Тепло холодных стен (Дом у озера)

      Филомэль всегда ассоциировала жизнь с самой дорогой ценностью, что у неё есть. И вот теперь она готовилась отдать её взамен на свободу для тех, кого любила, и для себя, если можно так сказать. Ведьма смирилась с этим, ибо верила, что таким образом она сможет обрести отпущения грехов и освобождение от чувства вины.       Проклятие снимется с условием, что Филомэль выпустит на волю сокрушительную силу, способную победить дух Николаса и которая в итоге убьёт её саму. Ведьма в течение многих дней, целыми сутками занималась магией, учась концентрировать энергию. Освобождение силы принимало форму молний, поэтому девушка занималась в самых дальних уголках особняка, куда очень редко ступали обитатели.       Они, в свою очередь, заметили, что Фили совсем перестала общаться и вообще появляться перед ними. Это, конечно же, вызвало немало подозрений, начиная с самых глупых, заканчивая верными догадками. В один из обычных дней, Алекси как всегда помогал Кентину с огородом, поливая овощи водой. — В последнее время только мы с тобой занимаемся садом, Алекси. — недовольно пробурчал оборотень. — Тебе тоже нравится это дело, да? — Да-да, мне очень нравится! — старался вампир более натурально соврать. — Для меня фрукты и овощи как дети, они ведь тоже нуждаются в заботе…       Кентин продолжал говорить о садоводстве с такой выразительностью, он был уверен, что голубовласый его внимательно слушает. Ах, знал бы он о том, что вампир тратит время на это скучное для него занятие только из-за возможности побыть с ним! Но Алекси не решался открыться оборотню, потому что боялся, что он отпугнёт Кентина. — Слушай, Кентин, а ты был когда-нибудь влюблён? — вдруг вырвалось у вампира. — Нет, я всегда любил только хозяина и его потомков. Я не знаю такого чувства, как влюблённость. — спокойно отвечал оборотень, продолжая полоть. — А как бы ты отнёсся к влюблённости между парнями? Ну, допустим. — голос Алекси стал тише и более неуверенным. — Дмитрий рассказывал нам об этом, и мне это сначала показалось отталкивающим, но со временем я понял, что миром должна править любовь, а не половая принадлежность. — философским голосом говорил Кентин. — А почему ты спрашиваешь, Алекси? — Да так, просто я… Важный разговор был прерван Армином, появившемся словно из ниоткуда. — Привет, как ваши дела? — спросил темноволосый. — Прекрасно, братец, просто прекрасно. — нетрудно было уловить сарказм в его словах.       После наступила напряжённая тишина. Кентин полол сорняки, максимально отвернувшись от Армина, пытаясь скрыть недовольство из-за его присутствия. Алекси делал то же самое, прокручивая в голове ответ оборотня на его вопрос. Внезапно, неподалеку раздался грохот, больше похожий на взрыв. Оставив свои дела, парни побежали на звук. Пыльный туман заставил обитателей кашлять, но когда он отступил, они увидели разрушенную стену, а среди обломков — Филомэль. — Боже мой, Фили! Что здесь случилось?! — нервно спрашивал Алекси, в то время как остальные стряхивали с себя пыль. — Извини, Алекс, я попозже объясню, ладно? — быстро проговорила ведьма. Тут же все обломки взлетели, соединившись друг с другом, словно части мозаики. Девушка скрылась за другой стороной стены, которая ещё полминуты назад являлась обломками. — Она в последнее время очень странная. — пробормотал Кентин.       