I don't belong here Мне не место здесь, Not in this atmosphere Не в этом мире. Goodbye, goodbye, goodbye Прощайте, прощайте, прощайте!
В ржавых трубах завывал ветер, звенели металлические ставни, скрипел в работе и жил своей жизнью железный город. Здесь, снаружи, царила вечная зима, не то что под землей — в стальной жаровне. Все хладнокровные планеты в ужасе и панике сбегали кто куда — в любые уголки Галактики. Верхушка Рептилоидов покоряла дальние планеты с более лучшим климатом, плодородной почвой и равным соотношением дней и ночей в году. Дженсен Росс Эклз, Великий Дракон Вод, всегда считал планы и надежды правителей найти уютный уголок во Вселенной глупыми, наивными и какими-то детскими мечтами, которым не суждено было осуществиться. По крайней мере, в этой жизни. Точно не в этой. Он владел тюрьмой для иноземцев. Или собственной плантацией рабов, если хотите, и вполне был доволен жизнью. Работа не пыльная, прибыльная и довольно статусная — знай что только следи за пленными из других планет, да заставляй их пахать мерзлую неплодородную землю Ориона. За род деятельности, а быть может еще за суровый нрав и колючий холодный взгляд, леденящий кровь в жилах, в кругу своих его прозвали Надзирателем, считали отстраненным, холодным, циничным, мрачным типом… И в принципе были правы. Ведь каким по идее должен быть хладнокровный дракон с жидким азотом, текущим по венам?.. За запотевшим окном танцевали снежинки, а во дворе, звеня стальными воротами, суетились разведчики, шугаясь громких, отрывистых команд своего начальника, Кристофера Леннерца. К тюрьме подъезжали грузовики, и ребята Леннерца одного пленного — уже раба — за другим выводили в кандалах, проходя по коридору с решеткой под напряжением. Эклз не верил своим глазам — пленными были люди. Уж этих он ни с кем не спутает. И все это ему уже не нравилось.***
На Орионе всегда было холодно. На Орионе жили только хладнокровные — но это не правда. Дженсен это знал как никто другой. Он был Надзирателем. Сотни… нет — тысячи пленных с планеты Земля были тому противоречием. Великий народ, непобедимая раса Арийцев… сейчас их люди были в плену. Были рабами. Дженсен каждый день проверял, как они вспахивали безжизненную почву Ориона, чтобы лишний раз доказать мерзким Змеям их ничтожество, их разрушительную силу и неспособность создать хоть искорку, хоть подобие настоящей жизни. — Энергичнее!.. — Дженсен часто злился. И тут уж сложно понять на кого в действительности. Несчастный, но все еще гордый, не сломленный раб получил удар кнутом по спине, упал в вязкую серо-грязную жижу, но ни слова не обронил. Уж ни это ли так бесило Дженсена Росса Эклза — Великого Дракона Вод?.. — Как угодно Змею… — протянул землянин, и из его уст это прозвучало самым последним оскорблением во Вселенной. Дженсен стиснул зубы и прошипел совершенно по-змеиному: — Р-р-работ-тай, млекопит-тающ-щ-щее, — Дженсен прошествовал мимо высокого и нескладного на первый взгляд Землянина, чтобы покарать следующую чертову совершенную тварь! Ненависть, основанная на гремучей смеси зависти, любви и восхищении, наверное, самая опасная вещь в мире. Дженсен, сколько себя помнил, никогда не хотел быть собой. Он просто болел Человеческой Расой. И чем больше он находил в ней прекрасного, тем более ненавидел. Чем больше ненавидел, тем более восхищался. Чем больше восхищался, тем более боготворил… И предавал свое божество. …Дженсен аккуратно положил окровавленный кнут на свой рабочий стол и устало вздохнул, потирая виски. От самокопания его отвлек деликатный стук в дверь. — Войдите, — холодно бросил Эклз, беря кнут в руки и вертя им перед глазами. В проеме показался Кристофер Леннерц — гордый и мощный, как скала. — Вы