Не как все

— Сын! Стайлз резко садится в постели и спускает ноги вниз, чудом не задевая ряды коробок, стоящих почти вплотную к кровати из-за отсутствия свободного места и которые, кстати, еще предстоит ему разобрать. Точнее, предстояло еще вчера. Но это же Стайлз, он нашел кучу более интересных дел, чем разбор коробок с личными вещами. Словом, сам виноват. Он слышит, как отец разговаривает с кем-то по телефону внизу — Стайлз не понимает, как нужно было крикнуть отцу, чтобы разбудить спящего на втором этаже в своей комнате за закрытой дверью сына. Это все командирские замашки, по-любому. Стайлз позволяет себе лениво потянуться, а потом, минуя коробочный лабиринт, пробирается в ванную комнату, которая находится справа от двери в его спальню — конечно, удобно, что ванная достаточно близко, но в это же время это причиняет некоторые неудобства в виде шума, к примеру. Стоя в душе, Стайлз, кажется, с каждой каплей горячей воды наполняется энтузиазмом и хорошим настроением, которые, безусловно, понадобятся ему, чтобы пережить первый день в новой школе. Он не ждал от нее ничего хорошего, на самом деле, он просто хотел доучиться последний год и свалить уже куда-нибудь в колледж. Подальше от родительского контроля, от отцовской работы и этих слишком частых за его такую короткую жизнь переездов. Нужно потерпеть всего лишь год, и Стайлза радовала эта мысль, как никогда. — Завтракай, и я отвезу тебя в школу, — отец, сидя за столом, даже не смотрит на Стайлза, изучая какие-то бумаги в серой папке с эмблемой Бейкон-Хиллского полицейского управления. — Я не знаю, сын, какой объем работы ждет меня здесь, — он все-таки поднимает голову и внимательно смотрит на Стайлза, — поэтому я хочу быть уверенным, что ты не натворишь никаких дел в первый же день. Стайлз засовывает в рот поджаренный тост и зажимает его зубами, чтобы тот не выпал, только для того, чтобы поднять вверх два пальца. Этими действиями он не только дает ответ, но и показывает, как сильно не хочет говорить об этом — ведь он мог спокойно положить этот кусок хлеба на стол и сказать все, что считает нужным. Об этом его отец очень хорошо догадывается, потому что изучил его даже лучше, чем Стайлзу бы хотелось на самом деле. — И, скорее всего, тебе придется добраться домой пешком, — виновато говорит отец и добавляет: — Но я постараюсь решить эту проблему в кратчайшие сроки. Стайлз не уточняет, каким образом, да ему, собственно, по барабану — ходить пешком или ездить на колесах, поэтому он безразлично кивает и берет рюкзак в руки. Этим он дает понять, что готов к выходу, но, опять же, не готов к родительским наставлениям. Обычно Стайлз тараторит без умолку. Но сейчас, как и всегда когда что-то идет не так, как ему бы ни хотелось, он не может вести себя так, как обычно. Стайлз не хотел этого переезда по многим причинам. Его заебало каждый раз пытаться влиться в новый коллектив, заебало искать лазейки для сотрудничества с новыми учителями, заебало подстраиваться под папину работу и, собственно, всю его жизнь. Конечно, Стайлз был благодарен отцу за то, что тот воспитывает его, старается принимать участие в его жизни и, в конце концов — обеспечивает его. Только вот не нужно таких кардинальных мер для того, чтобы Стайлз был счастлив. Потому что Стайлз вообще, вот ни капельки сейчас не счастлив, ясно? И все эти нравоучения… Каждый раз одно и то же — Стайлз может слово в слово воспроизвести монолог отца перед первым стайлзовым днем в очередной новой школе, и это уже достало до чертиков, серьезно. Поэтому он и не пиздит со скоростью света, как обычно, не машет руками в попытках показать и рассказать что-либо с помощью своих конечностей, не улыбается широко так, что морщинки собираются в уголках глаз. Много «не» по одной лишь причине — заебало. И отец прекрасно его понимает, поэтому ничего больше не говорит. И каждый раз одно и то же: «Потерпи. Вот именно в этот раз все обязательно наладится, ладно?». И Стайлз устал верить в это. Но продолжает поддерживать отца в его начинаниях.

