Первый раз не в счет. Ты не виновата. Тает и течет сахарная вата...*
Первое, что я поняла, когда очнулась, это то, что меня тошнит. Не было сил двигаться, открыть глаза, что-то сказать. Я толком не могла понять, что произошло. Помнила этих мужчин, которые смотрели на нас, не веря ни одному слову Гриши, помнила, как меня тащили за руку, а я вырывалась до синяков на запястье, помню, как плакала, а они мне что-то орали, помню беспомощно-отчаянный взгляд Лепса в мою сторону, а дальше темнота. Возможно эти гады чем-то меня приложили по голове. Я не была точно уверена. С приступом тошноты справиться удалось, но дальше дело не пошло. Всё тело дичайше болело и не слушалось хозяйку. Единственным разумным действием было попробовать открыть глаза. Это тоже удалось не с первого раза. Я открыла их, и ничего не изменилось. Вообще ничего. Сплошная темнота. В панике я пыталась понять, ослепла ли я, или просто глаза так и не открылись? Ещё через какое-то время у меня получилось донести руку до лица и потрогать свои ресницы. Глаза были открыты. Неужели от удара по голове я ослепла, и эти гады сейчас сидят рядом и смеются, глядя на мои попытки понять, что произошло. Страх окутал меня липкой пеленой, но сделать я всё равно ничего не могла, поэтому лежала ещё, наверное, очень долго, пока не поняла, что вата, наполнявшая все мои мышцы, немного рассосалась, и я могу очень аккуратно встать на четвереньки. Только в этот момент я начала прислушиваться к происходящему вокруг. Надо сказать, что слушать было особо нечего - стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь звуком текущей воды. Может быть я в лесу? Хотя там бы был слышен шелест листвы или крики птиц - хоть что-то ещё. Вернулись ощущения, и я поняла, что у меня дико саднят колени - вероятно, разбила их, когда куда-то падала, и болит плечо. Больше всего я боялась, что сейчас кто-то из бандитов подаст голос, а я даже не буду знать, где он находится. Больше всего мне сейчас хотелось понять, что они сделали с Лепсом, который точно продержался в сознании дольше меня. Наплевав на страх, я проговорила громким хрипловатым шёпотом, не узнав своего голоса: "Гриш!". Тишина. Нет ответа. В течение следующего промежутка времени я повторяла это имя уже громче, эмоциональнее, чаще, но слышала только журчание воды. В конечном итоге я села на пол и заплакала. - Гриш, ну скажи, пожалуйста, что ты жив. Мне страшно. Ничего. Тишина. Двигаться было неприятно и страшно, потому что вокруг могло быть всё что угодно. Я не знаю, сколько так просидела, пока не услышала слабый стон. - Гриша? Стон повторился и стал чуть громче. - Гриша, где ты? Подавай какие-нибудь хоть звуки. Я буду тебя искать! Стон сменился хриплым кашлем, потом сипением, потом снова стоном. Я ползла на четвереньках на звук, пытаясь не расплакаться от счастья. Лепс был со мной. Как же хорошо! Дорога казалась вечной. Периодически я ошибалась и ползла не туда, но звуки корректировали меня, направляя. Возможно прошло пять минут, а может и час, но в итоге моя рука натолкнулась на мягкую ткань, в которой я опознала гришину кофту. Я прижалась к ней лицом, наплевав на то, что она, вероятно, грязная. Сейчас было всё равно. Я нашла его! - Гриш, я тут. Ты недавно очнулся? Если да, то потерпи. Я сначала вообще не могла ни звука издать, а сейчас уже передвигаюсь. Не знаю правда, сколько времени прошло. Я говорила какую-то чепуху, просто чтобы не молчать, а Григорий лежал, и только дыхание доказывало мне, что он, как и я чуть раньше, просто копит силы. В конце концов я услышала слабое: - Полин, как ты? - Терпимо. Расскажи