A Broken Man and The Dawn

– Энди! – Пап, оставь меня в покое! – Эндрю Джошуа Эклз, оторви свою задницу и спускайся сейчас же! – кричит Дженсен, стоя внизу лестницы. Нахмурившийся Миша появляется из кухни с полотенцем в руках. – Что случилось? Дженсен закатывает глаза и беспомощно пожимает плечами. – Не знаю, я сказал ему убраться в комнате, а он огрызается. Может, что-то случилось, в последние дни он агрессивно себя ведет. – Ладно, – Миша кивает и вешает полотенце на крючок рядом с дверью. – Давай я с ним поговорю. Когда он проходит мимо Дженсена, тот обращает внимание на седой волосок на виске Миши, и думает, что ему это до невозможности идет. – Удачи, – фыркает Дженсен, но идет вслед за Мишей. Он щипает его за задницу, но Миша шлепает его по руке, изображая гнев. Дженсен делает несколько шагов назад и пропускает Мишу в комнату Энди. У Миши всегда лучше получалось говорить о чувствах. – Эй, – слышит он его голос. – Эджей, в чем дело? – Эджей был пухленьким шестилеткой. Прекрати меня так называть. – Ладно, Энди, что случилось? Ты же знаешь, что можешь нам все рассказать. – Ничего не случилось. – О, пожалуйста, это сработает только с тем, кто тебя не знает так, как знаем я и твой папа. На секунду в комнате повисает тишина, и шелест простыней говорит Дженсену, что они оба сели на кровать. Он решает, что сейчас самое время выйти, и выглядывает из-за приоткрытой двери в комнату Эджея. – Ты же знаешь, что можешь рассказать нам о чем угодно. Или о ком угодно, – добавляет он. – Знаю… но вы не поймете, – Эджей тяжело вздыхает, снова замыкаясь в себе и превращаясь в само страдание. – Не знаю, как там насчет папы, но мне тоже было шестнадцать. Поверь мне, – говорит Дженсен и садится рядом с Энди, смотря на него с надеждой. Тот трет шею – эту привычку он явно позаимствовал у Дженсена. Взгляд Миши всегда загорается, когда он замечает такие незначительные детали, и Дженсен это замечает – Дженсен всегда замечает, что Миша тоже замечает, что он замечает. – Я встретил кое-кого в школе, – наконец-то бормочет Энди. – Так это же здорово! – ободряюще улыбается Дженсен. – Так почему ты не расскажешь нам о ней или о нем? Даже если бы они пообещали, что будут любить его несмотря ни на что, Энди бы заколебался. Дженсен не в силах это объяснить. – Потому что… – начинает Энди и неожиданно его голос в панике повышается. – Потому что каждую ночь вы занимаетесь о-о-о-очень громко сексом, и я все это слышу, так что… А я не хочу это слушать, пап. Дженсен кашляет и неловко елозит. – Ну, э-э… прости, – бормочет он и с упреком смотрит на Мишу, а тот всего лишь пожимает плечами и ухмыляется. «Вот же придурок», – с нежностью думает Дженсен, вспоминая вчерашний вечер. Неудивительно, что Энди им это припомнил. Он откашливается и говорит: – И как это связано с твоим другом? Энди качает головой. – Она… девушка, – он смотрит сначала на Мишу, а потом медленно поворачивает голову в сторону Дженсена и объявляет: – Папа, отец, я натурал. – И? – продолжает Миша. – Это не повод, чтобы отлынивать от уборки. – Знаю, прости что накричал, отец, – говорит Энди Дженсену. – Извинения приняты, – с улыбкой кивает Дженсен. – Сначала объясни, почему ты думал, что мы тебя не поймем, а потом уберешь комнату. – Я просто подумал, что вы геи и… нет, я понимаю, что это нормально, но вы вместе уже сколько? Четырнадцать лет? – Пятнадцать, – поправляет Миша. – Ну да… вам не кажется это странным? Миша хмурится в замешательстве. – Что? Иметь сына-натурала? – Да? – Ты думаешь, что только родители-геи должны воспитывать детей-геев, а натуралы – натуралов? – удивленно смеется Дженсен. Энди смеется. – Ладно, подловили. – Послушай, в этом нет ничего странного. Просто… если ты хочешь поговорить о девчонках, спроси лучше Мишу. Они совсем не по моей части. – Ты гей, а папа?.. – Я был женат до того, как встретил твоего отца. На женщине, – объясняет Миша и подмигивает. – О, ты никогда не рассказывал об этом. – У тебя никогда не было кризиса сексуальной ориентации, малыш, – фыркает Миша и ободряюще гладит спину Эджея. – Я рад, что все прояснилось, – добавляет Дженсен. – Оставлю вас наедине. Мне уже пора. – Эй, – одновременно выкрикивают Энди и Миша, и Дженсен понимает, почему одновременно любит и ненавидит их. – Стой здесь и никуда не уходи, я не буду проводить беседу в одиночестве, – жалуется Миша. – Да мне она совсем и не нужна! – ворчит Энди. – О, и прежде чем ты присядешь, захвати презерватив из ванной? – Пап! – Что? Это часть беседы, и наверняка Дженсен знает, что рассказать. – О боже, – ворчит Энди. – Я не хочу этого знать. Пожалуйста, прекратите свое психологическое запугивание. На губах Дженсена появляется ухмылка. – Поверь мне, это не имеет ничего общего с тем, кто сверху, а кто снизу. – Отец! – Ладно, ладно, – смеется Дженсен и идет в ванную. Когда он возвращается, то видит растерянного Энди, глядящего в пол, и Мишу, обнимающего его за спину. Миша шепчет поверх головы Энди: – Спасибо, я люблю тебя. А Дженсен отвечает: – Эй, здоровяк, – он подмигивает Мише и посылает ему воздушный поцелуй, и у Миши вокруг глаз появляются морщинки от смеха. – Вы просто отвратительны, – Энди жалуется тем самым тоном, которому, очевидно, научился у лучших. В их случае, речь о Мише. – Все родители отвратительны, – улыбается Дженсен.

Конец.