Magic Works

Вокруг было сыро. Стены были мрачные и холодные, а крыша протекала. Но это была не темница, это была комната, посреди которой стояла двуспальная кровать и деревянный стул со спинкой рядом. Все это выглядело весьма странно. Гермиона уже не помнила, как оказалась здесь. Последнее в ее памяти было то уродливое лицо, а затем свет и… На этом ее воспоминания заканчивались. Единственный выход из комнаты — дверь. Массивная, дубовая, с железным замком. Гермиона по привычке потянулась за палочкой в задний карман джинсов, но не обнаружила ее не там, ни где-либо еще на себе или в комнате. В горле от страха застрял ком, рот в панике высох, и вдруг очень захотелось пить. Хотя бы каплю воды. Комнату освещала всего одна свеча, стоящая в углубление каменной стены. Гермиона аккуратно взяла ее и осветила дверь. К сожалению, даже замочная скважина была закрыта с обратной стороны, лишая всяческой надежды на хоть какую-то информацию. Она не хотела сидеть и ждать. И она не понимала, что могло понадобиться от нее этому человеку или же людям. По ту сторону двери едва-едва, но все же слышались голоса. Много, и все мужские. «Мерлин, Грейнджер, как ТЫ могла в такое вляпаться?! Как ты могла так легко дать взять себя в плен?!» Гермиона не знала, сколько просидела там, съежившись в углу и ломая голову в поисках решения. У нее не получалось даже аппарировать. Комната словно блокировала магию. Кровать и стул были настолько грязными и омерзительными, что староста Гриффиндора брезговала к ней прикасаться и сидела прямо на полу. Больше всего она ждала и одновременно боялась, когда ее похититель или кто-то другой войдут сюда. Гермиона боялась даже думать о том, что им может быть нужно от нее, одна мысль была хуже другой. Не прошло и часа, как, наконец, по ту сторону послышались уверенные, массивные шаги. Из дверной скважины засочился яркий свет, и дверь поддалась вперед. Гермиона отскочила назад, но когда она увидела человека, вошедшего в место ее заточения, по ее телу пробежала дрожь. — К-как ты нашел меня? — Уходим отсюда. Гермиона не стала настаивать на ответе, пока находилась в столь мрачном месте. Фред крепко сжал ее запястье и потянул за собой. Это выглядело грубо. Нет, он не злился на нее, он злился на тех, кого сковал в волшебные путы. Мерзких, похотливых пьяниц. Не особо опасных для волшебного мира в целом, но неприятных для простого люда. Особенно девушек, которые по случайности или неосторожности могли стать их развлечением на ночку. — А как же они… — заикалась Гермиона, пытаясь успеть следовать за Фредом. Она оглядывалась по сторонам и видела, что попала в место, похожее на таверну, однако в этой таверне было несколько таких особых комнат, которые можно было арендовать на некоторое время, чтобы развлечься или же просто поспать. Чаще развлечься. Несколько мужчин, крайне скверного вида, валялись на полу, скованные путами. — Моя палочка… — Вот твоя палочка, — остановившись, Фред повернулся к Гермионе и положил волшебную палочку ей в ладонь, а затем ее пальцы так, чтобы девушка ее крепко сжала. — Больше не теряй. — Похоже, я пришел по адресу, — на выходе из таверны ребята столкнулись с Кингсли Бруствером. — Да, вот их палочки, кстати, — сухо ответил Фред, желая поскорее закончить со всем этим дерьмом. — Д-добрый день, — удивившись приходу Кингсли, поздоровалась Гермиона. — Да, определенно, — согласился мракоборец, — хотя, полагаю, для вас он оказался не таким уж и добрым. Думаю, мистер Уизли позаботится о вас как следует, — он многозначительно улыбнулся и перевел взгляд на Фреда. — Спасибо за вызов. Сколько бы раз их не арестовывали — каждый раз находятся новые. Фред кивнул, а затем покинул помещение, все так же грубо тянув Гермиону за собой. Резвым движением он скинул с себя пальто и накрыл им подругу, задержав ладони на ее плечах и крепко сжав их. Гермиона молчала. Сейчас, как никогда, она была готова подчиняться и слушаться Фреда во всем. Она смотрела ему в глаза, пытаясь уловить прямой взгляд, но удалось лишь раз и всего на пару секунд. Фред заметно нервничал, но как будто пытался это скрыть. И ему