мне, что произошло, как отойдёшь, а сейчас мне важно только одно: ты что-нибудь видишь? - Нет. - Я тоже. Может та дрянь, которой нас приложили, влияет на зрение? - Сомневаюсь. Мне было не совсем понятно, почему он так спокоен, лишившись почти основного органа чувств, но пришлось списать это на стресс и подождать ещё, пока силы к нему хоть немного вернутся. Ждать пришлось довольно долго, хотя теперь такая роскошь как измерение времени, оказалась недоступна, хотя я и чувствовала часики на своей руке, но они были абсолютно бесполезны. - Я думаю, что мы где-то, куда просто не попадает свет совсем. - То есть ты считаешь, что мы не ослепли? - Гарантировать не могу, но да, я так думаю. Как будто гора с плеч свалилась. - Как ты, Гриш? Полегче стало? - Вроде. Ты просила рассказать, что произошло. Тебя приложили шокером, а я не успел помешать. Потом кинулся в драку, и меня самого вырубили. Больше ничего не помню. - Шокером? Как думаешь, что им надо от нас? Они нас отпустят? На самом деле, я достаточно быстро для себя поняла, что никто никуда нас не отпустит, несмотря на наши статусы и регалии. Нас просто тут не найдут. Отпускать нас глупо - мы же не будем молчать, хотя, наверное, ничего толком и не знаем. - Может быть. Возможно это способ нагнать на нас страх. - Гриш, а вдруг Саша тоже тут? Это же явно её похитители! Ей может быть так плохо, что она просто не может подать нам сигнал. Надо её поискать! Ты можешь встать уже? - Сейчас попробую. Гриша чуть пошевелился и с внезапно громким криком упал обратно. - Что случилось?! - Нога. - Где она? Звучало, возможно, комично, но было реально не до смеха - я ничего не видела и просто не понимала, как он вообще лежит, и где его ноги. В итоге я их нащупала и попыталась аккуратными нажатиями понять, где болит. - Ааа! - Тут? - Да. Лепс отвечал сквозь сжатые зубы. Видимо, было дико больно. Уже через полминуты примерно я поняла, в чём тут дело. - У тебя тут повязка. Она пропитана чем-то липким. Может мазь? - Какая мазь, Полин? Это кровь. Я понял теперь. Он мне мой же нож в бедро засадил. Перевязал даже. Но этого мало, конечно. Ты сможешь перевязать? Я понимала, конечно же, что сейчас вообще неуместно будет сказать, что крови я боюсь, никогда ничего не перевязывала, а к тому же, ещё и не знаю, чем перевязывать - аптечку нам тут, к сожалению, не оставили. - Смогу. - Я попробую разорвать футболку. Лепс пошевелился и со стоном снова упал на пол. - Что? Я уже боялась любой новой информации. Как оказалось, не зря. - У меня руки за спиной связали. Можешь попробовать развязать? Я снова не стала говорить, что я даже пакеты из магазина всегда разрываю. - Давай. На ощупь я нашла верёвку и поняла сразу же, что без ножа, ножниц или хотя бы фонарика тут делать нечего. Чуть не заплакала от злости: - Не смогу. Очень крепкие узлы. - Тогда тебе придётся самой рвать футболку. Ну что ж, здесь хотя бы было всё понятно. Я закатила наверх кофту, нащупывая тонкую ткань футболки, и резко потянула материю на себя. Лепс качнулся. Футболка устояла. - Качественную одежду носишь, Гриш. - Есть грешок. Я дёргала на себя ткань снова и снова, но ничего не происходило. Одежда позиций не сдавала. Я чертыхнулась и в полминуты отодрала подол своего платья. - Полин, ты чего там? - Ткань есть. Что дальше? Надо бы промыть, да? Пить хотелось жутко, но я так и не рискнула двигаться по направлению к журчащей струйке. Мало ли - вдруг она сточная или просто отравлена. - Наверное надо. Слышишь? Тут где-то есть вода. - Ладно, пойду поищу. Только разговаривай со мной, чтобы я знала, куда возвращаться. Тонкая