***
Если вы думаете, что остальное время я бездельничала, то вы сильно ошибаетесь. Я, как девочка-первокурсница, под присмотром Маши разучивала чары, трансфигурацию, руны и нумерологию, которые мне неплохо давались. А Тони, ехидно напомнив мне несколько моих жалоб о неумении постоять за себя, гонял меня каждый вечер по всему дуэльному залу, оборудованному в подвале его дома. Очень часто к нам присоединялись Маша и Абраксас, и тогда я к ночи просто валилась с ног. Приёмы пищи превратились в пытку, так как Долохову приспичило обучить меня манерам, ибо мои, по его выражению, годились только для третьесортного кабака. Иногда, сумев улизнуть от своих строгих учителей, я приходила в детскую и играла с Сашей, с удовольствием обучая его пользоваться обычными красками, лепя из пластилина фигурки дракончиков, которые потом оживляла Маша, и читая мальчику английские сказки или рассказывая русские. Полина, считающая себя уже взрослой, в забавах брата не участвовала, тихонечко сидя в уголке с книгой или пяльцами, изображая взрослую девушку. Хотя, стоит признать, к сказкам она прислушивалась… Мы с Машей ещё несколько раз смогли вырваться на Диагон-Аллею и в обычный Лондон, так как рождество было не за горами и надо было прикупить подарки. Волдеморт в одну из встреч одарил меня, иначе и не скажешь, мешочком, в котором оказалось триста галеонов. Как он объяснил, усмехаясь, это была премия, а вот с января я буду получать зарплату. Ошалев от таких новостей, я поинтересовалась, с чего бы мне такие привилегии, ведь, насколько я могла догадываться, его соратники чаще вносили деньги в общую кассу, чем получали из неё. Лорд объяснил, что я не соратница, а наёмный работник, значит, зарплату получать должна. А неплохой у меня шеф! Если ещё и зарплата окажется достойной, то это в какой-то мере компенсирует риск получить Аваду в лоб от какого-нибудь косорукого героя, желающего разобраться с Тёмным Лордом. Всё-таки мне предстоит находиться очень близко к его темнейшеству. Естественно, я первым делом попыталась вернуть Тони потраченные на меня деньги, чем очень его обидела. Его вопли о том, что он всегда только даёт, но не берёт у женщин деньги, слышали все обитатели дома и Абраксас, заглянувший в гости. Тут уж обиделась я и обвинила Антонина в том, что он назвал меня гулящей женщиной. Тот подавился очередным воплем и уставился на меня, выпучив глаза. Абраксаса очень развеселила наша перебранка. — Вы, русские, очень эмоциональные, — сообщил он мне, когда мы с Тони помирились. — Я слышал, что ваши женщины и побить могут… — Абраша, открою тебе тайну, — елейно произнесла я, — если ты разозлишь англичанку, то не удивлюсь, если и она пожелает тебя побить.***
Рождество приближалось, а так как я теперь была женщиной со средствами, я озаботилась подарками всем, с кем здесь знакома, и некоторым, кого ещё не знаю… Подарки были небольшие, но включали в себя как обычную, так и магическую составляющую. Антонину были куплены серебряные запонки с отводящими глаза чарами и чёрный шёлковый халат с золотыми драконами, в котором он, как я надеялась, станет похож на мафиози на отдыхе. Маше достанется симпатичное платье от Валентино, мы нарвались на распродажу, цена была смешная. Платье давно уже не являлось писком моды, но для магического Лондона… Это будет бомба. Также я купила ей "сникерсов", "марсов" и "баунти", а также пару бутылочек колы. Соорудив эдакий мешочек от Деда Мороза, добавила туда ещё шоколадных лягушек и прочих волшебных сладостей. Сашеньке также перепадёт большой мешок разнообразных сладостей, обычных и волшебных вперемешку, и большой медведь, который только и умел, что таращить глаза-бусинки и греть ребёнка мягкими боками. Полине я купила дорогой набор для вышивки, надеюсь, он ей понравится, и книгу по косметическим чарам для девочек, ну и конечно, такой же большой, как у брата, мешок конфет. Абраксасу было предназначено паркеровское «золотое перо» и дорогущий огденовский огневиски. Так как в гости вместе с ним ожидались Люциус с Нарциссой, то я приобрела ему заколку для шейного платка, а ей серьги. Надеюсь, понравятся, я нашла их на рынке Портобелло и они составляли ансамбль — заколка с оскалившейся и свернувшейся спиралью змеёй, и серьги в виде восьмёрки змея-уробороса. Поинтересовавшись у Тони, женат ли Абраксас, узнала, что женат, но жена уже много лет живёт отдельно от него, где-то на юге Франции. Ну что ж, одной головной болью меньше. Снейпу, которого я ожидала с нетерпением, как любящая матушка блудного сына, был куплен тёплый чёрный кашемировый шарф, истинную цену которого он вряд ли поймёт, и симпатичное, но строгое самопишущее перо. Оставалось купить один подарок… шефу… Надеюсь, он меня за него не заавадит… На том же рынке, где я прикупила серьги и заколку, я нашла и красивую золотую фибулу для плаща. Как объяснил мне продавец, эта фибула была точной копией древнескандинавской. Я посчитала, что такая вещица будет неплохо смотреться на мантии. Все подарки были красиво упакованы с помощью долоховского домовика и отправлены на верхнюю полку шкафа, дожидаться Рождества.***
Маги традиционно празднуют Йоль в тишине своих домов, проводя положенные ритуалы, а вот Рождество и Новый Год отмечают напоказ, собираясь в это время семьями, приглашая друзей и сами отправляясь в гости. Так было принято делать до принятия Статута, когда маги жили в обычном мире и старались не выделяться, не желая очутиться в застенках Инквизиции. После же всё осталось неизменным, почему бы не быть ещё паре праздников, зачем менять традиции… Йоль отметили спокойно, семейно, по-английски. Как объяснил Долохов, раз уж мы в Англии, то и боги здесь другие и приносить им дары, и просить о милости надо так, как принято в этих краях. В России у Долоховых ещё осталась родня, которая соблюдёт обычаи предков и почтит как нужно русских богов, прося для рода процветания и благополучия. Антонин же теперь живёт здесь, и здесь пустил корни…***
Наступил Сочельник. В гостиной стояла шикарная ель, от души наряженная Полиной и Сашей. На ней висели конфеты, грецкие орехи в золотой фольге, хрустальные игрушки, сверкающие своими гранями, мишура и гирлянды. В столовой, видимой через открытые двери, стоял празднично накрытый стол. После первой звезды, когда дети уже спали, а взрослые принялись за поздний ужин, домовики переместили все приготовленные подарки под ёлку. — Антонин, скажи пожалуйста, ты не собираешься в ближайшие дни к шефу? — спросила я, взмахом палочки призывая один из подарков. Эти месяцы не прошли даром, и теперь я не могла сказать, что палочка у меня только для антуража. Тони посмотрел на коробочку у меня в руке и, кажется, понял мой замысел: — Ты что, собираешься дарить подарок?.. — фразу он заканчивать не стал. — Конечно, ведь праздник, а он мой работодатель. Должна же я подлизаться к нему, — засмеялась я, увидев ошалевшие глаза Антонина. — Так что, ты передашь? — Я сообщу ему, что ты хотела его видеть, — помолчав, сказал Тони, вонзая вилку в ничем не повинную отбивную. — Отлично, — согласилась я, тоже принимаясь за еду. Домовики потрудились на совесть, ужин был превосходен.