приказывали предоставить Вам Земного генерала. — Так в чем проблема? — изогнул бровь Дженсен. — Заводите, — отвернувшись, небрежно бросил дракон, будто его тут вообще ничего не трогало, хотя все нутро трепетало в предчувствии… чего-то. Кристофер, стиснув зубы, сдержанно кивнул и жестом приказал своим ребятам заводить пленника. Гордый, с прямой спиной, со спокойным и открытым взглядом в кабинет вошел высокий, широкоплечий мужчина с густыми каштановыми волосами. Теплые каре-зеленые глаза смотрели на Дженсена без тени страха, раболепия и, как ни странно, ненависти. Эклз неприлично долго завис на своем госте, пока не услышал деликатное покашливание главы разведгруппы. — Мистер Леннерц, оставьте нас, — спокойно распорядился Дженсен, и откинулся в кресле, принимая расслабленную, почти непринужденную позу. — Но… — Без возражений, командир, — Эклз зло и раздраженно покосился на Леннерца. Тот пожал плечами, разворачиваясь к выходу и уводя своих ребят. Железная дверь глухо захлопнулась, оставляя дракона и человека один на один. — Как зовут? — спросил Эклз, сцепляя руки в замок. — У вас, или вообще? — спокойно уточнил землянин. У Эклза появилось неприятное и неотвязное впечатление, что над ним издеваются, хотя, конечно, пленный был предельно вежлив и говорил сугубо по делу. — Я прекрасно знаю все имена пленных, полученные здесь, Зед-415, — сощурился Эклз, подаваясь немного вперед, и оперся локтями о стол. — Я о твоем настоящем имени. В теплых каре-зеленых глазах что-то блеснуло, и тут же угасло, Эклзу показалось, что землянин готов съязвить что-нибудь, но тот ответил совершенно спокойно: — Джаред Падалеки, — прозвучало лаконично. — Значит так, Джаред Пада… — …леки. — Падалеки. Ты больше не будешь работать на плантации, — заявил Дженсен, и с удовольствием отметил мимолетное удивление, проскользнувшее на бесстрастной маске лица Падалеки. — Простите? — Не прощаю. Ты будешь работать в моей резиденции: возле меня. Будешь убирать за мной, таскать еду и делать все то, что я тебе прикажу. Дженсен снова откинулся в кресле и с удовольствием протянул: — У меня будет целый земной генерал на побегушках! Джаред еле заметно дернулся в своих кандалах, на что Дженсен неодобрительно цокнул языком, качая головой: — Смотри, генерал Падалеки, от тебя зависит жизнь и относительное благополучие твоих людей, — Эклз улыбнулся. — Ты бы постарался угодить мне. — Вы… — процедил Джаред, но не смог продолжить. — Прежде всего, обращайся ко мне: «Мой Господин». Понял? Землянин сжал зубы и кулаки, чтобы не начистить гадкую змеиную рожу Надзирателю. — Я не слышу, — нахмурился Дженсен. — Да, мой Господин, — сквозь зубы выдавил Джаред. — А теперь любезнее, — мягко улыбаясь, попросил Эклз. — Без этой всепоглощающей ненависти. Так, как будто ты не хочешь меня убить прямо на месте. — Земляне никого не убивают, мой Господин, — Джаред насилу улыбнулся, слегка склонив голову, чтобы скрыть оскал, маскировавшийся под повиновение. — Да вы ж мои хорошие, — с издевкой проговорил Эклз и поднялся, чтобы освободить Джареда от цепей. — Теперь все в твоих руках, не сломай своих парней.***
…теперь божество Эклза все время маячило перед глазами, услужливо улыбаясь, называло своего вечного раба «Господином» и какими-то чудесным образом не теряло при этом своего достоинства. Святотатством казалось даже легкое прикосновение к сему созданию… но Эклз и не касался же. Он ласкал взглядом и пытался понять. Пытался разгадать загадку, шифр, код или в чем был секрет этих млекопитающих?..***
You know it's hard sometimes Ты знаешь, что иногда тяжело Being humankind Быть человеком, Keeping up with the pace Выдерживая темп, Keeping up with the pace, yeah Да, выдерживая темп.