весьма плохо это удавалось. Он снова хотел схватить ее за запястье, чтобы утащить за собой, но вместо этого увидел, как Грейнджер сама покорно протягивает ему руку. Фред взял ее ладонь в свою и ощутил, как маленькая, нежная ладошка Гермионы утонула в его ладони. Она была похожа на детскую. На этот раз он не тянул, а вел ее, заметно сбавив шаг, но все еще торопясь. Когда они вошли в «Всевозможные волшебные вредилки», Фред повернул табличку «Закрыто» в сторону улицы. — Вэлла, на сегодня все. Можешь идти домой, — сухо пробормотал он девушке на кассе, пройдя мимо. Та обескураженно посмотрела вслед поднимающемуся наверх начальнику, затем перевела взгляд на Гермиону, но та лишь пожала плечами, давая понять, что ничего не знает. Вскоре Вэлла ушла, а Гермиона последовала наверх за Фредом. Наверное, он имел право злиться. Так размышляла староста гриффиндора, перед тем как постучаться в дверь на втором этаже. Но эта злость была не похожа на обычное дружеское переживание. Лицо Фреда, его глаза… Гермиона боялась, что никогда не забудет их. Точнее, она была в этом уверена. Еще никогда раньше ей не доводилось видеть его столь серьезным и свирепым. Гермиона помотала головой, отбросив дурные мысли, а затем робко постучалась. Ответа не последовало, поэтому она легонько толкнула деревянную дверь вперед. Впереди ее ждала прихожая, соединенная с гостиной. Посреди комнаты был большой, широкий диван синего цвета, а рядом кресла, выдержанные в том же стиле. Они стояли напротив массивного камина, который был главным предметом в интерьере гостиной. Фред сидел на диване, потихоньку выпивая, как Гермиона поняла по бутылке, огневиски. Он задумчиво смотрел на похрустывающий огонь в камине и нисколько не реагировал на вошедшую гостью. — Что с тобой такое? — аккуратно спросила та, приближаясь к другу. — Разве со мной что-то не так? — сделав новый глоток, посмотрел на нее Фред. — Да-а, — протянула Гермиона. — Ты ведешь себя немного странно… — заявила она, присев на край того же дивана. — И ты… пьешь? — Градус меня успокаивает. — А без него ты успокоиться не можешь? — Если я не буду пить — я не смогу забыться. Если я не смогу забыться, то я прямо сейчас вернусь туда и отправлю этих ублюдков в пекло! — голос Фреда становился все громче к концу его фразы, пока не взревел. Он часто дышал. Его грудь вздымалась и опускалась, а из ноздрей словно шел пар, как у быка корриды. — Как ты узнал, что я там? — вернулась к своему первому вопросу Гермиона. — Неужели это волнует тебя больше всего, Грейнджер?! –повернувшись к ней, вызывающе спросил Фред. — Ну… да! А что, по-твоему, должно волновать меня? — Может, например, кто были эти люди? Что они хотели с тобой сделать? ТЫ ЗНАЕШЬ, что они хотели с тобой сделать, Грейнджер?! — Я не знаю, — прошептала Гермиона. Фред посмотрел ей в глаза так, словно хочет вывернуть ее душу наизнанку. По телу гриффиндорки пробежался предательский холодок, заставивший покрыться ее кожу мурашками. — Нет, знаешь, — ответил Фред. — Догадываешься. Просто боишься вслух об этом сказать. Тебе ведь страшно даже думать о подобном. — Мне не страшно думать об этом, — тихо ответила Гермиона, едва мотая головой и пряча взгляд. — Я подумывала о том, что может быть им нужна какая-то…информация. — Информация? — усмехнулся Фред, вздернув брови. — Ну, например, о Гарри… Или еще чем-нибудь, что я могу знать. — И кровать в этой комнате стояла, конечно, именно для того, чтобы вести светскую беседу с шестикурсницей Гриффиндора, да? Ты умная, Грейнджер. Так не пытайся притворяться дурочкой. Только не со мной. — Хорошо, я испугалась. Очень испугалась. Ты доволен? — Тем, что ты стала честна со мной? Разумеется. Фред вновь повернулся к камину и продолжил пить. Гермиона пристально смотрела на него, на его движения, на его взгляд. На то, как он поглощал огневиски. Она полностью забралась на диван, поджав ноги под себя. — Верно, — вдруг пробормотал Уизли. — Твои ноги. — Что? Фред поставил недопитую бутылку на пол и скрылся за одной из дверей. Гермиона услышала шум воды. Похоже, это была ванна. — Иди сюда, — позвал он ее. Гермиона покорно