мокрая струйка обнаружилась совсем недалеко и вытекала из стены. - Я нашла, Гриш. А вдруг она грязная? - Сможешь мне донести? Протестируем. Меня не жалко, если что. Я представила, что и так раненый и связанный Лепс пробует отравленную воду, и сделала большой глоток из ладоней, сложенных ковшиком. - Нормальная, вроде. - Полина! Что ты творишь?! Не смей пробовать на себе. Поняла? - Поздно. Только вот в ладонях я много не донесу. Надо тебя сюда перемещать. - Но как? Я действительно не могу пошевелиться почти. - А потерпеть можешь? - В смысле? В этот момент я уже дошла обратно на голос певца и нашла его плечи. Теперь я понимаю, как в жизни может пригодиться фитнес. - Терпи. Я просто взяла его за плечи и волоком потащила к воде. Надо сказать, что он вёл себя максимально мужественно - не проронил ни звука. Рядом лилась вода. Я пыталась справиться с головокружением. - Сейчас посижу минуточек пять и промою тебе рану, ладно? - Не садись! Было поздно. Я уже плюхнулась в воду, которая, видимо, никуда не уходила, а просто здесь копилась. Видимо, от шока я не заметила своих хлюпающих балеток. - Туфлям хана. Их нельзя мочить. Хотя, в принципе, какая разница? Я как можно аккуратнее сняла повязку с ноги певца и подставила руки ковшиком, набирая воду. Вылила на ногу. Ещё раз и ещё, и только потом поняла: - Мне придётся посягнуть на твою честь. - Ты о чём? - Снять с тебя штаны. Так не промою и не завяжу нормально. Не желая слушать возражений, я быстро расстегнула ремень и стянула джинсы Грише до колен. - Вот так. Так оно быстрее пойдёт. Насколько могла тщательно, я промыла рану и замотала потуже полоской, которая раньше прикрывала мои ноги до приличной длины. Платью кстати тоже капец, да. Тут было главным выбраться из этой переделки живыми. Платья и туфли казались такой мелочью. Лепс сидел в той же самой луже, в которой какое-то время назад находилась и я. В ужасе от осознания этого факта, я спешно натянула на певца штаны, плюнув на ремень, и снова потащила его. Теперь уже на сухое место. - Терпи, казак, атаманом будешь.***
Маленький салют. Искры на ресницах Долго не живут. Пусть тебе приснится Утро. Мандарин. Солнышко упало, Значит повторим. Я не буду старым...*
Каждое движение отдавалось тупой болью во всём теле. Не вдохновляли и связанные руки, которые почти полностью затекли, и теперь после каждого шевеления пальцем, в мою руку впивались миллионы иголок. Сколько мы уже так сидели я не знал. Может час, может день. Чувство времени вообще не работало. Полина, вроде бы, поспала немного, прислонившись головой к моему плечу. Очень хотелось есть. Думаю, что Полине не меньше. Она честно помогала мне всем, чем могла. В том числе и глушила мой голод ледяной водой, которая медленно заполняла помещение, в котором мы находились. - Полиш, спишь? - Нет. Не хочется. - Я думаю, что мы с тобой в каком-то подвале. Вполне возможно, что в подвале того самого дома, у которого нас и поймали. - Это хорошо или плохо? - Не знаю. Меньше всего мне нравится эта вода. Это может говорить о том, что подвал периодически затапливает, а потом воду просто откачивают, не пытаясь ничего больше предпринять. Только после того, как я сказал это, стало понятно, что я напугал девушку ещё сильнее. По сути сказал ей, что мы вполне вероятно можем тут просто утонуть. Идиот. - Ну вряд ли они нас тут бросят. Скорее всего вытащат. И вообще, я хочу есть. Надо попробовать поискать выход отсюда. Давай ты со мной будешь разговаривать, а я буду искать? - Если тебе станет легче, то давай. По звуку я понял, что Гагарина медленно встала и пошла по стенке