The end is where we begin Конец там, где мы начинаем, It's crawling back Он ползёт обратно, When we run away, run away Когда мы убегаем, убегаем. Cause the end is where we begin Конец там, где мы начинаем, Where broken hearts mend Где склеивают разбитые сердца And start to beat again И заставляют их биться снова. The end is where we begin Конец там, где мы начинаем.
Дженсен чувствовал себя жутким обманщиком, потому что он не справился. Бунт достиг своего апогея, драконы лютовали, рвали на куски всех тех, кто попадался им на пути — и не важно кто именно — кровь лилась рекой и, казалось, что она пропитала собой весь замок, землю и затопила подвалы. Эклз — гордый, непоколебимый дракон — заточен в собственном доме, грозящийся вскоре стать и его могилой, стоял возле окна, наблюдая за бойней мятежников и все еще верных ему солдат. Со стороны он выглядел спокойным и даже безразличным, что никто, ну, разве что только Джаред, не смог бы догадаться, какую бурю эмоций дракон переживал внутри. — Тебя нужно увести, — нарушил гнетущие молчание Дженсен, оборачиваясь к напряженно стоящему позади Джареду. На что тот незамедлительно нахмурился больше прежнего. — Еще чего, — упрямо фыркнул он, выпрямляясь. И сейчас Дженсен все больше видел в нем лидера, командира — едва ли кроткую овечку, которую нужно ото всех защищать, одним словом. — Осада длится всю ночь. Мои солдаты уже скоро не смогут сдерживать натиск мятежников и… — Дженсен неловко замялся. — Моих людей, я думаю, — спокойно закончил его мысль Джаред, и склонил голову набок, внимательно присматриваясь к Дженсену. Что и говорить, он теперь все время к нему присматривался, ибо позапрошлой ночью Змей открылся для него в новом свете. Неожиданном для такой ледышки. С его слепой любовью к человечеству и ярой ненавистью к собственному народу. С его неодобрением драконьего тщеславия и корыстолюбия, с вечным желанием поработить все и вся, с жадностью, жестокостью, с которой его отец убил его мать… и ненавистью к самому себе, потому что он не смог удержаться от мести и не убить собственного отца, став одним из них. Став чудовищем. «Люди не такие… — говорил в ту ночь Дженсен. — Моя мама была не такой…» «Люди бывают разными», — отвечал тогда Джаред, на что Дженсен усмехался ему в плечо. — Да, и твоих людей. Дженсен прищурился и покачал головой: — Скорее всего мы не доживем до вечера. Джаред аккуратно приблизился к окну и вновь вернулся к Дженсену, в тень: — Это ты так решил, исходя из нашего бездействия? Тогда ты прав, мы умрем, — прищурился Джаред. Дженсен удивленно вскинул брови. — И что ты предлагаешь? — То, чего они хотят, — Джаред осклабился совершенно по-змеиному. Если он предложит то, о чем подумал Эклз, то пусть идет в задницу! — Меня. — Ну уж нет, я не отдам тебя на растерзание этим стервятникам! — Дженсен крепко обхватил Джареда за плечи, прижимая к себе, будто уже сейчас кто-то намеревался отнять у него человека. — Эгоистичный собственник, — фыркнул Джаред. В кабинет ворвался запыхавшийся Дин Морган. Дженсен впервые видел его по-настоящему взволнованным, что даже выпустил Падалеки из собственнических объятий. — Мой капитан, мятежники в замке… Дженсен изменился на глазах за доли секунды: из мягкого, даже разнеженного, он превратился в сурового и грозного лидера — и в яростного дракона-собственника, защищающего свое. — Джареда увести в безопасное место, спрятать, в идеале — увести из этого гнилого места в этой суматохе, — отрывисто приказал Дженсен. — Будет сделано, — вытянулся по струнке Джефф. — Поручаю вам это дело лично, без участия всяких третьих лиц. — Эй, я вообще-то тут стою! — возмутился Джаред. Дженсен же обратил на него ноль внимания, будто у него муха под ухом прожужжала — не более. — Выполнять! — рявкнул Эклз, и Джеффри насилу уволок сопротивляющегося человека прочь. Затем он обратился к двум драконам, вечно снующих за Морганом по пятам: — В какую башню смогли пробиться? — В северную, сэр! — хором ответили они. — Замечательно, — оскаблился в настолько жуткой ухмылке Эклз, что молодые драконы нервно сглотнули и порадовались, что не предали своего капитана.***
I'm a monster Я чудовище, If that means I'm misunderstood Это из-за того, что меня неправильно поняли. Cause it's alive and I can't hide it Оно живое, и я не могу этого скрыть. The energy is rising Энергия увеличивается, And I'm a traitor Я предатель, If that means I've turned on myself Если это значит, что я обманул сам себя. I can't deny it, it's like a riot Я не могу этого отрицать, оно словно бунт, And I can't keep it quite И я не могу его сдерживать.