последовала. Фред набрал половину ванны теплой воды. Даже несколько горячей, ведь от нее шел пар. — Если не хочешь заболеть… — пробормотал он, указывая на ванну. — Твоя обувь не похожа на зимнюю. Гермиона удивилась, но не показала виду. Ее ноги, действительно, успели замерзнуть за все время, поэтому она не споря сняла носки и задрала джинсы до колен, а затем вошла в ванну, присев на ее край. Фред не уходил. Он тоже облокотился на край ванны, придерживаясь руками. — Спасибо, — прервала молчание Гермиона. — И за то, что спас, тоже. Не могу и не хочу представлять, что было бы со мной, если бы не ты. И все же, ты скажешь, как ты… — Увидел из окна, — перебил ее Фред. — Увидел из окна? — скептически переспросила Гермиона, приподняв одну бровь. — Ну да. Я случайно посмотрел в окно и увидел силуэт девушки, похожий на тебя, а когда посмотрел вновь — силуэт исчез. Я заподозрил неладное и… Нашел тебя. — Я перед тобой в долгу. Если бы ты был Роном, я бы предложила весь год делать за тебя домашние задания, ну, а так я даже не знаю, чем могу расплатиться за свое спасение, — попыталась пошутить Гермиона, после чего прикусила себе язык. Фред как будто побледнел. Он смотрел в одну точку, словно «завис». — Жаль, что я не Рон, — наконец, вымолвил он. — Все могло бы быть куда проще, будь я им. — Ты это ты. Вы оба замечательные друзья, — старалась исправиться староста. — О, так мы твои друзья, — вскинув брови, тихо произнес Фред, все еще не глядя на подругу. — Ну, конечно, друзья, — улыбнувшись, ответила Гермиона, совершенно не понимая, что тот имеет ввиду. — А ты со всеми так дружишь, Грейнджер? — Уизли резко повернул голову в сторону гриффиндорки, не сводя с нее глаз. — Как… так? — Ну, ТАК. Также, как со мной. С Роном, например, вы также дружите? — Мы с ним вообще сейчас почти не общаемся. — Это потому что рядом с ним другая. А раньше? Или после того, как он ее бросит, как вы будете дружить? — Рон был и никогда не переставал быть моим другом, — нервно ответила Гермиона, мотая головой. — Его личная жизнь не может мешать этому. — Замолчи. — Что? — непонимающе спросила та. — Ты себе и представить не можешь, какие картинки рисуются в моей голове, Грейнджер! — Фред сказал это так, словно ему только что пришлось выпить яду. Он скривился, его губы будто выдавливали каждое слово. — Фред, друзья — в смысле… друзья. Мы дружим. Ничего более. — Но ведь со мной ты тоже дружишь! Однако вела себя совсем не по-дружески тогда, в больничном крыле! — Это было недоразумение. — Недоразумение?! Так ты это называешь? — вскипел Фред. — Будь я проклят, Грейнджер, если тебе это не нравилось также, как мне! Но что-то тебя остановило. Твои тараканы в голове. Ты решила остановить все и сослаться на то, что я над тобой подшучиваю. — Разве это не так? — с грустью в голосе спросила Гермиона. — Ты не первый раз шутишь надо мной. — Неужели ты не можешь отличить фальшь от правды? — Фред взял ладонь девушки и прислонил к своей груди в области сердца. — Неужели из-за того, что я шутил над тобой… Нет, над всеми. Неужели мне придется всю жизнь доказывать тебе, что я не лгу только потому, что я такой? Сердце Гермионы часто забилось, разгоняя кровь по венам. Ноги стали ватными, то ли от горячей воды, то ли от волны эмоций, захлестнувших ее. Она потянулась к Фреду, ладонью коснувшись его щеки. Их губы лишь слегка коснулись друг друга. Гермиона чувствовала, что он дрожал. В теплой ванне не могло быть холодно, но он все же дрожал. — Нет, — вдруг тихо вымолвил Фред. — После того случая я дал себе слово, что больше не поцелую тебя, пока ты сама не… — сквозь зубы, сдерживая пыл, шептал он. Но договорить ему не дали. Гермиона накрыла его губы своими, обхватив лицо юноши ладонями. Фред простонал сквозь поцелуй, а затем крепко сжал подругу к объятиях. Они оба встали, и пока Гермиона стояла в ванной, Фред был с ней одного роста. Язычок девушки ловко облизал губы Уизли и проник внутрь. Она опустила руки ему на плечи, а затем завела за шею, пока он держал ее столь крепко, что Гермионе начинало не хватать воздуха. Она рьяно заглатывала его в рваном поцелуе