куда-то налево. - Гриш, вот, наверное, там Аксюта будет рвать и метать, а? Саша пропала, а теперь ещё и двух из четырёх членов жюри нет. Катастрофа же. Полина смеялась, но как-то немножко истерично. Я подумал, что этим она просто пытается скрыть страх, который её переполняет. - Ну Аксюта настолько печётся о шоу, что точно вытащит нас отсюда в кратчайшие сроки, а то Эрнст его самого отправит петь. Я слушал, как девушка методично стучит кулаком по стенам, видимо, надеясь найти потайную дверь. Было просто жестоко говорить ей о том, что её с очень большой вероятностью просто нет. Пока в человеке живёт надежда, он гораздо сильнее. - Гриш, а подвал то небольшой, вроде. Десять моих шагов на восемь. А мне казалось, что я к тебе полчаса ползла. Забавно. - Нашла дверь? - Нет. А, погоди. Вот она! Гагарина замолотила кулаками по полотну, потом подключила и ноги, но это ничего не дало. Через какое-то время она снова вернулась ко мне и села рядом. - Они же придут, да? Мы же им зачем-то нужны, раз они нас не убили сразу? Я не хотел отвечать на этот вопрос. Меня больше заботила вода. - Полин, пока ты ходила, больше не нашла источников воды? - Вроде нет, но я не очень внимательно искала. Я ладонью чувствовал возле себя мокрый пол. - Полин, так зачем ты полезла в дом? Ты же обещала, что мы только посмотрим. - Ты понимаешь, что это был вообще единственный шанс хоть что-то узнать?! Или ты мне хочешь сказать, что это именно я виновата в том, что мы сюда попали?! Я не успел ничего ответить. Девушка вскочила и прокричала куда-то в мою сторону: - Ты же меня ни во что не ставил как человека, способного разобраться в этом деле! У нас же я просто глупая девочка, а ты серьёзный взрослый мужчина, который будет решать проблемы, пока мне можно только сидеть дома и варить борщ. А я так не могу, Гриш! Я не похожа на твоих бывших жён, понимаешь! Меня ужасно бесит, что ты всё время пытаешься мне приписать их поведение, и за него же меня и боишься! Я услышал плеск воды и понял, что певица удалилась куда-то в другую часть подвала. - Поль. Молчание в ответ. - Поль, я не тебя обвиняю, а себя в этом. Я обвиняю себя в беспомощности, в том, что не смог тебя защитить, в том, что поверил в свои силы и не позвонил в охрану, в том, что я и сейчас тоже полностью на твоей шее. Я даже воды попить сам не могу. Поль, я никогда не считал, что ты похожа на моих бывших жён, честное слово. Я просто боюсь тебя разочаровать и сломать тебе жизнь, понимаешь? - Да как ты мне, блин, можешь жизнь сломать? Как ты меня можешь разочаровать, если я, наверное, всю жизнь ждала именно тебя?! В горле встал комок. У Полины была истерика, я был подмят её напором. Вода всё пребывала. С каждой секундой я ненавидел себя всё больше и больше. Оставалось единственное решение - я опёрся на здоровую ногу и попытался встать, прижавшись спиной к стене. В глазах бы, наверное, потемнело, если бы я хоть что-то видел, но так было даже проще. Я сделал пару шагов, но оступился и рухнул в воду, издав довольно заметный шум. - Ты что там творишь? - Пытаюсь дойти до тебя, чтобы успокоить. - Дойти?! Рехнулся?! Я услышал только плеск от шагов, и вот уже женские пальчики довольно грубо поднимали меня и подтаскивали обратно к стене. - Кстати, надо, наверное, менять повязку. Только вот на что? Давай я ещё раз попробую твою футболку разорвать. - Рви. Полин, а то, что тебе кажется, что ты всю жизнь ждала меня, так это просто мимолётное увлечение. Сейчас, например, посмотри на меня: у меня нет ни денег, ни связей, я немытый в грязной одежде сижу на полу, не могу пошевелиться толком