Трандуилово Средиземье. Дополнительные главы.

Трандуил с женой нерешительно стояли на опушке Лориэна. Трандуилу совсем не хотелось идти в этот лес, и, чтобы отвлечься от мыслей о визите, он стал складывать оригами. Леголас же ринулся под сень мэллорнов стремительными шагами. Наконец-то он увидел их золотые цветы! Вообще-то был октябрь, и ударили первые заморозки, но фикрайтер не мог допустить, чтобы психика Леголаса была травмирована повторно, ведь когда братство кольца, преодолев пещеры Мории и потеряв Гэндальфа, подошло к Лориэну, тоже была осень, и Леголас только волосы на себе не рвал, что не увидит золотые цветы. Поэтому специально для Леголаса на некоторое время наступила весна. Пока Леголас под цветущими деревьями танцевал на три доли, Трандуил уже успел сложить оригами лягушку, аиста и лист клёна. Сзади Трандуила с женой подпирали Гимли, Арагорн и Арвен, чтобы придать им ускорение по направлению к обители Галадриэли и Келеборна. Гимли так хотел поскорее увидеть Галадриэль, что даже отобрал у Трандуила его оригами. Трандуил немного продвинулся вперёд. Но потом подобрал несколько веток и начал делать из них икебану. Все опять встали. Так, небольшими прорывами, Трандуил с женой, наконец, добрались до Галадриэли и Келеборна. На этом пути Трандуил успел сделать: пятьдесят оригами, тридцать икебан, сплести из гибких веток мэллорнов пять корзин и составить десять коллажей из различных семян, желудей и шишек. Вообще Трандуилу больше нравился естественный, зелёный лес, а не золотой с серебряным. Галадриэль ничего никогда не могла делать просто так, без заковыки, и, как видела нового гостя, сразу начинала его искушать. Перед входом в зал для приёмов жена спряталась за Трандуила, и её никто не видел. Но Галадриэль просветила Трандуила рентгеном, увидела жену и тут же стала её искушать. Жена покраснела до кончиков ушей, и хорошо, что этого никто не видел. В своих тайных мыслях она была матерью десятерых детей, которые выросли без особых хлопот, танцевала лучше всех в Зеленолесье и свернула айну Мелькора в рогалик ещё тогда, когда в его глазах сверкнула первая недобрая искра. Галадриэль даже не знала, что подумать о таких глупых, с её точки зрения, помыслах. Понимая, что это и не соблазны вовсе, Галадриэль стала искушать жену Трандуила властью, но жена совсем не поняла, что Галадриэль имеет в виду, ведь она вышла замуж за Трандуила не потому, что он король, а потому, что он её спас, ну и просто понравился. Жена тоже вдруг стала складывать оригами. Галадриэль принялась за Трандуила. У них произошла следующая медитация. Галадриэль приблизилась к Трандуилу со своим намерением, но Трандуил мысленно прорыл перед ней ров, навёл морок и затворил ворота. У Галадриэли наступил облом. Всё это время Трандуил стоял, опустив голову, и аккуратно складывал своё пятьдесят первое оригами. «Никто не имеет право искушать малых мира сего преднамеренно, ибо совершаются такие действия прежде всего из собственного тщеславия, а не ради блага других», - тихо сказал он. «Ну ты совсем уж не малый», - немного иронично сказала Галадриэль. «А я не об этой главе фанона, а о седьмой главе канона», - свредничал Трандуил. Отношения что-то не ладились. Своими оригами Трандуил с женой нарушили Галадриэли всю геометрию. К тому же Келеборн прочитал мысли жены Трандуила и опечалился. Он был тоже не против десятерых детей, но Галадриэль была так независима и самодостаточна, что ему также пришлось довольствоваться только одним отпрыском. «А переколпать всё Средиземье по своему вкусу – это разве не игры с властью?» - снова прицепилась