The curse of Dracula - 2: the incident in London...

Три дня спустя… Камера предварительного заключения в следственном изоляторе была явной насмешкой над помещенным в нее человеком, ограничивая свободу последнего не только морально, но и физически. Едва ли достигающая двадцати квадратных футов, она скорее напоминала каменный мешок, отличаясь от него лишь тем, что вход в камеру находился сбоку, а не сверху. Хотя, справедливости ради, стоит отметить и наличие окна. Правда располагалось оно очень высоко и глубоко в толстой стене, так что проку от него было ноль: ни света, ни, естественно, чистого воздуха. Да еще и зарешечено так, что кроме стальных прутьев вообще ничего увидеть было невозможно, даже крохотного кусочка неба. Освещалось это убогое и унылое во всех смыслах помещение цвета лягушки в обмороке* исключительно зарешеченными электрическими лампами, которые щедро заливали небольшую камеру противным жонкилевым* светом, спрятаться от которого до отбоя не было ни малейшей возможности. Еще к услугам заключенного были хлипкая металлическая койка, намертво привинченная к каменному полу и видавший лучшие дни унитаз не то горохового,* не то цвета голубиной шейки.* Всеми этими благами, заботливо предоставленными ей Соединенным Королевством, и имела сейчас счастье наслаждаться Рэйчел Эндрюс. Подавляя дрожь от холода, господствующего в ее временном пристанище, и дурного предчувствия, что жадно поглощало ее тело и разум, Рэйчел ничего невидящим и не выражающим взглядом смотрела прямо перед собой, пытаясь хоть как-то понять то, что с ней произошло в клинике. Осознать было непросто, но от этого факт ее полного фиаско не переставал быть таковым. Жизнь и злодейка-фортуна в очередной раз посмеялись над ней, сбросив на самое дно, лишив всего, что было ей дорого. Сначала отца, который погиб на чертовой шахте глупой геройской и совершенно никому не нужной смертью. Затем матери, которая, не выдержав нищеты и груза всех свалившихся на нее, матери-одиночки, проблем свела счеты с жизнью, бросив свою единственную дочь на старую ворчливую тетку, все уши прожужжавшую Рэйчел местью. А потом, когда Рэйчел встала на ноги и думала, что, наконец-то, все ее беды и злоключения остались позади — и любимого человека. — И где же твоя справедливость? — воззрившись вверх, вопрошала Рэйчел невидимого собеседника. — Где твоя гребаная справедливость я спрашиваю?! — голос сорвался на крик отчаяния раненного зверя, который знал, что конец скор и неминуем. — Я всего лишь отплатила людям тем, что получила от них! — злые слезы струились по бледным щекам Рэйчел. Внезапно странное свечение, словно лунный луч, сфокусированный линзой, появилось посреди одиночной камеры мисс Эндрюс. И она услышала: — Беспредельная пустота, всепоглощающая боль, которые можно заглушить, казалось, лишь сея вокруг себя смерть, проливая реки крови, круша все на своем пути, — бархатный мрачный голос доносился до сидящей на койке Рэйчел одновременно изнутри и снаружи, он обрушивался не нее сверху и поднимался от пола, он проникал в каждую ее клеточку, причиняя пониманием ситуации, в которой оказалась Рэйчел, невыносимую боль, вырывая из бренного тела растерзанную в клочья душу… Свечение было подобно амальгаме тусклого зеркала или свету, слабо отраженному на расстоянии. Девушка за своими мыслями даже не заметила, что искусственный раздражающий, исходящий со стены справа свет, давно погас и темнота приняла ее в свои нежные объятия. Крошечные частички неосязаемой пыли, словно серебряная стружка, зависли в воздухе перед ней, кружась и пританцовывая, то и дело натыкаясь друг на друга подобно пылинкам в комнате, озаренной солнцем. Тем временем луч соткал очертания двух лиц: мужского и женского. Через миг силуэты потеряли свои абрисы, и огоньки ошпарили черные фигуры ночных визитеров, будто ртуть, вылитая на горячую плиту. Иллюзия света и тьмы рассеялась и иступленный крик разорвал тревожную тишину, будто вспышка молнии взрезала грозовое