***
Джеймс опомнился только тогда, когда за ним мягко закрылась дверь детской. Вернее, бывшей детской — большую комнату разделили перегородкой, чтобы у каждого из мальчиков было личное пространство, а Лили переехала в комнату с гобеленом. Вроде и давно перестроили, а Джеймс все же влетел по привычке в старую дверь. Вот только теперь эта дверь вела в комнату Альбуса — для джеймсовой половины тогда пришлось прорубать новую дверь. В комнате вроде ничего и не изменилось. Разве что письменный стол появился. Если бы не эта стена — уродливая, в сущности, конструкция, удерживающаяся больше на магии, нежели на кирпиче и известке — то и не скажешь, что это больше не «комната Джейми-и-Ала». Так-то все осталось неизменным с тех времен, когда Ал, размазывая по лицу слезы после очередного кошмара, просился под одеяло к брату. Джеймс вопил, ворчал, порой даже дразнился — но пускал. Иногда он чувствовал даже своеобразную гордость: вот он, герой-защитник, чьей помощи ищут слабые… И подумаешь, что всего-то от дурацких снов! Правда, сейчас дело было вовсе не в снах. И фиговый, если уж по-честному признаться, из Джеймса вышел защитник. Вон, девчонки с куда большей надеждой смотрят на Малфоя. Глиста белобрысая… Никто не видел, что он, Джеймс, тоже не хотел поверить в смерть брата. Что он тоже искал… Нет, дурацкие эксперименты с волшебной палочкой не в счет! Никто не знал, что он тоже тоскует. Конечно, не знал. Лили, похоже, озвучила общую позицию: Джеймс — своим поведением, своим невыносимым характером — выгнал Альбуса из дому. А значит, и вина во всем произошедшем — его. Джеймс не был бы гриффиндорцем, если бы не мог встретить всеобщее осуждение с гордо поднятой головой. Вот только первым и худшим его обвинителем был он сам. Да, он действительно понимал Альбуса не лучше, чем русалка саламандру. Вот только это не значит, что он его не любил.***
Выйти из комнаты сейчас же, рискуя попасться на глаза Рози, которая начнет рассуждать о какой-то там психологии или, того хуже, с умным видом промолчит — о, Мерлин, как у нее получается терзать Джеймсову душу одним своим видом! — нет, ни за что. А что, если его, покидающего комнату Ала, застукает Лили? Нет, спасибо, благодарю покорно. Еще чего не хватало. Он и без этого обойдется. Наговорились — еще на неделю хватит. Лили обладала почти сверхъестественным «талантом», ухитряясь ткнуть противника в самое больное место. И неважно, что порой она уже через пять минут жалела, что вообще открыла рот… Не тот случай. Здесь она, увы, права. Но ей об этом знать не обязательно. Так что он, Джеймс, еще посидит тут. Совсем чуть-чуть. Немного. Минуточку. Он так поначалу и сделал — опустился в покрытое пестрым чехлом кресло (то, что стояло справа; это всегда было его местом, даже когда комнату еще не поделили надвое). Поерзал, устраиваясь поудобнее. Бросил взгляд на пустующее кресло напротив… Нет, не то. Он встал, потянулся — как будто это могло помочь! — и начал мерить шагами комнату, нарезая круги по мягкому круглому ковру, и без его шарканья изрядно потертому. Однообразные движения, предсказуемые и бесцельные, давали хотя бы иллюзию покоя. Шаг, другой; левой, правой… И благословенная пустота в голове. Левой, правой… Вдруг под пяткой оказалось что-то плотное, твердое настолько, что даже войлочная подошва не спасла от прострелившей всю ногу боли. Джеймс подскочил, отдернув ногу; вопль, не сделавший бы чести ни ему, ни фигурирующему в нем Мерлину, он сдержал лишь в последний момент, чуть не прикусив при этом язык. Поминая Мерлина все тем же нехорошим словом — но уже тихо, сквозь зубы — он опустился на колени. Стоило лишь немного пошарить руками по ковру, и он тут же обнаружил подозрительный бугорок. Что-то маленькое было спрятано под половиком, практически у самого кресла Джеймса — так почему бы не узнать, что именно? Джеймс подцепил край ковра, ожидая увидеть на голом полу налет тончайшей пыли и какой-нибудь завалявшийся с давних времен орех — но вместо этого обнаружил длинный белый конверт. Коварное мелкое нечто, без сомнений, находилось внутри — от встречи с джеймсовой ногой бумага вокруг спрятанного предмета примялась, хоть и не порвалась. Что там? Пара-тройка кнатов? Пробка от сливочного пива? Какая-нибудь необычная «гай-ка» дедушки Артура? Джеймс перевернул конверт. Отправитель, разумеется, Альбус. А вот с получателем вопросов стало больше: спереди незнакомой рукой был выведен адрес. Который, впрочем, Джеймсу ни о чем не говорил, как и имя адресата.С.С. Неттлшип 108В Хьюитт Роуд Харингей Лондон