Галадриэль к жене Трандуила. «Зато никто не страдает», - ответила жена. В зал вдруг вошёл радостный Боромир. Он был в бронежилете, специальном красивом гондорском шлеме с крыльями, защищающем от искушений, и на груди у него висело два рога – основной и запасной, ещё громогласнее первого. Галадриэль вдруг стала грустной, маленькой и хрупкой. «Да разве я хочу, чтобы кто-нибудь страдал, - сказала она, - просто жизнь такая…» Трандуил, наконец, доделал из бумаги великолепную двенадцатиконечную звезду и подарил её Галадриэли. Все пошли обедать. Всё это время Гимли стоял, вцепившись в секиру, готовый защищать Галадриэль. Трандуил мимоходом похлопал Гимли по макушке: «Гимли, если вы с Галадриэлью попадёте в ситуацию, не ты её защищать будешь, а она тебя». Гимли задумался. После обеда и прогулки Трандуил, подобрав длинные полы кафтана, забыв обо всех на свете, громадными шагами радостно припустился в Зеленолесье. Наконец-то он окажется дома и будет чувствовать себя королём, а не непонятно кем. Лось скакал рядом. Эльфы так любили животных, что не обременяли их не только седлом и сбруей, но и собой. Через несколько лиг Лось выдохся и поотстал, а Трандуил благополучно добрался до Зеленолесья, расселся на троне, прихватив вино, фрукты и свежий выпуск «Times», и погрузился в чтение. Но и тут не было ему покоя. В газете было написано всё. Как Трандуил победил Саурона. Устроил пир в Изенской лощине. Как его жена привечает всех умерших положительных персонажей канона. Хороводит с эорлингами. Крутит интригу с Глорфинделем. Подробный отчёт о совете в Фангорне. Статья о ремонте в Пещерах с фотографиями и интервью гномов. Угарные фото с дня рождения Леголаса. Фото Трандуила, у которого не получается джайв… Трандуил покраснел и отбросил газету. Его личная жизнь была вывернута наизнанку, и по всему Средиземью стоял хохот и слышались сплетни. Газету на данный момент читали в Ривенделле, Гондоре, Ристании и даже в Фангорне. Т.к. энты читали очень медленно, в Фангорне хохот стал раздаваться, только когда все эльфы отплыли в Валинор. Люди прозвали этот лес Хохочущим. Т.к. энты жили очень, очень долго, было кому рассказать не одному поколению людей, каким прекрасным, упоротым, величественным и няшным был Трандуил. Хотя, не знаем, уместно ли тут прошедшее время. Легенды гласят, что из-за моря, с тех пор, как в Валинор отчалили последние сумеречные эльфы, стал раздаваться такой громогласный хохот, что отзвуки его долетали до Серых Гаваней, которые люди стали называть Смеющимися. Поговаривают, что первое, что сделал Трандуил, прибыв в Валинор, - нечаянно свалился в Лорелин. Он ткнулся своей «рогатой» короной в дно, насобирал там много всего полезного и интересного и, обвешенный водорослями и кувшинками, выполз на берег. Блаженство прохлаждающихся на полянах и под сенью дерев эльфов было нарушено. Трандуил выплюнул прядь собственных волос с прицепившейся к ней водорослью. Эльфы упоролись, но это было ещё пол беды. Такого серьёзного и одинокого валу, как Ульмо, очень трудно было рассмешить. Однако от этого поступка Трандуила он пришёл в неистовство. Он так захохотал, что поднявшееся цунами дошло до самых Серых Гаваней, преодолев грань круглого мира, а Лорелин затопил прилегающие поляны. Эльфы разбежались. С тех пор, когда Трандуилу придёт в голову что-нибудь вытворить, все валар, навалившись, как могут, держат Ульмо и не дают ему хохотать. Ниэнна хоть и не смеётся, но однозначно перестала плакать. Мандос подобрел и смягчился. Манвэ и Ауле зажимают рот рукой. Ведь от смеха Манвэ поднимаются ураганы, а от смеха Ауле дрожат горы.