даже. Даже помочь тебе не могу. Зачем я тебе такой нужен? Не знаю, чего я хотел добиться своей речью. Наверное, отвращения к своей персоне, потому что только оно могло мне помешать влюбиться в неё окончательно. Всё полетело к чёрту, когда вместо того, чтобы рвать футболку, она притянула меня за неё к себе поближе и поцеловала. Я не мог остаться равнодушным. Все мои механизмы сдерживания оказались отключены. Я жалел только, что не могу обнять её, не могу докоснуться до её волос, не могу погладить по спине. Я опустился губами на шею, потом снова вернулся к губам. Эта девушка сводила меня с ума, давая полную власть над собой. - Ладно, кажется с чувствами друг к другу мы всё выяснили. Теперь займёмся и перевязочкой. В этот раз она использовала зубы, поэтому, наверное, попытка вышла успешнее. Ткань футболки наконец-то поддалась, и певица, уже имея некоторый опыт, сделала перевязку быстрее. Только сейчас до меня дошло: - Полин, тебе холодно? - Нормально. - Ну да, конечно, нормально ей. Я сижу тут в кофте тёплой и джинсах, и то чувствую прохладу, усиленную ледяной водой, которая скоро полностью покроет пол. А тебе нормально? Не ври. - А смысл? Ну скажу я, что мне жутко холодно. Это что-то сможет изменить? А если не сможет, то зачем тебя лишний раз нервировать? - Я тебя очень прошу, сядь мне хотя бы на здоровую ногу, а не на бетон. Гагарина, видимо, решив, что смысла спорить нет, выполнила просьбу. - Как ты думаешь, сколько мы уже здесь? - Не знаю. Сколько угодно. Через время Поля снова уснула, а мой мозг судорожно начал думать, чем нам можно помочь. В голове поселилась лишь одна мысль: хоть бы нас не обыскивали перед тем, как сюда бросить. Она требовала проверки, но я решил отложить её до пробуждения Полины, не заметив, как сам отключился, то ли провалившись в сон, то ли упав в обморок от постоянной боли.***
Когда я проснулась, Гриша не сразу откликнулся на мой голос. Пришлось его трясти и довольно сильно. Только после этого он заявил: - Имей совесть. Я же тебя не бужу. - Мне показалось, что тебе плохо. - А кому сейчас хорошо? Лепс всё время отшучивался, что не позволяло понять, насколько всё на самом деле хреново. Думалось мне, что достаточно, так как повязки, которые я меняла, были исправно пропитаны кровью, а лоб певца постоянно был покрыт испариной. Только осознание того, что ему хуже, чем мне, заставляло меня не разрыдаться, как маленькая девочка, топая ногами и катаясь по бетонному полу. Сын был в больнице и, наверное, меня уже потерял, а я вот просто ничего не могла сделать. Оставалось только верить в судьбу, которая не даст нам умереть, потому что в этих мордоворотов я верить перестала уже довольно давно. Они не приносили нам еду, они бросили тут раненого человека, не удосужившись оказать грамотную медицинскую помощь. Нас тут медленно затапливает, а им всё равно. Про Сашу было вообще страшно думать. Что же она такое узнала, что они её похитили? В этом подвале её точно не было. Либо она находилась в каком-то другом месте, либо уже вообще не находилась. Я не могла сидеть на месте и снова пошла осматривать, точнее ощупывать место нашего заточения. Теперь уже по полу. Через какое-то время моих поисков я обнаружила небольшой металлический люк. - Гриш, тут люк какой-то. Открыть? Вряд ли он призовёт сюда демонов, да? А так хоть может вода сольётся. - Возможно подвал двухэтажный. Это верхняя часть. Она для хозяйственных нужд, а нижняя на всякий случай. Попробуй открыть, да. Я потянула на себя ручку. Дверца с трудом, но поддалась. - Ну что там? - Гриш, там вода. Прямо по крышку. - Дерьмо. Значит