До ее смерти осталось сто дней

Несколько секунд Гермиона не верила, что это действительно происходит с ней. Это мог быть сон, галлюцинация - что угодно, но не реальность. Но ее губы все так же настойчиво терзали чужие, кроме того, Грейнджер так и не закрыла глаза, поэтому отчетливо видела лицо Драко в такой шокирующей близости со своим, могла пересчитать его ресницы, заметить крошечные капельки воды, все еще стекающие со светлых волос. Гермиона потом еще долго будет убеждать себя, что не оттолкнула Малфоя мгновенно лишь потому, что после обморока еще не пришла в себя. Возможно, это действительно была правда. А может так просто проявился интерес. Кто знает... Малфой целовался абсолютно не так, как Рон. Это не было едва ощутимое касание - размытое и неловкое, у Драко не дрожали руки, которые он уверенно держал на бедрах Гермионы. Напротив, он целовал настойчиво, даже как-то агрессивно, сминая мягкую плоть губ, прикусывая, а потом зализывая маленькие ранки. У Гермионы вновь потемнело перед глазами, поэтому она вцепилась Драко в плечи, сжала пальцы, обессиленно разомкнула сжатые губы, чем Малфой быстро воспользовался - скользнул языком в теплый рот. Гермиона чуть не задохнулась, потому что Рон никогда не позволял себе ничего подобного, и она никогда прежде не чувствовала странного напряжения, которое сосредотачивалось в животе и волнами расходилось по всему телу. Как-то отстраненно Гермиона понимала, что руки Малфоя уже давно переместились на талию, и ловкими пальцами он приподнял футболку, как и намеревался, но по какой-то неведомой ни для Гермионы, ни для Драко причине, они все продолжали целоваться. Лишь когда воздуха стало не хватать, Малфой медленно отстранился. На несколько секунд в комнате повисло неловкое молчание, потому что лица были так близко, и дрожащие губы почти соединены, и дыхание - рваное и тяжелое - смешивалось. Но спустя мгновение чувственное напряжение схлынуло, осознание того, кто они и где находятся затопило волной отвращения, и Малфой преувеличено грубо сказал: - Грейнджер, я надеюсь, что мне больше никогда не придется заставлять тебя подобным способом. Теперь даже мутит. - Да, на большие жертвы ты идешь, чтобы выслужиться перед отцом, - Гермиона чувствовала, как пылают щеки, но старалась говорить твердо и уверенно. В конце концов, ей нечего стыдиться, ведь не она полезла с поцелуями. - И больше не смей так делать, Малфой. Не смей. Драко хотел что-то ответить, но почему-то передумал, поджал губы и, притянув Гермиону за спину на самый край тумбочки, внимательно всмотрелся в царапины, тянущиеся от бедренной косточки и чуть выше пупка. Гермиона чувствовала себя очень неловко - мокрая, почти голая, с раздвинутыми по бокам от тела Малфоя ногами. Хотелось оттолкнуть, убежать, спрятаться и от этого взгляда, и от осторожных касаний холодных пальцев к краям царапин, но Гермиона не делала этого. Он не причинит ей вреда, не сейчас. А вести себя как глупая девчонка, боящаяся прикосновений парня, казалось нелепым. Главное, не переходить граней, как это произошло совсем недавно. Потому что когда-то они вернутся в школу, и Гермиона не хотела, чтобы у Малфоя был какой-либо повод опозорить ее или обвинить в недостойном поведении. Нужно было помнить, что у них не мир, а всего лишь перемирие. Пока Гермиона была погружена в эти мысли, Драко успел достать волшебную палочку и тихо пробормотать заживляющее заклинание. Уже спустя мгновение о ранах напоминали лишь розоватые полоски на бледной коже. - Спасибо, - тихо пробормотала девушка. - И стоило устраивать истерику, Грейнджер? - в ответ прошипел Малфой и быстро вышел из ванной. Через мгновение хлопнула дверь. Драко ушел. Гермиона еще несколько минут не шевелилась. Коснулась кончиками пальцев опухших от поцелуев губ и неожиданно поняла, что по щекам текут слезы. Кто бы мог подумать, что здесь будет еще сложнее, чем она предполагала? Драко же тем временем успел дойти до своей комнаты и громко хлопнул дверью за своей спиной. Ярость клокотала в груди. Ярость на самого себя. Ведь можно было понять, если бы он поцеловал Грейнджер на спор или просто, чтобы унизить, показать, что ее Уизли - просто слюнявый мальчишка. Но он поцеловал ее из-за странного порыва - нелогичного и неосознанного - и ему это даже понравилось. Только позже в голове появились мысли о чистоте крови, о вражде, а в тот момент был только парень, и была девушка. И Драко винил себя, потому что это не оправдывало ожиданий отца и матери, напротив, было чем-то отвратительно мерзким. Предательством всего, во что он верил. *** "Дорогой Рон! Сегодня десятый день, как я уехала из Хогвартса. Время медленно, но верно идет вперед, я целыми днями занята выполнением домашних заданий. Жаль, что не удается посещать уроки. Боюсь, что я ужасно отстала от программы. Я даже подумываю написать профессору Дамблдору, чтобы он позволил мне в следующем семестре посещать дополнительные занятия по некоторым дисциплинам, чтобы восполнить пробелы в знаниях, которые, увы, уже образовались, несмотря на все мои старания. Я очень огорчена, что вы с Гарри так небрежно относитесь к учебе. Я очень надеюсь, что вы вспомните о своем обещании старательно заниматься и больше не будете прогуливать уроки. Рон, что скажет твоя