***

Патрульная машина останавливается на школьной парковке, и Стайлз, бросив короткое «удачи», вываливается из нее и громко хлопает дверью, отчетливо представляя, как отец сейчас укоризненно цокает и осуждающе качает головой. Стайлз нацепляет дежурную улыбку и, не оглядываясь по сторонам, идет ко входу — нужно подписать некоторые документы, уточнить список занятий и номера кабинетов, в которых они проходят. Осмотреться вокруг он еще успеет, возможно, найдет себе какого-нибудь альтруиста-ботаника для мини-экскурсии по местным достопримечательностям и краткого экскурса в историю. А если не найдет, то загуглит, не велика потеря. Хотя, какая потеря, если он еще не начал никого искать? Стайлз мотает головой и стучит в дверь кабинета директора, сразу же получая в ответ «заходите», что, собственно, он и делает. За столом сидит мужчина приятной наружности. Он, продолжая разговаривать по стационарному телефону, смотрит на Стайлза и вежливо указывает рукой на стул, стоящий напротив его стола. Стайлз садится на предложенное место и, чтобы чем-то себя занять, изучает кабинет — светлая, не очень просторная, но весьма уютная комната; на стенах какие-то грамоты и дипломы, фотографии в рамках, которые также стоят и на полках двух шкафов, расположенных позади стола директора по обеим сторонам окна. — Итак, — с улыбкой тянет директор, закончив разговор, и, что удивительно, протягивает ему руку для пожатия. — Позвольте представиться. Питер Хейл, директор этого среднеобразовательного учреждения, именуемого старшей школой. Стайлз, переборов замешательство, не совсем уверенный в том, что это какая-то проверка для него, пожимает руку, представляясь. Питер Хейл смотрит очень внимательно, будто бы пытается понять человека по лицу или прочитать его мысли, и Стайлзу становится на мгновение неуютно. Но потом мужчина снова улыбается ему, так открыто и легко, что Стайлз позволяет себе немного расслабиться. Он протягивает документы о переводе, которые необходимо подписать, прежде чем он пойдет дальше. Питер Хейл берет документы и, не заглядывая в них, просит: — Расскажите мне о причине своего перевода, — кладет руки на стол и сцепляет пальцы в замок аккурат на папке с его документами. — Там все… — Да-да, там все написано, черным по белому, с печатями и подписями, рекомендательным письмом и прочими бюрократическими заморочками. А теперь, мистер Стилински, расскажите мне о причине сами. Вы ведь уже взрослый молодой человек, верно? Стайлз удивленно приоткрывает рот, пожалуй, впервые за долгое время и продолжает смотреть на директора, который, кажется, действительно ждет от него ответа. — Ладно, — говорит больше себе, чем кому-то еще. — Мой отец был заместителем шерифа, и за его заслуги его решили перевести сюда, в Бейкон-Хиллс. Он будет новым шерифом. Поэтому, знаете ли, от меня мало что зависело при принятии этого решения. Питер кивает головой, давая понять, что прекрасно знает. — Так вы подпишете? — настойчиво возвращается Стайлз к первоначальной теме своего визита. Директор выпрямляется в своем кресле, и Стайлз видит смешинки в его глазах. — Эх, молодость, — говорит мужчина, открывая папку и подписывая последний лист, не взглянув ни на рекомендации, ни на табель успеваемости, а потом протягивает документы Стайлзу. — Удачи, мистер Стилински. Стайлз поспешно выходит из кабинета, и ему кажется, что он слышит летящий ему в спину беззлобный смех за закрывшейся дверью.

***

Что Стайлза особенно порадовало, так это то, что в этой школе нет никаких новых предметов, на которые нужно было обязательно ходить. Зато были различные творческие профили и курсы с углубленным изучением предметов — но все они только по желанию. Стайлз, немного освоившись за пару уроков, запомнил почти половину одноклассников по именам, присмотрелся ко многим из них, успев мысленно навесить ярлыки — это было своеобразной забавой, чтобы не скучать в первые дни — угадает он или нет. Слева от него, возле окна, сидит смуглый парень со скошенной челюстью — не то чтобы сильно, но заметно; у него добрые глаза и улыбка, которая появляется на его лице тогда, когда он смотрит на темноволосую девушку с третьего ряда. А смотрит он на нее чаще, чем на учителя и доску, так что улыбка практически не сходит с его лица. Справа через проход сидит Айзек — Стайлз узнал его имя, когда того вызывали к доске, и он очень мило улыбался, смущаясь и показывая ямочки на щеках. У Айзека выразительные скулы и мелкие кудряшки. Молчаливый. Замкнутый в себе. Прямо позади него грозно возвышается чернокожий парень, от одного взгляда которого у Стайлза мурашки бегут по коже. Наверное, он был каким-нибудь авторитетом местной банды. И Стайлз бы ни за что не стал с ним связываться без уважительной на то причины. За темноволосой девушкой, на которую засматривается парень с неровной челюстью, восседает рыжеволосая богиня, и Стайлз понимает только по ее профилю, что она невероятно красивая — он убедился бы наверняка, если бы она обернулась или ее бы вызвали к доске, но, увы, ни того, ни другого так и не происходит. — Эй, — доносится слева тихий шепот, и Стайлз выныривает из своих мыслей, чтобы посмотреть на влюбленного по уши и не скрывающего этого соседа, протягивающего ему какую-то бумажку. — Ты не мог бы передать это Эллисон? Стайлз бросает взгляд на учителя и, когда тот погружается в собственные записи на доске, берет записку и передает ее Айзеку, точь-в-точь повторяя слова парня с самым невозмутимым видом. И плевать, что он не знает, кто такая Эллисон, хотя, конечно, подозревает, что это та темноволосая девушка с третьего ряда. — Спасибо, — говорит парень, и теперь милая улыбка достается и Стайлзу. — Меня, кстати, Скотт зовут. — Стайлз, — тянет уголок губ в ответ и сразу же отвлекается на голос учителя.