Джеймс даже примерно не мог представить себе, где это. Судя по названию, на район волшебного Лондона не похоже. Но зачем Альбусу посылать что-то в Лондон магловский? Джеймс решил вскрыть конверт — а что такого, все равно письмо не отправлено… Он поддел ногтем уголок клапана — тот и не подумал поддаться. Оторвать полоску бумаги сверху тоже не получилось. Не сдался конверт и перед ножницами, и даже перед зачарованным швейцарским ножом. К манипуляциям с волшебной палочкой он отнесся так же безразлично. Да что ж такое, в самом-то деле! Джеймс подумывал уже о том, чтобы бросить упрямое письмецо в огонь. Останавливал его даже не страх уничтожить послание, а сильное подозрение, что и от этого ничего не изменится. Как ни печально было это признавать, тот, кто поработал над этим конвертом, был волшебником куда сильнее Джеймса. И, как бы ему ни хотелось самому разобраться с тайной неотправленного письма, без помощи не обойтись. Как же по-дурацки вышло, что папа отправился с Малфоем! Если бы не это досадное обстоятельство, папа вел бы расследование вместе с ним, с Джеймсом. Ладно, предположим — просто предположим! — что он не врет и не бредит, окончательно свихнувшись. Ладно, допустим, что этот белобрысый оказался полезным… Вот рассказал бы про эту свою пластику и валил на все четыре стороны! Наверняка его присутствие для успешного поиска совершенно не обязательно. Флоббер-червю же понятно, что он просто хочет разыграть из себя этакого героя! Так, стоп, Джеймс, что-то тебя занесло. Если папа до утра не вернется — а он мог во время расследования не появляться дома едва не неделями — то придется поискать кого-то еще в помощники. Рози? Нет, слабоват союзник. Мама? Ну нет, она велит отдать находку папиным коллегам, да еще и запретит нос совать во все это дело. Нет, нужен кто-то сообразительный, неболтливый, готовый немного рискнуть и, конечно, свободно, без всяких Надзоров, пользующийся волшебной палочкой… И, кажется, у Джеймса был один человек на примете.***
— Так, мы просто с ним поговорим, — в сотый, наверное, раз напомнил Тедди. Джеймс закатил глаза: — Да, сэр. Тедди нахмурился: — Будь серьезней! Я ввязался в это только потому… —…только потому, что папа ушел, ничего не сказав тебе о новостях от Малфоя, и только при условии, что я буду слушаться и вообще сбегу при первом признаке опасности. Да-да, я понял. Я никому не скажу, что Тедди Люпин на выходных нарушает правила, проверяя интересные гипотезы в компании несовершеннолетнего. Подумаешь, решил это… удовлетворить любопытство. Тедди покраснел, и в его черной — маскировки ради — шевелюре мелькнула привычная русая прядь. Почему Тедди, имеющий возможность менять внешность по сто раз на дню, хранит верность простецкому светло-каштановому оттенку, оставалось для Джеймса загадкой. Эх, были времена, когда Тедди щеголял ярко-синим ирокезом… Хотя толку с крутой прически, когда Тедди, стоит ему перенервничать или засмущаться, тут же непроизвольно «перекрашивается» в скучный русый? — Больше я на твои «интереснейшие находки» не куплюсь, — пробурчал он. Джеймс пропустил его слова мимо ушей — из кебаб-кафе, мимо которого они проходили, доносился просто умопомрачительный запах. Они свернули за угол и оказались на улочке, зажатой между рядами почти одинаковых красных и белых двухэтажных домов. Припаркованные на обочине автомобили, как и на площади Гриммо, больше напоминали сугробы, чем средства передвижения. В крохотных палисадниках возились дети. Снеговики, догонялки, борьба в снегу… Кое-где из сугробов, отдуваясь, выбирались раскрасневшиеся небритые отцы. — Нам сюда, — Джеймс, углядев номер дома, потянул Тедди за рукав. Тедди вздохнул