?       Грейсон уже завис над полом, опоясанный полосой ткани и запрокинувший голову, чтобы видеть Джейсона.       — Может, ты помнишь, как я сказал, что вся жизнь — соревнование. Ты говорил мне что-то об инстинкте, который никак не заполучить, о важности действовать в подходящий момент… А я отмахнулся и сказал, что меня не нужно учить, как делать мою работу. Что Брюс выбрал в итоге меня, а не тебя.       — Да, и ты очень эффектно спрыгнул, заканчивая разговор. Помню,— Дик скользнул руками по полотну, ухватился повыше, подтянулся. Ярко-голубая полоса на чёрной ткани.       — Я недавно осознал, что всё время был с тобой в гонке, в которой ты не принимал активного участия. А я пытался угнаться за тобой. Особенно после воскрешения. У меня вообще было ощущение, что ты везде меня обошёл. Ты морду Джокеру набил раньше, чем я. Мы сошлись с Корианд'р, и тут оказалось, что вы были вместе. Из этого ничего не вышло в итоге, но осадок остался. Я даже вынужден был донашивать за тобой шмотки, которые Кори хранила. И оказавшись тут… Ты весь из себя идеальный, все тобой довольны, ты в костюме Бэтмена, заменяешь Брюса. Из-за того, что ты меня раздражал своей болтовнёй и манерой держать себя, тем, что я тебя никак не мог нагнать, я хотел унизить, задеть того, кто всё это время не был равнодушен к моим проблемам, оставался на моей стороне. Я считал, что и у тебя, и у Брюса просто кишка тонка, чтобы прихлопнуть Джокера. У меня только месть была на уме. В голове засела мысль, будто дело в том, как вы ко мне относитесь. Ну, якобы «я не достоин такой мести, вот за Дика он бы точно эту тварь растерзал и не оглянулся на свой моральный код»… В конце концов, я жил во лжи с самого рождения, был марионеткой, если верить тому, что мне пытался вдолбить Джокер. Мне было сложно довериться кому-то после жизни на улицах, среди человеческих отбросов, а уж после того, как ко мне вернулась память и я сотни, тысячи раз в кошмарах слышал один и тот же голос…       — А ведь никто не говорил тебе, что ты обязан стать таким, как я,— заметил Дик после того, как Джейсон оборвал свою речь.— Да, Брюс предъявляет определённые требования к своим напарникам, но… Тим, к примеру, совсем не похож ни на меня, ни на тебя. Он сам нашёл Бэтмена и напросился в сайдкики. Он раскрыл тайну его личности без посторонней помощи, а нам её любезно доверил Брюс. Если бы ты узнал его получше, думаю, ты нашёл бы и другие различия.       Джейсон вздохнул. Грейсон снова был прав. И осознание этого не всколыхнуло в Тодде прежнего раздражения.       — Я сам с этим сталкивался,— продолжил Грейсон,— когда только стал Найтвингом. Мне казалось, что я всё время нахожусь в тени Брюса. Отчасти так и было. Меня жутко раздражало, что я не могу вести дела так, как мне кажется лучшим, всегда нести ответственность за собственные решения. Меня даже в Бладхэвене первое время называли если не «Бэтменом», то «Бэтлэдом», «Бэтфриком» и тому подобными производными прозвищами. Я хотел самостоятельности. Меня слишком сильно заботило отделение от Брюса. Я первым делом избавился от плаща в своём новом костюме, отказался от шлема с заострёнными ушами и от традиционных цветов Робина. А теперь я изображаю того, от кого так стремился отдалиться по образу. И это огромная честь для меня.       — Ты заслужил это, Дик,— невольно вспоминая, как Грейсон передал ему костюм Робина однажды, сказал Джейсон.       — Спасибо, Маленькое Крыло,— отозвался Дик из-под потолка.       Услышав старое прозвище, Тодд возмутился:       — Так, не заставляй меня возненавидеть тебя снова!       Какое из него «Маленькое Крыло»? Ему эта кличка ещё тогда претила, а уж сейчас…       — О, не сердись. Неужели тебя так просто задеть с помощью невинного прозвища?       Дик, зажав ногами полотно, начал съезжать вниз головой. Джейсон следил за ним с недовольным видом.       — Да ладно, не бери в голову. Я постараюсь больше так не делать, если тебе настолько это не нравится.       Грейсон поднял конец полотна, лежавший на полу, и набросил его Джейсону на плечи. Тот ответил простым:       — Кончай дурачиться.       Дик съехал вниз ещё немного, оказываясь неожиданно близко, так, что Тодд ощутил его дыхание. Это продолжалось считанные секунды и закончилось тем, что Грейсон оперся о плечи Джейсона, расслабил ноги, со смехом приземляясь на мат.       — Спасибо за поддержку, Большое Крыло. Так лучше?       — Заткнись уже,— Тодд закатил глаза, передёрнув плечами, пытаясь скинуть ладони Грейсона.— Из тебя отвратительный комедиант.       И всё-таки Джейсон не удержал усмешку, видя, как Дик изображает обиду.