со вкусом виски, пока они не оторвались друг от друга. Фред тяжело дышал. Он открыл холодную воду в кране и прыснул ей себе в лицо, словно пытаясь прийти в чувства. Как будто за один поцелуй он опьянел и с его окончанием отрезвел одновременно. — Я не могу тебя отпустить, — все еще стараясь отдышаться, вывел вердикт Фред. — Не могу отдать тебя младшему братцу. Слышишь?! Гермиона нервно сглотнула. — Я знаю, он тебе нравится… — Нет, — прошептала девушка, но он ее как будто не слышал. — Но если ты позволишь показать тебе, какой я есть и каким могу быть… — Нет, — отрицательно качала головой Гермиона. — Что? — Он мне не нравится. Уже не нравится. Фред скептично улыбнулся, а затем помог ей выбраться из ванны, подхватив на руки и унеся в гостиную на диван. Вскоре он принес белое, махровое полотенце и аккуратно накрыл им мокрые ноги Гермионы. — Никогда бы не подумала, что ты такой… — Какой? — оборвал ее Уизли. — Заботливый. Гермиона готова была поклясться, что он покраснел, поэтому опустил голову и начал осторожно и бережливо вытирать мокрые ножки девушки, начиная с колен и медленно опускаясь к щиколоткам. Она улыбалась, когда смотрела на него. Добродушное и почти всегда веселое лицо Фреда и Джорджа не могло не вызывать ответную улыбку, если ты только не объект их шуток. Но ЕГО лицо, когда он смотрел на нее, излучало такое тепло, которого она не видела ни в одном другом лице. Даже Виктора Крама, во время того, как они встречались. — Ой, мне щекотно! — рассмеялась Гермиона, когда Фред дошел до пальчиков на ее ногах. — Серьезно? — нарочито удивился тот, тем временем еще интенсивнее натирая пяточки подруги. — Да, и… О, Мэрлин, это очень щекотно! Перестань! — Точно? Ты не врешь мне? — Да ты просто издеваешься! — хохотала Гермиона. Усилием она потянулась вперед со спинки дивана и в шутку замахнулась рукой на Фреда, однако он быстро перехватил ее кисть, схватив за запястье. Грейнджер с вызовом посмотрела на Уизли, уголки ее губ растянулись в улыбке. Его же лицо излучало счастье. Настоящее, не фальшивое, а какое-то искреннее и домашнее. Он просто смотрел ей в глаза, словно был совсем не против утонуть. Какая разница, если это ОНА? — Могу я тебя кое-о-чем попросить? — вдруг вымолвил он, и улыбка с его лица исчезла. — Можешь, если отпустишь мою руку, — беззаботно ответила Гермиона. Фред повиновался и положил ладони на колени подруги. — У меня ведь осталось, по меньшей мере, еще пару желаний, не так ли? Гриффиндорка вздрогнула. Она совсем позабыла о всей этой теме с «желаниями» и не хотела вспоминать. Она не хотела вспоминать обо всем, что было до сегодняшнего дня. До сегодняшнего вечера, когда Фред совершенно по-новому открылся ей. Не хотела вспоминать о том, как он нарушал школьные правила, а она его так по-матерински отчитывала. Не потому, что она все еще считала, что нельзя нарушать правила, а потому, что думала, какой нудной выглядела в те моменты. Не хотела вспоминать о том, как плакала на святочном балу в жилетку Фреда. Не потому, что позволила показаться слабой, а потому, что тогда он был с другой. Не хотела вспоминать об этой игре «Поцелуй дементора». Не потому, что жалеет об участие в ней, а потому, что думает о том, что если бы она настояла на своем, как это обычно бывало, и отказалась от игры, то ничего бы этого сейчас не было. Не хотела вспоминать о том, как Фред учил ее летать на метле. Не потому, что ей это не понравилось. Напротив — это был один из лучших моментов ее жизни. Но потому, что только сейчас она поняла, что уже тогда они чувствовали по отношению к друг другу разное, и это вызывало беспричинное, но тем не менее, чувство вины. Не хотела вспоминать о том, как они разоткровенничались ночью в гостиной дома Уизли. Не потому, что это было чем-то лишним, а потому, что тогда он вспоминал о другой. Неважно в каком контексте, но Гермиона не хотела об этом слышать. Она также не хотела вспоминать о том, что случилось в больничном крыле между ними. Безумие — единственное слово, которое она могла подобрать со всем своим красноречием. Но не потому, что она жалела об этом, а потому, что это грозило