***

В обеденный перерыв парень по имени Скотт догоняет Стайлза с подносом в руках и зовет с собой сесть за «вон тот столик, видишь?». Он все так же открыто улыбается, и Стайлз просто не может ему отказать, даже если бы и захотел. За «вон тем» столиком уже сидят знакомые ему лица, что не может не радовать, разве что настораживает присутствие того чернокожего и угрюмого качка, которого Стайлз на всякий случай заранее опасается. — Ребята, это Стайлз! Стайлз, это Айзек, Эрика, Бойд и Эллисон, — Скотт указывает на тех, кого называет, чтобы, видимо, новенький не запутался. И Стайлз ему за это чертовски благодарен. — Ну как, нравится тебе у нас? — спрашивает крашенная блондинка — Эрика — и надувает огромный пузырь из розовой жвачки, который тут же лопается со смачным звуком, и она слизывает его остатки с ярко напомаженных алых губ. Стайлз нутром чует, что с этой хищницей лучше дружить, чем враждовать, поэтому улыбается ей и говорит, что с наличием такой красавицы в школе, как она, учебная жизнь перестала казаться ему изощренной пыткой. Эрика смущенно улыбается, показывая истинное лицо, Айзек улюлюкает, а Скотт одобрительно хлопает его по плечу. Бойд все это время спокойно ест свой обед, не реагируя на сидящих за столом. Стайлз немного расслабляется. Эта гоп-компания ему нравится. Разношерстная, но какая-то дружная, и он решает, что ему определенно стоит попытаться в нее влиться. С такими знакомыми последний год точно пролетит быстро и весело. В оставшееся от ланча время Скотт показывает ему в школе места, которые знать просто необходимо, чтобы выжить, и, оставив его у доски с объявлениями, уходит вместе с подошедшей к ним Эллисон, которая все-таки в итоге оказывается его девушкой. Кто бы сомневался. Стайлз лениво изучает пришпиленные к доске листы, пока его взгляд не натыкается на объявление о наборе в чирлидерскую команду школы. Он гадает, почему набор устраивают в выпускном классе и похоже, он задается этим вопросом вслух, потому что ему отвечает какая-то девушка, стоящая рядом, даже не поворачиваясь к нему: — Школьная традиция. Каждый год — новая команда. Своеобразная ответственность для выпускного класса, чтобы запомнилось на всю жизнь и бла-бла-бла. Стайлзу отчего-то кажется, что последние ее слова — это цитата. — Ясно, — говорит он, только вот пока он тормозил и соображал, девушка испарилась. Стайлз неопределенно пожимает плечами, уже зная, куда направится после уроков. Записываться в чирлидерскую команду.