и, изобразив приветливую улыбку, позвонил в дверь. В замке щелкнуло — и на пороге появилась пожилая леди в расшитом павлинами халате и катушечках розовых бигуди. — Молодые люди, вам известно, который час? — поинтересовалась она. Величия в ее тоне хватило бы на всю королевскую семью. Улыбка Тедди стала чуть более живой. — Простите нас, мадам. Мы не хотели вас беспокоить. Понимаете, мы ищем мистера Неттлшипа… — Что ж, на первый раз прощаю. Пожалуй, мне придется провести на второй этаж отдельный звонок: эти бесконечные гости… К Сеймуру, к Броуну, теперь и к нему… Вот уж от кого не ожидала! Идите наверх, по коридору налево, вторая дверь справа, — она взмахнула рукой, отчего рукав взметнулся крылом экзотической птицы. — Поднимайтесь, молодые люди, поднимайтесь! Не в мои годы скакать по лестницам… Джеймс решил последовать этому нехитрому совету, не дожидаясь, пока Тедди выдаст все полагающиеся случаю комплименты и пожелания. Это же Тедди, он спец в том, как очаровывать старушек. А он, Джеймс, займется делом, не отвлекаясь на всякие мелочи… Правда, Тедди его все-таки догнал. Все потому, что Джеймс сначала перепутал двери, ввалившись в комнату, где парень в огромных темных очках целовался с рыжей девушкой в то-оненькой блузочке. Впрочем, целовались они так самозабвенно, что Джеймс, считай, им и не помешал. Но теперь-то он с дверью не ошибся. Вот только она была, в отличие от предыдущей, заперта. Так что пришлось стучать. — Мистер Неттлшип… Мистер Неттлшип! Откройте! Никакого ответа. Можно подумать, нет его там! Врешь, не отсидишься! Джеймс забарабанил еще энергичнее: — Пустите нас! Мистер Неттлшип! Мы по поводу письма! От Альбуса По… Дверь наконец приоткрылась. В щели мелькнуло что-то серое, и Джеймса смерили оценивающим взглядом. Этот прищур ему сразу не понравился, но иногда выбирать не приходится. Дверь открылась окончательно. Магл оказался молодым, высоким и мрачным. А потом его правая рука опустилась, и Джеймс заметил волшебную палочку. Ладно, не магл. И, похоже, он совсем не боялся того, что его маленькую демонстрацию могут увидеть маглы настоящие. — И какое же письмо привело вас ко мне? — рот у него скривился. Цепкий взгляд переходил с Тедди на Джеймса и обратно. Джеймс окончательно уверился, что ему этот Неттлшип ни капли не симпатичен. Ни его хмурая физиономия, ни пижонская, явно недавно сделанная прическа на косой пробор, ни длинный нос с горбинкой. — Я жду, господа, — палочка, хоть и опущенная, исправно держала Тедди на прицеле. Насколько приятней было думать, что нос Неттлшипа приобрел свою форму после близкого знакомства с чьим-то кулаком! Джеймс скрипнул зубами и достал конверт: — Получите — распишитесь. Если этот скользкий тип — не тот, за кого себя выдает, Джеймс с удовольствием полюбуется на его попытки распечатать письмо… Но мечтал Джеймс напрасно: подлый конверт поддался Неттлшипу с первой попытки.***
Джеймс охотно использовал бы Просвечивающее заклинание, будь у него волшебная палочка. Тедди, помучившись немного угрызениями совести — мол, нехорошо читать чужие письма, да еще, можно сказать, через плечо — все же решился это самое заклинание применить. Правда, особого успеха это не принесло: содержание письма все так же осталось тайным, а Неттлшип бросил в сторону Люпина такой взгляд, что стажер невольно почувствовал себя нашкодившим первокурсником — даром что Неттлшип был старше него едва ли на пару лет. О нет, ознакомиться с письмом намеревался только его законный получатель. И он ревностно хранил вверенный ему секрет, пресекая любые — волшебные и не очень — попытки вчитаться в неровные строки: Уважаемый профессор!Наверное, это довольно неуклюжее начало. Знаете, я долго пытался подобрать подходящее обращение — нельзя же писать нечто настолько личное, даже не указав толком имени собеседника! — но так ничего лучше «профессора» не нашел. Наверное, можно было бы написать «Мастер», это же звание невозможно отозвать, но я попробовал, и письмо стало похоже на тайную переписку каких-то злодеев из приключенческого романа. Однозначно, «профессор» лучше. Ну, теперь начинаю по-настоящему.