стать последним, что могло быть между ними двумя. Гермиона не хотела вспоминать ни о чем, ей хватало настоящего. Такого, в котором она чувствовала себя особенной, желанной. Любимой. Эти новые для нее, несравненные ни с чем чувства, которые бурлили в голове, как кипяток на сильном огне, разливались по ее телу, доставляя приятное удовольствие. Заставляя забыть обо всем, даже последний том нумерологии. Гермиона внимательно прислушалась к Фреду, когда он сменил тон. — Сегодня произошла такая ситуация… — он невольно зажмурился, словно ему было больно вспоминать об этом. — В общем. Ты можешь остаться? Я не хочу, чтобы ты уходила сегодня. — В смысле… на ночь? — шепотом спросила гриффиндорка. — Мерлин, твое лицо, Грейнджер! — вдруг улыбнулся Фред. — О чем ты там подумала, а? — хитро поинтересовался он. — Не волнуйся, я постелю себе здесь, а ты займешь мою комнату. — А, о… Ну… — замешкалась девушка. — Хорошо, — нервно закивала она. — Нет, если, конечно, ты хочешь лечь вместе со мной на одной постели, я только за. — Фред! — Я всего лишь пошутил, — Уизли поднял ладони в примирительном жесте. — Хотя на твоем месте я бы не забывал, что у меня есть еще одно желание, — подмигнув подруге, он поднялся и направился в сторону своей комнаты, чтобы приготовить постель для Гермионы. Она еще долго сидела на месте, упираясь кулачками в коленки и съежившись, пытаясь спрятать горящие щеки за волосами. Как же они полыхали! Грейнджер боялась смотреть в зеркало до тех пор, пока мысли в ее голове не успокоились, а чертята не перестали шептать, напоминая о самых грязных помышлениях в закромах Гермионы Джин Грейнджер. Вскоре все было готово. Спальня Фреда выглядела как самая обыкновенная спальня, как ни странно. В ней была только шкаф с одеждой, зеркало во весь рост, пару тумбочек и большая, двухместная кровать. Гермиона прикусила губу при одной только мысли о том, зачем ему понадобилось двуспальная кровать, и кто мог бывать на ней до нее. У Гермионы не было с собой одежды для сна, поэтому Фред одолжил ей одну из своих футболок, которая оказалась ей сантиметров на десять ниже бедер. Она встряхнула пуховое одеяло и уже собиралась закарабкаться на кровать, как послышался стук в дверь. — Можно войти? — Д-да, — ответила гриффиндорка, в волнении поправив белую футболку Фреда так, чтобы она наверняка все прикрыла. — Вау! — присвистнул Уизли, когда вошел. — Может, ты всегда так ходить будешь? Гермиона смутилась и ответила лишь улыбкой. — Я пришел пожелать тебе спокойной ночи. — С-спокойной ночи, — ответила девушка, все еще нервничая. Фред улыбнулся, качая головой так, словно умиляясь и удивляясь каждый раз, когда она так смущалась. — Давай, ложись, я накрою тебя одеялом. Гермиона послушно забралась на кровать, оттягивая на себя футболку, что неоднократно вызывало смех у Уизли. Фред приблизился и аккуратно накрыл девушку теплым одеялом, подбирая его с боков и у ног. Он присел на край кровати, наклонившись над гриффиндоркой. Он просто смотрел на нее и молчал. Ему нравилось это делать. Впервые и только с Гермионой ему нравилось не бесконечно говорить о чем-то и шутить, а просто молчать и смотреть друг другу в глаза. Раньше Фред не понимал, какое в этом удовольствие. Это казалось ему утомительным. Смотреть кому-то долго в глаза — что может быть более скучным? — Хватит так на меня смотреть, — вдруг, сказал он Гермионе. — Как? — Будто я… — Фред усмехнулся, отрицательно покачав головой и поджав губу. — Ты замечательный, — ответила гриффиндорка, взяв ладонь юноши в свою. Он вновь посмотрел на нее, и Гермионе показалось, что глаза Фреда заслезились. Наверное, все-таки показалось. Уизли наклонился к лицу Гренйджер и прижался губами к ее лбу, оставив мокрый след. — Спокойной ночи, — шепнул он, прежде чем ушел, потушив в комнате свет. — Спокойной ночи, — ответила Гермиона. Кажется, теперь не только щеки, но и ее лоб полыхали адским пламенем, не давая уснуть.

А что скажет мама, когда увидит нас с тобой? Ведь это всё правда, мы не поедем к нам домой. Я знаю, что каждый нас обсуждает за спиной. Всё это неважно — им не понять нашу любовь.