облако. — Опять вы и… — шокировано выдохнула Рэйчел, не без усилий подавляя первобытный страх при виде незваных гостей. — Мисс Оллфорд?! — она не знала, чего в ее голосе в эту минуту было больше: ужаса или же обреченности. Рэйчел прекрасно поняла, кем были стоящие перед ней… люди. Верилось в это все еще с огромным трудом, но и отрицать очевидное дальше было просто глупо. И тут же на смену страху пришла обида: горькая и непрощаемая. Где был этот чертов вампир, когда Рэйчел нуждалась в поддержке и помощи? Почему все это получила Гвендолин, а не она? Чем же она, Рэйчел Эндрюс, хуже богатой наследницы?.. Мир Рэйчел рухнул окончательно, разлетевшись на миллиард крохотных осколков, собрать которые не было ни малейшей возможности. Взглянув на гостей взглядом, полным принятия неизбежного, она тихо произнесла: — Делайте уже свое дело, только побыстрее. Гвендолин, немного склонив голову набок, молча подошла к скорчившейся на металлической койке девушке. Приблизившись почти вплотную, склонилась, словно примеряясь к укусу. И когда Рэйчел уже приготовилась к смерти, вдруг сказала: — Не спеши, у меня еще есть к тебе вопросы. Дракула, сделав замысловатый пас левой рукой и что-то прошептав, отступил к двери. Тот же час одиночную камеру накрыл звуконепроницаемый купол. Скрестив руки на груди, князь стал молча наблюдать за происходящим, предоставив Гвендолин разбираться с Рэйчел самостоятельно. — А я не желаю с вами говорить. Я уже никому ничего не должна! — зло бросила Рэйчел и попыталась отвернуться. — Вы меня не… — Заставлю, еще как заставлю, — процедила сквозь зубы Гвендолин, буквально сверля мисс Эндрюс тяжелым, полным негодования взглядом. Человеческий облик из-за гнева, полыхавшего в груди, был нестабилен, отчего на бледном, отдающем перламутром лице то и дело проступали демонические черты. — Ты лишила меня отца, и ты ответишь за это! — А он лишим меня моего! — с плохо скрытым испугом выкрикнула Рэйчел, подпрыгнув на койке, отчего та издала жалобный металлический стон. Сердце мисс Эндрюс пустилось в галоп. — Соболезную. Это чудовищная трагедия, но, — Гвендолин сама того не понимая, инстинктивно скопировала властные интонации Дракулы, не оставляя Рэйчел ни малейшего шанса на возражения, — это был несчастный случай. Чертов… несчастный… случай! Никто не заставлял твоего отца бежать в шахту. Это был его, слышишь, только его выбор! — глаза Гвендолин полыхали инфернальным огнем, а сама девушка мерцала в темноте тюремной камеры, словно опал под лучами солнца. — А вот моему отцу ты его не оставила! Унизила, навеки втоптав в грязь, а потом просто уничтожила. Все, что нам осталось — горстка пепла в урне на каминной полке. — А у меня даже горстки пепла не осталось, — голос Рэйчел дрогнул, переходя в злые рыдания. — У меня вообще ничего не осталось. Лишь несколько фото из детства с ним и мамой. — Мне жаль, что так вышло с твоими родителями, но мои тут совершенно не при чем. И я не понимаю, почему ты решила мстить именно моему отцу? — немного обуздав внутреннего зверя, спросила Гвендолин. — А что тут понимать? — хмыкнула Рэйчел. — Он чертов эгоист, которому нет никакого дела до окружающих его людей. — Ты это сейчас о чем? — сузив немного глаза, прошипела Гвендолин так, что и василиск бы удавился от зависти. — Он что должен был кинуться следом за твоим отцом в шахту? — Конечно, нет, но после он же мог проявить хоть каплю человечности и сочувствия, — сердито огрызнулась мисс Эндрюс. И на немой вопрос Гвен пояснила свой предыдущий выпад: — Мы с матерью остались одни, без средств к существованию, в чужой стране и когда она обратилась за помощью к вашему отцу, он что сделал? Послал ее куда подальше, — зло выплюнула Рэйчел. Ее буквально трясло от негодования и праведного гнева. — Моя мать даже в суд обращалась и что? Ровным счетом ничего. И все только потому, что у нее не было штампа в паспорте. Бумажка оказалась важнее человека! А ваш отец даже в зал заседания не явился, прислав вместо себя