***

— Ты, мальчик, кажется, ошибся кабинетом, — та самая смертная богиня из его класса, с рыжими локонами и зелеными ведьмовскими глазами, насмешливо смотрит на Стайлза и постукивает ручкой по приоткрытым пухлым губам. Переводит взгляд ему за спину и говорит: — Отойди и не задерживай очередь. Стайлз, сдерживаясь, чтобы не сказать то, что он думает о ней и об ее высокомерии, делает глубокий вдох. А потом еще один, потому что злость и усталость, как оказалось, были сильнее, чем он думал. — Послушай, милочка, разберись сначала со мной, а очередь подождет. Девушка от его так хорошо контролируемого спокойного тона, кажется, теряет дар речи и, наконец, снова смотрит на него. — Здесь запись в команду чирлидеров? — пока еще терпеливо спрашивает Стайлз. Девушка неуверенно кивает, и локон волос падает ей на лицо, закрывая один глаз. — Вот и запиши меня. На несколько долгих секунд повисает гробовая тишина, а потом Стайлз слышит приглушенный смех и тихое перешептывание за своей спиной. Неприятно, но терпимо. Да и чего он хотел, придя сюда? Однако, рыжеволосая красотка не смеется над ним, глядит пристальным, цепким взглядом. — Ты серьезно? — уточняет она, все еще сомневаясь, но уже допуская мысль, что парень серьезен. Серьезен так, что дальше некуда. Стайлз кивает и смотрит так же внимательно в ответ. — Ты откуда такой вообще взялся? Хотя, мне все равно, оставь эту душещипательную историю при себе. Хочу тебя разочаровать. Здесь, в Бейкон-Хиллс, нет чирлидеров-мальчиков. Понимаешь? А теперь, будь добр, не отнимай время у меня и остальных желающих, — ее губы улыбаются, но в глазах хорошо видно плохо скрываемое раздражение. Стайлз пожимает плечами. На желающих и страждущих ему насрать. — Значит, буду девочкой, — спокойно говорит он, следя за ответной реакцией. — Юбка для меня найдется? Рыжая ведьма широко улыбается, догадавшись, что сейчас парень скажет «сюрприз-сюрприз» или «улыбнись, тебя снимает скрытая камера», но Стайлз только смотрит на нее с серьезным лицом и молчит, ожидая ответа. Улыбка медленно сходит с ее лица. Она прищуривается и окидывает оценивающим взглядом его фигуру, вынося свой вердикт: — Найдется. Как твоя фамилия? — Стайлз искренне завидует ее умению держать себя в руках. Потому что, откажи она ему снова из-за какой-то липовой половой дискриминации, он бы разнес нахер половину кабинета. — Стилински моя фамилия, — говорит он с усмешкой, и рыжеволосая объясняет, куда нужно будет подойти завтра.

***

Стайлз, выйдя из школы, уже идет по стоянке, направляясь домой, как его кто-то окликает по фамилии. Он поворачивается на звук женского голоса и видит девушку, с которой, кажется, он учится в одном классе и которая, вроде бы, тоже стояла в очереди на запись в чирлидерскую команду. — Хей, — тянет она, нагоняя его, и с ходу представляется: — Я Кора. Протягивает маленькую ладошку, и Стайлз, не задумываясь, легко пожимает ее, называя свое имя. — Ты что, правда записался в команду? — Ну да, а что тут такого? В прошлой школе, и в которой я провел больше времени, чем в других, я был в чирлидерах. Спорт — это вообще ни разу не мое, серьезно. Но я гибкий. И пластичный. Хотя, это, наверное, одно и то же, — задумчиво чешет подбородок и замечает прифигевший взгляд его новой знакомой. — Ты смеешься надо мной? — упирает Кора руки в бока и склоняет голову к плечу, будто бы пытаясь рассмотреть его со всех удобных ей ракурсов, чтобы раз и навсегда убедиться в его полной неадекватности. — Если бы я хотел посмеяться, я бы рассказал тебе один из тупых, но забавных анекдотов, которых, если правильно загуглить — пруд пруди. Хотя по мне это слишком банально. — Анекдоты? В каком веке ты живешь? — на правах закадычного бро Кора ударяет его по плечу кулаком, совсем не как девчонка. Она вообще не похожа на обычных девчонок ее возраста: ни шлюхастого мейк-апа, ни мини-юбки, ни туфлей на высоченных шпильках, только разношенные джинсы, стоптанные кеды и туго собранные в хвост волосы. На лице ни грамма косметики, и ей, кстати, очень идет ее натуральный образ. — Я предпочитаю классику, — Стайлз улыбается ей, потому что эта девочка ему определенно точно нравится. — Кора! — раздается грозный, нетерпеливый мужской рык откуда-то сзади, и Стайлз невольно поворачивается одновременно с девушкой, но видит лишь чью-то неясную фигуру вдалеке. — Это Дерек, мой брат, — склоняясь прямо к его уху, доверительно шепчет Кора. И Стайлз не понимает, зачем она это делает, потому что ее брат стоит у выхода, тогда как они — все еще на парковке, он совершенно точно не может их подслушать. — И он такой засранец, вечно обламывает всё удовольствие. Она понижает голос еще на одну тональность и просит прощения за то, что сейчас сделает — «это для того, чтобы его позлить» — и целует его прямо в губы, а потом убегает к брату, оставляя Стайлза ошарашенно смотреть ей вслед. Он отворачивается, вытирая рот тыльной стороной ладони, и, подумав немного, вытирает еще раз. Ох уж эти девчонки. Но он не может сказать, что поцелуй был таким уж противным. Может быть, ему даже понравилось. Наверное.