Отрава

- Дженкинс, у нас наметился прогресс, - бодро встречает его начальник, – наши «хакеры» наконец стали отрабатывать зарплату… - Удалось восстановить информацию с компьютеров Миллера? - Пока только несколько файлов, но, надеюсь, это лишь начало. В общем, Химик для Риверы не только наркотики создавал. Его последняя разработка предназначалась для управления людьми. Альфами. Последнее Энтони не удивляет. В стране, которая так демонстративно борется с проявлениями дискриминации, ее остается слишком много. Миром владеют альфы, они занимают ключевые должности, за ними остается последнее слово в семьях... И если кому-то нужна реальная власть, ему нужны альфы. - Ученые уже давно говорят, что представители разных полов по-разному воспринимают запахи, - продолжил Ричардсон импровизированную лекцию. – На этом и основывался Химик, создавая свой препарат. Предполагалось, что на несколько минут после его вдыхания человек теряет такую особенность разума, как критичность, и любой услышанный приказ воспринимает собственной идеей, обязательной к немедленному исполнению. - Как-то непонятно, - устало трет висок лейтенант. - Я тоже не до конца разобрался, - признается начальник. – Но одно понял: нам несказанно повезло, что Химик не успел закончить проект и только собирался приступать к практическим экспериментах. Иначе… он распылил бы препарат в лаборатории и просто приказал бы нам сложить оружие. Или перестрелять друг друга. От подобной перспективы Энтони пробирает озноб. Если бы Ричардсон не перенес захват лаборатории на более ранний срок, и дал Миллеру еще время…Он видел нечто похожее в фантастических фильмах, но и представить не мог, что кто-то будет близок к реализации этого ужаса в реальной жизни. - Не будем о грустном, - практически читает его мысли шеф, - расскажи лучше, есть ли прогресс в твоей личной жизни. Или там тоже все сложно? Дженкинс собирается было проигнорировать безобидную подколку, но желание посоветоваться берет верх. - Ллойд отказывается от помощи психолога, не посетил ни одного сеанса после того, как я забрал его из больницы. И группы поддержки, созданные омегами, пережившими насилие, его не интересуют. Я советовался со знакомым, он называет все это тревожными симптомами, говорит, что Мерфи маскирует свои чувства, пытаясь вести себя так, будто ничего с ним не случилось. - Это стадия отрицания, - пожимает плечами Ричардсон. - Да, и мой знакомый… - лейтенант мужественно продолжает, хотя чувствует, как краска заливает уши – все же не каждый день он обсуждает такие темы с начальством, - он считает, что Ллойд еще не готов… к новой сексуальной связи. - Я тебя хорошо знаю, ты будешь ждать, сколько потребуется. - Я-то буду. А вот Ллойд начинает меня провоцировать, - со смешком вспоминает Дженкинс подслушанный разговор. - Если я правильно понял, дома меня будет ждать романтический ужин. С устрицами. - Омега на тропе войны – это серьезно, - шеф покровительственно похлопывает его по плечу и, кажется, с трудом сдерживает улыбку. – Вот помню, как мой Гарри на третьем свидании… Лейтенант поспешно ссылается на неотложные дела и сбегает, прежде чем начальник окончательно погрузится в воспоминания. Оставшийся рабочий день пролетает незаметно. Мерфи колдует на кухне. В цветастом передничке и привычных уже хозяйственных перчатках он смотрится так органично, что у Энтони дух захватывает от желания видеть его таким ежедневно по возвращению с работы. - Я тут пиццу приготовил, - сообщает омега, винимая из духовки противень. Дженкинс заглядывает ему через плечо: бекон и сыр, никаких морепродуктов. Но следом на столе появляется бутылка вина, а сам Ллойд недвусмысленно придвигается ближе. - Мне кажется, мы торопимся, - Дженкинс хватается за бокал, как за спасательный круг. - А мне – ползем, как улитки. Ты даже не представляешь, как достал этот конфетно-букетный период, и хочется уже просто секса. Дженкинс ослабляет галстук. Бокал вина кружит голову, словно выпитая бутылка, температура в комнате повышается, кажется, с каждым вдохом. И Мерфи, давно желанный Мерфи слишком близко… Утром Энтони просыпается, как от толчка. Голова ясная, не похмельная, но события прошлой ночи теряются в зыбком мареве, всплывая перед глазами отдельными картинками. И от них возникает практически непреодолимое желание пойти и застрелиться из табельного пистолета. Вот он целует Ллойда, перетащив к себе на колени, и как-то это не похоже на нежные поцелуи, приличествующие в их ситуации. Вот заваливает его на стол, заломив руку, как при задержании преступника… Омега сопротивляется, но это лишь больше разжигает в нем похоть... Он тащит Мерфи в спальню... Дженкинс поворачивается: Ллойд спит рядом, на скуле расцветает багровый кровоподтек, на запястьях - следы от жестокой хватки пальцев альфы. Отчаяние охватывает лейтенанта. Он и представить не может, что на него нашло, одно знает точно: эту вину ему не искупить. Он никогда не сможет посмотреть в глаза Мерфи после того, что сделал. Омега сонно шевелится, подгребает под себя одеяло, и Энтони торопливо выбегает из комнаты, прихватив сваленную на пол одежду. Мысли носятся в голове безумным хороводом, не позволяя сосредоточиться на чем-то одном. - Тони? – Ллойд, замотанный в простыню, проходит в гостиную, останавливается перед зеркалом, рассматривая синяк на лице, чуть морщится, прикасаясь к нему. – Тони, ты где? – уже громче спрашивает он, но Дженкинс лишь дальше отступает к двери, оставаясь незамеченным. – Ушел что ли? Он запускает скайп, тяжело опускаясь в кресло. - Эдди, - говорит Мерфи, - ты, кажется, хотел купить мне бункер… чтобы я чувствовал себя в безопасности.