своего адвоката. — Поэтому ты использовала сэра Рэймонда, напоив его скополамином и всучив пропитанный цианидом конверт, чтобы добить отца? — Гвен уже практически рычала. — Естественно! Пусть живет и знает, что убил лучшего друга. Память, надеюсь, к нему уже вернулась? — ехидно поинтересовалась Рэйчел. — Хотя, все вы ягоды одного поля — бездушные эгоисты. Люди для вас… Договорить Рэйчел не смогла из-за звонкой пощечины, которую от всей души залепила ей Гвен. Немного не рассчитав новообретенные силы Гвендолин буквально впечатала обидчицу в кирпичную кладку, вынудив Рэйчел перелететь через койку и приложиться головой о стену. Последовавший за этим хруст костей на миг вынудил Гвен испугаться. Она подумала, что убила девушку, но появившейся за ее спиной Дракула заверил, что с Рэйчел все нормально, она просто потеряла сознание. — Ты полегче, если, конечно, все еще хочешь уточнить все детали этого дела, — приводя перепуганную девушку в чувства с помощью нашатыря, бутылочку которого предусмотрительно взял у Драгана, сказал Влад. — В противном случае… — перейдя на едва различимый шепот, князь на последних словах и вовсе многозначительно замолчал, указывая обсидиановым взглядом на шею Рэйчел. Гвендолин помотала головой: — Я хочу все знать. — Тогда держи себя в руках. Смертные, создания хрупкие, — заметил Влад и, убедившись, что мисс Эндрюс пришла в себя, снова отступил к двери. Сменив неудобную позу и неуклюже привалившись к стене, Рэйчел, потерев ушибленную голову, зло воззрилась на возвышающуюся над ней Гвендолин. Понимая, что ее желания никого, кроме нее самой не волнуют, и ей все равно придется сделать то, чего от нее хотят, она, смирившись с неизбежным, произнесла: — Спрашивайте, что хотели и закончим уже этот цирк. Я ведь прекрасно понимаю, зачем вы сюда пришли. Отчасти, я этому даже рада. Также не желая тянуть кота за хвост, Гвендолин, подав Рэйчел руку, помогла той подняться с пола и снова сесть на неудобную хлипкую койку, а затем спросила: — Ты специально устроилась работать в наш дом? Тяжело вздохнув и усевшись удобней, насколько это вообще было возможно, Рэйчел начала свою исповедь: — Нет, я и понятия не имела, что ваш отец бывший владелец той злополучной шахты. И узнала я об этом совершенно случайно, от Оливера, — произнеся имя возлюбленного, Рэйчел всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. — Оливер Борн — секретарь вашего отца и мой жених. Мы с ним собирались пожениться через два месяца. — Мне жаль, — очень тихо сказала Гвендолин. — Толку мне от вашей жалости, — огрызнулась мисс Эндрюс, но все же продолжила свой рассказ: — Оливер прекрасно знал откуда я, что со мной случилось и как умерли мои родители. И вот однажды он, готовя какие-то документы для герцога, случайно наткнулся на старые бумаги, в которых шла речь о шахте в Крецвальде. Там были все сведения о ней, детали закрытия, а также упоминался несчастный случай, в котором погиб человек. Обнаружились в той папке и судебные протоколы, даже стенограмма заседания была. Когда я все это увидела, то… не знаю… — Рэйчел оборвала свой монолог и закрыв лицо руками сидела так какое-то время. — Не представляю, что на меня тогда нашло, — спустя несколько бесконечно долгих минут полной тишины продолжила девушка, — меня, словно подменили. Я больше ни о чем думать не могла. Только о мести. Да еще черт меня дернул рассказать об этом тетке, у которой я жила после смерти матери. Я иногда заглядываю… заглядывала к ней в свои выходные. Она-то и вложила в мои руки пузырек с цианидом и в прямом смысле, и в переносном. Сказала, что держала его специально для такого момента, что такие люди, как ваш отец, не заслуживают иной участи. Гвендолин стояла всего в шаге от Рэйчел и слушала ее со спартанским спокойствием на застывшем каменной маской лице, чем вызывала немалое удивление Дракулы, привыкшего видеть свою подопечную более эмоциональной. — Дальше, как вы понимаете, все было делом техники. Сначала я хотела