нижний либо уже затопило, либо они оттуда воду просто вообще не откачивают. Дожди обещали в последнее время? Я с ужасом вспомнила прогноз погоды, мельком просмотренный на телефоне. - Каждый день. Осень же. Гриша ничего не ответил. Я сначала подумала, что он пытается помягче сказать мне, как скоро мы утонем, но пауза неприлично затянулась. - Гриш! Я повторяла и повторяла его имя, даже не зная, в какую сторону мне идти. - Гриша, чёрт возьми, не смей умирать! Ты мне нужен! Я кричала, размазывая слёзы по лицу, и тыкалась в стенки, как слепой котёнок. В конце концов руки нащупали знакомую кудрявую макушку. Я схватила певца за плечи и изо всех сил начала трясти. - Полина, что ты творишь? Убьёшь же. - Только попробуй ещё раз так сделать! Ты меня ужасно напугал. Я не могла не заметить то, что в последнее время Лепс стал чаще и тяжелее дышать, ему всё сложнее было говорить, и всё чаще он отключался. То на полминуты, а то вот так. Больше всего я боялась, что однажды не смогу его растормошить. - Полин, покопайся, пожалуйста, в моих задних карманах. Если они нас не обыскивали, то есть шанс. Я безропотно полезла в мокрые джинсы, даже не спросив, зачем, и неожиданно вытащила мобильник. Конечно, это был не смартфон. Даже не раскладушка. Но это был мобильник, который мог нас спасти! - Это мой первый. Мне всё жалко было его выбрасывать. Думал хоть на запчасти сдать, но нигде не брали. Так и таскал с собой на случай, если мой разрядится. Не сразу про него вспомнил. Прости. И я тоже хороша. Снимала с него джинсы и даже не заметила. Я зажала кнопку включения, но ничего не произошло. Экран так и оставался тёмным. Наверное, намок. Надо было попробовать просушить аппарат, что я и сделала, положив на уже почти единственное сухое место. - Знаешь, Гриш, я реально готова плюнуть на антисанитарию этого места и мой внешний вид и переспать с тобой прямо здесь, просто потому что боюсь не успеть сделать этого. Лепс только усмехнулся. - Не бойся, Полин. Мы выберемся. Чего ты сейчас хочешь больше всего? - Знаешь, мне адски холодно, я хочу вымыться, есть, поспать в нормальной кровати, но больше всего сейчас почему-то мандаринов. Видимо, мозгу чего-то уже не хватает для активной деятельности. - Мандаринов? Хорошо. Выйдем отсюда - куплю тебе ящик. Главное, верь, пожалуйста. С каждым отсчётом времени сил на разговоры становилось всё меньше и меньше, а желание закрыть глаза и умереть всё больше и больше. Я дорвала футболку Гриши окончательно, пустив её ещё на несколько перевязок. Лепс почти всё время молчал. Я на ватных ногах дошла до телефона и собрала его. Снова нажала на кнопку включения. Экран загорелся. Сердце забилось часто-часто. - Гриш, он работает! - Умничка. Позвони куда угодно. Казалось, что планета остановилась, вышвыривая нас в космос. - Нет сети. Это же подвал. Тут просто нет сети. Я, кажется, всё-таки заплакала, оставила телефон где-то у двери и вернулась к певцу. Он тяжело дышал. - Поль, обещай мне, что, если я перестану отвечать на твои крики, ты не будешь меня трогать, а просто тихо будешь сидеть в другом углу подвала. Ладно? Я ничего не ответила, не веря, что он начал готовить меня морально к своей смерти. Я легонько поцеловала его куда-то в губы и закрыла глаза, положив ему голову на плечо. Сквозь беспокойное подобие сна я услышала скрип и какие-то голоса, но, когда открыла глаза, всё уже стихло. Нас снова окружала беспросветная вечная темнота, которой не было конца и края. Я тихонько шепнула в темноту: - Эй. В ответ раздался шорох.Едем не спеша, катимся в хромом трамвае. Лучше не мешай, я сегодня умираю...*