Тем временем Филомэль, находившаяся в небольшой комнате, села на пол и, закрыв глаза, приложила свои руки к полу. Сконцентрировавшись, она прислушалась к шёпоту стен. Теперь она могла различать слова, а то и фразы, которые говорил особняк. — Помоги мне…- прошептала Фили. — Дай мне силы освободить тебя. В тот же миг ведьма почувствовала, как её энергия начала возрастать с каждой минутой. — Мои жители должны быть с тобой. — вдруг выдали стены. — Что ты имеешь в виду? — Иначе будет беда. — ФИЛОМЭЛЬ! — словно гром среди ясного неба разразился голос Габриэль. Девушка от удивления потеряла связь с особняком. — Ты сошла с ума! Как ты можешь так поступать?! — отчитывал её призрак девушки. — Ты понимаешь, какую боль ты принесёшь обитателям, Лизандру?! — Если ты любишь его, то ты меня поймёшь. Это единственный способ обрести свободу. Он будет жить, как все нормальные люди: будет учиться, работать, влюбиться в достойную девушку… — говоря последнее, лицо бедной Фили скривилось в страдальческой гримасе. — Таким образом я также смогу искупить свою вину перед ним за…за измену. Габриэль продолжала слушать, в то время как ведьма продолжала говорить: — И не только перед Лизандром, а перед всеми. Это из-за меня Армин сжёг вещи. Это мой долг. Пойми меня. Призрак подошёл к девушке и провела ладонью по щеке Фили. И хотя та не почувствовала прикосновения, она почувствовала другое — понимание. — Тогда моим долгом будет помочь и защитить тебя. — сказала Габриэль. — Как? — Когда ты будешь проводить ритуал, Николас несомненно попытается помешать тебе, я постараюсь взять удар на себя. — Не надо, ты не обязана делать это. — Девочка моя, вот уж кому терять нечего, так это мне. — с улыбкой проговорил призрак. — Спасибо тебе. Я очень ценю твою заботу… — Это не всё. — прервала Габриэль речь благодарности. — Ты должна будешь собрать вокруг себя обитателей, чтобы проклятие не забрало их с собой. — Я создам для нас щит, чтобы нам ничего не угрожало. — Нет! Только не вместе с собой. Твоя сила в конце концов убьёт тебя, с ними может случиться то же самое. Сделаешь отдельный. После её слов по телу ведьмы прошла дрожь. До этого она не особо думала о смерти, лишь об освобождении, а теперь она начала представлять себе кошмарный конец. — Мне страшно, Габриэль. — прошептала Филомэль. — Я буду только рада, если ты передумаешь делать это. — Нет, не передумаю. Просто я…боюсь неизвестности, ну и как и всякий человек, боюсь боли. Габриэль, как это, умирать? — Ох, — произнёс призрак, нахмурившись, — Это было ужасно. Саму смерть я не помню, я помню только сильную боль перед ней. Роды моего сына… — Ладно, хорошо, спасибо. — поспешила поменять тему Фили. — Да и моей силы на данный момент недостаточно. Девушка соединила руки и приступила к практикам высвобождения энергии. Проявился белый шар молнии, который постепенно начал расти. После того, как он перерос саму Филомэль, Габриэль воскликнула: — Ох! Ведьма отвлеклась, и шар исчез. Она взглянула на призрака вопросительным взглядом, а та в свою очередь проговорила: — Извини, я…       Оставив фразу без продолжения, Габриэль испарилась. Фили погрузилась в свои мысли. В последнее время она начала часто думать о том, что время приблизилось, что её час вот-вот должен наступить. Словно что-то внутри неё создал будильник, и вот он уже звонит, оповещая о том, что уже пора действовать. — Ну что, как там песня, Лизандр? — интересовался Кастиэль у друга. Лизандр, Кастиэль и Натаниэль находились в столовой. — Ох, я…извини, я потерял свою записную книжку. — виновато проговорил дворецкий. Не успел дракон разозлиться, как в столовой появилась Филомэль. Обитатели окинули её подозрительным взглядом. Она не стала садиться за стол, её взор устремился на Лизандра. — Мне нужно поговорить с тобой. — серьёзным тоном сказала она, не сводя с него глаз. — Да, конечно. Дворецкий незамедлительно встал из-за стола и подошёл к девушке. Они хотели было уйти из комнаты, но их остановил Натаниэль: — Фили, ты не знаешь, что за грохот был наверху? — Конечно знаю, это была я. — уверенно ответила ведьма.       