добавлять яд в еду, но потом подумала, что это слишком очевидно, да и миссис Джонс могли в чем-то заподозрить, а она мне нравится. В каком-то смысле она была мне как мать, так что зла я ей не желала. И я стала наблюдать за герцогом, вынашивая план мести. Долго думать не пришлось, я сразу же заметила, что у него была привычка подносить палец к губам во время чтения. Поэтому я развела цианид и обработала ним с помощью обычной кисточки его бумаги, книгу, которую он читал. Таким образом я сняла подозрения с себя, да и смерть вашего отца не была бы внезапной, вызвавшей ненужные мне подозрения и разбирательства. — Да уж, гениально, — наконец-то подала голос Гвендолин, поднимая мрачный, не сулящий ничего хорошего взгляд. — Ты просто изо дня в день ходила и смотрела, как медленно угасает мой отец. И после этого ты называешь его бездушным эгоистом?! А ты после этого кто?! — в черных глазах Гвен стал разгораться огонь. — Значит, и Оливер был в курсе того, что ты сделала с отцом? — Нет! — вскричала Рэйчел, протестуя против обвинения своего возлюбленного. — Нет-нет, Оливер ничего не знал. Он наоборот пытался остановить меня. Я прятала пузырек с ядом в шкафу вашей матери, а он застал меня за этим. Мы тогда очень сильно с ним поссорились, Оливер пытался отобрать у меня цианид и грозил, что все расскажет герцогу, если я не прекращу травить его. — Значит, вот откуда на шкафу и баночке с ядом отпечатки мистера Борна, — задумчиво протянула Гвен. — Но почему же он тогда так и не предупредил отца? Любовь взяла верх над порядочностью и долгом? — Нет, в тот день Оливер разбился на машине, — на грани слышимости произнесла Рэйчел, заливаясь горькими слезами. — И только не говорите, что вам снова меня жаль, — с плохо сдерживаемой яростью сказала мисс Эндрюс. — Даже не надейся. Мне жаль Оливера, жаль отца и твоего в том числе, — в тон ей бросила Гвендолин. Взгляды девушек скрестились в безмолвном поединке, но, естественно, Рэйчел первой отвела взгляд не в силах выдержать осуждение, отражавшееся в глазах цвета безлунной ночи. — А что же Вики? Как она ко всему этому причастна и почему ты хотела ее убить? — опять задала вопрос Гвен, немного остудив пожирающее ее душу адское пламя. — Вики? — хмыкнула Рэйчел. — У этой глупой курицы еще совести хватило плакаться мне в жилетку. Видите ли, ее, бедную-несчастную, кинули. — Так все-таки она была заодно со Сьюзен и Ником? — процедила сквозь зубы Гвендолин, взглянув на Влада. — Еще бы! Она только с виду такая убогая. Представляете мое состояние, когда она сказала, что знала о том, что Оливера должны были убить?.. Она застала Сьюзен, когда та подсыпала в его чашку чая кетамин. И при этом ничего не сделала, никому не сказала, не предупредила. Каким чудом я ее в тот момент на кухне не прибила не знаю. Но именно тогда-то, испугавшись, Вики и пошла на попятную, но старые друзья ее так просто отпускать не хотели. Ведь она была в курсе всего, что они сделали. Чтобы она молчала, они пообещали ей двойную долю от продажи дома, а еще заставили подменить снотворное вашей матери кетамином, чтобы уже окончательно связать Вики по рукам и ногам, как говорится. Я тогда еще думала, почему она так набивалась поехать в Суррей с Оливером чуть ранее, когда герцог посылал его туда, чтобы оценить состояние дома. Мне она тогда заявила, что это именно Оливер пригласил ее туда, так как любит и хочет провести с ней время наедине. Ха! — Рэйчел тряхнула головой, словно желала избавиться от тяжелых и неприятных воспоминаний. — А ты случайно не знаешь, кем был тот неизвестный, которого убили в доме в Ист-Энде? — поинтересовалась Гвен. — Это когда Ник искромсал самого себя, чтобы окончательно свалить вину на вашего отца? — Гвендолин, хоть они и подозревали это после визита в клинику к мистеру Одли, все равно не смогла скрыть удивление и гнев, услышав слова Рэйчел. — Точно не знаю, какой-то бездомный нотариус, кажется. Жена его умерла от рака, а он спился — вот и лишился всего. Хотя, насколько