Джаред совершенно не понимал эту расу — агрессивную, завистливую, жестокую. Но еще больше он не понимал отдельного представителя рода Змеиного. Надзиратель будто играл в сложную игру с непонятными даже для ее создателя правилами. Он был то задумчив и неподвижен, как ледяная статуя, и такой же отстраненный, то пышущий гневом и яростью, от которой заледеневали стены и лопались водопроводные трубы… И после того, как он забрал Джареда к себе, сделав его банальной служанкой при своей важной персоне, Эклз больше его не бил, не загружал адской работой, но порой смотрел с такой жгучей ненавистью вкупе с болезненным обожанием, что даже много видавшему Падалеки становилось, мягко говоря, не по себе. Окончательно привела Джареда в смятение, несогласие с самим собой, внезапная болезнь неприступного гордого Змея, который, сидя в своем железном кабинете, плевался ядом пуще прежнего, орал на своих подчиненных, при этом совершенно не имея сил, чтобы пошевелиться. Тут уж человеческая добродетель (или глупость?), совесть и жалость к беспомощному (на данный момент) существу взыграли в Падалеки с небывалой силой. Лавируя между паникующими подчиненными, он бесстрашно вошел в кабинет, выслушал гневную, совершенно нецензурную тираду в свой адрес и, не обращая внимание на прожигающий все тело зеленый огонь, заговорил: — Мой Господин, вы больны. Вам нужно в постель. — Мне нужно спокойствие! — огрызнулся Эклз. — Я знаю несколько рецептов травяных отваров, которые… — Мне. Этого. Не. Нужно, — тяжело вдыхая мерзлый воздух через нос, процедил Дженсен, пытаясь встать. В глазах резко потемнело, и уже в следующую секунду Джаред поддерживал его за руки, и что-то тихо говорил про отвары, бабушку и теплую, богатую лечебными травами Землю… — Я тебя ненавижу, — Джаред еле смог разобрать чуть слышный шепот. — Почему, мой Господин? — Джареду и правда было интересно. Они, люди, никогда никого не притесняли… Тогда чем заслужили такую ненависть? Но безвольный Дженсен уже висел у него на руках.***
Очнулся Эклз у себя в постели. Было тепло и уютно. И что-то еще… Дракон скосил глаза в сторону и заметил Джареда, колдующего у окна с какими-то баночками-скляночками. — Зачем ты это делаешь? Вопрос прилетел в спину тоном близким к обычному человеческому, без всяких стальных шипящих ноток, и Джаред обернулся, чтобы увидеть озадаченного, мило жмурящегося Дженсена, приподнявшегося на локтях и смотрящего на него с искренним недоумением. — Что именно? — Я был слаб. Ты мог бы убить своего врага и мучителя… но спас, — Дженсен спустил ноги на пол, касаясь босыми ступнями ледяного пола. — Я человек, а не убийца. Тем более, лежачих не бьют, — пожал плечами Джаред, и поднес к губам дракона склянку с каким-то ядерно пахнущим пойлом. — Это что? — подозрительно покосился на жидкость Дженсен и повел носом. — Не бойся, хотел бы я вам навредить, Господин, то давно бы это сделал. — Не сомневаюсь, — пробурчал Эклз. — Поможет восстановить силы, — пояснил Джаред. — Вас отравили. Свои же, — добавил Падалеки с таким видом, что Эклзу даже стало смешно. — Неудивительно, — коротко прокомментировал Дженсен, и отхлебнул травяного отвара. — У нас своих не бросают, и готовы даже умереть друг за друга. Что вы за раса такая, готовая убить своего же сородича? — не смог сдержать возмущения, недоумения и… суеверного ужаса Падалеки. Дженсен усмехнулся в склянку: — Слышал про такую штуку, как борьба за власть? По нахмуренному виду Падалеки Эклз понял, что у них на Земле такое не практикуют, и вздохнул печально: — Странные вы, люди. Но чудесные. Падалеки закашлялся: ему показалось, или Змей сейчас действительно отвесил не хилый такой, по драконьим меркам, комплимент его расе?