Глаза Дженсена горели зеленым, узкий, как у кошки зрачок мелко пульсировал, когда дракон нос к носу столкнулся со своим врагом. Эта земляная ящерка даже не успела испугаться, напоровшись на ледяные когти капитана. Эклз с рыком откинул безвольное тело в сторону, вгрызаясь клыками в горло следующей жертвы. Он не видел лиц, не различал, где драконы, где люди, он прост рвал, бил, выгрызал собственную свободу и жизнь. Звериное нутро, покоящееся на дне долгое время, вырвалось наружу и бушевало, ликовало. Кровь-кровь-кровь! Сила-азарт-добыча! Лед на кончиках пальцев… когтей. На улице бушевала метель, вечерело, и ничего дальше собственного носа никак нельзя было разобрать. Дракон вылетел наружу, будто гонимый демонами, дышащими прямо в затылок. Принюхался. Пахло смертью. Из снежной стены на него чуть не обрушился небольшой, полностью трансформировавшийся водный дракон. Дженсен, увернувшись от острого пике, с размаху полоснул остро-ледяными когтями по менее защищенному брюху. Дракон закричал, падая, и Дженсен краем глаза успел заметить, как от пореза разрастается ледяная корка, и его скрутило судорогой превращения. Доля секунды, и в тюремном дворе стоял разгневанный Великий Водный Дракон, пышущий льдом. Наконец-то он смог перевоплотиться и тут же попасть под удар огромной когтистой лапищи. Сквозь ураган Дженсен увидел два блеснувших янтарем круглых глаза, а затем разинутую глотку, в которой занимался огонь. Дженсена обожгло и оглушило, он прокатился по земле, врезавшись в стену замка, и помотал шипастой головой, поднимаясь на лапы. Из стужи выступил бурый дракон, внимательно на него смотря. — Джеффри? — удивленно прорычал Дженсен, но затем ярость вскипела в нем, придавая сил, чтобы вскочить на ноги. — Ты… — Вам лучше сдаться, мой капитан… — спокойно проурчал Джеффри. — Вы и так много дел наворотили. — Чертов предатель! — прошипел Эклз, распространяя вокруг себя лед. — Где Джаред?! — Вам не стоит о нем беспокоиться. — Где он? — Дженсен запустил льдом в Джеффри, царапая его, но тот непоколебимо стоял напротив него и, кажется, совсем ничего не боялся. — Все это из-за него, — Джефф неопределенно мотнул огромной башкой, видимо, имея в виду бунт, жертвы, беспорядки. — Тебе крышу снесло из-за какого-то человечишки. Я же тебя предупреждал о последствиях, глупый мальчиш-шка! — под конец Морган разгневанно зашипел. — Ты выбрал его, а не нас. — А ты выбрал их? — отчего-то спокойно уточнил Дженсен. — Всегда выбирал, — прищурился Джефф, а уже в следующую минуту свалился грузно на мерзлый гравий — его шею проткнула ледяная стрела. Дженсен непонимающе заозирался вокруг, когда рядом с ним, несмотря на всю свою немалую комплекцию, мягко приземлился Крис Леннерц. — Ну значит и подохнуть за них сможешь! — весело отозвался он, поворачивая морду к ошарашенному Эклзу. – Что, цветочек, не ожидал? Оно и видно. Небось списали старика со счетов доверия? — Да тут сам Уроборос хвостом подавится, — потерянно отозвался Дженсен. — Мне нужно Падалеки найти. — Зачем? — полюбопытствовал Крис. Дженсен начал было злиться, но Леннерц беспардонно, впрочем, как и всегда, перебил его: — Впрочем, и так понятно. Ты всегда питал к этим млекопитающим особую любовь. Аж обидно немного. По последним слухам, его выдали людям, — выдержав некоторую паузу сообщил Леннерц. И не успел Дженсен облегченно вздохнуть, как Крис припечатал: — И это очень плохо для него.***