Уважаемый профессор!Простите за беспокойство, но вы моя единственная надежда. Понимаете, я не знаю, к кому еще обратиться по поводу Того Дела. Джеймс однозначно не полезет в гробницу Дамблдора, а Лили, скорее всего, не станет брать мантию, если ее об этом попросить. Я имею в виду серьезно попросить, с объяснениями и всем таким, а не просто запретить брать ее в руки. Так вот, эти Вещи в относительной безопасности. И вообще, это не повод для беспокойства. Я боюсь, что именно на мне может провалиться все предприятие по сокрытию Даров. Понимаете, я начал видеть странные сны. Я написал бы «опять», профессор, но они не похожи на те, что были раньше. У меня такое чувство, как будто кто-то — тот же самый «кто-то», который пытался настроить меня на поиск Даров — пытается теперь заставить меня отдать Камень. Понимаете, профессор, он, похоже, знает, что Камень у меня. Ну, сначала он, конечно, был у папы, лежал надежно запертый в ящике стола в кабинете. Только однажды ночью я обнаружил, что стою посреди этого защищенного охранными чарами кабинета над открытым ящиком стола. Камень прямо передо мной — только руку протяни. В общем, я забрал его оттуда. Даже не помню, как — ни одно сигнальное заклинание не сработало. На самом деле, единственное, чего я НЕ сделал — я не смог выйти с ним из дома. Хотя в голове стучало: «Принеси мне его, принеси…» Я боюсь засыпать, профессор. Что, если в следующий раз я все-таки сумею выйти? Этот голос начинает звучать в моей голове, стоит только закрыть глаза. «Принеси, принеси…» Этот мягкий голос, как вода, проникает повсюду. Единственное, что я могу сказать о нем — кроме того, что он обладает надо мной ужасающей властью — этот голос точно мужской. Пожалуйста, профессор, я больше не могу. Папа не может спрятать Камень на работе, там каждый день бродят Невыразимцы со своими жуткими приборами для поиска артефактов. Он и так каким-то чудом получил разрешение оставить Мантию, а то забрали бы ее на опыты. Тогда помогло только вмешательство министра Шеклбота. Ну, и распространение простых мантий-невидимок магазинчиком «УУУ». Если Камень окажется в здании Аврората, его однозначно найдут. И начнут задавать вопросы. Я не хочу стать подопытным кроликом. Пожалуйста, не надо. Я прошу Вас, профессор: спрячьте Камень. Спрячьте его в первую очередь от меня. Я знаю, Вы сможете. Может быть, если он будет далеко от меня, если у меня не будет ни единой мысли, где бы он мог бы находиться, может быть, тогда эти сны прекратятся. Или хотя бы я не смогу передать его тому типу. О Мерлин, я понятия не имею, кто этот тип и чем он кроме своей способности ковыряться в моей голове опасен — но знаю, что ему Камень отдавать нельзя. А может быть, я просто схожу с ума. Хотя какая разница. Пожалуйста, профессор, спрячьте Камень. Да, это не лучшая идея — отсылать его в конверте, но я понятия не имею, как работает магловская почтовая система, а значит, даже под влиянием Голоса не смогу помешать пересылке. Кажется, чего не знаю я — того не может узнать и он. Да и вмешаться в дела магловского мира ему помешает Статут. Ну, я на это надеюсь. Простите, что беспокою Вас, профессор. Наверное, вы сейчас очень заняты. Простите, пожалуйста, но я не знаю, к кому еще обратиться.
С уважением, Альбус Северус Поттер.