мама, если узнает?! Я очень рада, что вы выиграли игру со Слизерином! Я искренне вас поздравляю! Хотя, конечно, вам бы стоило быть немного скромнее, ребята. Ведь Малфой не играл и мне кажется, что это была относительно легкая победа. Никаких проблем не возникает. Я постоянно или в комнате, или в библиотеке (стоит признать, что в Малфой-Мэноре отличная библиотека!) Поэтому волноваться не стоит. Что касается наблюдения за деятельностью Пожирателей, то пока мне нечего сообщить. И перестань волноваться, Рон, я не рискую бездумно. Я вообще не рискую. Здесь все тихо и спокойно. Что касается просьбы Гарри: как он это вообще представляет? Может мне сорвать с Малфоя рубашку, чтобы убедиться в наличии или отсутствии у него метки? В общем, пока это совершенно невозможно. Хотя, можешь не передавать, Гарри я напишу отдельно. На этом буду заканчивать. Учитесь, ведите себя достойно и не заставляйте меня переживать. Гермиона Грейнджер" Гермиона отложила перо, вложила пергамент в конверт и, привязав его к лапке школьной совы, выпустила ее в окно. Тяжело вздохнув, она устремила взгляд на горизонт, на яркие всполохи заката на синем небе. Гермиона не соврала, когда написала, что все эти дни лишь училась и изредка сидела в библиотеке, читая. После вечернего инцидента в парке и последующего поцелуя ей совершенно не хотелось находиться в обществе Малфоя. Это пугало, смущало и заставляло чувствовать себя необычно, что претило рациональной натуре Гермионы. Впрочем, он все равно постоянно был рядом, как старательный слуга исполнял приказ отца. Если она заходила в библиотеку, то через несколько минут он появлялся там же. Гермиона видела, насколько ему это надоело, и, в свою очередь, злилась на все и всех: на эту ситуацию, на отношение к ней семейки Малфоев, даже, честно говоря, на друзей, которые в письмах постоянно выпытывали что-то, в надежде, что Гермиона достойно сможет выполнить роль шпиона в стане врага. Им было невдомек, что здесь не игры, нет защиты учителей и Министерства. Здесь она сама за себя и бродить, разнюхивая какие-либо сведения о Пожирателях и Волдеморте, было верхом глупости и самонадеянности. Подавив готовый сорваться с губ стон, Грейнджер уже намеревалась взяться за учебник по трансфигурации, но была прервана настойчивым стуком в дверь. В комнату к ней заходили лишь домовые эльфы - молчаливые и испуганные - они тихо убирались или приносили поднос с едой, когда Гермионе "не разрешали" есть в столовой. Но они не стучали. А значит это мог быть только... - Малфой... - все же открыв, произнесла девушка. - Я тоже рад тебя видеть, Грейнджер. Одевайся во что-нибудь удобное и пойдем. - Куда? - Гермиона подозрительно прищурилась, не в силах догадаться, что задумал Малфой. - Полетаем, - только сейчас Гермиона заметила метлу, которую Драко держал в руке. - Не-е-ет, я пас! Я не люблю. - Трусиха, - Драко нагло ухмыльнулся, Гермиона же сердито прищурилась. - Ничего подобного. Я не боюсь! Просто не вижу в этом никакой пользы! Я лучше уроки сделаю! - Нет, Грейнджер, ты боишься, - Гермиона и вздохнуть не успела, как Драко привлек ее свободной рукой к себе. Тело к телу. Так близко, что даже дышать страшно. - У тебя дрожат коленки, голос срывается, ладони потеют. Ты одновременно и хочешь, и боишься до боли, правда? - ни сам Драко, ни тем более Гермиона не понимали, о чем сейчас идет речь - о полетах на метле или о нахождении их двоих в такой интимной близости. - Замолчи! - голос Гермионы действительно дрожал, срывался на постыдный фальцет. Ей было стыдно, а Малфой, конечно, заметил. Склонился к ее уху, коснулся губами мочки, прошептал хрипло: - От тебя даже пахнет страхом. Таким первобытным ужасом, что хочется попробовать его на вкус, впитать в каждую пору, в каждую клетку тела... Когда Драко шел сюда с предложением полетать, у него и в мыслях не было говорить что-нибудь подобное, пугать Грейнджер, держать хрупкое, дрожащее тело в объятиях. Она сама виновата - вот уже больше недели она, как загнанный зверек, бегала от него, пряталась в тишине и темноте своей норы-комнаты, лишь изредка появляясь в библиотеке или столовой. Она, естественно, пыталась храбриться, делать вид, что ее положение и все произошедшее за первые дни пребывания в Малфой-Мэноре ее совершенно не пугает, но получалось у нее откровенно плохо. Сначала это даже радовало Драко. А потом стало скучно. Стало непонятно, что страшит Грейнджер больше - факт поцелуя со школьным врагом или то, что ей понравился этот поцелуй больше, чем любые монашеские "чмоки" с Уизли. А ведь Драко знал, что ей понравилось. Чувствовал каждым нервом. Или, быть может, считал так лишь потому, что ему - с чисто физической точки зрения, конечно! - тоже понравилось. Поэтому скука и неизвестность и привели его в эту комнату, к этой девушке, к такой ситуации. Еще бы мгновение, одна секунда, и Драко бы поцеловал ее. Снова. Просто потому что скучно. Конечно, только поэтому. Но Гермиона заговорила, и момент был упущен. - Ты сумасшедший, Малфой! Отпусти меня и дай метлу. Пойдем летать, - Гермиона резко вырвалась из объятий, высоко вздернула голову и вышла в коридор. Только там она позволила себе сделать судорожный вздох. Подумать только, в какой-то момент ей захотелось, чтобы Малфой ее поцеловал.