У Дженсена ветер в ушах не то что свистел — ему вообще казалось, что он летит вне времени и пространства. Как уж за ним поспевал всегда неуклюжий Крис оставалось загадкой. «Драконья подстилка! Это Джаред-то драконья подстилка?!» — негодовал про себя Дженсен и молился, чтобы тот был жив. «Дженсен, ты что, в каких облаках витаешь? Его же раздербанят вживую! Кто тебе наплел, что люди святые овечки, ау, очни-ись! ..» — саркастичный голос Криса так и звучал в голове, напоминая Дженсену, какой он все-таки слепец! И идиот! «Лететь, короче, надо. Человеки расположили свой лагерь у Скалистых гор. Если пошевелим перепонками, через полчаса будем на месте! Эй, а замок ты бросишь? К черту замок? Ну ладно…» — и как он раньше не заметил через слой напускной недалекости и пошлости в Крисе… благородство, что ли? Идиот, как есть идиот. Как только до сих пор жив остался? Непонятно. Чудеса, не иначе. На горизонте виднелась кромка гор, в обрамлении черных косматых туч. Там был лагерь сбежавших людей, и Дженсен сильнее заработал крыльями, устремляясь вперед и рассекая могучей грудью морозный воздух. Он приземлился ровно среди косых хижин Землян, взметая грязь и снег, слипшийся в мерзлую крошку. Позади грузно осел Крис, но Дженсен не видел его — он никого не видел. Выгнул шипастую голову, втянул ноздрями воздух, сканируя взглядом местность и одновременно не замечая, не видя суетящихся, паникующих людей. И где он только разглядел в них величие? Боятся, трясутся за свою жизнь, как… как люди? .. как все, в общем-то. Но вот Джаред не трясся, сгорбившись сидел в клетке, как какой-то дикий звереныш — побитый, худой и на вид больной. На виду у всех. Дженсен взревел, отбрасывая всех, кто попадался под горячую лапу, сметал, не глядя, ткнулся мордой в решетку, выдыхая облачко пара Падалеки в макушку. — Убью. Убью их всех! — зарычал он. Джаред поднял голову, взглянул на своего дракона и как-то вымученно улыбнулся, словно не верил, что вот он Дженсен — прямо перед ним. Руку протяни и дотронься. Что он и сделал, заторможенно заметив: — Холодный. Шершавый. Дженсену хотелось заскулить. Крис поторапливал его, отгоняя от них людей, и плевался огнем почти так же виртуозно, как и ругательствами. Дженсен будто очнулся и подул на решетку — лед окутал прутья клетки, и железо лопалось под действием мерзлой воды. Джаред буквально упал Дженсену в лапы — ледяной, словно сосулька. Те жалкие лохмотья, что на нем были, пропитались кровью. Дженсен напоследок, уже улетая с Джаредом на лапах, обстрелял лагерь градом льда и сосулек, надеясь, что кого-нибудь эта бомбардировка заденет и убьет к Шешовой матери! — Шевели перепонками, генерал, нас наши же скоро искать начнут, если уже не начали! — поторапливал Крис, слишком осторожничавшего с человеком на лапах, Дженсена. Тот покивал и резко спикировал к пикам гор в отдалении от лагеря. Бушевала буря, чтобы люди не могли заметить, куда улетели драконы. Дженсен на ходу превратился в человека, влетая в пещеру на самой вершине гор. Ветер был зверским, сносило на ходу даже драконов, так что Крис чуть было не промахнулся мимо пещеры и прилично пропахал задницей по мерзлому камню. — Фух, Уроборос вас всех скушай, ну и день! — прокомментировал он, вставая и кряхтя. — А я даже пообедать не успел. Теперь умру от истощения! Дженсен окинул его беглым взглядом и хмыкнул, аккуратно укладывая Джареда на землю. — Он так замерзнет, — тут же вставил свои пять копеек Крис, вырастая рядом с Дженсеном. — Он и так долго просидел на наших холодах почти голый. Достаточно, чтобы закоченеть. Смотри какой синий! — Снимай свой плащ! — приказал Дженсен, глядя на и вправду посиневшего Джареда. — Живо! Крис что-то недовольно бурчал про нежных человечков с райских планет, и не менее нежных драконов, но плащ отдал. — Мне на мороз начхать, а ты сможешь согреться собственным огнем, — прокомментировал Дженсен, заворачивая Джареда в свой и Крисовый плащ. — А ему нужно тепло, иначе он умрет. Голос Дженсена еле заметно дрогнул, но дракон тут же взял себя в руки, придавая лицу холодное, отстраненное выражение, и только то, как он держал человека на руках и еле заметно поглаживал кончиками пальцев щеку, показывало, что ему не все равно. Крис вздохнул и подошел к парочке, присел рядом на корточки и протянул руку к Джареду: — Не смотри ты так на меня, не съем я твоего нареченного! — попытался шутливо фыркнуть Леннерц. — Я согрею его