я поняла, лицензию не потерял, поэтому и представлял интерес для их аферы. А еще он, как рассказала Вики после парочки стаканчиков виски, был сильно похож на герцога Графтона. Сьюзен и Ник его отмыли, одели, причесали и использовали в своих целях. А потом просто убили, когда он все для них оформил и заверил. Вот только они не учли одного — на тот момент я уже была в курсе их дел, — Рэйчел нехорошо улыбнулась. — Я опоила Сьюзен скополамином — Вики просто кладезь информации, — выплюнула она, — и внушила ей поставить в графе владельца мое имя. Вот смеху-то было, когда действие наркотика прошло, а Сью не могла понять, почему в договоре стоит мое имя, а не ее. При этом она помнила, что кофе ей тогда наливала Вики. — Да уж, просто обхохочешься, — не удержалась Гвен от сарказма. — Сьюзен так испугалась, что собрала свои немногочисленные пожитки и рванула из дома. Да тут и вы стали проявлять активность, устроили слежку. Я сразу залегла на дно, прикидываясь дурочкой. Неплохо я вас провела, да? — Рэйчел посмотрела на Дракулу. — Вынужден признать, что на какое-то время вам действительно удалось меня обвести вокруг пальца, — констатировал князь. — Хотя, если бы не ваша жадность и неспособность вовремя остановиться, полагаю из-за того, что все у вас сначала так хорошо получалось, я бы мог вас и не вычислить, — Влад развел руками. — Остановись вы чуть раньше, то прохлаждались бы сейчас где-то на Багамах, а не сидели в этих казематах. — Это не жадность, это справедливость! — отчеканила девушка, ее улыбка сползла с лица. — Получив дом, я бы его продала и у меня наконец-то появились бы деньги. План не мой, но мне он тоже пришелся по душе. Ну и вы же понимаете, что не отомстить за смерть Оливера я просто не могла. Из нас всех он был единственным добрым и порядочным человеком. Вот я и воспользовалась их же оружием против них. Жаль только до Сьюзен не добралась сама. — Что вы имеете в виду, говоря: не сама? — сразу выхватив из слов Рэйчел главное, быстро спросил Дракула, словно адвокат на перекрестном допросе неохотно отвечающего свидетеля. — Разве убил ее не новый помощник, Гарри? — Гарри, но это я его ей подсунула. Он должен был забрать ее сумку, где был оригинал договора купли-продажи дома, но благодаря вам… — Рэйчел замолчала, поочередно смотря на своих незваных, но не таких уж и нежданных гостей. — Сумку с договором нашел мой человек. Она была в могиле, где нашли свой вечный покой мисс Митчелл и… Гарри, — сказал Дракула. Печальная улыбка скользнула по лицу Рэйчел, она на несколько минут задумалась, словно решаясь на что-то, а потом, вскинув гордо подбородок, спросила: — Могу я, как свое последнее желание, получить ответ на один единственный вопрос? — молчаливый кивок Влада был ей ответом, и Рэйчел продолжила: — Что произошло с Вики? Она арестована? — Вики Харли мертва, — ответил Дракула. — Она умерла еще за пару часов до вашего визита в клинку, — и увидев на себе два вопрошающих взгляда, пояснил: — Без моего участия, дамы. Мисс Харли смалодушничала, покончив собой. — В таком случае, раз мы все прояснили, чего же вы ждете? Добавить мне больше нечего, — как-то устало произнесла мисс Эндрюс. — Каяться в грехах я не буду. Хватит с вас и того, что я рассказала. Какое-то мгновение, показавшееся всем присутствующим в камере целой вечностью, Гвендолин молчала. Потом, резко развернувшись, она уверенно направилась к двери, где все также, подпирая дверной косяк, стоял Дракула явно намереваясь покинуть это унылое и убогое помещение цвета лягушки в обмороке. — Вы не можете меня тут так бросить! — крик отчаяния мольбой сорвался с пересохших губ мисс Эндрюс. — Знаешь, Рэйчел, — снова повернувшись к девушке, тихо сказала Гвендолин, — один мудрый человек мне как-то сказал: «Не спеши мстить, посмотри, как красиво за тебя это сделает жизнь», — Дракула, услышав слова Гвен, в немом изумлении приподнял брови. — В ту минуту я его не понимала, сейчас же я знаю, что он был абсолютно прав. Мне действительно невероятно жаль, что с тобой такое случилось, но ты сама определила свою судьбу. Теперь у тебя вся жизнь впереди, чтобы наслаждаться сделанным выбором. Поэтому я просто уйду, а ты оставайся здесь один на один со своими демонами. Удачного пожизненного заключения! — Поступайте с людьми так, как… — начала было Рэйчел, но тут же замолчала, услышав слова Гвен: — Как они с тобой, Рэйчел.  