Такой резкий ответ сбил с толку библиотекаря, и он не стал продолжать допрос. Лизандр и Филомэль скрылись в тёмном коридоре. Они остановились у большого столба, но стая летучих мышей, находившаяся в углу, стесняла и без того волнующуюся девушку. — Давай зайдём сюда. — сказала Фили и повела парня в небольшую захламлённую комнатку. Зайдя туда, её сердце забилось чаще. — Что случилось? — спросил Лизандр, смотря на неё тревожным взглядом. — Ты ни с кем не общалась за последний месяц, ты странно себя ведёшь, не подпускаешь нас к себе. Фили попыталась успокоиться. «Возможно, это моя самая последняя возможность…» — произнесла про себя девушка и уверенно взглянув на дворецкого, заговорила: — Прошу, не суди меня, Лизандр. Не думай обо мне плохо, и… — руки Филомэль начинали дрожать. — Прости меня, пожалуйста! Прости! По щекам ведьмы потекли слёзы, она кинулась к нему в объятия, а тот стоял в ступоре, не понимая, что происходит. — Фили, что ты такое говоришь? — спросил он, прижимая её к себе. Через несколько минут, еле как совладев с собой, девушка отпустила его от своих объятий и, вытерев слёзы, продолжила: — Я знаю, что веду себя странно и подозрительно. Я знаю, что Натаниэль снова хочет упрятать меня в темницу, но скоро вы поймёте, зачем всё это было нужно! — Не пугай меня, пожалуйста. — Тогда ты поймёшь и простишь меня…я надеюсь. — Да боже мой, объясни мне всё более понятно, я не понимаю тебя! Лизандр терял терпение, а Филомэль, выждав напряжённую паузу, сказала: — Завтра в полночь я хочу собрать всех обитателей в главном зале. — Зачем? Это-то хоть объясни! — Завтра. В полночь. Главный зал. Все должны быть там, Лизандр. Все! Без исключения.       В этот миг ведьма мановением руки исчезла, растворившись в воздухе. Дворецкий продолжил стоять в непонимании. Отсутствие объяснения выводило его из себя, он чувствовал что-то неладное. После странного разговора с Фили, Лизандр вернулся обратно в столовую, где теперь находились все обитатели, кроме Армина. Все они смотрели на дворецкого в ожидании детального пересказа их встречи с ведьмой. — Что она сказала? Ты не заметил чего-нибудь…-начал было библиотекарь. — Странного, ты хочешь сказать? Я не понял ничего из того, что она сказала! — возмущённо говорил Лизандр. — Похоже, у неё действительно начали развиваться психические расстройства. — безутешно произнёс Натаниэль. — Но кое-что понять мне, всё-таки, удалось. — продолжил дворецкий.- В конце она сказала, чтобы все обитатели особняка собрались завтра в полночь в главном зале. — Она что, снова хочет покалечить нас? — спросил дракон. — Не знаю… — устало говорил Лизандр, закрыв ладонями лицо. — Надо сделать так, как она хочет. — сказал библиотекарь. — Да, просто гениальная мысль! — озлобился дракон. — Ты же сам подтвердил, что она сумасшедшая! — А что именно она говорила, Лизандр? Ты можешь сказать, или это было настолько странно, что ты не запомнил? — спросил Алекси. — Она сказала, что тогда я и другие поймём, почему она себя странно ведёт. Дворецкий упустил момент, когда девушка умоляла его о прощении. — Скорее всего, она хочет, чтобы её выслушали. — предположил Натаниэль. — Мы должны явиться. Все должны, ибо нужно её послушать.       Будучи уже в своей комнате, Лизандра не покидало дурное чувство. Проиграв в голове разговор десятки раз, он вспоминал, с каким видом говорила Фили. Её выражение лица, голос, всё поведение в целом выглядело так, словно…словно она говорила в последний раз. Дворецкий поспешил откинуть от себя эту ужасную и бредовую мысль. Он же прекрасно знал, что выхода отсюда нет, а умереть житель особняка не может, как бы он не пытался. Правда ведь?