всего-навсего. Дженсен немного расслабился, но Джареда из рук не выпустил — лишь крепче приобнял и хрипло приказал: — Ну, давай уже! Крис хмыкнул, кладя ладонь на лоб Джареда, и закрыл глаза. Постепенно к Падалеки вернулся нормальный цвет кожи, он перестал мелко дрожать и задышал ровно. Когда же Джаред открыл глаза, Дженсен улыбнулся, и Крис поразился тому, как преобразился его всегда суровый и холодный генерал. Надзирателя больше не существовало, нет его! И кто сейчас сидел перед ним, заботливо укачивая на руках человека, Крис не знал, но этот кто-то ему безумно нравился. Он нисколько не пожалел, что стал предателем и рискнул. Совершенно не жалел. Как ни о чем в своей долгой жизни.***
Через пару часов Джареду полегчало настолько, что он рвался то ли в бой, то ли бежать — в общем, за любой кипиш, кроме сидения на месте. — Нам нужно уходить! — Пожалуйста, вперед, никто не держит! — издевательски ухмылялся Крис, и кивал на бурю, которая была за пределами пещеры. Не сказать, что в ней они были надежно укрыты от холода — ибо продувало ее немилосердно, но по сравнению с вьюгой за ее стенами, это было ничто. — Но не можем же мы просто так сидеть! — в сердцах воскликнул Джаред, сдуваясь и беспомощно оглядываясь по сторонам, но натыкался лишь взглядом на холодные и серые стены пещеры, да на бушующую вьюгу снаружи. — Сейчас мы ничего не можем, — неожиданно спокойно сказал Крис. — Вы, мальчики, вызвали настоящую бурю. И не только снежную, — бросил он мимолетный взгляд на задумчивого Дженсена. — Если мы ничего не сделаем, нас рано или поздно найдут и вряд ли ограничатся выговором, — прикусив губу, сказал Джаред. — А вы вдвоем так вообще предатели, у меня фантазии не хватает, чтобы представить, что с вами могут сделать. — И слава Табити, — буркнул Дженсен с таким видом, что Джаред сразу понял — с фантазией у его дракона все в порядке. — Наш единственный выход — это свалить на другую планету, — заявил вдруг Крис, тут же почувствовав на себе два внимательных взгляда. — Да ты гений, Крис! — слишком восхищенно, чтобы быть искренним, воскликнул Дженсен. — И как же нам это сделать? — Ну блин, я предложил всего лишь! — Все замечательно, но все станции скорее всего оккупированы, взлететь невозможно, а на своих двоих я пока что не умею рассекать ионосферу, — насмешливо сощурился Дженсен. — Нет-нет, Крис, ты правда гений! Дженсен бросил на человека недоверчивый взгляд, будто сильно сомневался в его психическом здоровье. Джаред перехватил его взгляд и сумасшедше-счастливо улыбнулся, схватил за плечо одной рукой, привлекая к себе. — У меня есть один очень хороший знакомый, он нам поможет добыть небольшой звездолет, и мы сможем улететь на Землю! — Прости, что? Как ты себе это представляешь? И кто он? — помимо воли в голосе прорывались ревнивые нотки. — Ему можно доверять? — Дженсен, терпение, не так много вопросов сразу. — Что значит твое «терпение, Дженсен»? — тут же возмутился Дженсен, чувствуя, что зверь лезет наружу. — Да, малыш, терпение сейчас не про Дженсена. Ты что, не видишь, что он сейчас взорвется от ревности? — фыркнул заметно повеселевший Крис, и тут же был одарен раздраженным взглядом изумрудных глаз с сузившимся зрачком. — Только не злись, Дженсен, но в начале я хотел бежать от тебя, и потому познакомился с одним воздушным змеем, который хотел перебраться на Землю, и он обещал, что сможет помочь мне сбежать. Я думаю, он может взять нас, если, конечно, еще не улетел. Дженсен закрыл глаза, и постарался дышать ровно, но этому упорно мешали лезущие наружу клыки и желание разорвать неизвестного ему змея. Эклз на пробу сжал пару раз кулаки, проверяя на месте ли еще когти, и когда он, наконец, смог справиться с собой, то спросил, цедя сквозь зубы каждое слово: — Ну и кто же он? — Чад Мюррей. — А сопляк-то не совсем уж и промах, — подал голос тактично отсиживающийся в сторонке Крис. — Что Мюррей, что человек твой. Снюхались — души родственные, чтоб их. — Нам нужно попасть в катакомбы, что в Жалящих скалах, — сказал Джаред, пропустив мимо ушей все то, что было сказано. — Это не так уж далеко от твоего замка, лапуль, — пожал плечами Крис. — Очень рискованно, учитывая мизерность даже того факта, что Чад все еще там. — Я знаю, — Дженсен поднялся на ноги, и повернулся лицом к вьюге. — Но это лучше, чем сгнивать тут заживо и ждать неизбежной смерти. — И то верно, — прокряхтел Крис, тоже приподнимаясь с насиженного места.***