У каждой из нас своя вечность с демонами. Прощай и долгих лет жизни тебе! Оказавшись на улице, Гвендолин, проигнорировав все вопросы Драгана, который вместе с Больдо поджидал их возле машины, тут же обратилась в фурию и взмыла в безмятежное чернильное небо, раскинувшееся над Лондоном. Ее переполняло в этот момент столько диаметрально противоположных эмоций, что она никак не могла справиться с ними. Гвен хотелось кричать, плакать, разорвать кого-то на части… но вместо этого, и чтобы ненароком не навредить кому-то из мужчин, она поднималась все выше и выше, теряясь в ярком жемчужном кружеве, рассыпавшихся по небесной тверди звезд. Бросив: «Возвращайтесь домой, мы сами доберемся» Влад подобно Гвен, приняв истинный облик, расчертил мощными кожистыми крыльями небо. Князь не пытался догнать Гвендолин, давая ей возможно все осмыслить, он лишь старался не упустить ее из виду, чтобы она не наделала глупостей, о которых будет потом сожалеть. Спустя минут десять Дракула заметил, что Гвендолин спускается вниз, в небольшой парк, вычурно разодетый природой по последней, осенней моде. Резко спикировав вниз и вновь возвращая себе личину человека, Влад приблизился к Гвен, которая стояла возле небольшого пруда. В свете одинокого фонаря, играющего бликами на ее перламутровой коже, девушка еще больше походила на неземное создание. — Даже не начинай! — не поворачиваясь сказала Гвен, пристально всматриваясь в гладкую водную поверхность, словно пытаясь высмотреть в ней свое отражение. — Не буду, — усмехнулся Влад, приближаясь. — Хотя, признаться, я весьма удивлен твоим поступком. — Я же просила, — едва не простонала Гвен, резко разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и почти утыкаясь в князя, который успел подойти вплотную, — без нотаций на этот раз. — А с чего ты взяла, что я недоволен твоим выбором? — поинтересовался Дракула, приподнимая двумя пальцами подбородок Гвен и заставляя ее смотреть ему в глаза. — Но… я думала… — мисс Оллфорд с нескрываемым облегчением уткнулась лбом в широкую грудь князя. — Я сказал, что я удивлен, но удивлен приятно, — заметил Влад. — Любой новорожденный вампир на твоем месте просто растерзал бы Рэйчел на части. Ты же не только обуздала звериные инстинкты, а, что намного ценнее, смогла принять обдуманное решение, а не поддаться сиюминутному порыву, как делала до этого. — Скажи, только честно, — Гвендолин снова устремила свой обсидиановый взгляд в непроглядный мрак глаз князя, — ты поступил бы также или же убил Рэйчел? — Честно? — в черных очах вампира мелькнули озорные искорки, за что он тут же получил от Гвен довольно ощутимый толчок локтем в бок. — Я бы оставил в живых. Ты ведь не забыла, что я «великий изверг»? Ведь такая участь намного страшнее смерти. И, как ты понимаешь, я знаю, о чем говорю. — В таком случае, — хитро улыбаясь, сказала Гвендолин, — я хочу, чтобы ты снял свои печати со шкатулки с душой Ван Хельсинга и отдал ее мне, как и обещал. — Попридержи коней, девочка, — Влад рассмеялся. Гвен же демонстративно насупилась и отойдя на пару шагов от князя, отвернулась. Но тут же услышала мягкий бархатный голос: — Я убрал удерживающие печати еще три дня назад. Мисс Оллфорд, не веря своим ушам повернулась, силясь понять: пошутил сейчас Дракула или нет. И не увидев в его глазах ни капли лукавства, расплылась в довольной улыбке. — Пора домой! — властный жест, и рука Гвендолин тут же оказалась в плену ладони князя. Мгновение спустя два демона уже купались в колдовском свете владычицы ночи, танцуя в ее серебристых лучах под чарующую музыку тьмы…