Буря немного поутихла, но не прекратилась совсем. Дженсен никогда не летал с такими предосторожностями, ведь сейчас он нес самый ценный груз, какой только мог быть. И хоть он предварительно завернул Джареда во все, что было на нем и Крисе, все равно боялся, чтобы Падалеки не замерз. И не умер. Остальное он переживет. Переживет этот день, и будет жить дальше. Сегодня все должно закончиться. Дженсен сильнее взмахнул крыльями, лавируя среди горных пик и верхушек елей. В целях конспирации им пришлось делать большой круг, и то не факт, что это поможет — попробуй-ка не заметь двух гигантских ящеров в небе! Но то ли судьба оказалось благосклонной, то ли их ожидала другая западня, но до Жалящих скал они добрались без приключений. Разве что, Дженсен переволновался за Джареда, но на фоне остальных событий это те еще пустяки. — Здесь как-то слишком тихо, — переворачиваясь прямо на ходу, заявил Крис, подозрительно оглядываясь. — Что ты имеешь в виду? — спросил Дженсен не слишком уж заинтересованно, перевоплотившись снова в человека. Как только ног коснулась земля, Джаред стянул с себя один из нескольких плащей и протянул его недоуменно вскинувшему брови Дженсену. — На, не могу смотреть на раздетого тебя, — чуть смущенно заявил Джаред. — Отвлекаю? — неожиданно игриво уточнил дракон, принимая черную ткань. — Еще как, — буркнул Джаред. — А я вас не отвлекаю? — раздраженно окликнул их Крис. — Я говорю вам: здесь что-то не чисто! — Что? — в один голос спросили Дженсен и Джаред. — Птиц нет. И тихо оч… — начал было говорить Крис, но сверху вдруг вспыхнул яркий, ослепляющий свет, и искореженный громкоговорителем голос приказал: — Оставаться всем на своих местах! Шаг влево, шаг вправо расценивается как побег, прыжок — как попытка взлететь.***
Джаред очнулся от удара головой обо что-то твердое. Его шатало и кидало из стороны в сторону. Правое плечо морозило запыленное, кажется даже изнутри, стекло, за которым блестел на солнце ослепительный в своей белоснежности снег, красиво обрамляющий лохматой шапкой пики гор и деревьев, а слева чувствовалось еле слышное живое тепло. Джаред сморщился от боли в затылке, и первое, что он увидел перед собой — испуганно-виноватый взгляд Чада Мюррея. Он сидел напротив него, упираясь затылком в крышу снежного вездехода, с лежащими на коленях руками, закованными в наручники. Падалеки по инерции подергал своими конечностями, которые, как и предполагалось, тоже были скованы, и устало вздохнул. — Джей, прости меня, пожа-алуйста, — скороговоркой выпалил Чад, когда заметил, что Джаред очнулся. — Для тебя — капитан Джаред Падалеки, — холодно отчеканил Джаред, поворачивая голову влево, чтобы увидеть Дженсена с безмятежным лицом уронившего голову на окно. Джаред неосознанно придвинулся ближе, прилепляясь к дракону, словно вторая кожа. — Где мы? — Едем к звездолету, на главную станцию, — пояснил Чад, отводя взгляд. — Кто? Куда? Зачем? — терпеливо задал ряд вопросов Падалеки. — Или мне из тебя все клещами вытягивать? — Какими еще клещами? — удивился Чад, но наткнулся на недовольный взгляд человека, и решил, что данная информация сейчас не так важна, и так же, как и Джаред, раздельно ответил на каждый вопрос: — Люди. На Землю. На суд. И… прости меня, Джаред, я не хотел, чтобы ты попался им… — Да чего уж теперь. Нам всем будь здоров как достанется. — Странные у вас, у людей, представления о здоровье, — хрипло фыркнул Дженсен, и отвернулся к окну, уткнувшись лбом в стекло и жмурясь от блестящего снега. Странно, но не было ни страха, ни сожаления, лишь легкая, еле заметная тоска от того, что все могло быть даже не лучше, а просто по-другому. И сейчас, смотря на горы, снег и яркое голубое небо, отдающее чем-то морозным, Дженсен почувствовал себя здесь, как дома. Впервые. Но поздно. И почему? Дженсен, к сожалению, не мог сказать. Просто мир опять перевернулся вверх тормашками, черное оказалось не таким уж и черным, а белое не таким уж и белым… Все отдавало серым разных оттенков, и быть может только Джаред, оставался чем-то неизменным — теплым, ярким, согревающим. — Дженсен, я…— голос Джареда дрожал. — Не надо, — мягко, как только мог, произнес Дженсен, и слабо улыбнулся, собирая лучистые морщинки вокруг глаз. Джаред мог поклясться, что еще вчера их не было, или, быть может, Дженсен не улыбался еще так… по-человечески. — Нет, если бы не я! А так ты умрешь, и все из-за меня. Боже, прости меня. Если бы ты не встретил меня… —…то был бы самым несчастным драконом на свете. Я ни о чем не жалею, Джаред, правда, — так легко и искренне произнес Дженсен, что Падалеки не мог не поверить. — И что же дальше? — обреченно спросил он, чувствуя себя таким виноватым, что аж плакать хотелось. Дженсен хмыкнул и, совершенно не обращая внимания на разинувшего рот Чада, наклонился к Падалеки, не прерывая зрительного контакта, и коснулся сухих потрескавшихся губ, провел по ним языком и скользнул внутрь, когда Джаред неосознанно поддался навстречу. Со скованными руками было неудобно — хотелось обнять человека, встрепать каштановые волосы… но все равно было хорошо: тепло, уютно, и в груди так сладко ныло, что Дженсен точно может сказать — нет, ни о чем он не жалеет.***
Как только Дженсен сошел с трапа, сопровождаемый двумя охранниками, на него сразу же уставилась тысяча ненавидящих, презирающих взглядов. И все бы ничего — он выдержит, только за Джареда сердце болело, разрывалось на части и прокручивалось через мясорубку. Дженсен смочил нижнюю губу языком, окинул невидящим — со стороны могло показаться, что высокомерным — взглядом, и не почувствовал того, что ощутил, впервые очутившись на Земле. Казалось, все чувства и эмоции, вся больная любовь к этой расе и планете сконцентрировались в одном определенном человеке, которому грозило жестокое наказание за то, что он полюбил дракона. Его судили после Джареда, который был лишен званий, власти, родных, признания, уважения и всех прав. Отныне Джаред Тристан Падалеки отлучен от общества, не вхож ни в чей дом, он не может рассчитывать ни на чью помощь и поддержку — отрезали от корней, оставив высыхать на жарком солнце. Крис определен на особо тяжелые работы. Теперь же Дженсен молился всем известным ему богам, чтобы его оставили в живых, чтобы Джаред не остался совершенно один в этом чокнутом на всю дурную голову мире. И он готов был принести в жертву собственную душу в благодарность за то, что так легко отделался. Каторжный труд и избиение? Ерунда! Рабский позорный ошейник, не позволяющий ему превращаться в того, кем он являлся? Не суть важно. Значит он совсем превратится в человека, и не важно, что люди от них отвернулись, тихо ненавидя и боясь, плевать, что не прижились, главное — он жив, и Джаред жив, а с остальным они справятся.I'm an alien, cause I'm not of this world Я пришелец, я не из этого мира. I have a name, but I've been changed Имя осталось, но сам я изменился, And now I can't stay the same И теперь я не могу оставаться прежним. And I'm a loser, if that means I've been lost before Я неудачник, если это значит, что я уже проигрывал. But now I've found it, I'm surrounded Но сейчас я нашёл это, я окружён, Cause you could hear the way it sounded Потому что ты мог услышать его. Like angels singing Словно пение ангелов With a million voices В миллион голосов.